Избранная лирика

БЕРЁЗКА

Рассвета скупая полоска,за ветром летят журавли.Напрасно за ними берёзкастремится сорваться с земли.В ненужных усилиях мучась,дрожит, как дрожит человек.С землёй её горькая участькорнями связала навек.А ей бы свободу такую,чтоб птицы догнать не могли…И кто ей, смешной, растолкует,что небо беднее земли.Что вся её радость на светеи общее счастье со мной —любить это небо и ветер,навек оставаясь земной.Останься земною, лесною,до солнечных дней подремли.А птицы вернутся весною,им тоже нельзя без земли.

КАК ПРИХОДИТ ВЕСНА

К. Е. Якушевой

На маленький Юршинский остров,уставший от зимнего сна,всегда удивительно просто,бесшумно приходит весна.Сначала в условных приметах,неясных другим иногда,в особенной резкости света,в росистой испарине льда.Все больше небесных промоин,и вот, как предвестье чудес,над скованным Рыбинским моремотверзнется пропасть небес,такой изумительной сини,что грудь для дыханья тесна.Забытою чёткостью линийвпервые тревожит весна.А там, у истоков апреля,услышишь полдневной порой:работают дятлы-капелинад снежной непрочной корой.В предчувствии птичьих набеговв природе пойдёт суета,ручьи шевельнутся под снегомс упрямой повадкой крота.И медленно, трудно, неспороснега отползают во рвы.На бурых горбах косогоровпрорежутся зубы травы.А тёмною, влажною ночью(наверно, их ветер принёс),как пчёлы, мохнатые почкиобсядут лозинки берёз.Чтоб позже, в один из рассветов,для нас неприметно, тайком,подняться с насиженных ветокзелёным, крылатым листком.Тогда в перелесках знакомыхприходит бродяжничать срок.Как рифму – по тем же законамотыскивать первый цветок.Смотреть, как горит, не сгорая,заря над простором лесным,как листья налились до краязелёною кровью весны.

ГОРЯТ КОСТРЫ

Посмотри,на дорогах за нами,где скрестились десятки ветров,полыхает зубчатое пламядо сих пор не погасших костров.В них остались какою-то частью,может, искрами, сбитыми в сноп,нашей юности жаркое счастьеи далёких рассветов озноб.Пионерские наши дорожки,окунёвый азарт на заре,соблазнительный запах картошки,запечённой в горячей золе.И ещё:на площадке Кузнецкаот мороза металлу невмочь,и огнями разрезана резколедяная кромешная ночь.А земля прочерствела как камень,как железо крепка на излом.Мы её отжигали кострамии ломали тяжёлым кайлом.В тех огнях родилась и окреплакомсомольская юность твоя…На следах неостывшего пепларазжигают костры сыновья.

ЗА РЕКОЮ ПЕСНЯ

Вечерами тихими,полными покоя,кто из нас не слыхивалпесню за рекою?Где-нибудь под звёздами,посредине лета…Что в ней, неопознанной,до конца не спетой?Хорошо ли, худо ли —без конца, без краяв ней тоски и удалисила молодая.Светлая ли, грустнаяпесня за рекою —что-то очень русское,очень дорогое.

* Чернила – не кровь, а строка – не душа *

Чернила – не кровь,а строка – не душа,но есть исключительный случай,когда замираешь,почти не дыша,в предчувствии редких созвучий.В такую минуту,над словом склонясьв сплошном отрицанье покоя,поймёшь ты,что с временем держится связьодной, неизбежной строкою.Когда эту строчку ты все же настиги ей уже некуда деться,то трудно понять,где кончается стихи где начинается сердце.

* Умерла моя мама – простая рабочая *

Умерла моя мама —простая рабочая.Положили еёв заводском нашем клубе.Как живая.И смерть изменила не очень её,только стали суровымидобрые губы.Только глубже запалиморщинки косые,только сердцу,которое билось и плакало,и тревожилосьв вечной заботе о сыне,стало всё безразличнои всё одинаково.И оркестра охрипшегохмурые звуки,запах хвойных венков,ещё влажных от инея,и мои, в изголовье,тяжёлые рукии судьбы моей чёткая,ясная линия.Будет горе —а ты не поплачешь об этом,и дороги —а ты не махнёшь мне рукою.Ты лежишьпод густым электрическим светом,Не привыкшаяк ярким цветам и покою.Будет полночь светлаот январского снега,как обычно,такая же, очень простая,И в открытую форточкусразу, с разбегамолодая снежинкавпорхнёт и растает.Будет утро.Весна на зелёной планете,и хорошие песни,и добрые люди.Будет так,что и горя не станет на свете,лишь тебяникогда уже больше не будет.Никогда…Не помочь никакими слезами.Сыновья, сыновья,видно, все мы такие —матерей мы целуемв толпе на вокзале,о любви матерямговорим на могиле.

