Кому в лицее жить хорошо

Как после этого адекватно относиться к девочкам? Особенно, к таким? Как после этого не высмеивать их? Вот вы спросите: почему я издеваюсь над девочками. А я вам отвечу: потому что если мне общаться с ними по-другому, они пятнадцать раз назовут меня сексистом и подадут еще в суд за моральное изнасилование. А так я всегда прикрываюсь шутками и иронией. В какой-то момент ирония кажется злой. Но тут все вполне закономерно.

Вот поэтому каждая девочка ожидаемо назовет меня высокомерным ублюдком. Как же люди любят так делать и как же они не любят смотреть на себя! Сколько эту мысль не опошляй, она мудрой все равно останется. Однако, мнение по поводу девочек, разумеется, лично мое и вами может не разделяться. Это все вообще, если хотите, ирония.

Ну и да, не все девочки принадлежат такому типу. Я сказал, что почти не встречал таких. Но с одной мне все же довелось познакомиться.

Она была весьма нормальным человеком. Разумным. И в ней не было тех смешных девчачьих повадок вроде колющих взглядов, всегда одинакового флирта. Она по-другому двигалась, носила другую одежду. Она не пыталась «остро» шутить (у большинства девочек, с которыми я знаком, «острые» шутки абсолютно одинаковые. Вроде: не умирай, а то я не хочу тащить твой труп до дома»).

Она была милой настолько, насколько я хотел ее видеть. Она была красивой и умной. Если хотите, идеал. Мой, личный, персональный.

Но, к сожалению, своим высочайшим уровнем глупости я разбил наши с ней неплохие отношения. И все опять же случилось из-за моих взглядов, провоцирующих ужасные внезапные эмоции, которые я был не в состоянии сдержать.

Выше я описал, как именно я привык общаться с девочками. Моя подруга (мой идеал) слышала о моей репутации законченного козла, который никому доброго слова не скажет, всех осудит и вообще «он урод».

Все девочки, как оказалось, активно жалуются друг другу и любят обсудить, кто из парней больший мудак. Поэтому все их комментарии в мой адрес дошли и до моей подруги.

Мы к тому времени уже неплохо общались. У нас были общие уроки, мы встречались после них, иногда гуляли.

И в один день она мне высказала свое мнение по поводу моего отношения к девочкам и вообще людям. Мы стояли на улице. Дул ветер. Собирался дождь. Была пресловутая осень, и на ней был красный шарф. Она сказала, что может понять некоторые черты моего характера, но другие совершенное не может, потому что они гадки и недостойны взрослого человека.

Я был в ее глазах кем-то вроде страшного высокомерного задиры, который мало думает, ожесточен на мир и только и ищет человека, на ком можно сорваться.

Я был сначала несколько озадачен ее словами, а потом вдруг ужасно разозлился из-за несправедливости ее обвинений.

Я ей дал понять, что она не права. Я не ожидал от нее таких слов и поэтому сказал ей что-то очень обидное. Не помню точно, но вроде бы я ее даже оскорбил, обозвал как-то гнусно. И главное сам даже не заметил, как. Я был слегка пьян или что-то подобное. Просто ляпнул какую-то грязную чушь, потому что был невероятно зол и в недоумении.

Моя подруга посмотрела на меня после моих слова удивленно своими большими серо-карими глазами. Помню, как она уставившись смотрела на меня несколько секунд. Как будто пытаясь понять, действительно ли я это сказал или это плод ее воображения. Помню ее большие-большие глаза. Самые красивые глаза на свете. Но тогда я просто в упор злобно смотрел на нее, не замечая ни ее глаз, ни ветра, ни собиравшегося дождя. В моей груди бурлили эмоции. Наверно, я казался ей невероятным монстром.

Она, не меняя выражения лица, сделала его более холодным, произнесла что-то вроде: «Мне стоит уйти». Я, как полнейший дурак, буркнул, что да, стоит. Или что-то другое, но смысл был именно в подтверждении и усугублении ее слов.

Она, наверно, еще больше удивилась. Я окончательно разозлился на нее и решил, что мне надо уйти первым. Развернулся, сказал «пока» и ушел. Я успел услышать, как она тихо мне ответила «пока». Потом, когда, пройдя несколько метров, я обернулся, подруги уже нигде не было.

