Развеселый. Зеленоглазая

Развеселый

Зеленоглазая

Андрей Иванов

© Андрей Иванов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Лето – жаркая, рабочая пора для простых жителей королевства и других земель. Работа на земле, торговые сделки, экспедиции за волшебными камнями и много других дел и свершений. Да все и так знают, что летний день кормит долго и многих…

Но в этом году было не так. На севере королевства пограничные земли в напряженном противостоянии. Много потерь и лишений, мало побед и добрых вестей. Дым разрушенных фортов и строений. Боль утрат и недоумение – как такое могло произойти?

Летний день принес Мелиссе стрелу с посланием, которую ранним утром вытащили из стены форта. Развернув пергамент, увидела знакомый почерк Баюна.

«Доброго времени суток. Это послание охотникам. Ночью, со среды на четверг, после уханья филина (три раза, плюс один и потом два), просьба пошуметь на западе от форта на расстоянии пяти или шести километров. Если сообщение получено и принято, дать знать столбом дыма пополудни, в среду. С почтением, Мастер Баюн».

Прочитав это, Борода улыбнулся.

– Ну что ж, запад так запад, сделаем. Любопытно, что он задумал?

Обстрелы продолжались все утро. Верховые огорки быстро сближались, выпускали горящие стрелы, откатывались вновь, катапульта швыряла тлеющие поленья. Несколько раз пешие подступали и били из штурмовых арбалетов, пытаясь разбить или сдернуть щит со стены. Стрелы и штурмовые полупики торчали вокруг него с перебитыми древками, либо кусками веревок.

И снова крик наблюдателя:

– Поберегись! Пенек!

Ближе к обеду из леса выкатили таран и четыре лестницы, в плотном кольце из темных фигур с красными щитами все это двигалось в сторону форта.

Атаковали одновременно две стены и ворота. И опять первыми на приступ пошли плохо вооруженные «балаганные фигуры», но в этот раз их прикрывали лучники, а в спину им дышали хорошо экипированные бойцы с красными, овальной формы, щитами.

«Балаганные» поставили лестницы, приняли на себя кипяток и стрелы. И почти все умерли. На капитальный же штурм пошла тяжело бронированная и обученная пехота – племенные бойцы. На нагрудниках нарисованы тотемы, лица в оскалах решимости и злости, носы в линиях поперечных татуировок, – ударные силы племенных вождей.

Следом за ними, а иногда вперемешку, двигались черноухие.

Эти черно-коричневые фигуры в легкой броне были нацелены на внутренний двор форта.

На стенах сразу стало жарко. На одной стороне атакующим удалось, отбросив пограничников и убив двух поселенцев, зацепиться за стену и начать движение к воротам, цель ясна – зачистить место над воротами от защитников, дав тем самым свободу тарану крушить створки без помех.

Заметив это, мобильный резерв, состоящий из офицера-пограничника, трех ветеранов, а также – в качестве стрелков – Мелиссы и двух поселенцев, выдвинулся им навстречу. У защитников получилось закрепиться в надвратной галерее.

Охотники, разместившиеся на крышах домов внутри форта, также переключились на обстрел этой группы нападавших.

На узкой, еще не достроенной, без перил галерее завязалась рукопашная. Хорошо экипированные и обученные огорки превосходили силой людей. Но в узком пространстве численное превосходство не играло решающей роли и частично нивелировало преимущество в силе – широко замахнуться было попросту негде, мешали столбы и стропила крыши. Да и кроилась галерея под людские габариты.

Стражники, ликвидировав угрозу на своей части стены, двинулись к галерее с тыла, пробивались, пытаясь отрезать войска подкрепления, что карабкались на стену, оттолкнуть или разбить приставленную лестницу. Уперлись в яростное сопротивление – остановились на время.

Стоя в узком проходе, на две ступени выше, чем схватка, наполовину прикрытая столбом, пустынница целила из арбалета в лицо или слабину в доспехах огорков, стреляла поверх голов офицера и пограничника, те, в свою очередь, парируя и уворачиваясь от ударов, медленно, но все же пятились к галерее над воротами. Защитники же самой галереи, два поселенца и пограничники, были заняты обстрелом обслуги тарана. Дело принимало довольно скверный оборот.

Оценив это, сидящий на крыше и жующий соломинку охотник огляделся и, не увидев во дворе посторонних, спрыгнул вниз. Остановил двоих поселенцев с ведрами.

