Гастролеры, или Возвращение Остапа

Жульдя-Бандя отпрянул, будто на руках Марины был биологически чистый помёт:

– Не нужно. Я как-нибудь без крема обойдусь.

– А ты неплохо играешь в тейбл пенис, – похвалила она, надевая халат. – Где это ты так научился?

– В детском саду, – соврал партнёр, тут же предложив: – Может, ещё партейку?

– Какой ты заводной! – блудница потрепала пенисиста за твердеющий на глазах член.

– Ну, хорошо – последнюю, – согласилась женщина и уточнила: – А первую-то кто выиграл?

– Ничья, – нисколько не сомневаясь в исходе товарищеской встречи, констатировал любовник. Марина стала «раком», легла животом на стол, расставив ноги.

– Смотри – не перепутай дырочки, – снова предупредила она, видимо, в надежде одну из них сохранить в девственности для мужа….

Глава 47. Вечеринка окончена. Виолетта со своим кисельным братцем покидают весёлую компанию

На следующий день, пробудившись от собственного храпа, толстуха Кэт стала призывать друзей совершить ритуальный обряд принятия «святой воды». Она беспардонно расхаживала между разбросанных в спальне тел, не обращая ни малейшего внимания на крылатые фразы в свою сторону.

Желающих спать, когда по тебе топчется шестипудовое чудище, более не осталось.

– Живая вода, живая вода! – взывала она с бутылью самогона и рюмкой в руках.

– У нас пиво есть? – простонал, едва поднимая отяжелевшую голову, Александр-второй.

– У нас его и вчера не было, – напомнила Виолетта.

– А шампанское? – жалостливо вопрошал он.

– Щас, – толстуха упорхнула, вернувшись с початой бутылкой шампанского в руках.

Болящий прильнул к горлышку, как умирающий от жажды странник, жадно впитывая спасительную жидкость.

Сделав несколько глотков, после которых глаза его едва не выскочили из глазниц, отшвырнув бутылку в угол комнаты, прошипел:

– Стер-р-р-ва, – захлопал пальцами о ладошки: – Воды, воды.

Хохот друзей наполнил спальню. Марина выскочила и вскоре вернулась с кружкой. Несчастный жадными глотками принялся осушать её, поперхнулся, часть жидкости придав телу ни в чём не повинной голубоглазой Елены.

– Сука, сука, сука! – возопил несчастный, чего уже никто услышать не мог.

Хохот разверз стены опочивальни…

– Вольдемар, а почему это ты под одним тулупом с Ленкой? – Виолетта вопросительно-ревнивым взглядом ужалила подругу, когда эмоции несколько поутихли.

– Понятия не имею, – виновато хлопая глазами, отвечал тот, применив общепринятую в таких случаях отговорку, против которой выставить контраргумент было крайне затруднительно.

– А что, он должен был спать под одним тулупом с Шуриком? – вступилась Марина, украдкой подмигнув бывшему партнёру по настольному двоеборью.

– А ты её случайно не трахнул? – предположила Виолетта, сверля взглядом обвиняемую.

– Случайно нет, – зная покладистый характер подруги, заключила Кэтрин, нисколько в этом не сомневаясь.

Та на секунду задумалась, не в состоянии ответить на этот вопрос, поскольку финальную часть вечеринки, когда она пыталась танцевать стриптиз на столе, уже не помнила.

– А тебя случайно Шурик не трахнул? – контратаковала Марина, поскольку те утром также были обнаружены под генеральской шинелью.

Этот вопрос заставил напрячь память Шурика и Виолетту. Виолетта, к своему стыду, ни положительного, ни отрицательного ответа на сто процентов дать не могла…

– Кстати, а где наш Сандро? – с некоторым опозданием спохватилась Лена, искренне переживая о его утрате.

Все дружно кинулись к бассейну с тем, чтобы исключить одну из самых нежелательных версий его отсутствия. К счастью, в бассейне, вместо музыканта, мерно покачиваясь на водной глади, покоилась его гитара. Поиски результата не дали.

– Все сюда! – скомандовала генеральская племянница, стоя у отворённой двери сауны.

Искомый, подложив под голову дубовый веник, мирно почивал на верхней полати: под утро он замёрз, потому что Кэтрин бесцеремонно натянула овечий тулуп на себя. И его претензии хотя бы на толику мехового изделия не увенчались успехом, что и привело его в парилку.

