Баба с яйцами. Управленческий роман

– Здесь его не будет.

– А как? – с недоумением спросила Баба. – Я слышала, все его ждут.

– После девяти все пойдут в рестораны. Даже рабочие, которых с нами нет. Шеф всем цехам выдает наличку из своих, чтобы отметили. Приличные суммы. На производстве же нельзя. Поэтому главный праздник будет за периметром.

– Почему раньше не сказал?

– Я думал, ты знаешь. Ты же с нами пойдешь? – с надежной в глазах спросил Михалыч.

Главному инженеру было около пятидесяти или шестидесяти. Классический хозяйственный мужик, в прошлом спортивного телосложения. У него было четверо детей от трех жен, младшему – меньше года. Трое или четверо внуков (там со счета можно сбиться). Он постоянно был на телефоне, решая между производственными проблемами еще и семейные. У них были очень противоречивые отношения с собственником. Иногда они были похожи на отношения отца и сына, а порой драли друг друга в хвост и в гриву. Вендетта могла длиться неделю, а то и две. Потом, когда проблема решалась, у них начиналась отеческо-сыновье перемирие. К Бабе он относился, как к дочке, и постоянно предлагал женихов на выбор, то из цеха, то из родственников.

– Женихов мне приготовил?! – с издевкой и интересом спросила она.

– Есть один на примете! – улыбаясь и уворачиваясь, ответил наш сват.

Разговор остановил ведущий, который легким движениям руки уже выводил Бабу на середину зала для очередного конкурса.

– А можно без меня? – тихонько сказала она ведущему.

– Мне надо их как-то расшевелить. Помогите. И женщин тут у вас мало, – жалостно и надавив на кнопку «спасатель», ответил ведущий.

На середине стояло два незнакомых мужчины, помощница собственника и Баба с яйцами. Конкурс был на разогрев публики. Участникам нужно было вытаскивать из зала себе пару и под музыку, которую включат, танцевать рок-н-ролл или сальсу и т. д. Если музыка началась, а ты не нашел партнера, выбываешь.

«Так. Главное найти тех, кто мне не сможет отказать, потому что понимает, что ему потом хана. Моих из команды четверо. Проскочу. Потом посмотрим, что делать».

Баба глазами и руками показала своим, чтобы разминались, потому что они в танцах. Все шло отлично и претендентов на победу осталось двое. Баба и парень. И вот последний танец. Вальс! Она огляделась. Михалыч стоял с собственником, и его она уже танцевала. Она помахала рукой в сторону этой парочки, Михалыч не понял и подумал, что она опять к нему. Баба помахала головой – нет, не он. И тут наш сводник опомнился и подтолкнул босса, забирая у него стакан.

– Я не умею! – растерянно сказал он.

– А я не люблю проигрывать! – с азартом в голосе сказала Баба, взяв его за руку и поставив в стойку для танца. – Слушайте меня, делайте, что я вам говорю, и через пару минут позора мы разойдемся к нашим бокалам.

– Слушать и делать, как ты сказала! Твоя несбыточная мечта, – ухмыляясь, ответил он.

– Как ВЫ сказала! – второй раз за вечер сделала акцент Баба.

– Не выдрепывайся! – резко рявкнул танцор, взяв ее за талию и плотно прижав к себе.

– Выше!

– Что выше?

– Выше руку и не так плотно. Сейчас вы шагаете на меня правой ногой вперед, потом левой ногой назад и поворачиваетесь. Ведите меня. У вас в голове должно быть раз-два-три-раз-два-три…

– Ничего не понял и не запомнил. Куда вести? – сумбурно перечислял собственник.

Впервые она видела, как он растерялся и волновался. Это было мило и по-человечески.

– Шаг правой на меня. Шаг левой назад. И как-нибудь поворачивайтесь. Как вам объяснить? Вот вам нужно отвести женщину в ресторан, но все сложно. Вы идете, выворачиваясь и крутясь… Ну?

– Так бы сразу и сказала, что в ресторан!

Музыка заиграла, и три шага у них даже получились. Он сбился и наступил партнерше на ногу, она, сдержав лицо, продолжала считать «раз-два-три…» И тут ему все это надоело, он взял ее за талию и, подняв так, что ее ноги перестали касаться пола, стал кружить. Слава богу, в этот момент музыка остановилась. В сочетании с шампанским подобные карусели могли кончиться плохо. Он поставил Бабу на землю, она немного пошатнулась:

– Я сейчас упаду!

