Песнь Нижних земель

Лицо накиба посерьезнело, глаза заблестели, бегло осматривая нашивки на груди его ситуативных дознавателей. Он не мог скрыть смятения от того факта, что кто-то с внешностью слабоумного верзилы может так четко изъясняться. Но накиб отвечал четко и по статусу:

– Компания выступает в Волчек. Там должна начаться массивная застройка. Она стопорится по невыясненным причинам. От бригад валимитских застройщиков, прибывших туда месяцем ранее, перестали поступать вести. От разведки и представительства, как я понимаю, тоже.

Минутное молчание прервал Сарга. Он пристально посмотрел на Зикша, потом на Багора, после молвил:

– Дело точно дрянь.

– Да, сдается мне, подтвердил гигант.

– Похоже на то, господа, согласился чернокожий самэди.

– Вы верите в богов, накиб? – внезапно спросил Сарга, щуря глаза.

Зикш замер в удивлении.

– Стандартная процедура, пробасил Багор.

Сарга придвинулся, его лицо находилось так близко к лицу накиба, что тот чуял его сбивчивое дыхание.

– Отвечайте честно, полукровка постучал себя по шляпе в районе лба. Ведь я все равно узнаю правду, вы же знаете.

Взволнованный накиб тяжело задышал, глаза округлились, хоть он и старался держать себя в руках. Слегка попятившись, он затараторил:

– Нет, конечно. Вы это знаете! Представители племен самэди и легбы следуют Договору Белых Львов безукоризненно уже сотни и сотни лет! Я лично ношу имя великой Белой Львицы Бируды! В действиях своих почитаю мудрость Аки, силы Аббала и, конечно, признаю безраздельную власть Ашшура – верховного Белого Льва! В каждом соответствующем деле я принимаю их содействие!

– Вы, Зикш ан Бируда, в ранге накиба, цедил Сарга, не сводя глаз с потрясенного солдата, верите в Четверых?

Зикш на мгновение застыл. Злость, явно вскипавшая в нем, взяла верх над смятением и опасениями.

– Конечно, нет, алакил. Ведь вера разрушает, он приосанился, слегка задрав подбородок. Как я и сказал, племена и их представители следуют Договору Белых Львов. Точка.

– И почитают Черного кота, не так ли? – вмешался до того наблюдавший за представлением гигант.

– Все знают о любви ваших земляков к Черному дружку, накиб, подтвердил полукровка.

Зикш тяжело вздохнул, демонстрируя предельное раздражение, вызванное этой нелепой ситуацией, но Сарга чуял страх и неуверенность. Капитан ответил:

– Нет, он принял недобрый взгляд алакила, никак нет. Черный кот в моем сознании не поселился, господин пожиратель. В отличие от вашего.

– Издержки профессии! – улыбнулся Сарга, добродушно разведя руками, словно ничего и не было.

– Конечно, отвечал натянутой улыбкой капитан. Конечно. Никаких порицаний. Все мы трудимся на благо Империи по-своему.

– Золотые слова, Багор отвесил легкий поклон в знак уважения. Вы чисты и сильны, господин накиб. Как я и говорил – стандартная процедура. Так что просим прощения.

Зикш поклонился в ответ, провожая удаляющихся собеседников.

Алакил обернулся, посмотрел на него и подмигнул.

– Храни меня, Четверо, пробурчал Зикш ан Бируда, накиб государственного охранного предприятия. Правду говорят об этих чудовищах.

***

– Он чист. Он не шпик и не подослан, Сарга не сбавлял темп, пытаясь поспеть за разогнавшимся гигантом.

– Да, я знаю. А сведения не самые приятные. Сарга хмыкнул, задумавшись. После молвил:

– Застройка – дело серьезное. С нее начинается ассимиляция.

По стандартной имперской схеме.

Гигант кивнул. Полукровка продолжил:

– Но земли за Пастью никогда не собирались включать в Империю!

– Мы об этом не слышали, возразил Багор. Но мы не чиновники, приближенные к министрам и вещему. Наша задача состоит в другом. Они обогнули намыливающих верблюда хашимцев, что крыли забористой бранью возмущенных лиллийских латников. Сарга не отступал:

– И ты – сотрудник службы безопасности – ни о чем таком не слышал? Не поверю, гигант заворчал, но Сарга не смолкал: – Не поверю. Но меня тревожит другое. Если застройщики пропали, если мобилизуют стрелков, а возможно, и регулярные войска, они почти миновали рынок, гул голосов заглушал их тревожный диалог. Если нет ответа ни от представительства, ни от разведки, а к этому всему подключили еще и пожирателя с тюремщиком…

– Хватит звать меня так, в голосе гиганта слышались железные нотки.