– Девочки и мальчики, спасибо вам за всё, – Виолетта, обводя взором друзей, кольнула Марину, зная, что эта стерва вряд ли упустила возможность познакомиться поближе с её кисельным братцем. – Мы вынуждены вас покинуть. Вольдемар, собирайся!

– Куда спешить – такой жара?! – тот с недоумением коровы, которую выгнали пастись на поросший амброзией луг, посмотрел на Виолетту.

– Гуд бай, девочки и мальчики, – она направилась к выходу, показывая, что уговоры остаться – бесплодны.

– Большое вам мерси за приятно проведённое время, – Жульдя-Бандя послал воздушный поцелуй. – Надеюсь, ещё свидимся.

– Жульбарсик, нам тебя будет не хватать! – рыдающим голосом протрубила толстушка Кэт.

– Береги себя, сынок, без нужды не лезь под пули, – предостерегла Марина, впившись взглядом в партнёра по тейбл пенису, что не ускользнуло от прозорливой Виолетты.

Александры: один и второй, молча пожали руку сопернику.

– Знаешь, куда мы едем? – отворяя калитку, вопрошала Виолетта.

– На Канары. Любоваться безбрежными голубыми гладями Индийского океана.

– Не Индийского, а Атлантического. А, кстати, ты не в курсе – отчего у Маруси рожа была чересчур довольная? – Виолетта попыталась проникнуть в глаза спутника, в которых, правда, ничего не читалось. – Тебе не кажется это странным?

Жульдя-Бандя покрутил головой, не находя ничего странного в том, что молодая женщина осталась довольной после двух столь напряжённых партий в тейбл пенис.

– Все мужики свиньи! – торжественно заключила Виолетта. – Их отличает только то, что они хрюкают в разных тональностях.

Резкий порывистый ветер с моря сокрушил диалог. Её волосы затрепетали в объятиях сатаны.

– Глянь, смерч! – она тонким музыкальным пальчиком проткнула атмосферу в стороне от кукурузного поля.

Вдалеке, ввинчиваясь в небо, клубы пыли устроили шабаш. Виолетта потянула спутника к стогу сена рядом с убогой хатёнкой. Метавшаяся на ветру калитка скрежетала, периодически стукаясь о стойку. Смерч, ускоряясь и набухая, как на дрожжах, подался прочь, растворившись в синей дымке.

Ветер стих так же внезапно, как и появился, и молодые люди направились дальше, в сторону трассы, откуда можно было добраться до Одессы на попутке.

Виолетта вдруг остановилась, заглядывая в глаза экс-целителя:

– Ты не догадываешься – куда мы едем?

Жульдя-Бандя пожал плечами, поскольку не имел на этот счёт ни малейшего представления.

– Мы едем покупать ма…

– Марихуану?!

– Дурак! – Виолетта отвесила кисельному брату подзатыльник. – Мы едем на авторынок, – подсказала она, – покупать ма… шину!

– А сколько у тебя денег? – экс-целитель с нескрываемым интересом посмотрел на попутчицу.

– Пять с половиной.

– Ого! Богатая невеста. Я бы, не задумываясь, женился на тебе, да только философы в праздности утрачивают своё методологическое начало. Философ, как монах, живёт ради идеи. – Жульдя-Бандя посмотрел на Виолетту, дабы определить её реакцию на рождённый в дикой природе афоризм. – А за пять тыщ нынче машину купить невозможно, разве что механическое корыто….

Глава 48. Молодые люди на авторынке Одессы

…Авторынок на окраине Одессы, в два гектара площадью, более походил на цивилизованную автомобильную свалку. Засилье изделий отечественного автопрома указывало на то, что прорубленное Петром Великим окно в Европу пока закрыто.

Жульдя-Бандя, не находя применения своему интеллекту в качестве покупателя, покорно следовал за Виолеттой. Та живо интересовалась хвалёными «шестёрками».

Она безжалостно торговалась, сбивала цену до предельно низкой и, провожаемая удивлёнными взглядами, направлялась к очередной машине. Искрящаяся свежеокрашенная в цвет аквамарина «двадцать четвёрка» заставила её остановиться.

– Почём «Волга»? – спросила она армянина, который, не обнаружив в ней серьёзного покупателя, молча ткнул пальцем в лобовое стекло машины. Под стеклоочистителем на клочке бумаги траурным цветом было начертано – 7500 р.

– Еще бы пару тысяч, – направляясь к напомаженному, бежевого цвета «жигулёнку», сетовала спутница, вовсе не рассчитывая на милосердие философа.