…Я много лгу, издеваюсь над людьми и вообще я самый жестокий тиран в мире. Я шел, находясь в злом шоке.

Во-первых, моя подруга действительно была не права. Во-вторых, я высмеиваю пороки людей, потому что они существуют и они очень смешны и глупы. В-третьих, я почти никогда не лгу.

Я могу пошутить – но наглая ложь проскальзывает в моей жизни в основном только с родителями. А девочка мне всё равно: «Жестокий, глупый, своенравный, самовлюбленный…». И тому подобные эпитеты.

Я понимаю, что частично она сказала правду. Обычно я смеюсь над людьми очень жестоко, но только когда они этого заслуживают.

Примерно такой поток мыслей был в моей голове, когда я, ужасно злой, минут 15 шел по дороге. «Да как она могла? Меня – и лжецом! Меня – жестоким!» – такие мысли заполоняли мою голову.

Я шел, и мне казалось, что весь мир против меня. Моя подруга мне казалась самым худшим и глупым на свете человеком. Я злился на нее больше, чем на всех девочек, с которыми когда-либо имел дело.

Могу даже сказать следующее: меня физически и морально трясло от злости. Я чувствовал себя так, будто меня предали, смертельно оскорбили, незаслуженно унизили. У меня было настойчивое желание поехать в бар и выпить что-нибудь. Настойчивое-настойчивое.

Я зашел купить себе воды в магазин, и, когда вынимал деньги из кошелька, уронил несколько купюр на пол. Я ужасно разозлился еще и на эти купюры. И вообще на судьбу, которая подстраивает мне такие «козни».

Я был так зол, что решил оставить купюры там, где они упали. За мной стояли двое школьников лет двенадцати с самокатами. Думаю, я устроил праздник для них.

«У вас упало» – сказала продавщица. Я ничего ей не ответил. «Какое ей дело?» – зло подумал я. Убрал кошелек, взял воду и ушел, даже не посмотрев в ее сторону.

Приехав домой поздним вечеров, я зашел в свою комнату и меня как будто передернуло.

Я резко осознал, что натворил. Вспомнил ужасные слова, которые совершенно незаслуженно сказал своей подруге. Действительно незаслуженно.

Представьте: вы ничего не делаете плохого, а человек абсолютно искренне, но ужасно язвительно говорит вам: «Дура, шлюха, подстилка» – не хочу дальше перечислять те глупости, которые я наговорил моей подруге. Из самого слабого – я сравнил ее с Мессалиной.

Но она совершенно не была той, которой я ее обозвал. Мне стало ужасно жаль. Я как будто взглянул на ситуацию без мутной пленки перед глазами. Захотелось убить себя, раскромсать и уничтожить.

Я даже представил, как лежу у ног этой девочки, выпрашивая у нее прощения. Неприятная была картина. Меня снова захлестнули эмоции – только уже другие. Я невероятно корил себя и не мог понять, почему вообще так отреагировал на ее слова.

Я вообще часто злюсь. Такой случай не странный для меня и не из ряда вон выходящий. Такое случается со мной переодически. Ситуация, где меня оскорбили, унизили (или мне это показалось), а я в порыве бешеных эмоций сказал не то, что хотел – типична.

Есть такой стереотип, что когда действуешь на эмоциях, то теряешь способность логически мыслить. Самое главное, что со мной такого никогда не было. У меня всегда логика сохранялась, но приобретала другие формы. Я продолжал хладнокровно думать, но совершенно менял свои мысли и отношение к происходящему. Это проходило настолько незаметно и наступало настолько неожиданно, что я даже не успевал заметить внутренние изменения. А когда я смотрел на ситуацию уже со стороны, я мыслил так же, как и раньше. Поэтому я могу оценить ситуацию более адекватно.

Но адекватность – это специфический критерий оценки происходящего, я согласен. Что для меня адекватность, но не является ей для других. Но логику лучше стараться не терять всегда, что, впрочем, у меня пока что отвратительно получается. Качели здравого мышления иногда клонятся не в ту сторону, в которую стоило бы. И очень сложно поймать эту критическую точку и направить ее в нужное русло. Потому что эмоции, наверно, не дают тебе сделать это.

Но у меня были в жизни и такие ситуации, когда логика сохраняется в неизменном виде, а вот чувства начинают сильно подводить. Так, к сожалению, происходит со всем, что связано с творчеством.

