Зазеркалье

Лида выбросила окурок в костёр и сняла с огня прутик с хлебом. Царапнула ногтём чёрную корку.

– А потом днём ты рассказал, что слышишь знамения. И мне вдруг так сильно захотелось жить, научить тебя всему. Я на мгновение представила, как мы могли бы вместе летать во снах. Как могли бы ходить на ту сторону.

Я почувствовал, как к горлу подкатывает отчаяние. Глаза вновь заслезились. Благо, теперь всё можно было свалить на дым костра. Я отвернулся, прикусил губу. «Соберись, твою мать, – приказал себе. – Будь мужчиной. Ты должен быть сильным в эти три дня. Она хочет, чтобы ты был сильным».

Три дня…

«Нет, Андрей. Уже никакие не три».

Глубоко вздохнул и посмотрел на жену.

– Думаешь, нет способа победить её? Я имею в виду не врачей. Твою теорию. Вся эта магия… Ты сама говорила: кто имеет веру с зерно, может сдвинуть гору.

Лида усмехнулась, чуть не подавившись хлебом.

– Это не я говорила, а Христос. И как ты помнишь, он умер.

– Да. Но потом воскрес. Через три дня.

– Кот, – улыбнулась Лида. – Жаль тебя расстраивать, но я не Христос. И надеюсь, мне не придётся умирать за чужие грехи в муках. Я бы предпочла, чтобы это было спокойно и тихо. Хотя, учитывая мою суть, тихо, конечно, не будет. Придётся немного потерпеть боль, пока сила полностью не перетечет в тебя. Ты помнишь? Ты обещал.

– Помню. Я сдержу слово.

Сняв хлеб с огня, разломил его пополам и съел половину с помидором. Затем сделал глоток анисовой. Поморщился. Чувствуя, как алкоголь обжигает горло, закусил вторым куском, и поймал себя на мысли, что вновь хочу приложиться к бутылке.

«Хватит, – остановил себя. – Ты помнишь, что бывает, если потерять берега. Можно захлебнуться».

Пододвинувшись ближе к костру, вновь поворошил угли. Затем спросил:

– Что, если мы все можем воскреснуть? Ты не думала об этом?

– О чём ты?

– Если смерть нельзя победить. Может, есть способ её обмануть?

– Что-то ты не договариваешь, – нахмурилась Лида, а затем спросила: – Что именно ты видел в том доме?

– Ничего особенного. – покачал я головой. – Но…

– Что «но»?

– Кажется, это всё-таки был Колебин. Днём.

Лида долго и внимательно на меня смотрела, будто пытаясь прочитать мысли. Я вновь почувствовал, как её сознание проникает мне в голову и перетряхивает воспоминания. Стараясь не обращать внимания на возникшую в груди щекотку, я произнёс, глядя в тлеющие угли костра:

– Пару лет назад у него нашли рак. А потом появился странный друг. В Роще говорят, он обещал вылечить Валеру. Обмануть смерть.

Лида вдруг подвинулась ближе и взяла меня за руку. Заглянула в глаза.

– Андрей.

– Да?

– Пообещай мне кое-что, – она крепче сжала мою ладонь. – Никогда, слышишь? Никогда не принимай помощь у силы, что поселилась в том доме. Оно того не стоит. Это не жизнь. Это гниль.

В памяти всплыли рассказы Лёпы о ящерице, погубившей старика. За ними – слова Вити, хозяина кроликов, о друге Колебина в чёрных одеждах. А потом воспоминание о тяжелом, землистом духе в избе. О том, как быстро утекали силы, стоило лишь переступить порог заброшенного дома.

– Смерть не страшна, – говорила Лида. – Хоть она и бывает болезненной. Невыносимой для тех, кто остаётся жить. Но тот, за кем она приходит, должен смириться и идти за ней. Это естественно, кот. Мы не можем противиться миру.

– Ты говорила, мы можем менять его.

– Можем, – кивнула жена. – Но иногда это обходится слишком дорого. Пойми, она – не плохая. Её вид пугает лишь тех, кто не готов уйти, как это случилось сегодня со мной в минуту слабости. Но в этом и смысл. Кто борется с ней – тот сам создаёт врага. Мы рисуем образы в отражениях, помнишь?

