Развеселый. Зеленоглазая

Тряхнув головой с рыжей, полгода уже не стриженной, и от того непокладистой шевелюрой, девушка решительно направилась к воде. Остановилась у кромки, огляделась еще раз, быстро разделась. Зашла по щиколотку и зачерпнула рукой пригоршню, умылась. Дно было ровным и немного илистым, стараясь не баламутить воду, осторожно ступая, зашла по пояс. Вздохнула полной грудью и, выгнув спину, нырнула, поплыла под водой. Метров через двадцать вынырнула, кувыркнулась с живота на спину, и через пару взмахов обратно на живот, и сильными толчками поплыла к солнечной дорожке. Добралась, покружилась на месте, она была почти на середине озера, ближе к лесной его части, Перевернулась и легла на спину, подставив ласковому солнцу лицо и грудь. Лежала на воде, еле заметно подгребая руками. Жмурилась, глядя на закатывающееся за деревья солнце, поймала себя на том, что невольно начала улыбаться. Вздохнула глубоко, перевернулась и нырнула вновь. В прозрачной воде видно было очень далеко. Практически до дна. Стайки рыб, еле заметное шевеление водорослей. Уже сгущавшийся на дне мрак. Вынырнула, глотнула воздуха, помотала головой, стряхивая воду. Делая это, краем глаза заметила движение за спиной. Развернувшись, Марина с удивлением увидела недалеко от себя мужскую фигуру, та, выгнувшись, без всплеска ушла под воду. Охотница вертела головой, пытаясь угадать, где вынырнет незнакомец. Набрала воздух и нырнула, оглядываясь под водой. Закрутилась волчком, заметила у дна две тени, быстро двигавшиеся в ее сторону. Девушка ушла вверх, вынырнула и что было сил поплыла к берегу. Через несколько мгновений с обеих боков и чуть сзади нее вынырнули двое. Один пловец продолжал держаться сзади и сбоку. Второй тремя взмахами, без видимых усилий, нагнал Марину, перевернулся в воде, одновременно при этом ныряя, и винтом, почти касаясь тела девушки, проплыл под ней, вынырнул впереди. Сделал несколько гребков, перевернулся на спину. Глянул на Марину, улыбнулся и снова ушел под воду. Вторая фигура так же исчезла. Огонек, не сбавляя темпа, неслась к берегу. Доплыла – и… грациозного выхода с отжиманием волос и покачиванием бедрами не получилось. Охотница поскользнулась впопыхах, чуть не упала. Ругнулась, перебаламутила ил, добралась таки до сухого. Прыжком очутилась у пояса и, только достав оружие, оглянулась к озеру, готовая дать отпор.

Но мирная гладь озера – ни всплеска, ни пловца. Две лодки рыбаков у другого берега, и все.

Наскоро вытерлась и натянула одежду, повязала пояс с оружием и только тогда полностью успокоилась. Засвербела какая-то мысль, воспоминание. Не давала покоя. Прокрутила все произошедшее, что запомнила, – вот оно!

Лицо пловца! Оно врезалась в память – зрачки у него были темно-зеленые, а радужка еле заметно светилась.

Крупная дрожь пронеслась по телу Марины. Сразу вспомнился танец на приеме у короля и ощущения при этом. Отжала волосы, сняла с веревки – вешала – свернула и убрала платье. Села рядом с котелком, обняла колени, замерла и не отрываясь долго смотрела на озеро.

Из оцепенения ее вывел приближающийся стук копыт.

Веселай спешился, улыбался.

– А аромат-то какой. Вот умничка Марина.

Охотник наклонился над котелком, вдохнул полной грудью.

– Не зря отказался в городишке от перекуса.

Марина встряхнулась, отгоняя видения и мысли.

– И я есть хочу, давай ужинать. Наплавала я аппетит.

– Купалась?

– Да, не скучно так поплескалась.

На вопросительный взгляд Веселая рассказала о происшествии.

Подводя итог рассказу:

– Понимаешь, досадно ощущение своей слабости и беспомощности в воде на фоне них. И от этого возникло дикое желание выскочить, опоясаться и быть при оружии. Разве это правильно? Вроде как я девушка, и оружие… как-то все ж непонятно это.

Марина замолчала, вздохнула. И очень резко сменила тему:

– Хочу дом на берегу этого или такого озера. И если они там всегда… в общем хочу дом – свой угол. Давай все ж есть. Жутко голодная я.

