Семья незнакомцев

Лучше не становилось. Он по прежнему чувствовал давящую и терзающую… Мерзкую и удручающую… Щемящую сердце от безвыходности и бессилия… Всё светлое, стало слепяще ярким, тёмное, непроглядно чёрным. Отчий дом, путь к которому уже не найти, покрылся гарью и копотью бесчисленных пожаров. Родной батальон, разбитый и рассеянный без помощи врага, улёгся спать, укрывшись одеялами из дёрна и опавшей листвы. Долгие дни скитаний, слились в цепь однообразных дней, голода и холода, сырости и усталости. Заветная встреча с тем, кто в своём отчаянье, принял его за своего потерянного сына. Ставшая концом его совести, и началом новой жизни, в которой он снова был кому-то не безразличен.

Невыносимое одиночество, скорбь утраты собственного я, отрезанного сиюминутным желанием облегчения, страх того, что обман может быть раскрыт… Конвульсивно обхватив голову, съёжившись в кресле, ослеплённый разноцветными бликами гирлянд, он застонал, невнятное.

– Некуда бежать, нигде не спрятаться.

Один за другим, гости превращались в мутировавших волков, из какого-то полузабытого фильма. Скалящиеся, рычащие, зыркающие блестящими глазами, твари желали его смерти. Лучи переливающихся гирлянд, начали обжигать кожу, но стоит встать с медицинского кресла, тут же попадёшь в звериные пасти.

Вспышками, в памяти возникали давно забытые образы. Лица людей, при виде которых сжимались кулаки или появлялась слеза. Дрожь от катящихся мимо танков, запах тлена в брошенной избе, жар костра в долгую ночь, давление объятий и боль в саднённых ладонях.

Широко раскрытые глаза увлажнились, истекая слезами. Давно забытое и отринутое, возвращалось. Принося с собой боль и горечь, страдание и грусть, но, и радость. Спрятанную в дальнем углу надежду, дни детства и юности, то немногое добро, что осталось в мире, редкие, слишком выбивающиеся, встречи с другой, которую некогда звали Кристина.

Переливаясь зелёными, синими и красными точками, экран громадного телевизора вещал какие-то разрозненные изображения. Зло посмеиваясь, взглядом ища неприятности, отец мучал струну бас гитары, разлёгшись среди таких же одурманенных, полуголых женщин. Поминутно демонстрируя удостоверения, в клетке бесновался лысый мужик. Из всех пяти спален доносились стоны, сопровождаемые ритмичными движениями. Забредший на огонёк толстяк Джерк, самозабвенно выбивал ритмы на барабанах. Свесив руки по сторонам, тяжело дыша, сын наблюдал за тем, как снова поднимаются воздвигнутые им стены. Боль и сострадание, скорбь и вера, отчаянье и надежда покидали его, перемешивая все краски в серую.

***

Сорвавшись с потолка, очередная капля упала на щёку, окончательно выбивая из сна. С раздражением взглянув на мокрый потолок, сын утёрся краем розового покрывала. Он не помнил, как попал сюда, да это его и не сильно заботило. С другой стороны кровати, вповалку спали незнакомые люди. Ещё больше гостей обнаружилось разбросанными по остальной комнате. С трудом управляя ногами, переступая через храпящие головы, он перебрался на другую сторону, к двери в ванную.

С резким рокотом, выдохнув воздух, кран выпустил рыжую струю. Спустя пару секунд поток воды прочистился, а ещё через пару стал тёплым. Горсть воды на лицо, горсть на зеркало, чтобы смыть пепел от сигаретных окурков. Под стекающими каплями обнаружилось нелицеприятное зрелище. Лениво обернувшись, с вопросительной гримасой “Ну серьёзно?“, парень встретился взглядом с мёртвой шлюхой. Не то зарезанная, не то вскрывшая себе вены, она была заботливо засыпана почти растаявшим льдом, в котором плавала пара использованных презервативов.

Чистить зубы с надетой маской оказалось куда неудобнее, чем представлялось, но желание избавится от ужасного привкуса во рту, было непреодолимым. Наконец сообразив задёрнуть шторку, парень погрузил патлатую голову под кран, и с наслаждением выдохнув, принялся соскребать застарелые коросты.