Я часто пишу. Иногда это стати на какие-то научные и около научные темы, которые касаются моих размышлений по поводу прочитанного, увиденного, услышанного.

Мне очень нравится такой формат, близкий к эссе. Иногда я его слегка упрощаю, делаю более неформальным, потому что мое мнение бывает заключено в нескольких ругательных выражениях. Правда, такое я обычно просто пишу в твиттер.

Мои статьи выглядят как вываливание мыслей упорядоченным потоком с прослеживающейся периодически логической цепочкой. Иногда, правда, они приобретают и другую форму – когда я пишу о событиях, о каких-то течениях в обществе.

Я вообще часто пишу небольшие работы по поводу всего, что придет мне в голову. В основном это какие-то проблемы, которые мой мозг нашел в окружающем мире. Они обычно не связаны с наукой. Я выявляю разные закономерности, как и в психологии, так и в обществе.

И иногда в своих даже научных статьях я отхожу от академической концепции и начинаю яро спорить с каким-нибудь психологом-философом или с какой-то концепцией, в том числе и древней. Мне обычно без разницы, что ее уже переспорили и доказали. Я пишу эти статьи в том числе для себя, чтобы поразмышлять над тем, что пишет или говорит автор, и запечатлеть свое мнение в какой-то форме.

Обычно я выкладываю свои публицистические работы на разных платформах: журналистских, массовых, и даже в социальных сетях. Иногда пишу небольшие заметки, ссылки на которые даю в твиттере. Это действительно помогает мне интеллектуально развиться.

Но помимо публицистики я занимаюсь художественной литературой.

Сейчас без пафоса и довольно серьезно: я пишу рассказы, стихотворения и иногда что-то вроде поэм. Часто экспериментирую с жанром, с формой, со смыслом – с чем только у меня не было разногласий в литературе. Я ищу что-то свое, близкое сердцу, что выразило бы мои мысли именно так, как я это чувствую. И пока что я не нашел такой концепции.

Но критический реализм и жанр очерка близки мне больше всего как человеку. Я использую их, когда ни на что другое больше не хватает времени.

Например, я еду в метро, вижу очень яркую, забавную, уникальную в своем роде женщину и начинаю строчить про нее текст. Описываю все ее достоинства и недостатки, слегка обращаюсь к гоголевскому методу акцентирования внимания на деталях, потому что это гениально и позволяет выразить очень ярко, очень четко и очень стремительно обстановку, высказать идеи, передать настоящую атмосферу.

Именно детали создают образы, как мне кажется. Они могут быть полусимволические, но с помощью них всегда читателю все будет ясно.

Но несмотря на то, что я посвящаю много времени творчеству в области литературы, почти никто не знает о моем увлечении. Я не люблю кому-либо показывать свои работы. На это есть несколько причин. Первую из них опишу ситуацией.

Представьте: вы обмолвились другу о том, что написали рассказ. Ваш друг после этого с восклицаниями просит вас прислать ему ваше творение. Вы, прельщенные мыслью показать кому-то свою работу, отправляете рассказ другу. Он слезно заверяет: «Прочту в скором времени обязательно, не сомневайся, жди моего отзыва».

Вы в этот момент будто сидите на радостных иголках. Так, что аж ноги дрожат. Вы уговариваете свое тело: не дрожи, это же так глупо. Но ногим вас не слушают.

Проходит несколько дней. Допусти, два. И третий тоже проходит. И четвертый уже на исходе. Вы заходите в новостную ленту ВКонтакте и видите: ваш друг оставил комментарий «захватывающе прекрасно и атмосферно» под небольшим рассказом какого-то мальчика, который выложил его на стену.

Тем временем, друг вам все еще не отвечает. Наверно, нет времени. Пишете ему с мягким вежливым напоминанием. У вас все еще дрожат коленки.

Друг отвечает вам, что он был очень занят все эти дни. Ваша теория подтвердилась, у него действительно не было времени – наверно, читал и комментировал записи на стене своих знакомых.

И через еще пару дней друг пишет: извиняется, говорит, что приболел и не мог из-за этого сесть за ваш рассказ. Но потом он сообщает, что все-таки прочел ваше творение, и выносит свой вердикт: «Неплохо».

Вы вспоминаете рассказы людей на их стенах в социальных сетях, которые ваш друг комментировал более распространенно и более увлеченно, чем ваши.