– Ты как съездил? – уже разливая по чашкам из котелка, поинтересовалась Марина.

– Хорошо – проведал братьев. Пообщался в штабе у королевских, вести о наместнике, ждут завтра к полудню. По утру кому-нибудь из нас надо будет сгонять в гильдейский шатер. Я отметился и сделал заказ, припасы нам нужны, сказали, что часть подвезут завтра.

– Я съезжу, – вызвалась Марина. – Развеюсь немного. И попутно сделаю кое-какие дела свои.

Веселай глянул на девушку. Согласно кивнул.

– Хорошо, сделаем так. А я отосплюсь и кашеварить буду.

Ворочалась перед сном Марина долго. Уснула беспокойным сном.

Глава 3

Мелисса, сидя на бревне под стеной форта, рассматривала пергамент с наброском, который сделал один из братьев плотников. Автор же, наклонившись, стоял рядом поясняя:

– Да, я предлагаю сделать основание башен в пятнадцать локтей вверх из камня, а на них сверху поставить сруб.

– Ты смотрел, где можно взять подходящие валуны?

– Да, ближе к перевалу есть лощина со следами старого оползня. Там достаточно камней для двух башен. Это примерно пол дня пути туда-обратно.

– Хорошо, пока войска в округе, надо успеть навозить валуны.

– Веселай скоро появится – весть пришла, заготовим валуны, а там и с ним это обсудим, и решим окончательно.

Мелисса кивнула на прощание и быстрым шагом направилась к госпитальной избе. Раненых заметно прибавилось. Бои, сперва за перевал, а потом и дальше в горах, были затяжными и тяжелыми. Стражам каравана удалось выбить огорков из баррикады неподалеку от форта и продвинуться дальше. Но там снова наткнулись на препятствие. И снова бои, осложнявшиеся тем, что припасы надо было подвозить издалека, а раненых отправлять большими группами и под охраной. Обозы эти подвергались непрерывным атакам. С соседних трактов поступали похожие сигналы, из атакующих к большому плоскогорью еще не вышел никто.

Заметив Мелиссу, Оксана улыбнулась, кивнула.

– Мне нужно пополнить запас трав и материалов, тот, что был, почти израсходован.

Ведунья пристально смотрела в глаза пустыннице

– Я послала в город сообщение поставщику и переговорила с королевским офицером связи. Оба обещали в течении недели что-либо сделать, – ответила Мелисса.

– Неделя – это долго, – покачала головой Оксана. Очень! Может не хватить кому надо, тут дело такое – жизни на кону. Завтра по утру схожу в лес, после дождей, знатно зеленки повылазило, уверена, пригляжу чего.

– Опасно, Оксана. Черноухие часто крутятся возле форта.

– Возьму кого-нибудь с собой.

– Ты уверена, что это надо так срочно?

– Да, я должна это сделать, – кивнула Оксана.

Угольно-черные и серые глаза встретились, побуравили друг друга, повисла пауза.

Мелисса кивнула.

– Понимаю, заморочки ведуньи – долг тебя в лес гонит.

– Именно! – улыбнулась Оксана. – Мы обязаны сделать все возможное для раненых и так далее, не взирая на… и тому подобное. Тем более, что из разговоров с новенькими в лазарете я узнала, что готовится решающий штурм и бросок к торговой крепости. Тяжелых будет еще больше. Я должна быть не пустая.

– Хорошо, но возьми с собой охрану – я поговорю с офицером.

– Мелисса, спасибо, но я большая девочка, сама с ним поговорю.

– Отлично, договорились – улыбнулась пустынница и направилась на стену. Двое часовых и один наблюдатель приветствовали ее.

– Что видно?

– Тишина. Вон только повозки с бревнами возвращаются.

– Завтра пойдут несколько телег за камнями.

К вечеру в форту, как обычно внезапно, объявился Баюн.

Наведался к Оксане, рассказал запиской о братьях, дал обработать рану. После этого отправился к Мелиссе, поблагодарил за сохранность вещей. Хитро улыбнулся на приглашение остаться. Написал, что переночует, это точно, а там видно будет. Поел и завалился спать.

В ночи пришла весть: два обоза – один с ранеными, другой с воинским припасом, атакованы в горах. Пограничники и добровольцы спешно оседлали коней и растворились в ночи. На стенах форта увеличили число караульных. Баюн также куда-то исчез. Когда, наконец, все стихло, Мелисса уснула, как только голова коснулась подушки. Спала крепко и не слышала, как под утро вернулись пограничники, как скрипели телеги с ранеными. Много их было – много! И ведунья, обработав раны и дав краткие распоряжения помощницам, надела платье с узорным знаком «Ведунья» на спине и груди, повязала тесьму на лоб.