Тот вынул из кармана всю наличность. Отсчитал десять четвертных, остальные сунул в руку Виолетты.

– Это мне?! – она недоумённо посмотрела в глаза экс-целителя. – Это… в долг?!

– Подарок… на день рождения.

– На день рождения?! Но… – молодая женщина захлопала ресницами, начиная верить в чудеса. Она сияла, как цветочная клумба в саду её величества королевы Англии. Лицо её запылало румянцем вызревшего томата на щеках.

– Заранее поздравлять можно, – Жульдя-Бандя улыбнулся. – Заранее отпевать нельзя. Деньги – это всего лишь бумага. Они превращают человека в ничтожество.

Виолетта чмокнула щедрого дарителя в щёчку, ничуть не обременённая столь неразумным превращением.

– Лучше быть бедным философом, чем рабом денег. У сытого философа меньше всего оснований к познанию истины, – заключил один из их представителей, нисколько не сожалея о столь щедром жесте.

Сбив цену до 7000, она нырнула в салон «Волги» в поисках дефектов.

Глава 49. «Уазик, господа присяжные заседатели, не роскошь, а средство передвижения». Торжественная продажа хрустальной мечты колхозника – автомобиля УАЗ-452

Жульдю-Бандю сия процедура не интересовала вовсе, и он, согнув пальцы на правой руке в кулак, стал отрешенно рассматривать состояние ногтей.

Рядом – неопрятный коренастый пролетарий продавал эпохи возрождения автомобилестроения грузовичок. Окрашенный малярной кистью в ядовито-зелёный цвет уазик стыдливо затесался среди игривых пёстрых цветущих легковушек. Он походил на колхозницу в салоне красоты.

Жульдя-Бандя похлопал механического труженика по обшарпанному борту:

– Мечта колхозника. Маленький Мук. Папаша, – обратился он к пролетарию, – сколько стоит твоё механическое корыто?

Мужичок, обидевшись, отвернулся, не желая тратить время на пустую болтовню.

– Ну, я же пошутил, – Жульдя-Бандя дружески похлопал пролетария по плечу. – С такой кислой, как у отставного фельдфебеля, физиономией не машину продавать, а стоять в очереди за продуктовыми карточками. Продавать автомобили нужно красиво и врать нужно с выражением. А если учесть критический возраст твоего механического сарая, то здесь вообще нужен талант.

Жульдя-Бандя соболезнующим взглядом обвёл торговца, будто тот продавал не автомобиль, а честь своей дочери:

– Уазики уже давно вышли из моды. Если бы это была лошадь, я бы порекомендовал тебе её застрелить. Но не унывай! – он по-отечески похлопал крестьянина по плечу. – Сейчас я организую продажу этого механического ящика. Чтобы продать эту груду металлолома, нужна реклама, а реклама – это самый эффективный способ найти идиота, который купит то, что никому и даром не нать. Идиоты, уважаемый, на дорогах не валяются.

Пролетарий улыбнулся, потому что не далее как утром его мегера за то, что он нечаянно наступил на кошку, присвоила ему почётное звание «старого идиота».

Метрах в тридцати франтовый мужчина громким бульдожьим лаем через мегафон призывал автолюбителей покупать чехлы на кресла.

Жульдя-Бандя направился к нему и вскоре вернулся с рупором в руках. Он наплёл франту душераздирающую историю о том, что колхознику нужно срочно продать уазик, чтобы оплатить лечение его умирающей дочери. Впрочем, у того вместо умирающей дочери было два непутёвых сына, которые, будучи в полном здравии, пожирали горилку и на тот свет пока не собирались.

Продавец автокостюмов одолжил мегафон на пятнадцать минут и не пожалел нисколько, потому что ему удалось продать за это время целых два комплекта. Торгашу было невдомек, что его лающий бульдожий голос, приумноженный усилителем звука, только отпугивал покупателей.

Жульдя-Бандя с лёгкостью запрыгнул в кузов уазика, откуда, несомненно, было лучше общаться с потенциальными покупателями.

– Господа автолюбители! Официальный дилер открытого акционерного общества с неограниченной безответственностью «Сироткин на паях» ульяновского автозавода производит сезонную выставку-продажу! – начал без предисловий Жульдя-Бандя, тревожа глупую атмосферу.

На призыв стали подтягиваться любопытные автолюбители в надежде увидеть выставочное авто.

