Даруемый

* * *

– И давно это у вас началось? – Александр Иванович посмотрел на меня.

Это был лысоватый мужчина с узкими глазами, но пристальным взглядом, который был устремлен на меня через маленькие, квадратной формы очки. Он был худощав. Не знаю почему, но глядя на него, я вспоминал мультипликационных ученых-злодеев. Не хватало только хитрой ухмылки.

– Я точно не помню. Может два месяца, может полгода назад. Не помню, – я уже начинал жалеть, что поддался на уговоры жены и друга.

– Опишите, пожалуйста, очень подробно свой сон.

Следующие двадцать минут я в красках описывал свой кошмар. Рассказывал во всех деталях. Это было несложно, учитывая, что снился этот сон почти каждую ночь. Каждое деревце, каждый кустик был запечатлен в моем мозгу. Психиатр с умным лицом делал записи у себя в блокноте, попутно поддакивая мне.

– М-да, интересно, – заключил он в конце моего рассказа. – Как говорил Зигмунд Фрейд, сон человека это отражение его желаний в реальной жизни. И я полностью придерживаюсь данной точки зрения. Нам нужно еще несколько сеансов, чтобы выявить, что в вашей жизни вам не нравится настолько, что проявляется в таких кошмарах.

В ответ я лишь утвердительно промычал и кивнул головой. Конечно же, приходить еще раз я не собирался. Это был первый и последний раз.

– Ну что? – жена встретила вопросом.

– Ничего, – я постарался сделать максимально недовольное лицо. – Нам нужны еще несколько сеансов, для определения причин.

– Ну и хорошо.

– Ничего подобного. Я больше не пойду ни на какие сеансы. Тебе денег девать некуда, что ли? Нет, нет и еще раз нет. Это простой кошмар, и он вскоре пройдет.

– Во-первых, у нас есть накопления, так что мы можем себе это позволить. Во-вторых, ты хочешь сказать, что то, что тебе уже последние шесть месяцев снится один и тот же кошмарный сон – это нормально?!

– Я думаю, это следствие моей усталости и бурной фантазии. Вот и все. В общем, тема закрыта.

– Ладно. Тогда не жалуйся мне больше, – она развернулась и пошла в ванную.

В такие моменты она меня просто выводила из себя. Но взяв себя в руки, я, проходя мимо ванной, обнял её и, поцеловав, сказал:

– Я тебя люблю.

Ответа не было. Но он мне и не нужен был. Я видел в зеркале, как в отражении её глаз пламя раздражения потухло. Я тоже почувствовал расслабление. Меня всегда успокаивали объятия жены. Иногда я мог, обняв её, простоять без движения несколько минут.

* * *

Женский крик пронзил мой слух. Аудитория тоже явно была встревожена. Кто-то из студентов даже захотел посмотреть, что происходит, но, встретившись со мной взглядом, передумал.

– Так, всем сидеть на местах. Изучите второй вопрос. Через пятнадцать минут опрос на оценку, – я вышел в коридор.

Никого не было. Это неудивительно: время было позднее – пять часов вечера. Сегодня я работал во вторую смену. Я уже хотел вернуться, но вновь услышал крик. Не так громко, как в первый раз, но достаточно, чтобы понять, в какую сторону мне идти. Быстрым шагом я направился в сторону криков, внутренне готовясь увидеть что-то ужасное. Пробежав несколько десятков метров, я так и не увидел никого. По телу пробежала дрожь напряжения, чувствовал как в крови бурлит адреналин. И тут я вновь отчетливо услышал женский крик:

– Не надо! Оставь его! Остааавь…, – звуки шли из мужского туалета.

Не дав себе времени обдумать свои действия, я рванул в помещение. Передо мной предстала следующая картина: на полу в полубессознательном состоянии валялся парень. Над ним, спиной ко мне, в полусогнутом положении стоял другой, который был намного крупнее. Одной рукой он держал лежащего за ворот порванной рубашки, другой наносил сильные удары по голове. Вокруг них кружила взъерошенная девушка и пыталась оттащить того, кто бил. Но тщетно. Тот просто легким движением руки оттолкнул её, и она упала на пол. Несколько секунд я стоял в ступоре, но потом, оценив ситуацию, схватил парня сзади и отбросил в сторону. Я взглянул на лежащего на полу и узнал в нем одного из моих студентов – Алексея Романова. Я вспомнил, что, когда отмечал сегодня присутствие студентов на занятии, его не было.