– К полудню вернусь, – сказала часовому у ворот и направила коня в сторону скрытых в предрассветной мгле деревьев.

Мелисса улыбалась. Во сне она видела мужа, ласковый шепот, объятия, поцелуй, дыхание на щеке и шее, прикосновения к волосам. «Не хочу просыпаться, не хочу!» – криком кричала Мелисса во сне.

– Ну ты и сонька, – тихий шепот на ухо и знакомое покусывание мочки. Сладкое пробуждение и объятия мужа. Уткнувшись лицом в грудь Ушатая и слушая прерывисто нежный, иногда бессвязный шепот, Мелисса не стесняясь плакала.

– Ну что ты, что случилось, девочка моя?

– Я очень долго скучала, – и снова всхлип и поцелуй.

Так незаметно в разговорах, ворковании и прочем прошло больше часа.

Горди меж тем умывшись и позавтракав с дороги, наведалась в госпиталь. Огляделась ничего не трогая, просто смотрела, слушала, сходила за свежей водой. Раненые начали просыпаться, многие требовали внимания.

Немного озадаченная, обратилась с вопросами к девушкам, что мелькали в помещении, те ответили, но не прояснили толком ничего. Подумав, решительно отправилась с этим вопросом к офицеру-пограничнику. Тот еще спал после ночного боя и сопровождения обозов. И не сразу понял, что от него так настойчиво требует столь юная особа.

– Куда делась ведунья? – в третий раз спрашивала Горди у хлопающего спросонья глазами молодого человека.

– Там! – махнул он в сторону госпитальной избы и попытался перевернуться на другой бок.

– Нет ее там.

– Рано утром была, когда раненых привезли.

Горди икнула с досады.

– От кот-кашалот. НЕТ ТАМ ее! Я час там торчала, куда ее дели? Повязки менять надо!

Слово «час» вывело офицера из сонного тумана.

– Сейчас буду, – буркнул он.

Горди закрыла дверь и нетерпеливо переминаясь ждала на крыльце. Две минуты спустя появился офицер, умылся колодезной водой, что была налита в лоханку на улице. Растерся основательно.

Этот молодой человек, назначенный в форт недавно после легкого ранения, рассматривал с удивлением юную особу, одетую вроде как охотник, но с интересными и вольными элементами.

– А вы, собственно, кто?

– Конечно, я – огорок-лазутчик, секреты тут выведываю, – ответила травница и показала язык симпатичному, в общем-то, офицеру.

– Н-да? – тот немного придирчиво окинул девушку взглядом. – Волосатость и кривобокость добавить, и не отличить. Может, в темницу тебя?

– А может сперва ведунью найдем, а потом уже и об моем отдыхе подумаем? Но, если серьезно, я травница, ну и охотница, Горделива, часто живу тут.

В госпитальной избе подтвердили слова девушки. Уже часа два как не видели ведунью. Офицер поджал губы, кровать Оксаны стояла заправленной, двух сумок, что висели на стене, не было.

И коня ее так же не оказалось. Пошли к воротам. Поговорили со стражниками, те только заступили на дежурство и ничего не знали.

Прошли в избу-казарму, разбудили солдата, что был в предрассветном карауле. Тот подтвердил:

– Да, уехала она за час до смены караула. В сторону леса. Сказала, что вернется до обеда, эээ… и, да, уехала одна.

Выйдя на улицу, офицер витиевато-фольклорно и от души выругался.

– Что стряслось? – спросила Мелисса, которая появилась за секунду до этого на пороге своей избы.

По-новому уложенные волосы и цепочка жемчуга на шее подчеркивали ее радость.

Горделива сердечно поздоровалась со смуглянкой.

– Ведунья поехала в лес, давно, как пояснил офицер. Он выглядел очень озабоченным. Одна поехала.

За спиной у Мелиссы показался Ушатай.

Минут через десять небольшой отряд пограничников, сколоченный офицером, выехал из ворот.

Ушатай подпоясался, надел кольчугу, шлем, также присоединился к отряду.

Горди осталась в госпитале.

Выехав за ворота, разделились на несколько групп. Начали прочесывать округу. Довольно быстро напали на след, оставленный лошадью. По нему, двигаясь выше, в чащу через час вышли на поляну. На ее краю, в тени куста, в разорванном платье и в синяках, со связанными за спиной руками и кляпом во рту, не шевелясь, лежала Оксана.