– Предлагаем вашему вниманию оригинальную суперсовременную модель автомобиля уходящего тысячелетия марки УАЗ-452! Ультрасовременный дизайн, – оратор обвёл в воздухе округлые формы кабины «головастика», – последний крик научно-технической мысли. Простоту, выносливость и неприхотливость вобрал в себя этот неказистый с виду неутомимый труженик полей и огородов.

Охочие до сенсаций торгаши и покупатели стали плотным кольцом окружать уазик.

– Этот незатейливый, скромный, я не побоюсь этого слова – трудяга, с лёгкостью преодолевает топкие болота, крутые подъёмы и пологие спуски!

Собравшиеся вокруг машины ротозеи – кто улыбался, а кто посмеивался, потому что на нынешнем этапе развития автомобилестроения назвать его гадким утёнком было бы чересчур лестно.

– Восходящая звезда отечественного автомобилестроения, – Жульдя-Бандя рукою обозначил головную часть восходящей звезды, огромными глупыми стеклянными глазами взирающей за происходящим, – может использоваться в труднопроходимых районах Крайнего Севера и бескрайнего Нечерноземья.

Тут оратор увидел Виолетту, которая стукала пальчиком по запястью. По всей вероятности, все формальности были улажены и дело оставалось только за переоформлением машины. Он кивнул, но оставить начатое уже не мог.

– Уазик, господа присяжные заседатели, – не роскошь, а средство передвижения! – продолжил свой панегирический некролог менеджер по продаже механического корыта.

– Мы в курсе, – согласился лупатый рыжий, в потёртых джинсах, годов тридцати пяти мужчина.

– Присовокупив к нашему неутомимому железному трудяге оглобли с резвой тройкой вороных ишаков на юге страны, оленьей упряжкой на Крайнем Севере и парой слонов на диком Юго-Востоке – мы получаем универсальное экологически чистое транспортное средство.

В ораторском экстазе Жульдя-Бандя не заметил, как Виолетта выехала вместе с хозяином переоформлять машину.

– Возродив традиции дружественного нам индийского народа, можно с успехом использовать нашего неприхотливого железного друга, – оратор указал на покоящийся под ним грузовичок, – для перевозки трудящихся и нетрудоспособного населения при помощи экологически чистой тягловой силы. Запряжённые в уазик украинцы – вот будущее национального общественного транспорта!

Оратор вознёс правую руку, с указующим перстом наголо, подчеркивая значимость перспективы. Смех и улыбки аборигенов и гостей Одессы придавали сил. Рыжий, в потёртых джинсах пролетарий хохотал, прикрывая ладошкой щербатый рот.

– Города задыхаются от угарных выхлопных газов автомобилей! – Жульдя-Бандя большим и указательным пальцами прикрыл нос, отчаянно глотая угоревший воздух. – Одесские рикши, запряжённые в хрустальную мечту колхозника – автомобиль УАЗ-452, – вот перспектива грядущего тысячелетия! – он заметил, что кольцо ротозеев приумножилось, что увеличивало шансы продать хрустальную мечту колхозника. – Тройка свободолюбивых рикшей без труда доставит пассажиров в любой конец города.

Смех начинал обретать культурно-массовую форму.

«Но ничего. Сейчас вы у меня попляшете!» – утробно пригрозил комедиант и с неиссякаемым энтузиазмом затрубил в мегафон: – При помощи молотка, зубила и какой-то матери наш маленький Мук с лёгкостью может быть переоборудован в газонокосилку, сноповязалку или передвижной механический туалет типа сортир!

Тут оратор заметил стоящих обособленно двоих служителей правопорядка, которые, посмеиваясь, по-видимому, обсуждали его кроткую гениальную личность. «Ментам, – подумал он, – как и людям, ничто человеческое не чуждо».

– Одесса станет первым городом в Европе, где разум возобладает над научно-технической узурпацией планеты! Свободолюбивые и гордые украинские рикши, нескончаемый одесский юмор и неприхотливые застенчивые уазики, – оратор пронзил рукою воздух в направлении ядовито-зелёного цвета кабины покоящегося под ним застенчивого уазика, – вот будущее Одессы-мамы от морганатического брака с Ростовом-папой, получивших своего первенца – всемирно неизвестный город Махачкалу!

Смех лёгкой волной прокатился среди окружавших его доверчивых и кротких автолюбителей. Жульдя-Бандя почувствовал, как в нём просыпается артист, скоморох и мастер словесной импровизации, коим он представился при знакомстве с Виолеттой.

