Интернет: модель и практики политического участия

Большая часть последних исследований избирательной явки посвящена оценке процедурных эффектов: того, как влияет принудительное голосование или введение процедуры голосования по почте на явку избирателей. К настоящему времени накопилось большое количество научных исследований, которые подтверждают важность институционального контекста (регистрации и явки избирателей). Например, Дж. Б. Пауэлл сравнил явку в двадцати девяти демократиях по параметрам социально-экономической среды, конституционного регулирования и партийной системы. Выяснилось, что принудительное голосование, автоматические процедуры регистрации и сила регулирования партий повысили явку, в то время как участие было снижено в однопартийных доминирующих системах, не допускающих ротации среди партий в государственном управлении32.

Р. В. Джэкмэн и Р. А. Миллер исследовали электоральное участие в двадцати двух промышленно развитых демократиях в течение 1980-х, и подтвердили, что политические учреждения и избирательные законы являлись значимыми факторами для изменений в уровне явки33. Основываясь на этих результатах, А. Б. Блэйс и А. Добрыньска провели более широкое сравнение, проанализировав число проголосовавших в 1972—1995 гг. как пропорцию от зарегистрированного электората на парламентских выборах в девяноста одной избирательной демократии. Они пришли к выводу, что на явку влияло множество факторов: использование принудительного голосования, возрастной ценз, тип избирательной системы, скорость получения результатов выборов, количество партий, а также уровень социально-экономического развития и размер страны34. Позже М. Фрэнклин, К. ван дер Эйк и Е. Оппенхиус сравнили явку на прямых выборах в Европейский парламент и обнаружили, что изменения в участии граждан среди пятнадцати государств-членов ЕС могли быть приписаны в значительной степени системным институциональным различиям (использование принудительного голосования, пропорциональная избирательная система, склонность участия европейца в национальных выборах)35.

Используя международную базу данных IDEA, Р. Роуз установил, что различия в избирательной явке в послевоенных европейских национальных выборах могут быть объяснены: длительностью промежутка времени, в который были проведены свободные выборы, пропорциональным представлением избирательных систем, использованием принудительного голосования; проведением выборов в выходной день, средним размером избирательного округа36. В исследовании М. Фрэнклина также подчеркивается значимость институционального контекста для объяснения различий в явке в стабильных демократиях, в частности, для объяснения типов электоральной конкуренции, а также эффектов, которые возникают из-за снижения возрастного ценза для активного избирательного права37.

Таким образом, первый этап изучения политического участия позволил достаточно подробно описать одну из важнейших составляющих модели политического участия – институциональный контекст.

Дальнейшее развитие института политического участия в рамках функционирования политических партий вызвало необходимость анализа этого аспекта политической активности. Исследования политического участия в деятельности партий позволяет нам продвинуться дальше в описании модели политического участия. Политические партии являются важным элементом демократического государства. С помощью выбранных представителей, граждане имеют возможность опосредовано влиять на принятие политических решений и выражать свои интересы. Отсутствие развитой партийной системы свидетельствует о низкой легитимации представительных органов власти.

Стабильные демократии сталкиваются с серьезными проблемами, связанными с повышением антипартийных настроений и уменьшением количества членов в партиях, начиная с «золотого века» массовых партий, приходившегося на конец 1950-х. Эта проблема особенно серьезна для Западной Европы, где партии продолжают играть роль важнейшего посреднического института, связывающего граждан и государство. Исследование, проведенное международной группой ученых во главе с Р. С. Катцем и П. Майером, показало новые аспекты внутренней организации партий38, в то время как Р. Далтон и М. Ваттенберг собрали и систематизировали данные о партийных тенденциях в постиндустриальном обществе39. Исследователи полагают, что партии остаются важным связующим звеном между органами управления и не теряют ни одной из своих функций в совместном функционировании с исполнительной и законодательной ветвями власти40.

Вместе с тем, многие исследователи указывают на признаки упадка партий, которые видны на организационном и избирательном уровне41. Данные опросов в стабильных демократиях, показывают, что в электорате произошло размывание партийной идентификации, сокращение доли последователей, которые поддерживают свою партию при любых обстоятельствах42. Кроме того, исследования П. Маира, И. ван Биезен и С. Скарроу, опиравшиеся на официальные документы, свидетельствуют, что с 1950-х годов во многих партиях в устойчивых демократиях произошло уменьшение количества новых членов, хотя остаются существенные различия в уровнях партийного членства, даже в пределах относительно похожих западноевропейских демократий43.