– Да как чуму не назови – жизни она косит, махнул рукой полукровка, придерживая шляпу. Суть не в этом. Нас втаскивают в очень неприятную историю, помяни мое слово, тем Ра.

– Приказ есть приказ.

– Верно. И этот приказ мне не по душе. Не смотри на меня так!

Я вижу тень страха в твоих глазках, тюремщик.

Лицо Багора было непроницаемым и пустым. Как и всегда. Лишь края губ слегка поползи вниз. Гигант указал на знакомое белое здание, украшенное причудливыми, едва заметными узорами. Над огромным – как и любым другим в Империи – входом красовались два искусно вылепленных лика: Ашшура – владыка Белых Львов в пятиконечной короне со схемами созвездий, и Аки – владыка всех наук и дел в своей неизменной короне в форме башни и с длинной бородой. Гигант смерил Саргу холодным взглядом маленьких черных бусин:

– Как и мне. И дело пахнет плохо, алакил. Я не дурак, как ты правильно подметил. И понимаю, что просто так подобные движения в Империи не происходят. Возможно, в тех землях случилось рождение, и нас вызвали с этим разобраться. Ты знаешь, как непосвященные в Договор нации могут воспринимать его положения. Верно – неправильно. И последствия их самоуправства катастрофичны. Для этого нас и вызы вают. Постой, он пресек попытку Сарги прервать его, постой, дай договорить. «Но зачем тогда войска? – спросишь ты. Ведь войскам не справиться с тем, что могло произойти». И я соглашусь. И ответов у меня пока что нет.

Он назидательно поднял палец, больше походящий на пенек, оставшийся от молодого деревца, призывая собеседника к вниманию:

– Так что, алакил, как я и сказал, приказ есть приказ. Выясним по ходу дела. Я пойду заберу наше оборудование. Ты жди здесь. И будем выдвигаться.

Нахмурившись, полукровка не удостоил своего надсмотрщика ответом. Как только гигант втиснулся в дверной проем, он оперся о стену, натянув поля шляпы на лицо. Скрипнула дверь, зашумели люди, где-то взревел бахан.

– Дело странное. И запах соответствующий, процедил сквозь клыки Сарга.

В назначенное время надсмотрщик и алакил, получив свое оборудование и приняв новые мешки со всем необходимым, ожидали вагонет у пустой четвертой колеи. Две сумки, в которые поместилось бы несколько человек целиком, и рюкзак, больше походящий на мешок для угля, гигант закрепил на огромной спине. На поясе в ножнах покоился меч из черной стали, какие ковали для асиров, соответствующий размерам хозяина. Алакил развалился на лавке, неспешно покуривая сигарету. За поясом виднелись два черных ножа, походящих на изломанные мясницкие тесаки крайне странной формы.

Они молчали, смотря вдаль, где маленьким пятнышком на горизонте клубился вздымаемый движением вагонета песок. Платформу продувал сквозной ветер, но ни гигант, молча выслушивающий помощника управителя, который яро перечислял собранные для них продукты и вещи, то и дело поглядывая на ужасного полукровку, ни, собственно, сам полукровка, казалось, не обращали внимания на происки стихии. Мысли их занимало совсем другое. Багор кивал, выдерживая ритм монолога помощника, Сарга пускал дым, не сводя глаз с приближающегося вдали вагонета.

Четвертая, шестая и восьмая колеи не пользовались успехом, так как вояжи к Пасти были редкой необходимостью. Тут Сарга мог отдохнуть от надоедливого шума толпы, звучавшего на фоне где-то вдалеке, словно из-за закрытого окна, от косых взглядов, проклятий, перешептываний, а иногда и неприкрытой агрессии и с головой уйти в шум, в ней же зарождающийся.

– Угу, угу, мычал Багор, даже не пытаясь скрыть тупого выражения лица. Да, да.

Помощник Старшего управителя Дорей бурно жестикулировал, пытаясь как можно скорее все объяснить, как того требует его положение, и убраться от этой нежелательной компании восвояси.

«Агрессия и омерзение, мой друг, вечный бич алакилов», шептало нечто полукровке.

«Можно сказать, вся жизнь соткана из этих эмоций, думал Сарга, вступая в безмолвный дискурс. Вся жизнь… Так жители Империи реагируют…»

«На вас!» – восклицали тени перрона.