– В дополнительный комплект оборудования входит суперсовременная система «налыгач», – он поднял со дна кузова замусоленный пеньковый канат с петлями на концах. – В случае если уазик закапризничает – накидываем петли на рога, находящиеся на переднем бампере…

– На бампере находятся клыки! – поправил кто-то из толпы.

– А рога – на лбу у хозяина! – пояснил другой автолюбитель, что вызвало несанкционированный смех ротозеев.

Коренастый хозяин уазика безучастливо отошёл в сторонку от своего детища.

– И ещё, господа присяжные заседатели! Наш неутомимый маленький Мук оснащён автоматизированной системой пожаротушения!

Жульдя-Бандя поднял со дна кузова обшарпанный, выцветший оранжевого цвета цилиндр с надписью «Огнетушитель». Брезгливо опустил его в кузов, продолжая радовать толпу всё новыми, доселе неизвестными достоинствами механического пролетария.

– Конструкторы добились максимальной величины комфорта, создавая эту модель! Посмотрите на эти изящные формы! – менеджер по продаже сельского труженика начертал в воздухе округлости кабины. – А эти оленьи глаза! А этот чистый и честный христианский взгляд!

Уазик, в глазницах которого поместилось бы не менее двух дюжин оленьих глаз, глупым стеклянным взглядом взирал на собравшихся.

Жульдя-Бандя, чистым и честным христианским взором обняв ротозеев, аккомпанируя себе руками, продолжил:

– Автомобиль – сказка, автомобиль – мечта, автомобиль – труженик! Резвый, как антилопа-гну. Бежит – земля дрожит, упадёт – три дня лежит (М. Шолохов).

Хозяин механического ящика глупо улыбался, изображая из себя зеваку. По большому счёту, он был доволен тем, что хотя бы при помощи скомороха к его машине было привлечено внимание.

– Так, господа присяжные заседатели, поскольку желающих приобрести это восьмое чудо света чрезвычайно много, – оратор руками обозначил собравшихся, из которых, к слову сказать, пока ещё никто такого желания не выказал, – устроим небольшой аукциончик. Я предлагаю провести согласный аукцион, считая его более гуманным и демонократичным.

«Демонократичным» понравилось в большей мере работникам внутренних органов. Они смеялись, не понаслышке знакомые с формой государственно-политического устройства, в котором народ никогда не был и не будет признан в качестве источника власти.

– Соответственно, торг будем производить со сниженной цены, с последующим возрастанием! – аукционист, дабы подчеркнуть это, поднял свободную от мегафона руку. – Для упрощения проведения операций товарно-денежного обмена за единицу измерения принимаем валюту Соединенных Штатов Армении, если можно так выразиться – мировую денежную единицу всеобщего эквивалента.

Милиционеры посерьёзнели, поскольку закон о запрете валютных операций пока ещё не отменили, хотя «зелень» на «Привозе» уже обменивали в открытую.

– Итак, – автодилер одарил зевак честной, открытой пролетарской улыбкой, – к продаже заявлен лот № 1 – уазик в собственном соку марки УАЗ-452. Стартовая цена механического куря… пролетария… – поправился аукционист, за малым не подпортив репутацию механического сельского труженика, – сто одиннадцать у.е. Кто больше?

Жульдя-Бандя был рождён 11 марта и с трепетной нежностью относился к этой дате, считая своё появление на свет на рубеже тысячелетий знаковым событием.

Тут он увидел хозяина, который со словами:

– Ты шо робышь, гадюка! – пытался перелезть через борт, опасаясь, что желторотый юнец пустит с молотка его питомца, у которого, как выяснилось, огромные конкурентные преимущества перед зарубежными аналогами соответствующего класса.

– Спокойно, Ипполит. Возьми себя в руки, – Жульдя-Бандя подал знак, обозначающий полный порядок и контроль над ситуацией.

Мужичок оставил бесплодные попытки перелезть через борт своего механического питомца, но в руки себя взять так и не сумел. Он с волнением взирал за действиями неизвестно откуда свалившегося на его голову возмутителя спокойствия.

– Джентльмен справа от меня, средних лет, с будённовскими усами – двести долларов! Кто больше? – Жульдя-Бандя, как заправский аукционист, обвёл взглядом ротозеев. – Парень в клетчатой кепке Бени Крика, также справа от меня – восемьсот!