Чтобы исследовать причины снижения членства, были проведены опросы сторонников британских партий44. Британские исследования выявили, что негативно повлиял на партийную активность недостаток времени, в то же время, у партий сегодня меньше потребностей в добровольцах для сбора денег и активном участии в кампаниях45.

Снижение роли политических партий в осуществлении политического участия можно представить как часть более широких изменений, затрагивающих многие общественные организации, и влияющих на политическую активность граждан. Как и партии, общественные организации обычно поддерживали важнейшие социальные институты гражданской мобилизации в послевоенной Западной Европе – церкви, присоединившиеся к Христианско-Демократическим партиям; профсоюзы и общественные ассоциации, которые мобилизовали левый рабочий класс; разнообразные группы интересов в гражданском обществе, такие как социальные клубы, профессиональные и деловые организации, сельскохозяйственные кооперативы, филантропические группы46. Интерес к роли подобных общественных организаций появился после хлынувшего потока литературы о социальном капитале.

Политическое участие в контексте гражданского общества изучалось основателями теории социального капитала П. Бурдье и Дж. Коулмэном47. В работах Р. Патнэма «Чтобы демократия работала» (1993) и «Боулинг в одиночестве» (2000) иллюстрируется влияние социального капитала на политическое участие (в первую очередь, через деятельность различных гражданских ассоциаций)48. Р. Патнэм определяет социальный капитал как «связи среди индивидуумов – социальные сети и нормы взаимности, а также доверие, которое является их результатом»49. Отметим, что Р. Патнэм понимает социальный капитал и как структурное явление (социальные сети), и как культурное явление (социальные нормы). Р. Патнэм утверждает, что горизонтальные сети встроены в гражданское общество, а нормы и ценности поддерживают эти связи и имеют важные последствия для людей в социальных сетях и для общества в целом, принося частную и общественную пользу.

Наконец, в труде «Боулинг в одиночестве» Р. Патнэм представляет наиболее обширные данные, свидетельствующие о том, что гражданское общество в целом, и социальный капитал в частности, претерпели существенную эрозию в послевоенные годы в Америке. Р. Патнэм рассматривает ряд причин, которые способствовали этому (например, недостаток времени и денег). Кроме того, социальный капитал изменяется технологиями и СМИ, особенно в связи с развитием развлекательного телевидения как главного источника досуга в Америке. Именно в нем Р. Патнем видит главного виновника разрушения социальных связей в США, с самым глубоким влиянием на послевоенное поколение50.

Современные гражданские ассоциации претерпевают существенные изменения. Сегодня в их число входят женские движения, антиглобалистские движения, антивоенные коалиции, экологические движения, разнообразные неправительственные организации. Они имеют подвижные границы, свободные сетевые коалиции и децентрализованные организационные структуры. Основные цели новых социальных движений – достижение социальных изменений через стратегии прямого действия и создания сообществ; изменение образа жизни и социальной идентичности с помощью влияния на процесс разработки политических решений и принятия законов51.

Очевидно, что мобильность общественных организаций и ассоциаций, их способность пересекать национальные границы свидетельствует о появлении глобального гражданского общества, мобилизующего людей вокруг проблем глобализации, прав человека и мировой торговли52. Эти агентства характеризуются децентрализованными сетевыми коммуникациями с другими участниками, «горизонтальными», а не «вертикальными» организационными структурами, мало формализованной принадлежностью (belonging), общей обеспокоенностью разнообразными политическими проблемами53. Люди могут временно «подключаться» к решению конкретных проблем и свободно миновать организационные границы, вместо «формального» присоединения к ассоциации при уплате членских взносов.

Новые социальные движения стали важным каналом политического участия, альтернативным средством политической мобилизации, протеста и выражения гражданской позиции.

Развитие альтернативных организационных форм гражданской активности связано с ростом форм деятельности, которая в западной литературе получила название «политики, касающейся определенного вопроса» (cause-oriented). Поэтому, большая часть исследований политического участия посвящена изучению различных механизмов вовлечения в гражданское участие. Гражданская активность, в свою очередь, влияет на электоральное участие, активность граждан в контактах с органами государственной власти, участие в деятельности партий. С. Верба с коллегами установил это, когда рассматривал различные способы политического участия, которые системно отличались по своим затратам и выгодам54.