«На тех, кто сочетает в себе все презираемое большинством: нечистоты крови – ведь что может быть ужаснее, чем дитя асира и представителя любой другой национальности; расположение Черного кота, оставляющее отметины на коже своих избранников, также не сулило владельцу ничего хорошего, ведь о Черном коте в приличном обществе не говорили, а договор ясно велел: «…опасаться Пятого Льва, Черным котом именуемого, как огня». И плевать, что многие взывают к нему… Плевать, что целые народы, как самэди или легбы, тайно экспериментируют с его дарами, рискуя обречь психику на ужасный излом… Глаза, конечно, закрывались и на алакилов, которые были связаны с Черным самым прямым образом, черпая силы в сей тесной связи… Силы для колдовства. Колдовства, что так презирали жители Империи Асир. Колдовства, что помогало алакилам – и мне в их числе – за свою долгую жизнь полукровки устранить не один нежелательный, опасный и весьма разрушительный инцидент».

– …лепешки из отборных сортов, вещал Дорей.

– Угу. Да, да, причмокивал Багор.

«Всю свою сознательную жизнь в сторону алакилов летели сонмы ненависти, страха и омерзения, щедро насылаемые другими жителями Империи, распалялся внутренний голос Сарги. В адрес одних это было несправедливо, в адрес таких, как я, например, весьма заслуженно, возможно… Но – исчадие! – дела это не меняет…»

Полукровка сплюнул на потрескавшиеся белые плиты, бросая бычок. Перрон номер четыре редко убирали, что явно нарушало имперские административные уставы. Дорей, с облегчением кланяясь, поспешил удалиться, оставив напарников одних. За ним последовала небольшая свита – хашимцы смотрели на Багора со смесью уважения и удивления, на алакила, узнав в нем Саргу, пытались вообще не смотреть. Ветер принес шум парового двигателя, через какое-то время послышалось три пронзительных гудка – вагонет приближался к перрону.

– Готов?

Сарга встал, прогоняя назойливый голос у границ сознания:

– Ага.

***

Вагонет с шумом остановился на положенном месте, фыркая струями пара. Клубы пыли взмывали в воздух, подгоняемые утихающим ветром. Двое пассажиров предусмотрительно отошли подальше от краев, когда прозвучал короткий гудок: котел, будка и склад вагонета задрожали, послышался скрежет шестерней. Вся конструкция вместе с внушительными бортами скрежеща приподнялась над краями перрона, замерла на короткое время и, роняя песок, начала вращение вокруг пассажирского отсека. Через несколько минут там, где был котел с будкой, оказался противовес, поменявшись с ними местами.

Конструкция пыхнула паром, заскрежетала, неспешно опускаясь в исходное положение. Из будки показался молодой асир в рабочих одеждах железнодорожника, обвел платформу взглядом, махнул пас сажирам рукой. Отряхивая пыльную бороду, скинул на землю трап. Багор сдержанно кивнул, Сарга помахал в ответ. Асир сошел на перрон, мигом направившись к приближающейся веренице обслуживающего персонала – те с большим усердием волокли к агрегату ящики угля и массивные бутыли воды. Вслед за асиром на внешний борт ступил мужчина в очках с легкой сединой, припорошившей длинные курчавые волосы:

– Эй, там, на земле! – прикрикнул он с каркающим валимитским акцентом. В ту сторону идем, верно?

– Верно! – ответил Сарга, стараясь перекричать шум механизмов. Машинист одобрительно закивал, протирая очки.

– У вас есть, ма, минут пятнадцать, пока мы тут запасемся необходимым. А вы, обратился он к Багору, господин, тоже, ма, едете? Гигант кивнул, ища что-то в необъятной сумке. Машинист обер нулся в будку, каркнув:

– Сипон, ма, сгоняй-ка к углежогу, скажи, чтобы побольше нагрузили! – вновь обернулся к Багору: – Потянем, любезный. Не вопрос! По трапу ловко сбежал приятнейшей внешности лиллиец, видимо, Сипон. На бегу он кивнул пассажирам и юркнул в сторону громко переговаривающегося персонала. Валимит надел очки, постучал кулаком по железной двери и скрылся из виду. Багор лишь пожал плечами, чихнул от поднявшейся пыли и направился к Сарге.

– Давай утеплимся, алакил. В горах нас ожидает климат куда суровее.