– Так, что тут проис…

Я повернулся к другому парню, желая начать разбираться в ситуации, но получил мощный удар в челюсть. Это было абсолютно неожиданно для меня, так как я уже решил, что это разборки моих студентов, от которых я никак не ожидал ничего подобного. Дальше работали только рефлексы. Еще не отойдя от удара, я машинально пригнулся, почувствовав как над головой пролетел второй удар. Левой ногой я сделал шаг вперед и немного в сторону и правой рукой нанес удар в район солнечного сплетения. Парень тяжело рухнул на пол.

– Рафа..эль Радми… рович не на..до, – будто сквозь туман, я услышал знакомый молодой женский голос.

Это был голос Карины. Она пыталась встать с пола, но трясущиеся ноги её не слушались, и она ползком направилась в сторону кряхтевшего у стены парня. Я встал на колени у изголовья Алексея, оказавшись между ним и его обидчиком. Аккуратно приподнял одной рукой его голову. Парень приходил в себя и чуть приоткрыл глаза. У меня возникло желание узнать, что здесь произошло, но решил сделать это позже, после того как вызову скорую. Попытался нащупать сотовый телефон у себя в кармане, но вспомнил, что в начале занятия положил его на стол, чтобы контролировать время. Я аккуратно отпустил голову Алексея и встал, чтобы пойти в аудиторию, как вдруг услышал крик Карины и почувствовал удар в спину. Он был несильным, но ощутимым. Не раздумывая, я развернулся, очертив согнутой левой рукой полукруг, тем самым отведя от себя второй удар. На мгновение я увидел яростный взгляд незнакомого мне парня. Взгляд не предвещал ничего хорошего, но мой оппонент оказался в данной ситуации беспомощным. После того как я отвел его удар в сторону от себя, он был полностью открыт. Левой рукой я схватил его за горло и рванул вперед и вниз, повалив на пол. Он рухнул рядом с Алексеем. Теперь я стоял в позе рыцаря, на одном колене, держа обидчика за горло, а вторая рука находилась на груди Алексея. Я чувствовал, как наполнялся какой-то злобой, беспричинной яростью. Рука, находившаяся на шее, начала сжиматься. Злобный взгляд сверлил меня, но силы парня оставили. Он пытался сопротивляться, но у него ничего не получалось. Внезапно он обмяк, руки безвольно упали на грудь. Его взгляд был устремлен на меня, однако в нем уже не было злости. Там было отчаяние и мольба. Я почувствовал, как гнев очень быстро испаряется. Я ослабил хватку. Взглянув на Алексея, я увидел, что он тоже смотрел на меня сквозь опухшие веки.

– Что тут происходит? – прозвучал неприятный пронзительный голос заместителя декана.

– Драка. Вызовите скорую, – не оборачиваясь, я ответил на её вопрос.

– Сначала вы мне объясни…

Но я её прервал:

– Я сказал, вызови врачей, – я даже не почувствовал, как сорвался на крик.

Через секунду я услышал, как она набирает трехзначный номер. Я не убирал руку, боясь, что драчун вновь попробует свою силу. Но внутренне я был уверен, что он будет лежать без движений вплоть до приезда полиции.

Только сейчас я обратил внимание на Карину, которая все это время сидела, прижавшись спиной к стене. Она тихо плакала, размазывая тушь по лицу. Спрашивать у неё о том, что случилось, у меня уже не было ни сил, ни желания.

* * *

– Имя.

– Рафаэль.

– Отчество.

– Радмирович.

– Фамилия.

– Тимербулатов.

– Место работы.

– Институт гуманитарных и социально—экономических наук.

– Должность.

– Преподаватель.

– Итак, расскажите подробно, что произошло. Только с самого начала.

Передо мной сидел молодой служитель органов внутренних дел. Это был старший лейтенант. Он нехотя, делал записи в своих бумагах. В каждом движении чувствовалось равнодушие. Видимо, работа наложила свой отпечаток на этого человека. После очередных записей офицер вопросительно взглянул на меня из-под бровей, призывая начать свой рассказ. Я передал ему насколько мог подробно все, что случилось со мной этим вечером, начиная с прихода на работу.

– Вы знакомы с нападающим?

– Нет. В первый раз видел.

– А пострадавший вам знаком?