Одевшись в то, что пришлось в пору, взамен утерянной части гардероба, сын вышел из комнаты. Коридор напоминал место сражения. Стена напротив была не то проломлена, не то прорублена. Весь пол усеивали гильзы, а у окна, в конце коридора, валялась куча расстрелянной посуды, ваз, бутылок и прочих мишеней. Те обои, что остались не содраны, покрывали слои граффити. Источая ужасный запах, вместе с храпом выплёвывая изо рта комки рвоты, подперев собой дальнюю дверь, дрых очередной незнакомец.

Не понимая где находится, сын распахнул первую из дверей. Люди, хаотично разбросанная мебель, тяжёлый спёртый воздух и полутьма. Комната за следующей дверью, была непроглядно чёрна. Неразборчивые звуки из дальнего угла, всхлипы, блеянье барана. Вдруг, ухватившись за дверной косяк, из мрака появился отец. Потерянное выражение лица, контрастировало с его неестественным, грязно зелёным цветом. Оттолкнув родича, мужчина вывалился в коридор, и неуверенной трусцой, в последний момент, ловя равновесие, умчался в сторону лестницы.

Восемь ступеней, поворот на девяносто градусов, и ещё четыре, залитых чем-то липким, вывели на второй этаж. Плотно, словно огурцы в банке, уронив голову на грудь, запрокинув назад, положив на плечо соседа, десяток тусовщиков потихоньку перерабатывали накопившийся в крови спирт. Один из них, не поднимая головы, рылся в карманах соседа.

– Да я просто сигареты искал! – вскинул руки карманник, демонстрируя пачку.

Нечего не ответив, лишь пожав плечами, парень пошёл дальше. Кровь на стенах, пустая тара от еды и алкоголя, обломок ножа в дверном косяке, зеркало с остатками пудры. Не до конца понимая куда, ноги несли всё ниже, всё дальше. Ища выход из лабиринта коридоров и комнат. Разум отступил на второй план, занятый такими-то мыслями.

– Саб. – окрикнули из кухни, остановив на пути в некуда.

На удивление быстро пришедший в себя, отец сидел во главе небольшого, прямоугольного стола. По правую руку, ухмыляясь, завтракала сестра. При виде и запахе свежего тоста, зудевший на фоне голод, дал о себе знать с новой силой. На полках навесных шкафчиков остались лишь обёртки, за небольшой дверце кладовой десятки видов приправ и специя, холодильник ломился от недопитых бутылок с пивом. Стряхнув осколки с упаковки молока, Саб открутил крышку, и заглянул внутрь. На поверхности густой жидкости, плавал мохнатый остров. Заметив взгляд родственника, намекавший на то, чтобы делится блинами, сестра взялась за вилку с целью отстаивать добычу, даже если потребуется пролить кровь.

– Смотри. – отец перебросил ему свежую газету. – Это их конец.

В заглавие было написано.

(Конфликт на западе набирает новый оборот!) Чуть ниже. (Бывшие союзники, достали ножи. После завершения миротворческой миссии, флотилии перебазировались на северном архипелаге…) (…на снимках со спутников, видна большая активность. Всё свидетельствует о концентрации атакующей группировки.)

– Грядёт война?

– В банке может быть только один паук. Надеюсь, они перебьют друг друга!

– Ага. – надевая куртку. – Пойду куплю что-нибудь.

– Больше! – воодушевлённо воскликнула сестра

Кивнув, он вышел за дверь.

У ближайшего столба, переминаясь с ноги на ногу, стоял не то бегунок, не то шестёрка одной из местных банд. Одетый так, чтобы никто не хотел с ним связываться, демонстрируя свою некомпетентность засунутым за пояс пистолетом, он внимательно оглядывал закоулки чужого квартала. Обернувшись на звук захлопнувшийся двери, местный поначалу дёрнулся, но увидев, кто перед ним, тут же принялся всем своим видом изображать плохого парня.

– Эй. Кто такой?

Лишь косо глянув на него, Саб прошёл мимо.

– Эй. – менее уверенно, но в тоже время с раздражением. – А ну стой.

Он остановился.

– Ты из этих?

– Нет. – совершенно не понимая о ком идёт речь.

– Тогда хрена ли ты там делал? – возмущённо и напористо.

– Я тут живу.

Пыл мгновенно поутих. Ещё раз, оглядев жильца пропащего дома, и придя к какому-то выводу, бегунок кивнул.

– Это для твоего… отца. Для Фокуса.

Взяв помятый конверт из тёмной бумаги с крупной печатью, Саб засунул его в карман и пошёл было дальше, когда его снова окрикнули.

– Тебе нужно его отдать…

Требовательный голос шестёрки был прерван выстрелом, раздавшимся где-то в доме.