Потом думаете: «Что было в мыслях у моего друга, когда он после всех «прекрасных рассказов с очаровательной атмосферой» читал то чудо природы, которое я ему прислал, наивно думая, что мой рассказ заслуживает большего, чем простое «неплохо»?».

Наверно, в мозгу друга, когда они читал ваше творение, крутилось следующее: "А-ха-ха, какая же бездарность, пишет какую-то чушь. Ну, напишу "неплохо", чтобы его не обидеть".

Приятна ли вам будет такая ситуация? Вы то думали, что ваш рассказ можно ставить в один ранг с другими "рассказами на стенах в социальных сетях", а то и выше. А оказалось, что ваш рассказ ни на что не годится. Что оно – дно. Дно, после которого уже падать не куда. Это даже не "на дне", это "в дне" или "под дном". А вы, дурак, с трепетом присылали рассказ другу, лелея его, как прекрасное, выношенное вами дитя.

И вам что? Правильно, вам стыдно, больно, гадко. Друг-то понятно, он козлина, но на его мнение вы все равно ориентируетесь, даже если всему миру заявите: «Я ни от чьего мнения не завишу и плевать на всех них хотел».

И вы смотрите новостную ленту в этой пресловутой социальной сети на экране своего телефона, и вам неясно, чем "рассказы на стене" с комментариями в вашей душе уже бывшего друга лучше вашего рассказа.

Вы не понимаете, почему друг на всю остроту вашего повествования отреагировал ужасным, пробирающим до мурашек словом "неплохо". Почему все смыслы, которые вы вкладывали в ваш текст, были выражены словом "неплохо". Почему, черт побери, на стене у какого-то мальчика существует комментарий "какой прекрасный рассказ, как атмосферно, как красиво", а у вас в сообщениях, подрагивая и колыхаясь в синей рамочке, висит слово "неплохо".

И это одна из причин, по которым я почти никому не показываю, что пишу.

Вторая же заключается именно в вашей подверженности чужому мнению, когда оно касается вашего творчества. Потому что как и у каждого человека, особенно пишущего, у вас всегда будет желание показать кому-то свое произведение. Вкусить горечь чужого мнения.

Вот такие мы, люди, странные существа – мнение окружающих нам не важно, но в массы мы вынести свое творение хотим. Хотим, чтобы каждый подошел, поглядел со всех сторон и сказал, что он по этому поводу думает. И мы готовы даже ради этого ждать, пока человек, осматривая творение, покрутит ус, покурит сигарету, напишет еще один комментарий под еще один пост (не ваш).

Поэтому меня, как и каждого человека, каждый раз, когда я что-то пишу, мучает навязчивая мысль показать свое произведение кому-то. Мой мозг это желание пытается пресечь здравыми аргументами. Внутри груди бьются страх и воспоминания о прошлых "граблях" и словах "неплохо".

Но что-то высшее во мне все равно хочет выставить свое творение на свет, чтобы миллионы разных глаз с разным опытом за плечами прочли это. "Чтобы поэма была прочитана, чтобы чисты были штаны" – воистину два главных желания человека. И ничего удивительного, что и я им в огромной степени подвержен.

Мозгу тут невозможно совладать с желанием такой силы. Он может лишь посылать в грудь страх. Страх, страх, страх – страха много не бывает, наверно так думает мой мозг. Но даже несмотря на это, я все равно ищу человека, которому мог бы прислать свой рассказ, свое стихотворение. Собственно, поэтому у меня и трясется все в теле каждый раз, когда я кому-то все же отправляю файлик со своим творением.

Хочу заметить, что со статьями (публицистическими и научными) все работает немного по-другому.

Тот же страх, то же смущение есть. Но вы не думаете о статье как о художественном произведении – с нежным трепетом. Статья – выражение ваших мыслей. Художественное произведение – выражение вашей души.

Статья – ваши аргументы по проблеме. Вы можете слегка трусить высказать свое мнение и бояться внести вклад в развитие общественной мысли. Но у вас нет божественного, интимного, неприкосновенного чувства к этой статье. И если ее обольют грязью, вы не умрете.

Если эту статью обольют грязью, то вы будете отчаянно спорить, доказывая свою точку зрения. У вас, возможно, будут снова трястись коленки. Но лишь из-за вашего раздражения, которое возникло, потому что собеседник (и читатель) никак не может понять вашу мысль.