Таким образом, в современной литературе описаны два механизма политического участия. Первый связан с индивидуальной активностью граждан (партийное или электоральное участие). Второй – с коллективными действиями, направленными на решение конкретной проблемы (бойкот товаров, подача петиций, демонстрации и протесты)55.

Новые социальные движения часто принимают смешанные стратегии активности, которые объединяют традиционные способы (например, лоббирование избранных представителей и контакты со СМИ), сочетая их с разнообразием альтернативных форм политического выражения (действия в Интернете, уличные протесты и потребительские бойкоты). По сравнению с индивидуальным участием граждан, политическое участие, ориентированное на решение конкретной проблемы направлено на цели, которые находятся как в пределах, так и вне избирательной арены.

Политическое участие, ориентированное на решение конкретной проблемы включает участие в, так называемой, «потребительской» политике и особом «образе жизни», где существует разделительная линия между «социальным» и «политическим». Примеров такого участия много: помощь жертвам домашнего насилия, сбор денег для нужд местной школы, протесты на участках для заготовки древесины; бойкот товаров, произведенных компаниями, использующими «потогонное» производство; покупка косметических изделий, которые не испытываются на животных. Это участие, несмотря на весьма важные социально-экономические последствия, находятся вне сферы строго «политического».

Другая характеристика действий, ориентированных на решение конкретной проблемы – их направленность не только на органы государственной власти, а ко всем публичным акторам, некоммерческому и частному сектору. Этой особенностью обладают международные организации по правам человека, женские неправительственные организации, экологические организации, «антипотогонные» движения, организации по борьбе с противопехотными минами, движения за мир, антиглобалисты56 и т. д.

Изменение цели и механизмов гражданского участия отражает процесс глобализации и уменьшающейся автономии национальных государств, включая основные институты исполнительной власти. Можно говорить о том, что власть переместилась одновременно вверх – к межправительственным организациям, подобным ООН и ВТО, и вниз – к региональным и местным ассамблеям57. В какой-то степени процесс принятия решений переместился из сферы исключительно государственных органов, которые были непосредственно подотчетны избранным представителям, в сферу некоммерческих и частных агентств, работающих на местном, национальном и международном уровне58. Гражданам стало труднее использовать национальные выборы, национальные политические партии и национальные законодательные органы как сферу артикуляции политических проблем, возникла потребность в альтернативных способах выражения гражданской и политической позиции, политической мобилизации.

Итак, традиция изучения политической активности берет свое начало в середине 1950-х гг. В исследованиях рассматриваются типы и формы участия граждан; процессы, способствующие их активности и последствия предпринятых действий. В целом, с 1960-х до конца 1980-х годов в традиционных исследованиях политического участия подчеркивалась важность структурных ресурсов и культурных установок как факторов, определяющих типы участия.

Из всего многообразия трактовок понятия «политическое участие», нам наиболее близко определение М. Каазе, понимающего под политическим участием «всякую деятельность, добровольно осуществляемую гражданами с целью оказать влияние на принятие решений на различных уровнях политической системы; участие в политике понимается, прежде всего, как осознанная целенаправленная деятельность»59.

Политическое участие может быть описано как комплексный феномен (модель), который включает в себя факторы, влияющие на политическое участие, основные ресурсы, значимые для участия, культурные установки, мотивы личности, формы и институциональный контекст (рис. 1).

Рис. 1. Модель политического участия

К факторам, определяющим политическое участие, отнесены социально-демографические характеристики личности: пол и возраст.

Ресурсами политического участия являются: уровень и характер образования, уровень дохода, профессиональный статус. Изменение объема и качества ресурсов, например, получение высшего образования, увеличение дохода, изменение профессионального статуса – ведет к смене характера и форм политического участия.

Культурные установки, влияющие на характер политического участия, включают60: когнитивные ориентации (знания о политической системе, ее целях, включающие в себя концепции, модели, теории, идеологии); аффективные ориентации (чувства, испытываемые к политической системе, ее функционированию и тем, кто ее олицетворяет); ценностные ориентации (представления и суждения о политических объектах, опирающиеся на ценностные стандарты и критерии в сочетании с информацией и эмоциями).

Мотивы, влияющие на действия гражданина: повышение собственной информированности о политике; получение информации о политике; влияние на принятие политических решений и уверенность в своей возможности их осуществить.

Механизм инициации политической активности граждан может быть вертикальным (доминирует участие, инициируемое государством или другими политическими субъектами – электоральное, партийное) или горизонтальным (доминирует участие, инициируемое общественными проблемами).