– Не забудь. – и искоса поглядывая себе за спину, быстрым шагом переходящим в бег, поспешил скрыться.

По широким, и пустым улицам пригорода, меж заборов частного сектора, к бетонно-панельным кварталам, через заросли, узкой каменной лентой семенящих ступени, на затон. Плотно застроенный в годы роста, сейчас лежащий в кромешных руинах, то и дело затапливаемый паводками, он не был так прост, как могло показаться на первый взгляд.

– Эй. – окрикнули откуда-то сверху. – А, это ты. Чего тебе?

– Иду к хирургу. – взглядом обшаривая обвалившиеся стены, в поисках говорившего.

– Ну, иди. – шорох осыпающейся пыли.

Так и не найдя говорившего, точно зная что за ним наблюдают сразу несколько местных, парень пошёл дальше. Тропами, меж пологих завалов, под металлоконструкциями с кусками бетона, мимо неприметных дверей. Многие переулки и улицы покрывал тонкий слой слегка мутной воды, поросшей плавучими травами. Прорастая в трещинах стен, цепляясь за камни и решётчатые изгороди, болотные растения осваивал немногочисленные пригодные для укоренения площади, в то время как вся земля, напитавшись водой, превратилась в топкое месиво.

Возвышаясь над кварталом, высохший тополь служил ориентиром. Его редкая тень, покрывал камуфляжем загорелое лицо бродяги, сидящего неподалёку от входа в обиталище доктора. Облокотившись на осыпь, медленно пережёвывая жёсткий ломтик вяленого мяса, незнакомец, без тени стеснения, пялился на подошедшего парня. Лишь коротко стрельнув глазами, занятый собственными мыслями, тот не замедлил шага.

Лёгкий толчок в металлическую дверь, не сдвинул её ни на дюйм. Дважды постучав и не услышав ответа, Саб отошёл на полшага, оглядывая здание, а затем, развернувшись, направился к завтракающему незнакомцу.

Если бы потребовалось описать его одним словом, им без сомнений стала бы: пыль. Пропитавшая одежду, полностью скрывшая изначальный цвет обуви, отмеченная подтёками пота на загорелой коже, пыль была везде. Приваленный к стене, такой же грязный, как и его обладатель, рюкзак был наполовину пуст. Неброская, полу-походная, не раз штопаная, одежда выцвела в тех местах, где на неё падали прямые солнечные лучи. Единственным что привлекло внимание, был взгляд. Внимательный, любопытствующий, но и безразличный, слишком похожий, на взгляд отца.

Оба не произносили ни слова, разглядывая оппонента. Длинные грязные волосы рассекали еле заметные проборы шрамов, многодневная щетина, растущая лишь на висках и шее, крохотная серьга в брови. На левой кисти, местами покрытой зарубцевавшейся кожей, не было ногтей.

– Давно ждёшь?

Незнакомец не ответил. Уязвлённый игнорированием, парень напряг зрение, изо всех сил пытаясь подметить то, что упустил в первый раз.

– Это, не то о чём ты думаешь. – указав на рукав, с полустёртыми пятнами крови, а затем на кровавые плевки чуть в стороне. – Будь это оно. Ты бы не добрался до города.

– Почём тебе знать. – сурово, почти скрыв обеспокоенность.

– Моя сестра, несколько лет назад, нашла “индейское одеяло”. Его не с чем не спутаешь. Как давно ты заметил?

В места ответа, настороженный взгляд.

– Полагаю после того как проходил через один из пунктов выдачи. Оба они примерно в неделе отсюда. Судя по твоему виду, ты идёшь с юга-востока.

– Проклятье! – настороженность, сменилась весёлой улыбкой. – Угадал. Я помню всех кого встречал, и ты точно не один из них. Следишь за мной?

– Значит с запада. – с досадой отвёл глаза Саб.

Чужак снова замолчал. Усмехнулся. Кивнул на обломок стены, предлагая сесть.

– Врач придёт через полчаса. Срочный вызов. – сухой, глубокий кашель. – Он сказал то же самое, что и ты. Но проблему всё равно нужно решать.

– Давно в пути?

– Годы. С самого конца. А ты? Не похож на оседлого. У них взгляд, как у овец на выпасе.

– Не больше нескольких недель на одном месте.

– Есть хорошее местечко на примете? – прищурив один глаз.

– Только те, от которых следует держаться подальше. – с грустной полуулыбкой. – А у тебя?

– Куда ноги ведут, где есть еда, подальше от оккупантов.