Хозяин уазика, наблюдая за стремительным взлётом стоимости своего детища, уже взял себя в руки, хотя цена ещё не переломила минимального критического рубежа.

– Тысяча двести! Господин с южной внешностью, предположительно кавказской национальности, раз! Ого! Полторы тысячи! – воскликнул аукционист, попирая неписаные законы торга, в которых тот может лишь констатировать, не дозволяя эмоциям вторгаться в процесс. Он весело подмигнул хозяину маленького Мука, цена на который неоправданно росла.

– Полторы тысячи империалистических долларов! Кто сказал полторы тысячи?! Кто сказал на папу рашпиль?!

– Я сказал! – честно признался невысокого роста мужичок с выразительным носом и ощетинившимися бровями.

– Мужчина слева, без вредных привычек – полторы тысячи империалистических долларов, плюс… кого?! Плюс годовалую тёлку, раз! Мужчина по правому борту, в штиблетах фабрики «Скороход» – полторы тысячи ненавистных американских долларов …и двадцатисемилетнюю «тёлку»…

Двадцатисемилетняя «тёлка», по правому борту, отвесила мужчине в штиблетах фабрики «Скороход» увесистую оплеуху, что вызвало бурные эмоции среди зевак. Это несколько сбило деловой ритм аукциона.

– Полторы тысячи империалистических долларов плюс годовалая телка, раз!..

Хозяин маленького Мука, не скрывая радости, кивнул аукционисту, подняв большой палец, что у проклятых североамериканских империалистов означало – всё о́ кей.

– Полторы тысячи империалистических долларов и годовалая тёлка, два! – аукционист обвёл присутствующих умилительным взглядом. – Полторы тысячи империалистических долларов, плюс годовалая тёлка, три! – он стукнул по кабине головастика… – Продано!

– Мегафон верни! – оборвал владелец рупора, стукая пальцем по часам на руке, где минутная стрелка уже давно пересекла оговоренную цифру.

– Я дико извиняюсь! – Жульдя-Бандя в последний раз окинул питомцев радушным взглядом. – Но в связи со срочным отъездом в Дели, на совещание по внедрению уазиков в качестве общественного транспорта как экологически чистых повозок к упряжи из вороных рикшей, объявляю аукцион закрытым!

Аукционист сиганул через задний борт сельского труженика и со словами: – Сенкью вери мач! – вручил мегафон владельцу. – Родина вас не забудет!

Претендент на хрустальную мечту колхозника уже стоял рядом. Заявляя о серьёзности намерений, деловито постучал рукой по борту.

– Як шо машина ходэ! – внёс поправку тот, не желая менять полторы тысячи американских долларов и рабочую тёлку на неисправный автомобиль.

– Если бы она ходила – ей бы цены не было! – Жульдя-Бандя дружески похлопал покупателя по плечу. – Шучу. Ходит – не то слово – летает!

Хозяин, для убедительности, завёл двигатель, рыкнул, утопив педаль газа….

Глава 50. Капитанская дочка

Жульдя-Бандя остался вполне удовлетворённым выступлением. Пролетарий отблагодарил четвертной, к чему присовокупил – «большое спасибо».

Виолетта уехала. Наш герой подался к выходу. Он был зол.

«Ну, погоди! – утробно пригрозил молодой человек. – Я: а) – отомщу! б) – отомщу жестоко и цинично; в)… – он вдруг вспомнил о двух партиях в тейбл пенис с ветреной блондинкой, улыбнулся: – Я, кажется, отомстил заранее». В сознании проплыла впечатляющая грудь Марины в необыкновенном поединке на теннисном столе.

Возле перекрёстка Жульдя-Бандя поравнялся с невысокой, возраста, подкрадывающегося к сорокалетию, шатеночкой со смешливой конопатой мордашкой. Назвать симпатичной её можно едва ли, однако что-то притягивающее было в этом создании.

Она, пренебрегая запрещающим сигналом светофора, пыталась пересечь дорогу метрах в десяти от перехода. Экс-дилер ульяновского автозавода, подойдя сзади, тронул незнакомку за руку, чуть повыше локтя, вежливо предостерегая:

– Девушка, я искренне сомневаюсь в том, что под колёсами грузовика вы будете чувствовать себя как дома.

Та, карими бесовскими глазами, не скрывая удивления, посмотрела в голубые очи общественного обвинителя, также в этом искренне сомневаясь.