Все многообразие форм политического участия в офлайне и онлайне мы объединяем в типы, различающиеся по степени законности действий: конвенциональное и неконвенциональное участие.

Политическое участие осуществляется под воздействием институционального контекста политической системы, который определяется характером избирательной системы и административных процедур.

Таким образом, на основе нашего анализа традиционных концепций политического участия, модель политического участия можно описать как комплексный феномен.

1.2. Политическое участие как коммуникативный процесс

Изменение среды, в которой выстраиваются политические отношения, и осуществляется участие, приводит к необходимости рассматривать этот процесс в контексте коммуникативистики. Политическое участие в Интернете представляется как многоступенчатый коммуникативный процесс, проходящий под влиянием особых акторов – лидеров информационного взаимодействия, оказывающих непосредственное воздействие на свое окружение.

Понимание того факта, что лидеры общественного мнения встречаются в обществе и их можно использовать для распространения политических идей, возникло еще в древности. Г. Вейманн, давший хронологию этой концепции в своей книге «Влиятельные люди – те, которые воздействуют на окружающих», прослеживает историю этого понятия начиная с библейских времен61. Когда Моисей пожаловался Богу, что больше не может сдерживать народ Израиля, Бог велел ему собрать «семьдесят человек из старейшин Израиля» и попросить их донести вести до остального народа.

Отечественным предвестником теорий о лидерах мнения был Л. Гумилев с его теорией «пассионарности»62. Понятие пассионарности как способности человека к активным и энергичным действиям было введено Л. Гумилевым в работе «Этногенез и биосфера Земли»63. Согласно Л. Гумилеву, имеется три категории людей: пассионарии, гармоничные особи, субпассионарии. У пассионариев энергетика избыточна. Причем это не имеет отношения к морали, идеологии, даже к таланту, есть лишь градации пассионарности-энергетики. В любом случае, пассионарий совершает поступки, выходящие за грань биологического инстинкта самосохранения. Пассионарий может быть воином, политиком, ученым, художником, писателем, террористом или просто неудачником.

Именно пассионарии поворачивают развитие системы на новую траекторию или спасают ее от деградации. В современных исследованиях принято говорить о лидерах, тех, кто формирует цель, видение, подает пример мужества, стойкости, нравственности, порядочности. Лидеры, в современном понимании, это те же гумилевские пассионарии. Источники пассионарности загадочны, и Л. Гумилев полагал, что таковыми являются некие космические излучения64.

Русский ученый А. Чижевский также указывал на воздействие природных явлений на человека, на наличие постоянных колебаний окружающей среды. Он считал, что на основании известных данных, еще нуждающихся в проверке и обосновании, можно предполагать, что сила внушения – влияние единичных лиц на массы – возрастает с усилением пятнообразовательной деятельности Солнца. Произведенный им анализ многочисленных исторических событий показал, что влияние на массы ораторов, народных вождей, полководцев не всегда имеет одинаковую силу и колеблется не только периодически по этапам солнечного цикла, но и по временам года.

Однако, А. Чижевский отмечал, что нельзя считать периодическую деятельность Солнца основной причиной исторических событий. «Всякое такое событие есть динамическая реакция человеческих масс на все действующие на них политические и экономические, а равно и естественные раздражители, изменяющие их поведение и обусловливающие собою интеллектуальное и социальное развитие человечества»65.

В 1903 г. французский социолог Г. Тард, изучая массовое поведение людей, писал, что «у каждого стада диких животных есть свои вожаки, оказывающие воздействие на других»66. Но только в последние шестьдесят лет стали проводить эмпирические исследования этой проблемы. В политической практике внимание к лидерам мнений появилось после открытия американским социологом П. Лазарсфельдом двухступенчатой модели коммуникации. П. Лазарсфельд доказал на широком эмпирическом материале, что влияние СМИ на человека опосредовано так называемыми «лидерами мнения». Избиратели, довольно поздно определившиеся относительно кандидата, за которого они будут голосовать, мало подвержены влиянию СМИ, но открыты влиянию лидеров общественного мнения, которые, по версии П. Лазарсфельда, более подвержены влиянию СМИ и таким образом транслируют избирателям распространяемые СМИ идеи и мнения. Таким образом, передача информации происходит в два этапа по схеме «СМИ – лидеры общественного мнения – избиратели»67.