– Дорогами, что уходят за горизонт. От рассвета до заката. Останавливаясь чтобы поесть.

Скиталец дважды кивнул. Его взгляд изменился. Теперь в нём отражался братская душа.

– Однажды, ты остановишься посреди дороги, обернёшься, не понимая, откуда идёшь, сядешь, где стоял, и заплачешь, так как никогда не плакал.

Черты его лица вытянулись, и одеревенели. Взгляд ожесточился.

– Да что ты знаешь. – тем же тоном, но с явным напором в голосе. – Я бы встретил их грудью, и…

Не укоряющий, и не насмехающийся, глубокий и бесцветный, словно видящий правду, взгляд парня заставил замолчать.

– Когда ты один, тебя не сковывает чужой темп, не заботят чужие проблемы, нет нужды с кем-то обсуждать свои решения. Когда ты один, тебя греет лишь костёр, ты можешь опереться только на землю, ненужно делить кусок хлеба, нести на себе чужую ношу.

Опустив нахмуренный взгляд, незнакомец не ответил. Больше он не произнёс ни слов.

Саб, задумался о другом. Рейды по пустым землям, не могут длиться вечно. Однажды. Возможно не скоро, но несомненно однажды, их станет двое, а может и того меньше. Пока всё как сейчас, они держатся, но не станет одного, любого…

– Не семья, но и не друзья. Можно ли кого-то из нас заменить?

Следом, за ни на чём не основанной догадкой, пришёл страх, быстро перерастающий в ужас. Потерять её, или потерять отца. Лишившись половины себя. Без любого из трёх цветов, не получится кадр. Но ничто не вечно. Сняв с пояса маску, он поспешно поднёс её к лицу, и страх отступил.

***

Ненадолго задержавшись перед подробным анатомическим рисунком человека, Саб вошёл внутрь. Полутьма возле двери, спустя всего несколько шагов, сменялась ярким, холодным светом. Тускло блестели закрытые в прозрачный контейнер инструменты. Мерный гул кварцевых ламп.

– Здравствуйте. – робко и сдержанно.

Поставив походный чемоданчик и аквариум под лампой, врач скептически взглянул на посетителя.

– Я пришёл чтобы спросить… – взгляд избегал прямой встречи. – Делаете ли вы операции? Не обычны операции… Мне не для себя. Меня послала спросить одна девушка…

– Опять про пулю в голове? Нечего не изменилось. Приводи её сюда, и я всё сделаю. Как ты его принёс, он так и пылится. – взгляд указал на накрытый плёнкой пробор в дальнем углу.

Выйдя на яркий свет, Саб замер, потупив взгляд. Пальцы легко подрагивали, дыхание замедлилось, на лбу выступил пот. Борьба длилась недолго. Достав маску, он водрузил её себе на лицо, и не успел затянуть лямки на затылке, как всё прошло.

Он не знал, что именно заставило его остановиться у дверей магазина, обернутся, взглянув в конец дороги, отправится на затон. Она не просила помощи, зная, что место неё получит лишь разочарование. Он, никогда не её предлагал, зная, чем всё обернётся. Но, нечто внутри, сжимаясь до рези, до слёз, раз за разом гнало к ужасному будущему, в котором для подделок не останется места. Беспросветная печаль, и отчаянье скрылись за пеленой забвения. Под ногами снова лежала дорога, и оставалось только идти, не поднимая взгляда, не замечая, что твориться вокруг, жить, пусть даже если за это придётся заплатить подобную цену.

Решив не снимать маску, пока не выйдет из затона, Саб направился к ближайшему подъёму. Затопленные парковки, с заросшими островками машин, выложенная плитами дорога, завалившийся баннер с обрывком красочной бумаги, сотни сотен пластиковых бутылок, занесённых во время разлива.

Он заметил, что за ним следят, но не придал этому особого значения, списав на недоверчивость местных. Когда впереди появился отряд в чёрной форме без знаков отличия, он не свернул с пути, зная, что у них ещё оставалось время, предположив, что они пришли за кем-то другим, и если он дёрнется, они точно заподозрят неладное. Когда к нему, сошедшему с дороги, обратился один из людей в форме, он был уверен, что они просто хотят его расспросить, (не видел ли он чего).

Аккуратно взятый под руки, Саб был поднят над землёй, отнесён за угол, и усажен в один из двух внедорожников. Сняв маску, без ошибочно угадав старшего, задержанный обратился к нему в пол тона, без тени страха.

– Вы меня с кем-то спутали.