Я кивнул, хоть и не мог принять смирение Лиды. Спорить с женой не было никакого желания, но отказаться от борьбы? Нет… Не согласен.

– Она – не приходит, чтобы причинить зло, – говорила жена. – Её появление вовсе не означает, что всё закончилось.

– Хочешь сказать, есть что-то после?

Лида посмотрела в огонь, улыбнулась.

– Однажды мне попался любопытный рассказ, – произнесла она. – О враче, который лечил от лунатизма генеральскую дочь. Там есть сцена, в которой врач и генерал сидят перед камином, пьют вино, курят папиросы. И тут генерал признается, что верит в загробную жизнь. Он высказал интересную мысль, которая мне запомнилась. Будто есть дом – общий для всех людей, откуда мы пришли. Место, куда мы ходим каждую ночь в сновидениях, а умирая, просто возвращаемся. Возвращаемся снова.

– Думаешь, это правда?

Лида кивнула.

– И где же, по-твоему, этот дом? – спросил я.

– Может, на небе. Может, в отражениях. Какая в целом разница?

– Хочу знать, куда мне идти, когда придёт время. Чтобы найти вас с Алисой.

Плечи Лиды дрогнули. Она прикусила губу и на мгновение закрыла глаза.

– Тринадцать лет назад ты уже терял меня. Но сумел найти. Вот увидишь, не заблудишься и в этот раз.

Она отложила в сторону сгоревший кусочек хлеба. Поднялась на ноги и посмотрела на убывающий месяц, выглядывающий из-за туч. Ветер дул всё сильнее, тревожа листву и сгоняя с реки туман. Кажется, и вправду надвигалась гроза.

Поежившись, я сунул замерзшие руки под мышки. Пальцы нащупали что-то плотное и квадратное во внутреннем кармане. Я вспомнил: это коробочки с лекарствами. За ними – стопка фотографий.

Достав несколько снимков, пролистал их ещё раз. Задержался на том, что был сделан в парке развлечений. С фотографии, щурясь от солнца, смотрела пятилетняя Алиса, одетая в черное платьице в желтый горошек. Одной рукой она держала Лидину ладонь, другой – огромную сладкую вату. Позади цвела сирень, а на скамейке лежал Заяц в рубашке с оторванной пуговицей.

– Лид.

– Да?

– Как думаешь, мы были хорошими родителями?

Лида обернулась и взглянула на меня, чуть нахмурив брови. Я вспомнил, что Алиса хмурилась так же.

– Конечно, – сказала жена. – Ты сомневаешься?

– Если мы всё делали правильно… Почему это произошло?

– Кот… – Лида опустилась и села рядом. – Ты же знаешь, в мире нет правил.

– Знаю.

– Тогда что тебя волнует?

Я посмотрел на фотографию. Провел пальцем по краю плотной глянцевой бумаги.

– Боюсь, ей там страшно одной. В доме, о котором ты говоришь. Знаю, звучит глупо, но я помню это ощущение. Почему-то именно сейчас вспомнил… В детстве отец часто брал меня на рыбалку. Мы садились в лодку, плыли по этой реке, – я махнул в сторону тёмной глади. – Отец ставил сети…

Я замолчал на секунду. Глянул на разложенные на пакете овощи и вспомнил, как мы с отцом так же обедали в лодке. Газетка на сиденье, а сверху хлеб, сало и соль.

– Мне нравилось рыбачить на удочку. Чтобы снасти не путались, отец высаживал меня на берег, а сам проплывал по заводям. Однажды он оставил меня на маленьком островке и не возвращался дольше обычного. Там был илистый берег, на том островке. И я зачем-то на него сунулся. Сапоги увязли. Чем больше я двигался, тем сильнее проваливался вглубь. В итоге застрял намертво – по колено в грязи. Начал звать отца. А он всё не появлялся. Я даже плеска вёсел не слышал. В какой-то момент стало страшно. Казалось, будто сейчас эта грязь засосёт меня, похоронит заживо, а отец так и не узнает, куда я делся.