– Да. Это мой студент. Алексей Романов, – офицер всё записывал.

– Хорошо. Поставьте вот здесь подпись.

Он показал мне протокол моего допроса. Ознакомившись с ним, я поставил свою подпись.

– Вы можете идти. Мы с вами свяжемся.

– Вы можете сказать, где сейчас находится Алексей?

– Его отвезли в травматологическое отделение центральной больницы. Сегодняшнюю ночь он проведет там.

– Спасибо.

– Держите пропуск, – старший лейтенант, протянув мне пропуск, поднял телефонную трубку и отдал приказ. – Введи нападавшего.

Пока я собирался, в кабинет ввели того самого парня. От былой ярости не осталось и следа. Мы встретились взглядом. Я ожидал какой-нибудь реакции, но ничего не последовало. Его глаза выражали лишь озабоченность и беспокойство. Ну что же, значит, наступило осознание последствий своего поступка и пришло раскаяние. Я еще раз попрощался и вышел.

Софии я позвонил еще накануне и предупредил, что сильно опоздаю, пообещав объяснить все, когда приеду домой. Сейчас я хотел съездить в больницу и узнать о состоянии Алексея. В больнице мне не пришлось заниматься долгими поисками. В регистратуре очень быстро объяснили, где я могу найти своего студента. Его не поместили в реанимацию, так как состояние было удовлетворительное. На мой вопрос, приехали ли родные, медсестра ответила утвердительно и сказала, что они находятся в холле, ждут, когда к ним выйдет врач. Я направился в холл. Мать Алексея, увидев меня, вскочила со своего места, подбежала ко мне и крепко обняла.

– Спасибо вам. Спасибо вам за нашего сыночка, – она рыдала.

Подошел отец Алексея. Спокойное лицо выражало лишь намек на беспокойство, но его глаза, как зеркало, отражали всё его отчаяние и страх.

– Спасибо вам. Нам рассказали одногруппники Алексея, что произошло. Вот ждем, что скажет врач. Галя, ну все, отпусти.

Все это время его жена, сжимая меня в крепких объятиях, сотрясалась от слез. Она отпустила меня и, вытирая платком лицо, обреченно присела на диван.

– Если вы не против, я бы хотел с вами дождаться врача.

– Как мы можем быть против?!

Доктор не заставил долго себя ждать. Его осунувшееся лицо, впалые глаза свидетельствовали о том, что он дежурит не первый десяток часов. Он обвел нас взглядом.

– Вы родные Романова?

– Да.

– С ним все нормально. Вы можете его посетить, но недолго. Потом ему нужно отдыхать.

Мы пошли за врачом в палату. Алексей лежал на кровати, голова была перебинтована. Увидев нас, он оживился. Мать сразу подбежала, взяла сына за руку, попыталась его обнять, но муж её остановил.

– Не надо, вдруг нельзя.

Все это время Алексей смотрел на меня, в его взгляде было что-то не так. У меня возникло странное ощущение. Мне показалось, что вместо Алексея на кровати лежит тот самый парень, который избивал его. Я отогнал эти странные мысли – просто показалось. Из-за усталости, наверное, всякое мерещится. Я встал рядом с кроватью.

– Ну как ты, Алексей?

– Все хорошо. Спасибо вам. Если бы вы не подоспели, скорее всего, всё было бы иначе, – после этих слов, мать вновь разрыдалась, положив голову на грудь сыну.

– Ну что же, я рад. Ладно, я просто хотел лично убедиться, что все хорошо. Не буду вам мешать. Поеду домой.

– До свидания и еще раз огромное спасибо, – отец Алексея наградил меня спокойным, но крепким рукопожатием.

Дома меня ждала обеспокоенная София. Она с порога набросилась на меня с расспросами.

– Сначала ужин, потом вопросы, – я попытался пошутить.

София не стала спорить. Следующий час мы сидели за столом: жена, молча слушая меня, а я, не спеша, поглощая еду, рассказывал все мои сегодняшние приключения, не проронив ни слова о своих странных видениях.

* * *

– Добрый день Рафаэль Радмирович, – удивление доктора было очевидно.

– Здравствуйте, Александр Иванович.

– После вашего последнего визита прошло довольно много времени. Я и не думал увидеть вас вновь в моём кабинете. Обычно столь долгая пауза означает, что пациент не видит смысла в сеансах.

– Так оно и было до некоторого времени.