Ушатай склонился над телом. Костяшки пальцев сбиты, поцарапанное лицо, одна половина которого заплывала большим кровоподтеком.

– Вроде дышит. Ударили по голове ее – и крепко.

Трое пограничников споро соорудили носилки. Осторожно подняли и понесли в сторону форта. Платье разъезжалось, открывая ссадины и синяки на теле. Офицер накинул на девушку плащ.

Ушатай и несколько пограничников остались в лесу. И теперь охотник ходил кругами по поляне, по ее краю, что-то высматривал.

– Огорков десять следили за ведуньей. А вот тут, в кустах, кто-то стоял, недолго, и привлек их внимание, да так, что они бросили девушку и занялись им.

Посмотрел на обрезки веревки, которыми была связана Ведунья, уточнил:

– Вернее, оставили на потом, и стали преследовать новую цель.

Глава 4

Марина проснулась рано, небо еще только начинало сереть, в голове крутились, будоража остатки сна, озеро, вода и фигуры. Сидя на спальнике, тряхнула головой, разогнала морок.

Искоса поглядывая на гладь озера, умылась. Развела костер – захотелось чаю. Проснулся Веселай, потянулся, разминаясь.

– Ты что-то рано сегодня, Марина. Что не спится-то?

– Да вот, – Марина запустила в даль озера блинчик камнем.

– Мысли разные из воды лезут – будоражат.

Показала язык водной глади, кивнула, будто на что-то решаясь

– Отвернись! – сбросила одежду. И, боясь потерять чувство азарта, быстро с визгом бросилась в воду. Нырнула, проплыла, зорко всматривалась, не появится ли кто в воде. Не появился!

Выбралась на берег торжествующе улыбаясь: преодолела, переборола утренние страхи. Да и вода отлично смыла остатки сна и расслабленности.

За чаем, обжигаясь и жуя размоченный сухарь, молвила:

– Я пораньше поеду, надо коня перековать, да и к гильдейским ремесленникам-снабженцам заглянуть, как договаривались. Ты не скучай, после обеда буду.

Перекинула мешок, закрепила, уехала.

В этом году в пограничные провинции вместе с теплом и зеленью пришла тревога не близкой, но все же войны. Не понятно было, к чему это приведет. И в землях, которые издревле процветали за счет торговли и снабжения королевства самобытными вещами из других земель и стран, замер немой вопрос. Пока это был не страх перед будущем, это был вопрос – а как же такое могло приключиться-то? Вроде мудрые правители и сильные гильдии. Орден «Наблюдающих» не дремлет. А тут на тебе. Крепость торговая в осаде, форты пограничные сожжены, караваны разграблены. Что ж дальше-то?

«Шапками закидаем» – царила мысль в головах многих. Но что это будут за шапки, с чем? И не прилетят ли они обратно? Этот вопрос задавали не многие. Их высмеивали, но… В общем, народ потихоньку ворчал.

Найдя кузницу, охотница показала немолодому уже кузнецу коня.

– К обеду сделаю.

Закинув мешок за спину, Марина отправилась дальше пешком, еще вчера она присмотрела избу с ножницами на вывеске. Вот туда-то она и направилась в первую очередь.

Отворила дверь после приглашения. Огляделась, заметив некоторое удивление на лицах мастериц, достала из заплечного мешка сверток с платьем, развернула.

– Вот, подогнать по фигуре и отгладить.

Портниха, что постарше, повертела сверток, оглядывая наряд Марины.

– Года три как справила?

– Да, а что? Оно новое. Не надевала практически.

– Фасон устарел. Ну да это не мое дело. А что не надевала, это и понятно. В брюках, чай, сподручнее по лесам шастать-то.

– Не без этого, – Марина заметно нервничала под цепким взглядом портнихи.

– Надевай, поглядим, что оно и как.

И Марина второй день подряд, давно такого не было, влезла в платье.

Портниха обошла девушку, прикидывала что-то, делала отметки.

– Снимай, мне все понятно. Работы тут немного. Через час будет готово.

И с немного полегчавшим мешком за плечами Марина отправилась в лагерь гвардейцев наместника, благо, расстояния в этом городке были небольшие.

Шатры и палатки, коновязи и телеги с припасами, людской гвалт и ржание коней, хохот у котлов с варевом (время завтрака) и патрули.