Тот лишь удивился.

– Вот значит, как выглядишь.

После чего дверь закрылась, и воронок тронулся с места.

Не было ни мешка на голове, ни каких то требования. Короткий обыск, вместо диалога. Крепкие руки на запястьях, вместо ремней безопасности. За несколько кварталов добравшись до съезда, ведущего на эстакаду, не остановившись для досмотра, машины поднялась над городом. Ровный шелест колёс по первоклассному асфальту, тихая мелодия на чужом языке, мелкий дождь за окном. Через два блок поста, мимо нового района, с высоченными домами, меж которых ходили одетые с иголочки люди, в подземный гараж. Оттуда лифтом вниз, несколько коридоров и затем вверх, до тридцать второго. Под конвоем самого накаченного, к кабинету с табличкой. (Старший следователь.)

– Добрый день. – по приветствовал владелец кабинета. – Сюда.

Его провели в смежную комнату, поделённую надвое. Одна сторона была пустой, за исключением дивана, из которого выступали стальные петли. Другая, ничем непримечательным рабочим местом офисного клерка.

– Слишком гладко. – хмурясь, доложил глава оперативной группы, глядя на усаженного на диван пленника.

– Всё так, как и должно быть. Свободны. – в родной речи, чувствовался акцент человека, слишком часто говорящего на чужом языке

Кивнув, бойцы вышли.

– Ну здравствуй, Роман.

Парень неуверенно повёл головой.

– Эх, прости. Ты наверное уже и забыл. – взяв крайний документ на столе, и продемонстрировав его задержанному. – Твой паспорт. Довоенный. Нового, я так понимаю, ты не делал.

– Отсутствие паспорта, не тот поступок, из-за которого вот так похищают.

– Не тот. – соглашаясь, а затем стрельнув улыбчивым взглядом. – А как насчёт убийства, в составе приступной группы. Хищение документации частных предприятий, владение и сбыт незаконного оружия. Тут целый список. – он постучал пальцем по одной из бумажных стопок.

Парень пожал плечами.

– Я нечего такого не делал. Честное слово. Можете проверить на детекторе.

– Я тебя знаю. – с внезапной злостью в голосе. – Знаю, что ты можешь простить себе любой грех. Но если ты его забыл, не значит, что забыл бог. – взгляд указал в потолок.

Минутное молчанье один провёл за чтением записей, второй, за разглядыванием картины. Длинная и узкая, с изображённым на ней озером, посреди лесистых гор, со слегка искажёнными тонами, в которых преобладал серый цвет.

– Предлагаю тебе поступить следующим образом. – снова спокойно. – Расскажи где твои подельники, и будешь свободен. Мне ты также не интересен, как и прочие бродяги. Я знаю, что ты всего лишь был рядом, когда они совершали преступления. Но этого вполне достаточно, чтобы одеть тебя в петлю. Начинаешь говорить, живёшь дальше. Нет, повиснешь на автобане.

– Могу я взять мою маску?

– Нет. – с тонкой улыбкой. – Не можешь! – одновременно с ударом кулака о стол. – За дурака меня держишь!?

Небольшая пауза, на прочтение записей.

– Два кофе. Горячий и тёплый. – после нажатия на селектор телефона.

Большая, белая, парящая кружка для старшего следователя, и еле тёплый, пластиковый стаканчик для допрашиваемого.

– Пойми. – спокойным и вкрадчивым голосом. – Ты попался. Это конец истории. И перед тобой простой выбор. Начать новую, или умереть… Умереть. – внимательно глядя в глаза допрашиваемого. – Даже здесь… – указав кивком куда-то в сторону. – …лучше, чем умереть. Пока ты жив, ты можешь чего-то добиться, к чему-то прийти, изменить. Но смерть… Она нечего не изменит. Мир её даже не заметит. Сотрудничай, и будешь жить…

Не пристально, без любопытства, Саб разглядывал лицо своего корпоративного работника. Чистое, без угрей, волос или шрамов. Слегка намеченный подбородок, не ярко выраженный кадык. Двух сантиметровые, чистые, ровно подстриженные волосы. Белые зубы. Острый нос. Обычные уши. Взгляд спустился ниже. Чистая, ровно выглаженная рубашка, следы от колец на пальцах. Взгляд стал более заинтересованным. Пепельница на столе. Ни сигарет, ни зажигалки. На стенах отметки от игл. Пыль на полках, грязь под мебелью и в дальних углах. На ногах чистые, будто новые туфли…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.