Сарга не стал спорить, полез в сумку, извлекая потемневшую накидку, обмотки и меховую повязку. Гигант последовал его примеру. Вместе они уселись на скрипучую скамью, подготовленную к подобным нагрузкам, принявшись усердно обматывать ступни. Багор сверкнул куцей ногой, на которой явно не хватало пальцев, полукровка, юркнув в свои сапоги, влез в накидку, щелкая железными застежками.

– Явно велика, заметил он, осматривая болтающиеся рукава.

– Зато не будет сковывать движений, пробасил гигант, с переменным успехом справляясь со своими застежками. Его накидкой пара солдат могли накрыться, как добротным походным одеялом.

Помощник вернулся, залез на борт, следом запрыгнул углежог – оба скрылись в будке, явно не желая задерживаться. Вереница персонала удалялась в сторону площади, перрон вновь опустел. Багор полез по трапу, не обращая внимания на изнывающий скрип несчастного механизма, усевшись на широкие кресла, начал приспосабливать багаж. Сарга шел следом, придерживая шляпу. Машинист продолжал стоять у входа в будку, улыбаясь в пышные усы. Полукровка, проходя мимо, остановился, приподнял полы шляпы и посмотрел на старика. Того слегка передернуло, он заулыбался еще шире, правда, кося глаза в сторону спасительного входа:

– Сколько, ма, ехать будем, знаем? Достопочтенный, хе-хе…

– Знаем, Сарга оголил клыки. Голоса в его голове как раз напевали веселую песенку из детства, и он принялся подпевать: – Десять часиков прошло, и куда нас занесло? Впереди нас ждет беда. Для кота – все ерунда!..

Машинист сглотнул, стараясь не спускать улыбки, которая тем не менее изрядно подкисла.

– Да, господин, десять часиков, ма, все верно. Как тронемся, помощника к вам отправлять? Для разъяснения вопросов? – глаза валимита бегали, хотя в целом он держался молодцом. Если таковые, конечно, будут.

– Мы окликнем, если появятся. Точно окликнем, полукровка уловил взгляд надсмотрщика, явно призывающий заканчивать общение. Обернувшись к машинисту, Сарга поклонился, убрав с лица жутковатую улыбку, скользнул в пассажирский отсек, с интересом выбирая место. В дверном проеме мелькнуло смуглое лицо, усы свесились набок, как два запущенных садовником куста:

– Мое имя Суму-ла-Эль, почтенные господа. Я и моя команда будем сопровождать вас до станции у подножия Пасти! На моем прекрасном судне – Новиданоздре – мы чтим помощь Четверых и помним пункты Договора!

Багор одобрительно кивнул, стараясь придать лицу серьезный вид. Сарга тихонько прыснул. Машинист переводил взгляд с одного лица на другое, видимо, стараясь понять, на какое может смотреть с меньшим омерзением, и, не решив, чихнул и скрылся из виду. Дверь захлопнулась, Сарга плюхнулся на сиденье подальше от Багора, тот сопроводил это действие неодобрительным покачиванием головы. Дверь в пассажирский отсек, позолоченная и украшенная ликом Аки с надписью под ним в аккуратной рамке: «Жил ан Аки Стефасо – создатель парового двигателя», ловко захлопнулась. Сапоги Суму застучали по внешним бортам, хлопнула дверь в будку. Вагонет ожил – испустил свежие струи пара, издал высокий гудок, задрожал и тронулся с места.

Пограничный городок Анак уплывал все дальше, отпуская вагонет в зияющие просторы сероватого песка. От северных краев Империи Асир до воистину титанического нагромождения гор, именуемых Пастью, по обе стороны, куда хватало взгляда, расползалась прохладная пустота незанятых земель. По бокам засыпанной дорожной пылью колеи, среди сереющих песков, изредка виднелись скопления примерзших болот и топей. Одинокими силуэтами, точно застывшие в пустыне паломники, молящие жестоких богов о милости, прорастали искривленные, почти засохшие деревья всевозможных причудливых форм. На пути вагонета – маленькой блестящей точки посередине древней серой пустоты – изредка встречались руины старинных построек, торчащие из песчаных насыпей, подобно изломанным старческим зубам в распухших деснах. Они, едва заметные на ветреных пустотах, ускользали от взора путешественников, пролетая в окнах пассажирского отсека вычурного механизма. Исчезали, оставшись где-то позади.

– Ты не помнишь, кто жил здесь? – прохрипел полукровка, пристально всматриваясь в раскинувшийся за окном угрюмый вид.

– Хм?