– Возьмите топоры, мне нужна будет помощь.

Подбежал к своей палатке, вытащил моток длинной веревки с якорем-крюком на конце, с ее помощью охотники возвращались в форт из леса, и быстро побежал к стене, где рубились пограничники и стреляла Мелисса.

Пустынница в очередной раз брала на мушку огорка, когда внезапно тот покачнулся и с ревом исчез со стены. Боец, что дрался с ним плечом к плечу, от неожиданности потерял концентрацию и получил мечем в неприкрытый бок. Внизу, под стеной, охотник, стоя над уже мертвым, добитым топорами поселенцев огорком, освобождал крюк из-за шиворота доспеха. Минута-другая, и охотник по-кошачьи переместился под галерею – ушел от стрелы, пущенной со стены. Снова бросок, рывок всем телом, и следующий боец огорков совершил вынужденный полет вниз, к радостно и споро замахавшим топорами поселенцам. Стражники, воспользовавшись замешательством в рядах нападавших, пробились к лестнице, оттолкнули ее от стены.

Ярко полыхнуло внутри форта. Это двоим черноухим удалось проникнуть внутрь, они подожгли сарай и теперь сцепились с легко раненными, недалеко от госпитальной избы. Второй охотник колобком скатился откуда-то сверху, убил одного сзади, отвел удар от Оксаны, которая выскочила на шум, сцепился со вторым. Поселенец, вывернувший с ведром на пожар, огрел им огорка по голове. Охотник добил.

– Как думаешь, горящий сарай сойдет за знак для Баюна? – почесав за ухом, спросил охотник Оксану. – Или все ж развести правильный?

– Да кто ж его знает, на мой взгляд, лучше разведи как условились.

Охотник, соглашаясь, кивнул и направился к заготовленной с утра поленнице, приправленной травой и смолой.

Таран с грохотом ударил по воротам.

Зачистив стену над воротами, офицер дал команду:

– Арбалетчики к воротам! Поселенцы – камни и масло на башню, товьсь!!!

Пятеро арбалетчиков собрались у ворот.

– На счет раз —масло, на два – камни! Арбалетчики – на счет три – залп через бойницы ворот!

Сам встал сбоку у стопора заслонки бойниц, открывающих их, уходя при этом с поворотом вбок.

– Товьсь!

Пауза. Удар тарана.

– Раз! – И вниз на головы атакующих у ворот полилось шипящее масло.

– Два! – Улетели булыжники, разбрасывая черепаху у тарана, сдвинул в бок заслонки. Арбалетчики вскинулись, сделали шаг вперед – в воротах открылся ряд кованых, размером в два больших пальца, десяток бойниц. Арбалеты в упор к отверстиям, и не целясь…

– Три!!!

Залп – кованые оголовки болтов практически в упор пробивая доспехи разбрасывали прислугу тарана. Заслонка встала на место.

– Товьсь.

– Раз. Два. Три. Все повторилось.

Практически все, кто двигал и направлял таран, были мертвы.

– Горящие стрелы на стену! Поджигай таран!

Спустя минут пять таран задымил и слабо загорелся.

– Ворота обливать водой, пока не догорит таран!

Сарай выгорел дотла, в нем сгорели часть припасов, механизмы подгорной работы и сено для лошадей. Крыши строений внутри форта местами покосились от попаданий булыжников. Также пострадала палатка Оксаны.

Обстрел не утихал весь день. Наблюдатель на угловой башне, следивший за катапультой, продолжал выкрикивать.

– Головня! Камень!

Под эти крики и в заботах – вечерело.

Мелисса, офицер-пограничник, стражник и пара поселенцев обсуждали, подводили итоги. Уныния и паники не было. Только деловая сосредоточенность и желание преодолеть, справиться. Охотники после атаки ушли спать.

– Головня, камень! – раздавалось над фортом до темноты. Потом стихло и это. Обстрел прекратился и легла ночь. Молча собравшись и попрыгав, Борода с братом растворились в темноте.

Часа через два уже за полночь условно ухнул филин. На западе что-то громыхнуло, взвизгнуло и ярко полыхнуло. Минуты через три в районе кустов, на позиции катапульты, ярко взорвалось. Истошно завопили несколько глоток, округу озарило пламя и мечущиеся фигуры нескольких огорков.