Издалека заметила шатер со знакомым флажком – стоял несколько на отшибе. Пара коней у коновязи и несколько крытых повозок.

Рядом палатка поменьше в тех же цветах гильдии.

Прошла внутрь шатра, поздоровалась с пожилым интендантом.

Достала из-за пазухи список, зачитала его.

Выслушав перечень, хозяин припасов покачал головой.

– Знатно повоевали.

– Не без этого, – улыбнулась Марина в ответ. – Долго ждать?

– Да нет, минут через пятнадцать соберу заказ.

– Отлично, вот деньги, собери все, а я после обеда заберу это и вчерашний заказ Веселая. Лошадь у кузнеца гостит, а мне несподручно все это на себе таскать. Перекусить тут где можно?

– В лагере негде, тут только для гвардейцев. В деревне – харчевня.

– Ее знаю, спасибо, – кивнула Марина.

Скоротала время в харчевне и побродила по окрестным улочкам. В поисках абы чего да мало ли заглянула в несколько торговых лавок на площади.

Когда время подошло, снова наведалась к портнихе, та, как и обещала, уже закончила.

Протянула Марине платье, показала, что и как сделала.

Практически не заметно.

Но когда Марина надела платье, результат был нагляден.

Грудь и талия сидели как влитые. С непривычки немного давило, это да, но оно того стоило, наверное, стала выглядеть выразительнее, нежели в рубашке и штанах.

– Полюбуйся, вон зеркало, – швея улыбнулась, кивнула в угол.

– Все как надо, все на местах и кое-что на виду или подчеркнуто.

Охотница, глядя в зеркало, подмигнула отражению, покрутилась спиной и боками, расплатившись и упаковав рубашку с брюками в мешок, отправилась восвояси.

Стоя на пороге, невольно вздохнула полной грудью, да, необычные ощущения. Поймала на себе взгляд пекаря, что стоял напротив, подмигнула ему, и пошла вдоль улицы, невольно покачивая бедрами. Рассмеялась и размашисто зашагала в харчевню, у нее был как минимум час до визита к кузнецу.

Устроившись в углу, заказала кружку кваса. Отхлебнула, необычно было видеть ложбинку в вырезе платья и голые по локоть руки.

Снова внутренне улыбнулась. Эффект был, и это ясно давали понять заинтересованные взгляды посетителей. Несколько гвардейцев сидели за двумя сдвинутыми столами, да пара выздоравливающих после ранений караванщиков, недалеко от нее, за крайним столиком.

Гвардейцы были немного разгоряченные. И совсем не тихо что-то обсуждали.

– Сидим в этой дыре – ни семей, ни развлечений. Гильдейские-то ни хрена не умеют воевать. Им бы только граблями, да вилами стога ворошить.

Марину привлек голос одного из гвардейцев, сидящего к ней боком.

– Из-за этих неумех, да прочего пограничного народа, загнали нас к черту на куличики. Наша бы воля, огорки вообще б не высовывались из своих нор.

– Точно говоришь, – отозвался другой.

– Гильдейские снюхались поди с ними. Страховые да сохранные получат и через месяцок-другой отправятся пузо греть на печах, да девок своих на природе мять.

– Эй, рыжая, что-то я тебя тут раньше не видел. Тоже в горы собралась или спустилась?

«Огонек» огляделась, кроме нее в харчевне не было женщин, а тем более рыжих.

Настроение было отличным и девушка решила пока не откликаться, авось говоривший переменит тему и направление мысли.

– Молчишь, значит, ходишь. Сколько заплатить, что б со мной до полянки пошла? Медяка хватит?

Марина, улыбаясь, откинувшись на стуле смотрела на говорившего.

– Послушай, красавец-негораздок, тебя родители никогда не просили убежать из дома? Иль ты здесь именно по этой причине?

– Что ты сказала, караванная потаскуха? – и гвардеец начал медленно подниматься из-за стола.

Марина же при этом перестала улыбаться.

Время катилось к обеду, когда Веселая нашел прискакавший верхом на коне подросток.

– Там это, там вашу подружку, ну, рыжую с татуировкой, стража наместника в сарай поволокла.

Охотник не седлая вскочил на коня и помчал вслед за пареньком. Тот привел к постоялому двору, рядом с которым сгрудились с десяток стражников. Борода и двое охотников, один в годах, коренастый с бритым ровно наполовину черепом, и вихрастый паренек в простых штанах и короткой жилетке. Недалеко от них двое легко раненых караванщиков, что-то доказывали офицеру стражи наместника, который хмуро поглядывал на все это, стоя на крыльце постоялого двора. Выслушал, задумался. Заметив резко остановившегося и слетевшего с коня Веселая, спросил:

– А вы кто?