* В окно вагона, словно в прошлое… *

В окно вагона,словно в прошлое,глядеть приказывает память.Кружит, кружитснежинок крошево,не зная —падать иль не падать.Да все равно!Найти не просто мнезнакомый домик на заставеи те затоптанные росстани,где я тебятогда оставил.Как много летлегло на плечи нам,пожалуй, тяжестью двойною —ведь наша жизньбыла помеченаразлукой, временем, войною.Бродила смертьвокруг да около.Над полкой,где пылились книжки,как часто беспричинно трогалаты фотографию мальчишки.Как часто тысквозь сон нарушенныйприподнималась на постели,к моим шагамв ночи прислушиваясь…А это листья шелестели.Как часто,отстраняя плечитебе мешающих прохожих,ты вдруг бросаласьмне навстречу…А это был солдат похожий.А жизнь уже была измерена.Но ты гнала,гнала усталость.Ты все надеялась и верила,когда и полчаса осталось,когда уже дыханья не было,упав лицом в подушки синие,ты свой последнийвыдох сделаламоим невысказанным именем…Навеки в памяти останутсяснежинки,вкрапленные в вечер.Напрасно поезд ищет станцию,где ты бы вышламне навстречу.

ЛЕТНИЙ ДОЖДЬ

С утра ещё птицы об этом кричали,но туча, казалось, пройдёт стороной.А он, осторожный и робкий вначале,обрушился ливня стеклянной стеной.И сразу запахло корою смолистой,ещё не остывшей от солнца травой.А дождь нарастал, как рапсодия Листа,такой же стремительный, звонкий, прямой.С трудом изменяя характер строптивый,он медленно, словно огонь, затухал,возился в кустах придорожной крапивыи вновь тарахтел по глухим лопухам.На брызги с налёта дробился о камень,рубил неповинные листья сплечаи вновь клокотал и кипел под ногами,как будто земля для него горяча.И было такое желанье смешное:забыть обо всем, с чем сегодня знаком,разуться и узенькой тропкой лесною,как в детстве, по лужам бежать босиком.

ПОРОСЛЬ

Суходол, кустарники да кочки,крупная, как ягоды, роса.Сосны, оперённые подсочкой,медленно уходят в небеса.Утро разгорается несмело,только набирая синеву,и косые солнечные стрелыв мокрую вонзаются траву.Лес звенит скороговоркой птичьей,где-то в травах булькает ручей.Лишь стволов дремотное величьене обеспокоено ничем.Сквозь труху распавшейся осины,росною обрызганный водойжизни огонёк неугасимыйпорослью пробился молодой.Ёлкою иль робкою рябиной,клейкою берёзовой листвойтянется, вовек неистребимый,утверждая жизни торжество.Стоит повнимательней вглядетьсяне в стволов могучую красу,а вот в это тоненькое детствов вечно обновляемом лесу.

* Опять лесами бродит осень *

Опять лесами бродит осень.На сучьях вымокших осин,на тёмных кронахмедных сосенвисит заплаканная синь.Листвы сырая позолота,щетина ржавая хвои.Сквозь буреломы и болотатропинки тянутся мои.И я иду,скользя по грязидождём иссеченных крутин.Передо мной,пока без связи,куски разрозненных картин.Короткий взлёт пугливой цапли,как бы застывшей на весу.Брусники кровяные каплиодеты в знобкую росу.Стоит рябинав яркой кофте,берёз лимонно-жёлтый лист.И корневищ железных когтив суглинок намертво впились.И эти корни, травы, тучискупая память соберёт,чтобы хранитьна всякий случайи через жизнь нести вперёд,Чтобы за сотни километровтот край, с которым я знаком,пахнул в лицосентябрьским ветром,лесным и влажным сквозняком.

СТАНЦИЯ АННА

Другу моей юности —

поэту Арс. Кузнецову

Детства в солнечных пятнахнезабытые днине вернутся обратно,как ты их ни мани.Сколько здесь умещалосьи улыбок, и слез!И раздумье, и шалость,и работа в покос…В час холодный рассветаголубела река.Необычных расцветокна заре облака.Травы в трепетном росте,и стрижи на лету,и лиловые гроздисирени в цвету.Возвратить это снова,повторить наявудаже песенным словомне дано никому.Но однажды, нежданно,посредине пути,ты на станции Аннадолжен будешь сойти.И повеет понынечем-то очень родным,будто пылью полыни,будто ветром степным.И припомнятся травывперемешку с росой,колкий ёжик отавыпод ногою босой.Ветер треплет украдкойузкий лист ивняка,с лебединой повадкойплывут облака.И идут пионерысчастливой гурьбой…Посмотри и yверуй:детство снова с тобой!