Через мгновение снова визг. Шумно, с криками и воплями, что-то перемещалось в лесу и кустарнике. Через час начало успокаиваться и стихать, но горело сильно и почти до рассвета. Когда предрассветная мгла рассеялась, защитники увидели торчавшие в поле шесты с чем-то на концах. Они отделяли стены от леса, в зоне поражения стрелков из форта. Кустарник в районе катапульты сгорел дотла, на краю леса и на поляне валялись трупы угргумов.

Мелисса, которая почти не спала этой ночью, и теперь стояла на стене, поднесла трубу к глазам, всматривалась в шесты, на концах шестов были закреплены головы. Ужасное зрелище. Девушку передернуло.

Пограничники же молча покачивая головами разглядывали поле, трупы, пожарище. Огорки также разглядели шесты – окрестности огласил горестный вопль. Вопль, и снова тишина.

Трубу взял офицер, пригляделся:

– Мне кажется, да! Это он!

Поглядел на Мелиссу, показал трубкой.

– Там, на крайнем справа шесте, шаман.

Охотники этим утром в форт не вернулись. Начинался дождь, перешедший в ливень, размывавший напрочь все дороги и тропинки, что вились мимо форта и уходили в сторону леса. Перемещаться в окрестностях стало практически невозможно. Только мощеный королевский тракт оставался проходимым, да небольшая дорожка, что отходила от него к воротам форта, и все. Остальное – непролазная грязь от непрерывного ливня.

Со стороны леса на шесты накинули веревки, сдернули и утянули.

На этом активность огорков иссякла. На них удручающе подействовали события прошлой ночи.

Дождь. Лило три дня, жизнь в окрестностях замерла.

Оксана суетилась с ранеными, плотники чинили текущие крыши и побитые стены. Под прикрытием пограничников осмотрели да немного подправили снаружи ворота и стену, куда била катапульта.

На третий день после полудня, когда с неба все еще сыпала изморось, со стороны королевства на тракте показалась группа верховых. Остановились, оглядываясь. Со стен форта определили – радостно – люди!

Офицер опознал в них пограничников. Показалась колонна пехоты, они шагали размеренно. По бокам из кустов утопая в грязи по щиколотку, медленно вышло еще два десятка людей. По тракту не переставая шла тяжелая пехота, в центре виднелись с десяток повозок, и снова маршевый строй. Доспехи, щиты на спинах, несколько флагов у верховых. Пара лошадей тянула что-то прикрытое от дождя тканью.

Стражи, поднявшиеся на стену, улыбнулись, глядя на рисунки на щитах и доспехах. Две гильдии стражей караванов, судя по количеству – полный состав. Колонна мерно, раскидав разведку по бокам, втягивалась на поле перед фортом. От мощеного караванного тракта в сторону форта отправилась группа людей. Ворота отворились, впуская их.

Вновь прибывшие, старший офицер-пограничник и представитель стражи, оглядывались, осматривали стены, угли на месте сарая, легко раненых, стоящих у изб, усталые, но улыбающиеся лица людей.

Поравнялись с Мелиссой, представились: Командир пограничного эскадрона и Гранд-мастер гильдии стражей.

Прошли в дом. Мелисса и офицер рассказали, что произошло в форту за последнее время.

– Значит, около восьмиста племенных бойцов оседлали дорогу? – переспросил Гранд-мастер. Со мной тысяча сто бойцов стражи и двести пограничников и добровольцев из королевства. Наша задача: расчистить эту дорогу от огорков и пробиться к торговой крепости. Она в осаде, но три дня назад была еще наша. Завтра, следом за нами, подойдут добровольцы, караванщики. Числом около сотни, они останутся тут вам в помощь и для организации снабжения. Также оставим вам с десяток стражей и пятерых ваших пограничников. Остальных заберем с собой, они нужны нам как проводники в этих лесах. По другим дорогам также двигаются колонны остальных гильдий, деблокируя приграничные форты. К границе также перебрасываются полки наместников пограничных регионов. Они встанут таким образом, чтобы быть в трех днях пути от любого форта. И придти к вам на помощь, если это понадобится.

Грандмастер вздохнул. Продолжил:

– К сожалению, два из пяти пограничных фортов разрушены. Гарнизоны и поселенцы убиты. Вам какая-нибудь помощь нужна?