Лида протянула бутылку. Я отказался.

– Потом стало ещё страшнее. В голову пришло, будто с отцом что-то случилось. Что лодка перевернулась, и он утонул. Но больше всего меня пугала другая мысль… Что на самом деле с отцом всё в порядке. Просто он меня бросил. Так же, как мать.

Лида провела пальцем по моей ладони. Тихо произнесла:

– Но ведь это не так.

– Да… Он вернулся. Но тогда я об этом не знал.

– Знал, мой хороший. В глубине души ты всегда знал. И Алиса знает, что ты к ней вернёшься.

Задумавшись на миг, жена улыбнулась.

– Тем более, наша дочь совсем не одна. С ней друг.

Я кивнул. Прикрыл глаза. Вспомнил ливень, барабанящий по чёрным зонтам. Лакированное дерево. Уснувшую Алису, а на её груди, среди цветов, мокрого Зайца в рубашке.

– Наша дочь – смелая, – сказала Лида. – Думаю, гораздо смелее, чем мы. И сейчас ей скорее весело без нашего присмотра, чем страшно. Она – хозяйка страны чудес. Не переживай, кот, Алиса ждёт нас без страха. Просто поверь мне. Я не стану обманывать.

– Верю…

– Но?

– Но откуда ты можешь знать точно?

Лида не ответила. Вместо этого она наклонилась и поцеловала меня в лоб. Её губы были горячие и сухие, а от волос пахло хвоёй и дымом.

Мы долго смотрели друг другу в глаза. Продолжали разговор, только уже без слов. В конце Лида опустила ресницы, а я кивнул. Вздохнув, мы вновь повернулись к костру.

– Что с картошкой?

– Думаю, готова, – ответил я, вороша палочкой угли. – Тебе хлеб пожарить нормально?

– Лучше дай выпить.

Я протянул жене бутылку, а сам разложил на пакете горячие и перепачканные в золе картофелины. Разрезал их пополам ножом. Посыпал солью. Рядом положил зеленый лук и остатки помидоров.

– Красота, – улыбнулась Лида, оценив наш походный ужин. – Меня, кстати, никто в детстве на рыбалку не брал. Может, поэтому я за тебя замуж и вышла. Ты же деревенский мальчик, а я всегда тянулась к природе.

– Хочешь, порыбачим завтра?

– Хочу.

– Значит, раздобуду удочки. И лодку, – я замолчал на секунду, вспомнив недавний разговор. – Хотя…

– Что «хотя»?

– Думаю, обойдёмся без лодки. Порыбачим с берега.

Лида опустила глаза, догадавшись, почему я изменил решение.

– Не переживай, кот, я не свалюсь за борт. И не напугаюсь отражения.

– И всё-таки…

– Как скажешь, – не стала спорить Лида. – С берега, так с берега. Где достанешь удочки?

– Спрошу у местных. Думаю, это не проблема.

– А ещё мы сходим за грибами. Сегодня этого так и не сделали, а я, между прочим, безумно хочу походить по лесу.

– Это в тебе кавказские корни проснулись.

– Что?

– Походить по лесу с ножом. Пару белых подрезать. Красота…

– Андрей, ты идиот, – засмеялась Лида и толкнула меня в плечо. – Ходячий мешок с предрассудками.

– Ну, во-первых, не мешок. А во-вторых, я деревенский мальчик. Забыла? Все деревенские мальчики полны предрассудков.

– Это тоже предрассудок.

– О чём и речь.

Лида улыбнулась, покачала головой и осторожно взяла картофелину. Подула на неё. Откусила.

– Вкусно?

– Шамая хушная хартошка у мыре.

– Ты не прожевала или это уже осетинский?

Лида снова засмеялась, прикрыв рот рукой. Затем посмотрела на меня. Её подбородок и губы были черны от золы.

Я улыбнулся.

– Какая ты у меня красавица. Хоть и ведьма.

– Ты тоже ничего, – сказала Лида, вытирая рот. – Хоть и мент.

– Эй, – в шутку обиделся я. – Никогда не был ментом. Вообще-то ты должна знать разницу.

Лида небрежно отмахнулась.