– И что же заставило Вас изменить своё мнение. Исчезли кошмары?

– Нет. Что с ними случится? На месте они. Просто кое-что произошло. Я хотел бы это обсудить. Мы с вами уже говорили о моем психическом здоровье, я решил, что ничего не потеряю, если расскажу вам и об этом.

– Хм, мне уже интересно. Присаживайтесь.

Я рассказал в подробностях о случае, произошедшим со мной на работе. Доктор слушал очень внимательно. Записей на этот раз он не делал, но ручка и блокнот лежали у него на коленях, готовые в любое время быть использованными.

– Понятно, – он задумчиво посмотрел на меня, в глазах читался вопрос, – и что не так?

– Дело в том, что, когда я прижал нападавшего к полу, я ощутил странное чувство. Будто в меня вливается обжигающая волна злости – я чуть не задушил парня. Такого со мной никогда не было. Но что интересно, это волна как внезапно появилась, так внезапно и исчезла. Ощущения были такие, словно мне сделали «горячий укол». Я думаю, вы знаете, что это такое.

– Да, да. Мне делали его несколько раз в больнице. Продолжайте.

– Так вот, меня будто окатили сначала ведром кипятка, а потом сразу же ведром ледяной воды. Весь вечер я никак не мог избавиться от ощущения дискомфорта, как будто я голый. Я не могу это объяснить.

– Хм. Интересно. Как вы сами думаете, с чем это может быть связано?

– Если бы я знал доктор, я бы здесь не сидел. И вот еще что…, – я замолчал.

Меня терзали сомнения – я не знал, стоит ли об этом рассказывать, а вдруг он меня примет за сумасшедшего. Увидев моё замешательство, доктор убрал свои бумаги и подался немного вперед.

– Рафаэль Радмирович, все, что вы скажете в этом кабинете, останется здесь. Вы можете полностью мне доверять. Будьте уверены, ни с кем я это обсуждать не буду. Как минимум, меня за это могут лишить права заниматься практикой. Так что, можете смело мне поведать о том, что вас смущает.

– Есть нечто, что меня очень сильно беспокоит, – я все-таки решил все ему рассказать, – у меня были галлюцинации.

– Понятно. Как они проявлялись?

– Когда я посетил в больнице Алексея, мне показалось, что на его месте лежит не он, а тот парень, который его избивал.

– Понятно.

– Доктор, может хватит говорить слово «понятно»?! Это жутко нервирует.

– Извините меня, это все издержки моей профессии. Я думаю, дело здесь во всплеске эмоций. Вы вошли в шоковое состояние, отсюда резкие перепады температуры и кратковременные галлюцинации.

– И всё. Вот такое простое объяснение?

– Ну, а что вы хотели? В принципе, ничего удивительного. Вы привыкли к спокойному образу жизни. И внезапно получили огромный эмоциональный взрыв. Я вам советую не волноваться из-за этого. Никаких психических отклонений у вас нет, и кошмары, скорее всего, след каких-нибудь сильных переживаний в прошлом. Но тут, опять же, я не смогу Вам точно сказать – нужны дополнительные сеансы.

Опять провел время впустую. Доктор ничего путного не сказал, и все мои вопросы вновь остались без ответа.

Было кое-что еще, что я не рассказал доктору. То, что меня и подтолкнуло прийти к нему вновь. Дело в том, что через неделю после всех событий на работе, я возвращался после долгого рабочего дня домой и вдруг увидел удивительную и, я бы сказал, весьма странную картину. На открытой площадке одного из многочисленных кафе за столиком сидели и мирно разговаривали Алексей и его обидчик. Разговаривали они так, будто абсолютно ничего не было. Сначала я подумал, что мне показалось, наверное, опять мои галлюцинации. Однако присмотревшись, стало ясно, что я не ошибался. Возникло желание подойти и узнать в чем дело. Однако потом эта мысль показалась мне не такой уж и хорошей. Так я и стоял бы в раздумьях, если бы в дело не вмешался случай – меня заметил Алексей. Он мгновенно оживился и встал со своего места. Его обидчик, тоже заметив меня, аж выпрыгнул со своего места. Но это была не агрессия, а скорее всего удивление.

– Здравствуйте, Рафаэль Радмирович.

– Эээ, здравствуй Алексей, – я не знал, что делать.

Я не был сторонником бесед со студентами вне занятий, но и уйти, сделав вид, что ничего не произошло, тоже было неуместным.