– В этих руинах. Если не ошибаюсь, тут были чьи-то города.

– Угу.

– Да ладно тебе, тем Ра, нас никто не слышит. Кончай ломать комедию, Сарга снял шляпу, небрежно кинув ее Багору. Встряхнул свалявшиеся волосы. Ехать еще далеко.

Гигант многозначительно взглянул на пустыри за окном, показавшиеся ему крайне зловещими, так же многозначительно оглядел напарника, ловя брошенную шляпу. Аккуратно сложив головной убор в одну из внушительных сумок, молвил:

– Согласен. Время нужно скоротать. Да, алакил, совершенно верно. Тут был Каганат Сары – оплот народа, чьи далекие потомки теперь, опустившись, выживают в горах.

– А когда это было?

Гигант привычным жестом потер подбородок, вспоминая:

– Ну, к Асиру уже присоединили Хашим, он указал куда-то за спину. Валим еще отказывался… Значит, где-то полторы тысячи лет назад.

Сарга подсел ближе, явно заинтересованный беседой:

– А этот Сары, значит, не удалось присоединить? Не согласились строить светлое будущее вместе?

– Как показала история, отмахнулся гигант, светлое будущее выстроили и без них.

– Светлое и холодное: с серыми песками и негреющим солнцем, заметил полукровка.

– А то! А еще с объединением почти всех Нижних земель, развитием медицины, науки, изобретением достаточно взвешенной судейской и законодательной системы, внедрением обязательного образования, логистики, распространения общей культуры…

Сарга издал противный смешок, Багор продолжил, не обращая внимания:

– Вспомним, конечно, о крайне развитом военном секторе, добывающей и обрабатывающей промышленностях, прекращениях масштабных, жесточайших войн, терзающих эти суровые земли с момента их заселения людьми. Также, алакил, не забудь о диком росте населения, открытиях в сельском хозяйстве, позволившим тут выращивать и выводить давно неиспользуемые виды круп и скота. А коль убрать все это, то ты, несомненно, прав – холод, посеревший песок, слепое солнце. Сарга захохотал во все горло, перекрывая грохот колес и шум котла.

– И всего-то стоило заключить сделку с Белыми Львами, вырезать большую часть старого Асира, не желавшую отрекаться от своих богов, развязать гражданскую войну, навязать всем народам отречение от их же божеств и устоев, а несогласных уничтожить под корень вместе с их же, мать их, божками, странами и городами. А, дружище! Ты что-то говорил о диком росте населения? Согласен, конечно. Особенно он заметен для самих асиров, верно?

– Ты зря насмехаешься, колдун, Багор нахмурился.

Сарга затих, перестав смеяться, этим словом надсмотрщик называл его, когда терпение гиганта тончало.

– Ты уже давно не семидесятилетний подросток, полукровка, и прекрасно знаешь, что все дается определенной ценой. Чем масштабнее конечный результат, тем большую цену приходится платить. Не твоему проклятому роду деятельности, а тем более тебе, говорить об ужасах кровопролития и бесчинствах. А про асиров…

Вагонет качнуло, а гигант продолжал:

– А про асиров – не смей насмехаться над трагедией. Не при мне. Сарга молча смотрел на гиганта.

«Мой друг, прозвучало откуда-то из пыльного угла салона, накрытого тенью. Мой добрый… добрый…»

Полукровка завертелся по сторонам.

«Возьмем нож? Возьми… Возьмем и начнем».

Полукровка положил ладонь на лоб, закрывая огромный, ребристый выпуклый шрам, похожий на широко раскрытое кошачье око. Гигант придержал напарника, его глупое лицо в момент стало серьезным:

– Начинается?

Полукровка лишь отрицательно покачал головой. Багор не отступал:

– Алакил, выпрямься! – гаркнул он. Сарга разогнулся, открыв помутневшие глаза. Зрачки походили на два черных блюдца. Достать марозью? Прожуешь?

– Да нормально. Эту дрянь так часто, он тяжело вздохнул, хрустя костями, принимать нельзя. Жуешь и чувствуешь, как мозг размокает.

Надсмотрщик недовольно бурчал, скрестив руки-колоды на груди:

– Голоса отошли? Вот поэтому с ними и не заигрывают. Это убьет тебя.

– Все возможно, полукровка измученно улыбался. Стихли.

– А по поводу нашего разговора, сказал Багор, нахмурившись. Пускай и для убийства времени, как я и говорил, не стоит. Взгляды наши слишком разные. Они полярные.