Скрытая цель, с которой я пишу статьи – поспорить с кем-нибудь, а желательно со всеми разом. В своих публицистическим взглядах я могу бесконечно совершенствоваться. Это статья ради прямого высказывания мыслей и обратной связи по ней: «Ты не прав, чувак, захват власти в этой стране совсем не значит того, что ты написал».

С научными статьями немного похожая история. В их основе лежит желание подискутировать на объектные проблемы. Если быть точнее, то хочется внести свой вклад, свою лепту в бесконечное развитие научной мысли. А это само по себе подразумевает дискурс и обмен мнениями. Такие коверсейшены я бесконечно люблю.

Но с художественными произведениями происходит совсем другое. Вы падаете на колени каждый раз, потому что кто-то сказал что-то нехорошее про ваше творение. Колени уже отбиты, но вы все равно падаете, снова и снова. И никак это не остановить.

Хуже всего затаившееся чувство в груди, что вы преувеличиваете. Друг скажет про ваш стих: «Нормально, но с реминисценциями ты переборщил». И вы сразу начнете себе накручивать: «Он сказал, что мое произведение говно, а значит и я говно, и моя жизнь говно».

Еще страшнее, когда слишком много аргументов в поддержку того, что тебе лицемерят. И самая страшная ситуация – это та, которая описана в ситуации про друга выше. То самое ужасное чувство сравнения с другими. Оно убивает и затмевает все аргументы. И все становится неважно.

Вы всегда ждете хорошего отзыва от людей о вашем творчестве. Даже если говорите себе, что вы готовы к любому мнению, на самом деле подсознательно это не так. И когда вы, даже храня у себя в голове такую установку, дадите другу прочесть ваш рассказ, и он скажет, что рассказ, откровенно говоря, дерьмо, вы ляжете в полудепрессию минимум на неделю. Через семь-восемь дней вы только избавитесь от сосущего ощущения в груди, злости и желания плакать. У меня так было несчетное количество раз. И всегда я терял много возможностей из-за этого.

Родители тоже не знают о том, что я занимаюсь довольно активной научно-публицистической деятельностью. И, разумеется, они не знают, что я пишу стихи или рассказы. Я думаю, что моя мама упрятала бы меня в психбольницу, если бы прочла один из моих рассказов. Или унизила бы, как она это умеет.

Я в большинстве случаев не понимаю, моя мама серьезно говорит или язвительно шутит, издеваясь надо мной. Иногда я вообще не понимаю, что она имеет в виду, что значат ее взгляды, движения. Она ужасно любит усмехаться. Сделал я что-нибудь не то – она усмехается. Или вторая ее реакция на подобные ситуации: равнодушие. И я тоже не могу понять, она настолько занята, что не может мне нормально ответить, или она делает это специально?

Все мои увлечения мама всегда осуждала. А если и не осуждала, то высмеивала.

Однажды, когда родители рассуждали, куда мне поступать, и папа упомянул экономический, мама всплеснула руками и сказала: «Куда ему! Посмотри на него, какая ему экономика». А я в то время серьезно увлекался этой наукой как разделом обществознания в школе, и мама это знала. У меня действительно были не блестящие результаты, но ее фраза сильно ударила по моей самооценке. Я резко почувствовал себя виноватым за свое существование и ничтожность.

Когда я все-таки решил, что я хочу поступать на отдел медиа, мама сказала мне, что у меня не получится работать в этой сфере, так как она специфическая и я не потяну всей нагрузки и обязательств, которые область медиа налагает.

Она сказала это так, что сердце у меня нырнуло куда-то вниз. Я безумно разозлился и теперь у меня нет другой такой большой цели, как поступить в университет в Амстердам на медиа. Это налагает свои трудности, но я верю, что я с ними справлюсь. Я сделаю это на зло моей маме, как и всегда делал. Если она настолько уверена, что я ни на что не годен, то я как минимум докажу обратное самому себе.

Моя мама могла бы спокойно заплатить за учебу в Амстердаме, но она не дает мне денег, потому что не верит, что моя цель оправдает средства. Вот так.

Помимо этого всего, мама всегда упрекает меня, вне зависимости от ситуации. Виноват я или нет, ей без разницы.