Мелисса кивнула:

– У нас несколько тяжелораненых. Надо поговорить с ведуньей, что с ними делать.

Оксана, выслушав Мелиссу, покачала головой:

– Небезопасно их сейчас трогать. Я стабилизировала их состояние. Тут уже дело времени и организма. Выдюжат, значит, – выживут, а мы поможем. В дороге и без моего надзора могут умереть.

Войско готовилось к бою. Прошедший дождь усложнил задачу.

Пришлось сделать вынужденный привал в форту и около него.

Во время оного подошли обозы из королевства

Разведка докладывала – в двух километрах от форта первый завал поперек дороги, прикрыт лучниками.

– Как подсохнет немного, начнем движение, – подытожил вечерний разговор Гранд-мастер.

Глава 2

Обратная дорога охотникам далась проще. Не обремененные ответственностью за сохранение жизни важной особы и не скованные неуклюжими действиями некоторых попутчиков, они продвигались гораздо быстрее. Осторожно, с оглядкой на возможные опасности, но все же быстрее. Стремились они в столицу пограничной провинции, у караванщиков же была несколько иная цель, и поэтому, когда граница королевства была рядом, отряд разделился.

Ушатай итак по характеру не слишком разговорчивый в этот раз был угрюм. Веселай, попеременно с Мариной, пытались растребушить его, вывести из этого состояния, но без результата. Лучше с данной задачей справлялась Горделива. Та, в свойственной ей манере засыпала пустынника вопросами о повадках и свойствах морских обитателей. Своей непосредственностью и любопытством она отвлекла Ушатая и заставила его улыбаться.

К вечеру, при пересечении границы, их остановил отряд пограничной стражи. Те поведали радостную весть: с форта «Кленовый ручей» снята осада. Да, есть жертвы, но форт не сдался, боевые действия отодвинуты ближе к перевалу.

Стража совместно с пограничниками и караванщиками прошла по тракту добрых два десятка километров. Но на перевале остановилась, упершись в каменную баррикаду, установленную в теснине и прикрытую с двух сторон скалами.

Понимая состояние друга, Веселай предложил разделиться:

– Горди, как травница, может пригодиться в форту, неподалеку от передовой. Ушатай же ее проводит. И быстрее окажется рядом с супругой. Марина же и Веселай направятся в столицу края, выполнят поручение Свирида, и получат награду. После этого вернемся в форт, и там будет видно что и как.

На этом и порешили.

При движении вглубь от гранеицы чаще стали видны признаки войны: на полянах вдоль дороги появились палаточные городки, попадались обозы, тянувшие в горы припас, а оттуда везущие раненых. Постоялый двор небольшого городка, куда охотники было сунулись, оказался забит до отказа, часть его была отдана под госпиталь, и в нем заправляла ведунья – пожилая кругленькая женщина, катавшаяся из комнаты в комнату и крепко держащая все в своих руках. Ей помогали две травницы, что вихрем носились по избе и окрестностям. В госпитале ожидали обоз, что накануне обогнали путники, к его прибытию освобождали две избы, которые стояли рядом. Вторую половину постоялого двора занимали службы гильдейского снабжения и штаб полка гвардии наместника, который был расквартирован в поле рядом с городишком. У штабных то охотники и разузнали, что наместник в столице края не сидит, а постоянно передвигается по провинции, объезжая пограничные поселки, в ближайшие три дня его ждут здесь.

– Ну, в таком случае на ловца, как говорится, и… – подвела черту Марина.

– Попробуем ночлег в избах или в палатку нырнем? —девушка глянула на Веселая.

– Помыться надо. Поесть как следует, я от солонины да сухарей скоро сам деревянным буду, – Веселай улыбнулся.

– Тогда пойдем в харчевню.

Она стояла рядом с постоялым двором, соединенная с ним навесом, и расточала по окрестностям призывные аппетитные запахи, туда путники и направились. Войдя в зал, начали высматривать свободное местечко.

– Веселай! – окликнули из глубины зала. Узнав и улыбнувшись, Веселай направился навстречу поднявшемуся из-за стола и также улыбавшемуся, густо бородатому охотнику, с рукой на перевязи.

– Привет тебе, привет. Рад видеть. Где угораздило-то тебя?

– Да вот, в гости к тебе наведывался с братом моим да с ведуньей. Ну, и что б нам не скучно гостить было, наведались туда и огорки толпою разудалой. В общем, было нам чем заняться.