– Ага, полукровка улыбнулся шире, обнажив клыки, как скажешь, начальник.

Дверь в пассажирский отсек распахнулась, впуская кусающий ветер, усиливая шум. Лиллиец по имени Сипон – помощник машиниста – сунулся в салон и вздрогнул, увидев оголившего клыки Саргу. Сместив взор на лоб полукровки, изуродованный до омерзения ужасным шрамом, глаза его округлились, а сам он побелел, как горный снег. Сарга перестал улыбаться, осматривая визитера, Багор прикрыл рот – вмиг его лицо приняло вид плода близкородственной любви. На негнущихся ногах юноша вошел в салон, прикрывая дверь со второй попытки:

– Г-господа… э-э-э… господин Саму просил передать, что через полтора часа будет первая остановка…

– Остановка? – Сарга напрягся. Какая еще остановка? Лиллиец, сдерживая ползущий к изувеченному лбу взгляд, откашлял ся и проговорил, как можно отчетливее:

– Остановка, чтобы пополнить запасы воды и угля, господин э-э-э…

– Сарга.

– Господин Сарга. А вы э-э-э…юноша посмотрел на туповатое лицо Багора.

– А это – господин Багор тем Ра, надсмотрщик, отрекомендовал напарника алакил.

Сипон выдохнул, рот открылся в изумлении, когда до него дошло.

Он уважительно поклонился гиганту:

– Господин Багор тем Ра, очень приятно. Остановки обязательны, господа. Без них мы просто не сможем ехать.

– Остановки?! – вспылил полукровка, выпучив глаза. Надсмотрщик покосился на него с легкой опаской, юноша вздрогнул, разразившись скороговоркой:

– Да, господин Сарга, конечно. Она не одна. Ведь такое расстояние покрыть лишь с одной остановкой невозможно! Всего их три и последняя…

Сарга громко выругался, перебивая взволнованного лиллийца. Он запнулся, выжидая, когда гость закончит свой бранный монолог, безнадежно стараясь найти взглядом поддержку в лице надсмотрщика. Вид громилы выказывал желание потыкать пальцем в червячка и громко погоготать, нежели сказать хоть что-то дельное.

Сарга приостыл, посмотрел на глашатая прискорбных новостей.

– Видимо, мне стоит лучше познакомиться с принципами работы паровых машин, выдавил алакил. Гигант, к удивлению юноши, одобрительно закивал, будто понимал, что это за машины такие. Если я правильно понял, то мы проведем десять часов лишь в пути?

– Верно, юноша нашел в себе силы не смотреть на уродства, сосредоточившись на грязной накидке алакила. Верно. Только ехать нам уже не десять, а семь часов и двадцать минут, если быть, э-э-э… А остановки займут от силы до часу времени.

– Понятно.

– Машинист просил узнать, есть ли у вас вопросы, пожелания?

– Нет, сказал полукровка своим странным, хриплым голосом, нет. Спасибо за заботу.

– Господа, юноша кивнул, вновь открыл дверь, впуская шум и ветер. И был таков.

– Зараза. Это дольше, чем я думал.

– Мы не особо-то и спешим, алакил, пробасил гигант, пожимая плечами. Чего ты так разнервничался, не понимаю.

– Нервы сдают, прошипел Сарга, накидывая капюшон.

Глава третья

За все приходится платить

Первую остановку вагонет оставил позади, загрузив склад новыми ящиками с углем и бутылями свежей воды. Старые сосуды, опустевшие после долгого пути, остались покоиться на маленьком перроне остановки. До отбытия в дальнейший путь машинист – болтливая душа – начал заводить знакомства со своими пассажирами, безрезультатно стараясь вывести их на откровенный разговор. Его интерес, появившийся после визита в пассажирский отсек молодого Сипона, явно намекал на глубокое впечатление юноши, оставленное после короткого разговора с алакилом и его надсмотрщиком. Машинист то и дело пытался, как бы невзначай, заглянуть полукровке под капюшон, дабы воочию убедиться в наличии у представителя печально известной профессии ужасающего «третьего глаза». Делал он это настолько культурно, что даже не злил алакила, который лишь вяло отмахивался, поглядывая на своего громадного тюремщика. Тот, к великому сожалению Суму-ла-Эля, несмотря на свое положение, являлся человеком скудного ума, и разговор с ним никак не задавался. Но и этих мыслей Суму не выказывал, ведь он, как и положено любому валимиту из обеспеченной семьи, был крайне воспитан и осведомлен в вопросах правил приличия.