– Не повторяйся, – улыбаясь во весь рот, сказал собственник, глядя на Михалыча.

– Ряйтесь, – немного с армейским акцентом произнесла Баба, вспомнив про свои яйца.

– Михалыч, что ты сделал, чтобы она с тобой на «ты» перешла? – возвращая свой стакан, спросил собственник.

– Продал душу! – выдохнул театрально главный инженер.

– Почем нынче покупают? – с хитринкой в глазах спросил наш помещик.

– Чувствую себя Региной Дубовицкой, потому что это полный анШЛАК! Шампанское мне на дорожку добудьте, братья Пономаренко, – меняя тон с дерзкого на ласковый, сказала она, намекнув, что отчаливает с этого праздника жизни.

Баба с яйцами повернулась лицом в зал и в этот самый момент увидела, что они стоят, как на арене цирка. Публика превратилась в одно большое ухо и следила за развитием событий. Ведущий объявил, что сейчас начнет определять победителя по аплодисментам. Она подошла и что-то сказала ему на ухо. После этого он назначил победителем парня и подарил ему литр виски.

– Благородно, епта, – сказал собственник.

– Я маленьких не обижаю, – мягким голосом откомментировала Баба.

У него зазвонил телефон, и он покинул корт. А наша танцовщица осталась стоять и обозревать творящуюся вокруг вахканалью.

– Похоже, в следующем году я женю всех своих детей, – угорал Михалыч от своей гениальности.

– Старый ты дурак! Ищи лучше, – смущаясь, ответила она.

«Если уже Михалыч намекает, значит и еще кто-то заметил из коллег. Надо бежать. Вопрос – как и куда? Доберусь до кабинета, решу. Нужно только найти своих, поздравить с наступающим и сказать, чтобы они хорошо себя вели, хотя и так это знают».

В кабинете было прохладно. Она села в кресло, сняла сапоги, развернулась от стола и положила ноги на окно. Прежде чем двигаться дальше, нужно было посушить весла и разработать план, как провести сегодняшний вечер. Подруги пока не отвечали на смс, ждем-с!

Дверь кабинета открылась. В проеме показался одетый в верхнюю одежду собственник.

– Ты очень предсказуема. Одевайся! – в одно мгновение он открыл дверь шкафа, снял с вешалки шубу и протянул ее Бабе.

– Что случилось? – растерялась та и сразу же стала искать под столом свои сапоги.

– Давай в темпе вальса. Раз-два-три-раз-два-три.., как ты меня учила. Я теперь на всю жизнь это запомню. У меня в ушах стоит твой голос с этим вальсом, чтоб его!

– Пожарная тревога или у нас внеплановые учения?

Она вынырнула из-под стола. Подняла голову. Собственник стоял между столом и стеной, сознательно или бессознательно перекрывая ей все проходы.

– Ты сказала, что женщину нужно вести в ресторан, но все сложно. Я зигзагами не могу, у меня времени нет на это. Поэтому давай быстрее, – с ухмылкой и с торжеством в голосе продекларировал он.

– Вы же понимаете, чем вальс от жизни отличается? – в ее глазах промелькнула настороженная симпатия.

– Я все понимаю. Поэтому не выноси мне мозг своими раз-два-три, иначе будет как там. Я возьму и упру тебя в ресторан. А у меня, между прочим, спина болит, – надавив на жалость, ответил танцор.

Она посмотрела на него исподлобья, медленно встала, развернулась (в этот момент он помог надеть ей шубу), взяла сумку и торжественно вышла из кабинета. В машине они ехали почти молча, лишь иногда водитель уточнял у шефа, куда ехать, и у нее – нужно ли сделать теплее температуру.

– Ты когда молчишь, меня это настораживает. Можешь уже говорить, – нарушил молчание собственник и расплылся в улыбке.

– Спасибо, конечно, за разрешение. Но я сегодня уже наговорилась, – кротко произнесла Баба.

– Так-то лучше. Расслабься. Я тебя не съем. Я маленьких не обижаю.

– Вы конспектируете за мной все мои фразы?

– Нет, память хорошая. Особенно на херню всякую.

– У меня тоже, – на лице Бабы натянулась довольная лыба.

Они подъехали к известному пафосному ресторану М. Она вышла из машины, пока ее спутник давал деньги и какие-то инструкции своему водителю.

Вокруг было очень красиво. С этой работой она не была в центре уже месяц. А тут все украсили новогодним реквизитом и пахло морозной свежестью. Снега выпало много и он блестел, преломляясь в свете фар.