* Я плохо верю в дружбу тех… *

Я плохо верю в дружбу тех,кто от удач ослеп,кому легко даётся смехи достаётся хлеб.Я не могу поверить в вас,без скидок и всерьёз,кто не хлебнул, хотя бы раз,горячего до слёз.Кто не изведал никогдааврала жаркий пот,когда нежданная бедав обрезок рельса бьёт.Кто не слыхал металла хруст,промёрзшего насквозь,кому носить тяжёлый грузни разу не пришлось.И, кончив день, как трудный бой,не раздеваясь, лечь,чтоб даже ночью снилась больуставших за день плеч.Надёжной дружбой дорожа,я крепко верю в тех,чья раскрывается душаот добрых слов «на всех».На всех – костёр,на всех – водаи ужин, пусть он скуп…Окурок друга никогдане обжигает губ.Пусть ветер бьёт и крутит снегсвирепых декабрей,сквозь них прошедший человек —правдивей и добрей.

* Сейчас, наверное, на юге… *

Сейчас, наверное, на югев цветенье розовом сады,а мы на малой речке Югедо чистой дожили воды.Всю ночь встревоженно и громко,пока совсем не рассвело,под синей грудою обломковрека дышала тяжело.Но, как от вынужденной ноши,освободившись ото льда,лишь блёстки солнечных горошинколышет светлая вода.Над берегов высокой кручейпростор такой голубизны,что видишь в нем счастливый случай,удачу северной весны.И слышно с этого откоса,как бродит молодость в кровии чайки, мчащиеся косо,кричат пронзительно:– Живи!

* Говори, говори… *

Говори, говори…Почему-то все чаще и чащенужен мне бормотоктвоих детски картавых речей.Потому и бредусквозь зелёное кружево чащи,чтоб услышать твой голос,лесной, неприметный ручей.Здесь, под сводами крон,как в глухой, потаённой пещере,ты по капле сочишься,камням и корягам в обход.Из-под крестиков мхаты пробьёшься наружу – я верюв беспокойную силуупрямых подпочвенных вод.Пузырьками стекляннымимокрые травы одеты.Между ними скользнув,ты уже заблестел вдалеке.Одного не пойму:по каким непонятным приметамты так точно находишьпрямую дорогу к реке?Обучи меня этому —песням твоим я рассказам.золотое терпеньеи силу свою подари,чтобы в трудном путимне с дороги не сбиться ни разу.…Говори, говори.

* Мысль входит в мир любыми формами… *

Мысль входит в мирлюбыми формами,лишь бы воспринялии поняли:спрессованнаяв виде формулы,развёрнутая до симфонии.Неважно, как она изложится:строкой певучего гекзаметра,металломвыльется в изложницуили бетономляжет намертво.

РОЖНОВСКИЙ МЫС

Ещё не вечер,но уже не полдень —лиловый сумрак бродит по лесам.Закат во всех подробностяхисполненкак бы дотошнойкистью палешан.Обнаженыв короткий час отлива,блестят тонкозернистые пески.А наверху,над кромкою обрыва,берёзы приподнялись на носки.Им видно:за своё названье споря,тугой полупрозрачною стенойто вдруг отступитРыбинское море,то грянет двухметровою волной.Здесь можнозаглядеться и забыться,молчать, куритьи не считать часов.Садится солнцеза Рожновским мысом —прообраз вечных Алых парусов.

* Милый край с берёзками у дома…" *

Милый крайс берёзками у дома…Говорят, что после сорокамир воспринимаешь по-иному:тусклыми глазами старика.Говорят,что заглушает копотьбеспокойный огонёк души.Умудренья бородатый опытскажет потихоньку:– Потуши…Осторожной следуя подсказке,обретёшь спокойствия права,но поблекнутзапахи и краски,вымрут задушевные слова.Потускнеетяркая планета,разучившись радугой гореть.Будешь житьпод тяжестью запрета,ничему не удивляясь впредь.Мир благоразумных равновесий,чувство меры,трезвости,стыдаза безумство юношеских песен —вот как начинается беда!И тогда,хоть сорок лет осталось,сорок, заколоченных в покой,знай, что этопостучала старостьтёмной, равнодушною рукой.Радуясь, любя и негодуя,даже час,в который на асфальтот разрыва сердца упаду я,не желаю старостью назвать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.