– А брат где?

– Над братом третий день ведунья колдует, немного помрачнел лицом. Сегодня утром полегчало ему, а до этого всякое передумать успел.

– Как угораздило? – встревожено спросил Веселай.

– Да Баюну, ты знаешь такого, подсобляли. Недалеко отсюда его прижали огорки, а начали гнать ажно у твоего форта, он там шибко пошумел, навредил им, вот они и взбеленились, да так, что насилу отбились, ушли. Дождь помог, а не то бы они нас достали бы.

– Рассказывай!

– Да мы перед самой блокадой форта остановились в нем. Я, брат да ведунья с нами. С той стороны болот возвращались, стало быть. Слух дошел, что в районе перевала с караваном беда приключилась, дело-то мы свое сделали, свободные были и решили погостить поехать к тебе. Гостили не скучно, иногда очень даже, а пару раз даже слишком. Под самый занавес Баюн, которого также угораздило быть неподалеку, отчебучил знатно. Людей в форту катапульта уж больно донимала. Баюн попросил отвлечь внимание в нужный час. Что мы и сделали. Так он на катапульте не остановился, поймав заранее волков, он выпустил их среди угргумов (верховые животные) огорков, те зарезали минимум троих. Злые и голодные, Баюн добавил. Минут двадцать он там буйствовал среди угргумов и их сторожей, на фоне этого еще и катапульта сгорела. Так вот, пока суть да дело он убил жреца племени, что атаковало форт, уж больно он злобный. Тут его и ранили, легко, но зацепили. Сели ему на хвост. Начали гнать, чуть больше десятка их было, они-то думали он один. Но он знал направление, где мы шумели, и вышел в нашу сторону. В общем, после пары стычек они отползли в одну сторону, мы в другую. Баюн был почти в порядке, а вот брата моего нам пришлось долго тащить – пока на нас не вышел пограничный разъезд.

Взял паузу, после продолжил:

– Нам повезло. Пограничники-то нас сюда и доставили. И ведунья здешняя сказала, что нам улыбнулась удача, а то я не знаю. Еще пара дней и брат бы мог и без ноги остаться, а так ее умениями через полгода, глядишь, и танцевать начнет.

Их прервали, принеся поднос для Веселая и Марины.

Вновь прибывшие начали есть, думая каждый о своем.

Немного погодя бородатый охотник сказал:

– А вы куда и откуда?

Веселай очень коротко рассказал.

– У меня, это, просьба есть.

Бородатый взглянул на мастера:

– Да?

– Если застанешь в Кленовом листе ведунью Оксану, передай ей, что, мол, все у нас хорошо. Пущай не волнуется сильно. А то мало ли.

Марина, сидевшая до этого молча, чем несколько удивила Веселая, при этих словах не выдержала.

– Борода, а Борода. Ты часом не присох сердцем-то к ведунье той, а?

В полумраке помещения на просвет окна стало заметно, как покраснели уши у раненого охотника.

– Ты это, Огонек, с чегой-то взяла ты такое недоразумение-то про присыхание? Чай, не гербарий я.

– Ну, чай не чай, гербарий не гербарий, не мне судить, а вот покраснел ты, что твой Кленовый лист по осени, – озорно продолжала подначивать Марина.

– Ты, Борода, то, да это – не боись. Мы, то бишь порода наша девичья, в большинстве своем милые и добрые. До смерти не грызем но, – она остановилась, поразмыслила и продолжила. – Часто пилим, это да. Но не всегда и не всех, а только податливых и глупеньких. Ты же не такой – так что жить будешь.

– Обязательно передам! – Веселай улыбкой остановил Марину.

– Что с людьми, с Мелиссой? Все живы-здоровы?

– Мелисса до нашего ухода была жива-здорова. Тут уже узнал, что в скором времени после нашей вылазки, помощь к ним подошла, так что должно быть с ней все хорошо. Поселенцы и пограничники дрались упорно, жертвы есть. Повезло все ж нам в этом деле, не все скопом навалились, а их малая часть. Основные силы, по моему разумению, занимались укреплением позиций вдоль тракта и на перевале, а нас в основном блокировали малыми силами с редкими попытками штурма.