– Мы туда сейчас не сядем, пятница, вечер, – сказала она с лицом последней стервы.

– У меня там друг работает, – многозначительно ответил собственник, – пойдем! Как вы там говорите? Нужно выгулять платье?

– Никто так не говорит. Может, у вас в девяностых, – попыталась съюморить она.

Они зашли в ресторан. Спутника Бабы с яйцами там явно все знали. Свободных столиков не было. Ему сказали, что Эдика нет, он в Париже, но они конечно найдут для них место. Попросили подождать в баре пару минут. Там она увидела, как братаются мальчики. Это было многоходовое рукопожатие с барменом.

– Что будешь пить? – резко спросил собственник, и они с барменом уставились на нее в ожидании ответа.

Она не была готова к этому вопросу. Зависла и не могла из себя ничего выдавить.

– Она сегодня очень молчаливая, прямо весь день слова не вытянешь. Идеальная жена! – сказал босс бармену, улыбаясь в тридцать два зуба.

После фразы «Идеальная жена!» Баба громко и четко произнесла: «Виски со льдом!»

– Нет! – металлическим голосом отрезал наш тиран, и глаза его округлились.

– В смысле нет? Мне уже есть и 18, и 21! – негодуя отпарировала Баба.

– Нет! Моя жена не может пить виски со льдом, как заправский мужик или как ковбой, после трудной работы в поле.

После этой фразы она попыталась встать и уйти. Он резко вскочил, понял, что сказал лишнего, взял ее за плечи и прошептал на ухо: «Только не уходи! Я ж любя!»

На редкость понятливый бармен быстро налил виски, рядом поставил лёд. Как только собственник отпустил спутницу, она резко взяла стакан, сделала большой глоток и, конечно, закашлялась. Пытаясь не умереть от резкого спирта в горле, она успела разглядеть, как бармен еле сдерживается, чтобы не засмеяться, протягивая ей лёд на закуску. Еще один юморист!

– Она сегодня точно, если не убьется, так захлебнется. Но это хоть в общественном месте! У меня будет алиби и никаких травм на производстве, – сказал тревожным голосом босс.

Подошел официант и сказал, что столик готов. Место оказалось очень милым, практически отделенным от основного зала и слегка интимным. Принесли меню, она заказала себе какой-то салат, он – стейк размером с голову коровы. Увидев ее удивленное лицо, он решил оправдаться, сказав, что не ел весь день. Баба улыбнулась. Но ей тут же показалось, что вышло как-то по-матерински, поэтому она мгновенно сменила гримасу на серьезную.

Так как оба были голодными, они быстро смели основные блюда и сконцентрировались на вине, рекомендованном барменом-юмористом. Проговорив продолжительное время о «погоде», обсудив всех подрядчиков и кто с кем из них пришел, он, в конце концов, задал насущный вопрос:

– Нам надо поговорить. Ты же это понимаешь? – в его голосе звучали нотки трогательности и в то же время аккуратности.

– Да, – она уставилась на стол.

– Что делать будем? Как жить дальше? – заглядывая в глаза, спросил он.

– Почему ко мне вопрос? Ты мужчина, ты и думай! – внезапно ответила Баба, видимо сдав свои яйца вместе с шубой в гардероб.

– Договорились! Будешь слушать и делать, как я сказал, прям как я сегодня в танцах, – засмеялся собственник. – Не дай бог, кто-то снимал это на камеру и выложит куда-нибудь…

– Снимали точно, но не выложат, у нас вроде камикадзе нет, – засмеялась в ответ она. – По-моему, это было самое яркое событие года, кажется, оно заняло всю вашу память.

– Нет, мою память заняла ты. Поэтому, прости, но работать я с тобой не смогу.

Повисло молчание. Она взяла бокал вина, хотела выпить, но поставила обратно, потому что в голове неожиданно застучали невидимые молоточки. Она дотронулась рукой до виска, еле сдерживая накатывающиеся слезы.

– Отпускать тебя от себя я тоже не собираюсь, мне нужно проверить теорию Михалыча, этого старого сукина сына, который меня практически убедил, что ты для меня была рождена. Это его слова. Скажи что-нибудь!

– Дай мне достроить… – робко забормотала Баба, но дыхание перехватило.

Собрав волю в кулак, она все-таки взяла бокал и отхлебнула большой глоток вина.

– Ты дышишь или нет? – заботливо промурлыкал босс, подзывая официанта.

– Через раз.

– Кстати, Михалыч был прав, когда сказал про душу. Как только я ее тебе продал, ты перешла на «ты».