– Мент – это состояние души, а не цвет погон, – сказала она. – Всегда ментом был и останешься. Тебя хлебом не корми – дай покопаться в какой-нибудь грязи. На твоё счастье, я – городская девочка, у меня нет предрассудков, будто все вы – продажные сволочи. В конце концов, я ведь прожила с тобой двенадцать лет.

– А если б я брал?

– Тогда мы бы здесь не сидели, – улыбнулась Лида.

– Согласен… Возможно, мы бы сидели где-нибудь на берегу моря. В собственной вилле.

– Или в тюрьме.

– Или в тюрьме, – кивнул я.

Затем подумал и всё же сделал ещё глоток из бутылки. Поморщился. Достал очередную сигарету и прикурил. Лида придвинулась ближе и положила голову мне на плечо.

Мы молча смотрели, как прогорают дрова в костре – они светились угольками, белели и рассыпались в пепел. Пламя ослабло, и уже почти не освещало поляну. Ветер усилился. В воздухе пахло грозой. Я потерял счёт времени, а затем Лида вдруг приподнялась и будто к чему-то прислушалась.

– Что такое? – спросил я.

Она ответила не сразу. Покачала головой и села обратно к костру.

– Полночь наступила.

Я глянул на часы. Стрелки застыли вертикально, указывая на двенадцать.

– Чёрт. Как у тебя это получается?

– Привычка, – ответила Лида. – Ты тоже так можешь, – Она вдруг глянула на меня, словно что-то задумав. – А хочешь, поколдуем вместе?

– Это как?

– Развернись спиной.

– Зачем?

– Просто развернись.

Я сделал, как она просила, и наклонил шею чуть вперёд. Почувствовал, как волосы Лиды коснулись кожи. Горячее дыхание… Шепот:

– Закрой глаза. Слушай внимательно.

Дыхание. Ветер…

Треск костра.

– Что я должен услышать?

– Тшш… Молчи и слушай.

Я глубоко вдохнул и попытался сосредоточиться. Пусть не сразу, но всё же мне удалось отбросить крутившиеся на языке вопросы. Сидя с закрытыми глазами, весь обратился в слух.

Дыхание. Стрекот кузнечиков…

Кваканье лягушки. Всплеск воды.

Шелест листвы над головой. Шёпот Лиды:

– Почувствуй, как течёт время. Мгновение за мгновением… Прошлое перетекает в будущее. Незаметно… неотвратимо. Оно похоже на растущее дерево – корни уходят под землю, ветви тянутся к небу. Но на самом деле – всё едино. На самом деле никакого времени нет. Тонкая линия скользит, закручиваясь в кольцо. Перетекает сама в себя… Время – это змей, пожирающий собственный хвост. Прислушайся…

На секунду показалось, будто ветер приподнимает меня над землёй. Несёт к небу. Миг за мигом я растворялся в воздухе, терял вес, превращался в дым….

Костёр щёлкнул и выстрелил искрами. Мираж исчез. Мысленно выругавшись, я сосредоточился вновь.

Дыхание. Стрекот кузнечиков. Шум травы…

Руки Лиды на моих плечах. Запах её кожи. Аромат хвои от волос.

Мысли ушли не туда.

– Чувствуешь что-нибудь? – спросила Лида.

– Да.

– Что?

– Эрекцию.

Секунда молчания. А затем смех Лиды – громкий, на всю поляну.

– Боже, кот! С тобой невозможно говорить серьёзно.

– А что я могу сделать, если ты дышишь прямо в ухо? – начал оправдываться. – Если это и есть колдовство, которое ты хотела показать, то знай: я могу и сам. Без таинственных ритуалов.

Лида засмеялась снова. Толкнула в спину.

– Ну тебя к чёрту!

– Эй-эй, погоди! А с этим что делать?

– Расколдовывай обратно. Придётся потерпеть до дома.

– А может, прямо здесь? На траве под луной? Помнишь, как тогда? Здесь ведь особенное место.

– Кот, нам не по двадцать лет. Если сделаем это сейчас, то, во-первых, вряд ли потом выберемся из леса, а во-вторых, ты застудишь почки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.