– А с Баюном-то что? – поинтересовалась Марина

– А что с Баюном, что ним станется – основная масса преследователей отстала, часть он накрутил, часть мы отбили, потом он мне брата тащить помогал. А когда к пограничникам вышли, он поел, отоспался и в первую же ночь исчез, растворился. Думаю, в форт заглянет еще, пожитки его там.

Готовили в харчевне вкусно, да и соскучились путники по такой еде… Ели с наслаждением. Закончив, Веселай в ожидании Марины поинтересовался о месте для ночлега.

– С этим тут сложно, – ответил Борода, – я сам на сеновале, со мной еще трое раненых, кому нужны перевязки и мази ведуньи.

– Если ваши с братом пожитки остались в Кленовом ручье, то, может, вам припасов надо или денег?

– Да нет, спасибо, в лагере гвардейцев стоит Охотничий гильдейский шатер, там уже все сделали. Ладно, пойду я к ведунье руку показывать, да брата проведать. Рад был повидать, да вести рассказать.

Борода подмигнул Марине. Пожал руку Веселаю.

С вопросом о месте для ночлега обратились к хозяину харчевни. Тот развел руками, рад был бы помочь, да нечем.

– Мои работники сами на телегах и под телегами спят. Как для раненых избы начали освобождать. Так что извиняйте, люди добрые, накормить всегда рады, а вот с ночлегом подсобить не можем, придумывайте сами.

– Ну, сами так сами, – улыбнулся Веселай и положил на стол пару монет.

Сгреб сдачу, кивнул на прощание.

Стоя на крыльце харчевни, Веселай окинул взглядом окрестности. Граница недалеко, всюду люди, суета, но не как обычно в это время года, люд не торговый – все больше служивый, военный. Людской гомон, скрип повозок. А путникам хотелось выспаться, в безопасности и тишине. Оглядев еще раз округу, Веселай предложил

– В паре километров от городка озеро, дорога его огибает. Поехали туда, там потише будет-, лагерь разобьем.

Марина согласно кивнула.

На берегу озера, вдоль тракта, уже белело несколько палаток – это торговцы и ремесленники предлагали товары и услуги проезжающим мимо служивым и путникам. Охотникам пришлось проехать по берегу дальше от дороги, там, ближе к лесу, наши путники обнаружили небольшую заводь, что зеркальным ковшом упиралась в заросший кустами пологий берег. А несколько цветочно-травянистых проплешин выходили пологими спусками к песчаному берегу и будто созданы были самой природой для умиротворенного отдыха в тишине и неспешном созерцании окружающих красот.

На одной из таких полянок с чудным видом на озеро и остановились охотники. Марина устраивалась и колдовала с пожитками и припасами, Веселай же отправился за хворостом для костра.

Придирчиво оглядев плоды труда своего, охотница удовлетворенно причмокнула. Но, оглядев съестные припасы, чуток нахмурилась. Все сплошь либо сухомятка, либо то, что уже надоело за дни похода.

Бросила взгляд на противоположный берег озера и не седлая коня вскочила на него. Крикнула Веселаю, который шел с очередной охапкой хвороста:

– Я мигом!

Галопом направилась к шалашам рыбаков.

Поторговалась, придирчиво выбирая, вернулась.

– На ужин у нас будет уха!

Веселай радостно улыбнулся, потирая руки:

– Это здорово.

Ближе к вечеру охотник отправился в городишко, узнать новости о наместнике и прикупить кой-чего. Марина же достала из глубины седельной сумки, из самого дальнего ее уголка, плотно упакованный сверток. Развернула, замерла, поглаживая ткань, улыбнулась своим мыслям, покачала при этом головой с легкой улыбкой. Платье, дорожное, простого покроя, но платье!

Придирчиво оглядела его – замялось сильно. Чистое. Но замялось! Еще бы, долго не доставала. Повода не было. А сейчас есть? В сомнении постояла с минуту.

– Сомнения прочь, Севера дочь! – девушка оскалилась в улыбке.

На другом берегу реки, на тракте, шла очередная колонна, за то время, что охотники провели у озера, палаток на берегах прибавилось. Но все больше у тракта, далеко от их лагеря.

Над забулькавшим котелком запарило, разнося по округе запах ухи.

Почти готово, притушила костер. Вышла на пригорок, огляделась. Веселая видно не было. Солнце клонилось к западу, цеплялось за вершины деревьев, оставляя на глади озера яркую дорожку. Марине засвербило – захотелось пробежаться по ней или хотя бы прикоснуться.