Недавно был случай: я пришел домой раньше, чем обычно. Сел есть за стол на кухне. Моя мама тоже там сидела. Она поинтересовалась, какую оценку я получил за полугодовой зачет по истории. И когда я ей ответил, что написал на шаткую четверку и сказал свои баллы, она глубоко вздохнула, проронила мое любимое «ну, неплохо» и потом усмехнулась.

Я все полугодие занимался языками, английским и французским. Поэтому многие другие предметы у меня слегка запали, так как для того, чтобы учиться, например, по истории на пять, надо слишком много зубрить, на что времени у меня не было.

Конечно, мне за такую не веру в меня очень обидно. А обида – та вещь, из-за который вы перестаете контролировать свои эмоции вообще, хотя вам кажется, что вы это делаете. И поэтому могут возникнуть неприятные ситуации.

Например, я часто ловлю себя на том, что я очень предвзято отношусь к моим родителям именно из-за обиды. Я стою, говорю с мамой, и мне неприятен разговор с ней, потому что внутри меня каждую минуту может взорваться шарик с ненавистью, настоянной на обиде.

Это отражается на ментальном здоровье. Я могу хуже чувствовать себя, потому что эмоции, даже если их прогнать, но не проработать, оставляют после себя неприятные чувства, которые мешают жить.

Несмотря на все это я надеюсь, что однажды я начну понимать своих родителей. Хотя иногда мне откровенно не хочется этого делать. Потому что истоки злости нужно знать только для того, чтобы не допускать таких грехов у себя.

Самое отвратительное заключается в том, что очень часто я не могу нормально поговорить с родителями. Когда на меня стресс находит настолько, что я готов выйти с мамой, например, на диалог, я начинаю истерить или слишком эмоционально говорить. Мои логически выстроенные аргументы пропадают, и перед мамой я предстаю как глупый, эмоциональный, ненадёжный ребенок, который ничего не понимает. И это грустно.

Однако, родители – это не единственное, что волнует меня в моей семье.

У меня возникают часто сильные переживания по поводу моих братьев: их судьбы, дальнейшего пути. Я, хоть и не всегда любил учиться, всегда что-то читал и знал тоже прилично. Они же почти ничего не знают. И, что страшно, они ничего и не хотят знать.

Когда я предлагаю им сесть и выучить что-то, они говорят мне: «Хорошо». И не садятся. Даже если я проверяю каждый час, что они делают в данный момент, они раз за разом говорят мне: «Ой, иду, иду. Я ел все это время».

А иногда я останавливаю их в коридоре, когда кто-то из них куда-то собирается, и спрашиваю: «Ты куда идешь?». Брат мне отвечает: «Гулять». «Ты домашнее задание сделал по математике? А слова по английскому выучил?». «Ну, я начал» – отвечает мне брат. «Приду – доделаю». И уходит. Потом возвращается в 22 часа, ложится, минут 50 смотрит что-нибудь в ютубе, а потом засыпает. Или идет всю ночь играть в приставку.

Когда братья опять собираются гулять, я их останавливаю и призываю никуда не идти и сесть за уроки. Они упираются, закатывают глаза и кричат: «Что нам, теперь никуда не идти?». Я пытаюсь их вразумить, но в их глазах я только все больше и больше становлюсь тираном и диктатором.

Я ужасно себя чувствую в такие моменты. С одной стороны, я вспоминаю себя, когда я был разгильдяем. Но, с другой стороны, я понимаю, что я в их возрасте знал и понимал сильно больше, чем они.

У меня сжимается сердце, когда я прихожу, спрашиваю у мамы, занимались ли братья сегодня английским, а она мне отвечает, что они про него и не вспомнили даже… Это больно отзывается в моей душе. Я хочу вскочить, побежать, вразумить братьев.

Я вижу прозябание их прозябание и тотальную лень, отрицание всего нового и не желание что-либо делать, кроме прогулок с их туповатыми друзьями.

Я хочу, чтобы у них жизнь сложилась хорошо, а для этого, по моему мнению, надо уметь анализировать и знать определённые базовые вещи, касающиеся наук. Но они меня не слушают совершенно и продолжают играть в приставку.

Однажды я учил с одним из братьев историю. Мама попросила меня с ним позаниматься. Я долго объяснял ему процессы, личностей, мы учили даты, и в конце урока брат более-менее все знал. Но через два дня, когда я снова сел с ним за историю, он не помнил абсолютно ничего.