– Вы не волнуйтесь, – Алексей увидел мой удивленный взгляд и поспешил меня успокоить, – все нормально.

– Ты в этом уверен? Что-то как-то в голове не укладывается, – я посмотрел на его собеседника.

Все это время драчун стоял, молчаливо глядя на меня.

– Я бы хотел принести свои извинения, – неловкость в его словах не укладывалась у меня в голове, учитывая его поведение при нашей прошлой встрече. – Я понимаю, что извинения мало что могут изменить, но это все, что я могу сейчас сделать. Сделанного не вернешь.

– Вы что, были знакомы?!

– Нет, нет, – Алексей поспешил ответить на мой вопрос, – Максим пришел ко мне сегодня…

– Да, я хотел принести свои извинения.

Мы стояли в двух метрах друг от друга. Никто не сближался, ситуация начинала становиться неловкой.

– Я могу присесть? – мне было не важно, был ли тактичен мой вопрос, но уйти, не узнав в чем дело, я уже не мог, а разговаривать стоя таким образом для меня тоже было не лучшим вариантом.

– Да, конечно, Рафаэль Радмирович. Присаживайтесь. Может, что-нибудь закажете? – Алексей поспешил поставить мне стул.

– Нет. Хм… Твой порыв Максим, конечно, хороший, – присев, я заговорил после недолгой паузы, – но мне хотелось бы узнать, что же произошло? За что я получил по челюсти?

– Всё объясняется просто, – начал Максим. – Всему причина ревность. Я встречался с Кариной. А в тот раз она мне сказала, что бросает меня ради другого и там же начала сюсюкать с Алексеем. Ну, меня и накрыло.

– Ну, в принципе, я примерно так и подумал. А сейчас что изменилось?

– Изменилось не сейчас. Изменилось тогда, когда вы уложили меня на лопатки. Мне тогда почему-то вдруг стало очень страшно. И вдруг я понял, что Алексей ни в чем не виноват. Вся моя злость моментально исчезла, будто её и не было. После того как меня отпустили из полиции…

Тут я его перебил:

– Кстати, а как тебя отпустили так быстро?

– Под поручительство до рассмотрения дела в суде.

Я вспомнил, что мне недавно пришла повестка в суд, но для меня сейчас это было не важно:

– Понятно. И что было дальше?

– Так вот. После того как меня отпустили из полиции, я хотел прийти к Алексею и попросить прощения, но все не мог собраться духом.

– Я могу ошибаться, но это как-то не вяжется с тобой, – я не мог представить, как этот бугай ходит из угла в угол и раздумывает, как же ему прийти к Алексею и извиниться.

– Да, вы правы. Но я кардиально изменился за эту неделю. В чем причина – я понять не могу. Но факт остается фактом. И сегодня я все же решился прийти к Алексею.

– Всё это звучит, как бред, – мне действительно казалось, что передо мной разыгрывается какой-то глупый спектакль, но я не мог разгадать его цель.

– Рафаэль Радмирович, – в разговор включился Алексей, – у меня были такие же ощущения, как и у Максима…

– Так, стоп! – я не выдержал. – Я вас правильно понял? Вы друг друга не знали. Максим набил тебе морду при первой же встрече, попутно и мне досталось. Но потом, он приходит к тебе с извинениями, и вы обсуждаете все те ощущения, которые вас «накрыли» во время драки. Вы сами себя слышите?!

Во мне росло чувство негодования. Максим добродушно ухмыльнулся:

– Получается так. Но в вашей трактовке это действительно звучит бредово.

Мы некоторое время сидели молча. Никто не решался продолжить беседу. А я уже и не видел смысла её продолжать. Слушать эти бредовые объяснения у меня не было больше желания. Я попрощался и пошел домой, оставив этих двоих сидеть за столом. Дойдя до автобусной остановки, я обернулся в их сторону. Они все еще сидели на том же месте и мирно беседовали о своём.

– Бред! – пробубнил я себе под нос, но уже тогда начал осознавать, что все рассказанное Максимом – отнюдь не бред, и те ощущения, которые он и Алексей пережили, пережил и я.

В тот вечер я и решил еще раз сходить к психиатру. Софии я ничего не сказал.