Веселай представился.

– Девушка с татуировкой на лице охотится вместе со мной.

– На моих гвардейцев?

– Нет, это точно в наши планы не входило!

– А что входило? – немного раздраженно поинтересовался офицер.

Трения с гильдейским людом никак не улыбались ему, но и лица потерять перед своими подчиненными он не мог.

– По поручению короля и под руководством герцога Свирида сопровождали его и принцессу Василину в важном деле. В данный момент ждем наместника, дабы закончить нашу миссию, передав ему личное послание герцога и принцессы!

– Ну и отлично, – облегченно вздохнул офицер. – Раз вы птицы столь важные, то пускай наместник с вами и разбирается. Тем более будет он здесь часа через два.

– Да больше дел у него нет! Только смотреть на опухшую солдатскую морду, – ухмыльнулся Борода.

Офицер слышал это, исподлобья смотрел на охотников и солдат.

Взвешивал про себя все за и против. Если Веселай не врет, держать взаперти важного гонца, да еще и по свидетельствам очевидцев не зачинщика, небезопасно для карьеры, ну, и не совсем правильно по духу закона.

– Ладно, – наконец решил он. – Девушку отпускаем, но наместнику я доложу о случившемся, и пускай будет так, как он рассудит.

Сарай при харчевне открыли. Оттуда вышла немного взъерошенная и нахохленная Марина. Веселай не поверил глазам, девушка была в платье, и, надо отдать должное, даже теперь оно сидело превосходно и формы поддерживало отлично.

– День добрый, – улыбнулась она, приветствуя Бороду. – Вы откуда здесь?

Борода также улыбаясь пояснил:

– В лазарет поступил первый раненый гвардеец. Я уж думал, он прыщ расковырял, любопытно стало, решил взглянуть, это ж событие: гвардеец в лазарете с ранением, а не на параде или в кабаке.

Гвардейцы при этих словах заворчали, но присутствие офицера и зевак не способствовали развитию ссоры.

– Ну, вот я и пошел подивиться такому событию, и что ж я увидел? Это был точно не прыщ, то была роспись по дереву или скалкой по тесту. Морда лица у него сизая и шибко опухшая. Ты чем его так, Огонек? Вроде руки не сбиты.

– Кружкой из-под кваса, а потом стулом по голове, – нехотя призналась охотница. И, обращаясь к офицер:

– Ну, я свободна?

Тот кивнул.

– На усмотрение наместника, он решит, что с вами делать.

– Тогда все, закрыли тему, мне коня надобно забирать, и припас выкуплен.

– Ну, пойдем, – Веселай взял у девушки мешок. Марине явно было неуютно находиться в центре внимания двух десятков человек, что собрались на улице.

Идя вдоль улицы, она заметила улыбку Веселая.

– Ну что ты все лыбишься, а? – недовольно буркнула она.

– Да вспомнил полет цветка. Ты себе не изменяешь, доставляешь глиняные изделия к головам окружающих с завидной точностью и постоянством. Огонек, я тебе подарю деревянную чашку для метания. Она все ж легче и не расколется, надеюсь, от частого применения.

Марина остановилась посреди пыльной улицы и со словами «сударь, вы так щедры» присела в реверансе, сверкнув улыбкой и декольте.

– А ты, вот ты мне скажи, Огонек, платье-то к чему?

– С тобой повелась, гм… теснее. И оказалось, что ты с королевским двором шашни водишь, я и решила вот потренироваться, вдруг пригодится. А что, не нравится? – стрельнула глазами.

– Отчего же? Очень даже… все хорошо, а местами – так просто замечательно!

– Рада. Вон кузница, дошли!

Поглядев работу, остались довольны, расплатилась.

– Припас в шатре сейчас заберем или..?

– После наместника, судя по всему, он скоро будет.

– Пойдем поедим, обед уже давно!

Глава 5

Ушатай и четверо пограничников шли по следу. Солнце уже клонилось к закату, когда отпечатки стали более отчетливыми, местами появилась кровь. Наткнулись на первого убитого огорка – черноухий, матерый. Убит выстрелом с уступа. Стрела под углом торчала из глазницы. Стрела охотника, припас стандартный.