Сразу же после Второй мировой войны П. Лазарсфельд решил вплотную заняться этой темой. Вместе со своей командой он выбрал типичный американский город Декатур в штате Иллинойс. Сообщая о результатах этого исследования в книге «Личное влияние»68, П. Лазарсфельд и его соавтор Э. Катц смогли идентифицировать индивидов, оказывающих большое влияние на окружающих и описать некоторые их характеристики. Одно из открытий заключалось в том, что у каждого лидера общественного мнения была своя «специализация»: одна женщина могла быть лидером общественного мнения относительно моды, другая была экспертом по кинофильмам, а с третьей все советовались по поводу общественных мероприятий. Таким образом, для каждого информационного поля, в том числе и для политики, в обществе существует свои (с особыми характеристиками) лидеры мнения.

В теории К. Левина лидеры мнений названы «привратниками» (gatekeepers). Во время войны он решал задачи по изменению потребительского поведения населения, в частности, переориентации потребителей на использование более дешевых сортов мяса. В той ситуации «привратником», принимающим решение о том, из чего готовить обед, была домохозяйка69.

В контексте СМИ, «привратниками» выступают редакторы, отбирающие из тысяч ежедневных событий в мире, те несколько десятков, которые попадут в эфир или на страницы газет. Одно из первых исследований роли «привратника» касалось радионовостей. Оказалось, что в процессе отбора новостей редакторы ориентировались на свои политические пристрастия и свое представление о том, что может быть интересно его слушателям.

В современных исследованиях «привратником» признается тот, кто контролирует поток новостей, может изменять, расширять, повторять, изымать информацию. Исследования Д. Уайта показали, что реально в печати и эфире используется только 10% новостных сообщений. В целом понятие «привратника» поколебало восприятие информационных систем как открытых.

В последующих исследованиях был описан феномен лидерства в общественном мнении и сделаны попытки их идентификации и классификации.

Понятие лидера общественного мнения тесно связано с сетевой парадигмой. Э. Розен называет лидеров общественного мнения «узлами сети», определяя их следующим образом: «узлы сети – это люди, которые общаются с окружающими по поводу товара чаще, чем средний человек70». Многообразие социальных сетей приводит к существованию самых разнообразных лидеров мнений, а также к отсутствию единой характеристики «узла сети». Главным выводом является то, что узлы сетей создают связи между своей локальной системой и внешним миром. Поскольку они путешествуют и открыты СМИ, то могут собирать информацию, которую впоследствии распространяют в своих кластерах. Некоторые узлы сети отличаются локальной ориентацией, тогда как другие тяготеют к космополитизму71.

Исследователи отмечают, что узлы сети зачастую более склонны к инновациям, чем окружающие72. Именно они первыми начинают использовать новые товары. Эмпирически доказано существование положительной корреляции между склонностью к инновациям и лидерством в общественном мнении. Этот вывод справедлив и для сферы политики. В конце 1970-х гг. Д. Блэк проследил изменения во мнениях по поводу различных политических вопросов, проводя опросы людей каждые три месяца в течение трех лет. Он установил, что лидеры общественного мнения по национальным вопросам – люди, которые говорили, что к ним обращаются за советом, – всегда первыми меняли свое мнение; остальные следовали за ними.

Э. Розеном предпринята попытка классификации узлов сети. Он выдел обычные узлы, мегаузлы, узлы эксперты и социальные узлы. Обычные узлы – это люди, которые выступают в качестве источника информации и влияния в определенной области. Они могут быть связаны лишь с несколькими другими людьми, а могут – и с десятками человек. Мегаузлы – представители прессы, знаменитости, политики. Эти люди, подобно обычным узлам, имеют много двусторонних связей, но, помимо того, у них есть тысячи односторонних связей с теми, кто слушают их послания посредством массовой коммуникации. Очень важно различать узлы, к которым прислушиваются благодаря из авторитету (узлы-эксперты), и те, к которым прислушиваются в силу их социальной значимости – социальные узлы. Э Розен описывает эту особенность узлов как источник их влияния73.

В настоящее время лидеры мнений приобретает новые функции, свойства и характеристики узла сети. В сетевых организациях (общностях) лидер опирается на личное влияние, одновременно выступая в роли эксперта собственной сети, анализирующего поступающую информацию. Основной задачей является не работа по формальным инструкциям в стабильной ситуации, а постоянное лавирование среди информационных потоков, создание новых сетей, накопление сетевого капитала и числа межсетевых связей. Лидер лично заинтересован в росте качества и разнообразия связей своих подчиненных – только так, с помощью поступающих от них данных можно выцедить значимую информацию.