– Старый ублюдок, – смеясь, ответила она. И они вместе расхохотались.

Подошел официант и собственник попросил принести воды и еще вина. Разговор обещал быть долгим.

– Какая схема у тебя? Я тебе даю достроить, ты потом уезжаешь в Москву? Безопасники даже сказали мне на какой объект. Это не в моих интересах. С другой стороны, мне некому довести проект до конца. И в этом случае у меня есть полгода, чтобы ты не захотела уезжать. Моя дочка любит сказку «Красавица и чудовище». По моему плану, у нас должно быть как в этой сука-сказке. Я тебя на полгода запираю в «замке», а ты потом влюбляешься в меня – в свое чудовище.

– Дочка! – закрывая лицо рукой, вымолвила она. – А ты в курсе, что это сука не Дисней? – Опять смеясь, спросила Баба, смотря на мужчину сквозь пальцы.

– Ни ссы, я с ними не живу уже полтора года, никакую семью ты не разбиваешь, – отчеканил он, как комсомолец при даче клятвы. – А ты почему развелась?

– А тебе пусть безопасники на этот вопрос ответят, – ликовала Баба от собственной находчивости.

– Похоже ты возвращаешься в строй. Б.К. я пока увольнять не буду. Собирался после его выхода с больничного, но теперь решил, что он нам нужен как прокладка. И вы с ним, как два товарища, объединенные дружить против меня. Два заговорщика херовы, – он уже ржал в голос.

– Жалко, что он никогда не узнает, что он мне должен по гроб жизни.

– Он узнает, поверь мне. Я не собираюсь делать ваши зигзаги. У меня нет на это времени.

– Вы собираетесь объявить на планерке? И интересно что? Вы меня подняли с пола, держали за талию, танцевали вальс и ужинали. А теперь, как честный человек, должны жениться… У тебя (неожиданно для себя Баба уверенно перешла на «ты») и у меня на кону стоит очень многое, и мы сейчас решаем, просрем мы это все или нет. А еще мы можем взять паузу и вернуться к этому вопросу летом… Сделаем вид, что последней недели не было, – размахивая руками и бокалом, протараторила она.

– Я тебя понял, – со злостью сказал собственник.

– Хочу домой. Вызову такси.

– Иди возьми вещи. Рассчитаюсь. Сегодня я твое такси.

Они вышли из уютно спрятанного столика. В центре она увидела шумную компанию коллег с предыдущей работы, преимущественно мужского пола. Они были уже изрядно пьяны и, увидев ее, всеми правдами и неправдами пытались посадить за стол и налить виски. Когда собственник заплатил в баре (для скорости) и вернулся в зал, он увидел свою спутницу в окружении четырех взрослых мужчин. Они практически водили вокруг нее хороводы. Баба увидела бешеный взгляд чудовища, которое немного замешкалось, но затем ровным шагом ринулось к ней. Он выдернул ее из круговорота мужиков и, со словами «тебя ни на минуту нельзя оставить», вывел под руку из ресторана.

Ей было почему-то стыдно и неудобно, хотя вины ее ни в чем не было. На переднем сиденье машины она заметила букет цветов, видимо купленный водителем на случай, если все пойдет по его сценарию.

«Мне тридцать лет, когда я перестану чувствовать себя виноватой за то, что сделала и не сделала?» – думала Баба с яйцами.

– Это коллеги, с бывшей работы! – оправдываясь, произнесла она.

Он никак не отреагировал на эту реплику, сидел и явно о чем-то думал. Возможно, принимал решение. Она затихла, потому что машина никуда не ехала, водителю адрес уже сказала, но он ждал его отмашки. Вдруг собственник приказал ему выйти из машины. Подождав, когда дверь захлопнулась, он повернул ее к себе, на сколько это было возможно на заднем сиденье, и практически в упор спросил:

– Что ты сейчас хочешь?

– Если я отвечу правду, то ты меня никогда не отпустишь. А что соврать, я не придумала. А чего хочешь ты? – нежно спросила она, заглянув ему в глаза.

– Если я скажу правду, то боюсь, ты уйдешь, а что соврать, я не придумал.

Глава 6

«Хозяин тебе нужен… Хозяин!Чтобы дом в руках держать!»Леший11

Они смотрели друг на друга. Он провел рукой по волосам, чтобы придвинуть ее к себе, но тут в окно постучал водитель. Машина перекрыла проезд и нужно было отъехать, потому что водитель другого джипа нервно сигналил.