* * *

После пережитых событий меня не покидало беспокойство. Я каждый день думал о случившемся, о беседе с Алексеем и его обидчиком. Их объяснения казались бредом сумасшедшего, и, на первый взгляд, все выглядело, как плохо сыгранный спектакль, но ведь и я в том самом туалете почувствовал странное. А еще этот кошмар каждую ночь, как заевший сериал, из-за которого я постоянно чувствовал себя не в своей тарелке. Наверное, это и есть первые признаки сумасшествия. Может, это разыгравшееся воображение, может, ничего этого и не было, может, всё это мне почудилось. В больнице у меня точно были галлюцинации.

Все дни напролет я был поглощен своими мыслями. Жена начала волноваться, спрашивать что случилось, но я все время отнекивался, дескать, все нормально. Своими мыслями я с ней не делился, не хватало, чтобы еще она считала меня слетевшим с катушек. Мне нужно было объяснение, мне нужны были ответы. Но у кого их взять? Тот же психиатр сидел, выпучив глаза, не зная, что сказать. От него никакой пользы. С Маратом тоже не стоит разговаривать, по крайней мере, не сейчас. Я уже полмесяца не хожу к нему на занятия. Он звонил пару раз, узнать что случилось, я лишь ссылался на множество дел, нехватку времени. Он усмехался в трубку, говоря, что было бы желание, а время найдется. Мне же сейчас совсем не хотелось ходить куда-либо.

В один из вечеров я, будучи вновь погруженным в раздумья, сидел на диване, уткнувшись взглядом в одну точку. Жена устроилась на полу, подложив под голову подушку, и смотрела по телевизору очередное вечернее шоу, которое я считал простой тратой времени. Разные темы, разные люди, разные ведущие, но смысл этих шоу всегда был один – желание самоутвердиться, покрасоваться. Большинство шоу у меня ассоциировались с курятником, где каждая курица кудахчет на свой лад, и неважно, слушает ли кто-нибудь, главное – громче всех. Но Софии нравилось коротать иногда вечера за просмотром одного из таких шоу. В этот вечер она смотрела передачу о людях, считающих себя сверхлюдьми, обладающими уникальными способностями. Сквозь плотный поток мыслей, до меня долетали обрывки фраз ведущего и участников шоу:

– Итак, у нас в гостях известный на всю страну ясновидящий Макарий… А другой наш гость утверждает, что обладает способностью телекинеза… Мария приехала из глубинки, она может лечить прикосновением руки… Артемий, неужели вы можете разговаривать с животными…

Какой только бред ни показывают по телевидению?! И как это можно смотреть?! Откуда только берутся такие люди?! Что за дураки?!

Вдруг мне стало смешно над собой. Ведь я сам последний месяц хожу и думаю о том, что со мной произошло, подсознательно веря, что случилось что-то такое уникальное, сверхъестественное. Получается, я такой же, как и эти люди в телевизоре. Такой же дурак, утверждающий, по крайне мере для себя, что в его жизни происходит какая-то мистика. И меня смело можно поместить среди этих глупцов и лжецов. Много же нас таких! Я невольно усмехнулся. София не увидела этого. И хорошо, иначе решила бы, что крыша мужа начала свое движение.

Ну, а если действительно есть люди, реально обладающие способностями? Ведь обратного не доказали. Нет, это бред!

Я попытался отмахнуться от этой мысли, но она, как назойливая муха, летала передо мной, не давая покоя, напрягая. Она требовала от меня признать возможность существования таких людей. Мой рационалистически настроенный мозг этого делать не хотел.

Шоу по телевизору подходило к концу, до меня долетели слова ведущего:

– Многие скажут, что это ложь, многие подумают – инсценировка, а я скажу так: в нашем мире возможно всё. Не всё мы можем объяснить, но это не означает, что этого не может быть. Природа иногда делает абсолютно уникальные подарки, и их не нужно пытаться понять, их нужно просто принять. С вами был Виктор Коргонов. До скорой встречи…

Нужно просто принять… Просто принять… Принять. Это слово еще долго вертелось у меня в голове. Жена пошла на кухню, откуда послышался звон чашек. Видимо решила попить чай. Через несколько минут, сквозь туман раздумий, я услышал её голос:

– Любимый, попьешь со мной чай?

Я попытался отвлечься от мыслей, грузно поднялся с кресла и пошел на кухню. Жена уже приготовила чай. На столе были разложены всякие вкусности – шоколадное печенье, пирожные с кремом, в общем, все как я люблю.