При стуке в окно наша Баба резко откинулась на сиденье, будто их застукали родители, чем вызвала улыбку ухажера. Он приоткрыл окно и небрежно показал водителю «заходи». Она отвела взгляд в сторону улицы, чтобы, не дай бог, шофер не увидел ее неравнодушный взгляд.

«Боже, это был не сигнал, а знак, чтобы я остановилась! Хочется выйти из машины и окунуть лицо в снег. Одна часть кричит, что я хочу сидеть с ним в этой машине вечность, а другая надрывается и скандирует с той же силой: не сходи с ума, эти отношения об-ре-че-ны».

Он как будто прочитал мысли-сомнения и взял ее за руку.

– Замерзла? – сложив ее пальцы между своими в пазл, озаботился собственник.

– Нет, просто вся кровь прилила к голове, – смущенно улыбнулась она и потрогала себя за щеки. – Интересно, в тридцать лет может быть инсульт от переизбытка впечатлений за день? Вперемешку с алкоголем?

– Я однажды так перепил, что товарищи подумали, что все! «Инфаркт микарда, вот такой рубец!» А я их слышал, но у меня не было сил даже послать. Друзья вызвали мне скорую. Кстати, это было удачно. Поставили капельницу, на утро я был огурцом, – с лицом, как на исповеди, молвил уже прилежный прихожанин.

– Вот это здоровье! – с ужасом от полученной информации заметила Баба.

– Это было лет десять назад, сейчас я уже смирный. Почти святой, – он пытался сделать глаза кота из Шрека, но получился Шрек.

– Куда мы едем?

– Пока никуда, – на эту фразу она вопросительно посмотрела на него. – Ко мне или к тебе. У тебя есть выбор.

– Это моя фраза! Про выбор, – с лицом Ожегова и Даля выпалила наша собирательница словаря имени себя.

– Ты дай мне список всех твоих фраз, я их выучу, и никогда в твоем присутствии больше не произнесу ни одну из них, – наигранно и многозначительно съязвил жених.

– Просто ни один человек еще не произносил так много моих фраз! Видимо действительно пора составлять список, а то развелось тут плагиаторов, – изобразив раздражение голосом гламурной дивы, сказала актриса малых и больших театров.

– Я тебе тоже тогда составлю список своих слов, – его мстительный тон не заставил себя долго ждать.

– Договорились! Можно я тебе задам один вопрос? Он тебе не понравится! – нагло посмотрев ему в глаза, спросила Баба.

– Зачем задавать мне вопрос, если ты знаешь, что он мне не понравится?.. Хорошо. Задавай. Но только один, – он сжал ее руку еще сильнее, тем самым показав, кто тут главный.

– Почему ты ушел от жены?

– Ничего себе ты наглая, мать! Ты мне еще сеанс психотерапии сейчас устрой. Совсем страх потеряла, – он засмеялся в голос, – ладно… Версия моя такая. В один прекрасный день я не смог себя заставить пойти домой. Неделю прожил на работе, якобы у меня завал. Потом переехал в дом, оправдываясь, что мне ближе на работу. Затем пустился во все тяжкие, чтобы жене кто-нибудь рассказал, что я ей изменяю и она меня бросила первая. Сволочи – все молчали, как партизаны. Через полгода напился и пришел сообщить, что я от нее ухожу. На что мне сказали, вроде шесть месяцев прошло, и всем итак понятно, а отдельное представление уже лишнее. И все!

– Прекрасно. Я поняла, что ты делал, но так и не поняла, почему ушел-то?

– Я не любил. Думаю, что я вообще не способен кого-то любить.

После зловещей паузы и взгляда глаза в глаза, переосмыслив посыл его последней фразы, она смогла говорить.

– По адресу, пожалуйста, – с металлом в голосе сказала Баба с яйцами, и на этот раз водитель ее явно услышал.

Остальную часть дороги они ехали молча. Неизвестно о чем думал он, а она корила себя за эту наивность и яйца, которые так часто стала где-то забывать.

«Надо было сказать: „Спасибо за ужин, увидимся в понедельник“. И мне ничего не мешает сказать это сейчас, отрубить навсегда и не мучить себя. Я не понимаю, почему я знаю, как надо делать, но делаю точно наоборот. Мне всегда казалось, что отношения существуют, пока в них есть эмоции. Неважно какие, плохие или хорошие. Главное, чтобы они были. Эмоции – это бензин для отношений. Основной источник этого топлива – женщина. Если женщина не дает мужчине эмоции или дает, но с большим перевесом негативных, то интерес к ней пропадает. Но как же оградить себя от комбинации чувств, которые выматывают так, будто вагоны разгружала?» – рассуждала в душе Баба, смотря то в окно, то на его широкую руку.

Ее внутренний штурман быстро объяснил, как проехать к подъезду. Машина остановилась, и водитель сразу вышел. Она сделала вид, что не поняла зачем.

– Спасибо за ужин. До понедельника, – очень мило и благодарно уронила Баба, попытавшись высвободить свою руку.

– А если я захочу тебя увидеть, например, завтра?

– Не могу ничего конкретного ответить. Позвони мне.

– Тебя обидело то, что я сказал? – заглядывая в глаза, вопрошал провинившийся.

– Нет. Ты же сказал честно. Просто мне так не нравится, не подходит. Я привыкла, что меня любят, холят и лелеют, снова любят и так по кругу, – наконец, она нащупала свои яйца и включила мозг. – Меня даже на всех работах хотят, – произнесла она, смеясь и офигевая от своей внезапно вырвавшейся уверенности.

– Кстати, я первый в очереди хочу тебя, – подтрунил над Бабой собственник, чем конечно смутил ее. – Иди сюда, звезда моя!

Он положил огромную тяжелую руку ей на плечо, от чего она стала похожа на цыпленка, выглядывающая из-под крылышка. Подтянул ее к себе, как обычно, в плотную, что невозможно было и двинуться.

– Я знаешь, что понял только что про тебя?

– Что я…

– Молчи, – он взял ее за лицо, положив большой палец на губы. – Если тебе заткнуть рот, то я готов влюбиться в тебя по уши. Можно иногда давать его открывать. На работе. Ненадолго.

Он наклонился к ней и нежно поцеловал, давая место для отступления и наблюдая ее реакцию на его смелый жест. Но она не хотела сопротивляться и ответила взаимным поцелуем. Сколько он длился, никто не засекал, но Бабе показалось, что это был лучший поцелуй в ее жизни. Она пришла в себя, собрала остатки высосанных мозгов и улыбаясь, как блаженная, молча вышла из машины. У подъезда ее догнал шофер и отдал цветы, которые ждали ее на переднем сиденьи. Она велела передать «мерси»…

Будто под дозой сильнодействующих наркотиков, на автомате, Баба дошла до квартиры, в беспамятстве приняла душ. Нашла свой телефон в сумке, на котором было 13 сообщений и 22 пропущенных звонка от подруг. Отписалась, что жива, и уснула мертвецким сном.

Глава 7

«Сокол ты мой!А у бабули-то Ягули кренделечки сахарные!Вернись, я все прощу!»Баба Яга12

Прошли выходные, он так и не позвонил. Не нужно говорить, что она не выпускала телефон из рук, вздрагивала на каждый звонок и смс, но каждый раз это был не он.

К вечеру воскресенья идиотическое ожидание сошло на нет. Сначала добрая наша оправдывала его, что у него наверное работа; потом злилась, что если бы он был на заводе, то с ней бы уже раз десять вышли на связь и что-нибудь да спросили. Порывы написать самой сдерживались периодическими звонками подруг и походом по магазинам в поисках подарков. В воскресенье она проснулась почти в холодном поту от мысли, нужно ли ему покупать подарок, и, к счастью, женсовет в чате постановил, что он пока не заслужил.

В понедельник утром она пошла на работу, изменяя всем правилам дресс-кода. Надела голубые джинсы в обтяжку и белый свитер – с перспективой остаться в кружевном топе под ним, если вечер окажется интересным. Приглашение было на крайнюю в этом году тренировку и вечеринку в фитнес-клубе для постоянных клиентов в честь нового года. В этих кругах было принято носить все очень обтянутое, чтобы всем было видно, что ты натренировал и не наел лишнее.

Выходя из подъезда с огромной спортивной сумкой в руках, в отличном настроении, но с единственным сожалением, что ей, королевне, сейчас опять раскапывать свой ковер-самолет, она увидела знакомую машину. Внутри все оборвалось, и состояние самолюбования улетучилось мгновенно. Рассудок покидал ее со скоростью света. В животе она почувствовала так называемых бабочек и была уверена, что это не моль. Замедлив шаг, она ждала, что задняя дверь откроется, но движения не было. Когда она уже практически подошла к машине, с другой стороны вышел Коля-водитель. С извиняющимся видом и обегая своего железного коня, он как Славик из «Нашей раши» при покупки презервативов, тихо и невнятно изрек: