Сто чувств. Справочник практического психолога

Две хорошенькие женщины, Лиза и m-lle Bourienne, принарядились и намерены приукрасить княжну Марью, не спросив ни ее желания, ни согласия. Это приводит княжну в еще большее волнение, так как для нее это означает, что вторгаются в ее интимное пространство.

«– Eh bien, et vous restez comme vous êtes, chère princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette!28

Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того, отказаться от наряжания, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами, и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливавшимся на ее лице, она отдалась во власть m-lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивою. Она была так дурна, что ни одной из них не могла прийти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 245).

Умная, тонкая княжна в руках двух недалеких бестактных женщин начинает выглядеть еще хуже, чем обычно. Это происходит не из-за внешности и одежды, а из-за чувства унижения и испуга. Но ее подруги этого не понимают, и княжна покоряется, чтобы скрыть свое волнение. Если тебя не принимают, то открыто выраженное чувство только ухудшит ситуацию, потому что откроет уязвимые места.

«Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m-lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то все будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), <…> маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, <…> и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.

– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 246).

«Оставьте меня»

К сожалению, стратегия скрывания чувства не эффективна. Две женщины «совершенно искренне» продолжают мучить Марью до тех пор, пока она наконец не показывает, что с ней.

«– Катя, – сказала она (маленькая княгиня) горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m-lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости. Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно все сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидела, что в глазах ее стоят слезы и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям. <…>

– Non, laissez-moi29, – сказала княжна. И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко. <…>

– Laissez-moi, laissez-moi, tout ça m’est parfaitement égal30, – отвечал голос, едва удерживающий слезы. M-lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

Это тот момент, когда затравленный, доведенный до отчаяния человек уже больше не волнуется, потому что показал себя настоящего. Терять больше нечего, можно быть собой:

«Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

«Если Богу угодно»

Не найдя поддержки в окружении родных и близких, княжна Марья остается в одиночестве. Тем не менее она обнаруживает выход. Она обращается в молитвах к Богу – покровителю несоизмеримо более могущественному, нежели ее подруги и даже отец. Покровителю, который любит нас любыми, всякими, такими, какими он нас создал.

«И прежде чем идти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадкой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним несколько минут с сложенными руками. <…> „Боже мой, – говорила она, – <…> Как мне отказаться так, навсегда, от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять твою волю?“ И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: „Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить его волю“. С этой успокоительною мыслью (но все-таки с надеждой на исполнение своей запрещенной земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло все это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли которого не падет ни один волос с головы человеческой» (Т. 1. Ч. 3. Гл. III. С. 247).

Работа с волнением в психотерапии

После анализа текста Льва Толстого, мастерски описавшего особенности проявления волнения, а также способ с ним справиться, психологу остается только взять на вооружение эти знания. Резюмирую:

– Волнение бессмысленно подавлять, оно от этого только усиливается.

– Эффективнее проявить его открыто или сказать о нем.

– После обнаружения чувства скрывать больше нечего, и оно проходит.

– В сложных ситуациях мы предлагаем клиенту обратиться за поддержкой людей, которые любят его безусловно. Если таких фигур нет, то обращаемся за поддержкой к высшим силам (как их понимает клиент).

Обычно клиент говорит о волнении при установлении контакта – в начале индивидуальной консультации или группового процесса. Он волнуется из-за того, что психотерапевт или участники группы его осудят. Но короткий диалог обычно заканчивается признанием, что сам клиент боится встретиться со своей незнакомой субличностью. После такого обсуждения волнение утихает, и человек, хотя и с опасением, но уже и с некоторым интересом приступает к исследованию себя.

18. Воодушевление

Воодушевление – это эмоциональное состояние личности, характеризующееся подъемом чувств, повышенной готовностью к деятельности.

Слово происходит от глагола «воодушевить», который с помощью приставок во- + о- образован от «душа», далее от праслав. *duša. Буквально – взлет души, душевный подъем.

Синонимы: страсть; прилив энергии; подъем; энтузиазм; вдохновение; восторг; взлет; пафос; азарт; пыл; горение; упоение; экстаз; эйфория; одержимость; увлеченность; самозабвение; экзальтация; пылкость; одушевленность; одушевление; окрыление; одухотворение.

Воодушевление может быть основано как на положительных, так и на отрицательных чувствах – с одинаковой силой воодушевленное войско может идти в атаку, а может бежать от врага. Возможно, в основе воодушевления лежит сублимация агрессии как животного чувства.

Кроме того, в создании воодушевления большое значение имеет личный пример и воодушевленность лидера.

Лев Толстой считает воодушевление главной силой, решающей исход сражения. Также он учитывает роль личности, заражающей своей энергией остальных:

«Заслуга в успехе военного дела зависит <…> от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура!» (Т. 3. Ч. 1. Гл. XI. С. 48).

Свои раздумья на эту тему он описывает в виде мыслей князя Андрея Болконского:

«Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны!“ – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: „Ура!“ – отряд в пять тысяч сто́ит тридцати тысяч, как под Шенграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем» (Т. 3. Ч. 1. Гл. XI. С. 49).

В романе «Война и мир» Лев Толстой великолепно передает суть чувства воодушевления, описывая реальный исторический момент – встречу 15 июля 1812 года императора Александра I с московским дворянством и купечеством с целью собрать ополчение и деньги на оборону Москвы. То, что Москва удостоилась отдельного воззвания «Первопрестольной столице нашей Москве», содержащего призыв к москвичам организовать ополчение, польстило москвичам, а приезд императора лично вызвал небывалое воодушевление.

Толстой описал воодушевление во всей динамике: 1) сомнение, 2) появление лидера, 3) воодушевление толпы, 4) раскаяние.

«Больше чем тихо»

Поначалу участники московского совещания действуют по заданному Смоленском шаблону – решают пожертвовать такое же количество ополченцев. Это решение основано на реальных возможностях дворян.

«– Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!

Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда <…> поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д. Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные» (Т. 3. Ч. 1. Гл. XXIII. С. 86).

«Всё нипочем»

Но тут в зале появляется государь со слезой в голосе – и воодушевленная толпа приходит в неистовство. Воодушевление – это когда люди чувствуют широту и размах своей души, и этот размах несоизмеримо превышает их человеческие возможности.

«– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестела и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно-человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…

Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.

– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимающего по-своему.

Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:

– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!

Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. <…> Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.

Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его» (Т. 3. Ч. 1. Гл. XXIII. С. 87).

«Удивлялись тому, что наделали»

Наконец, Лев Толстой переходит к описанию того, как коллективное воодушевление переходит в отрезвление после пережитой экзальтации, во время которой люди надавали несбыточных обещаний. Видимо, слова Талейрана «бойтесь первого порыва души – ибо он, как правило, благороден» подразумевают именно опасность чувства воодушевления, когда душевный порыв преобладает над разумом и превышает физические возможности.

«На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали» (Т. 3. Ч. 1. Гл. XXIII. С. 87).

Автор описывает последствия сгоряча данных обещаний также и для своих главных героев.

«К Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.

– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!» (Т. 3. Ч. 2. Гл. XVIII. С. 159).

Что касается последствий для Ильи Андреевича Ростова, записавшего несовершеннолетнего сына Петю в армию, то мы помним из романа, что этот пятнадцатилетний мальчик, жаждущий славы, ослушался приказа командира ждать подкрепления, самовольно кинулся в атаку и был убит.

Как гуляли – веселились, посчитали – прослезились.

Работа с воодушевлением в психотерапии

Человеку для позитивной и конструктивной деятельности нужен эмоциональный заряд, легкий драйв, душевный подъем. Клиенты регулярно обращаются в терапию с жалобами на отсутствие воодушевления, необходимого для осуществления задуманного.

Воодушевляющие посылы нужны также при лечении, спортивных тренировках, изучении нового, сдаче экзаменов, прохождении собеседования, попытках бросить вредную привычку или создать полезную новую. Это эмоциональное состояние помогает созидать на волне эмоционального подъема, без применения волевых усилий, поэтому человек в данном состоянии получает эмоциональное удовлетворение.

По сути, Лев Толстой уже описал, как это работает, психологам остается только применять описанный механизм в своей деятельности. Клиенту следует найти референтную фигуру, подающую вдохновляющий пример, мысленно перевоплотиться в нее и делать то же самое. Отлично работают в этом смысле живые и он-лайн группы, организованные под общую задачу, флэшмобы. Наконец, в практической психологии популярно создание коллажей на тему мечты, когда человек вырезает из журналов рисунки и надписи и клеит на лист бумаги, чтобы визуализировать свое намерение.

Зная обратную сторону воодушевления, психологу следует удостовериться, что клиент соотносит силу намерения и свои возможности. Для этого с помощью вопросов (например, «Что будет, если новый бизнес не принесет ожидаемого дохода и кредит будет платить нечем?») клиент проверяет, достаточно ли у него ресурсов. Если нет, то терапевтическая работа заключается в приведении в баланс желаний и возможностей.

19. Восторг

Восторг относится к гнезду чувств, выражающих разные оттенки и степени радости: удовольствие, восхищение, ликование, веселье, умиление, упоение, исступление, энтузиазм, фурор, экстаз, экзальтация. В ряду синонимов восторг я бы отнесла к «верхней границе нормы», дальше уже идут редкие состояния, вызванные особыми обстоятельствами или даже воздействием химических веществ.

Слово «восторг» заимствовано из старославянского языка, где восходит к глаголу търгати – «рвать». Родственные слова расторгать (разрывать), исторгать (вырывать). Таким образом, «вос-торг» – это что-то похожее на «вз-рыв», только тут в виду имеется этакий «душевный взрыв», «устремление души ввысь». «Восторженный» человек все время как бы «взрывается» радостью, восхищением, преклонением и т. д.

«Казалась обезумевшею от восторга»

Я думаю, редкий человек не испытывал восторга, поэтому любой пример будет банальным. Но мне удалось отыскать небанальный пример в тексте романа Льва Толстого «Война и мир». Я помню его со времен филфака, потому что еще тогда он обратил на себя внимание некоторой неконгруэнтностью и врезался в память. Князь Андрей Болконский перед отправлением на войну привозит молодую беременную жену к отцу и сестре в загородное поместье Лысые горы, и мадмуазель Бурьен – взятая с улицы и облагодетельствованная старым князем сирота – почему-то испытывает безумный восторг:

«Перед комнатою, в которой слышны были клавикорды, из боковой двери выскочила хорошенькая белокурая француженка. M-lle Bourienne казалась обезумевшею от восторга» (Т. 1. Ч. 1. Гл. XXIII. С. 117).

Читатель не сразу осознает причину подобной эмоциональной реакции M-lle Bourienne на практически не знакомых ей и чужих людей, и Лев Толстой не мешает читателю самому найти разгадку. Так, по ходу развития сюжета восторг девушки не ослабевает, а остается на высоком градусе:

«По дороге к комнате сестры, в галерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m-lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.

– Ah! je vous croyais chez vous31, – сказала она, почему-то краснея и опуская глаза.

Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав» (Т. 1. Ч. 1. Гл. XXV. С. 129).

Сопоставив совокупность физиологических проявлений у m-lle Bourienne: восторг + стыд + наивность + уединение с мужчиной, – мы догадываемся, что на уме у девушки что-то нечистое. А ответная реакция князя Андрея: озлобление + презрение + молчание – говорит о том, что он понял ее, возмущен, но не предает ее намерение огласке. Отгадка: девушка хочет скомпрометировать князя соблазнением.

Будучи в студенчестве неискушенной в тонкостях мужско-женских отношений, я на тот момент не все поняла в тексте романа, хотя и испытала необъяснимую антипатию к героине Толстого. Сейчас, имея в арсенале знание игровых стратегий, описанных Эриком Берном (в частности сценария игры-трехходовки «Динамо»: 1) соблазнение – 2) домогательство – 3) наказание)32, я наслаждаюсь тем, как Лев Толстой точными и лаконичными мазками передает суть манипуляции m-lle Bourienne.

«Взведенная на высокую степень возбуждения»

Второй заход M-lle Bourienne делает во время сватовства к Мари Болконской Анатоля. Этот молодой человек не обладает нравственными качествами Андрея Болконского, и, сватаясь к одной женщине, благосклонно принимает внимание другой.

«M-lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M-lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m-lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самою, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, „sa pauvre mère“, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M-lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему, соблазнителю, эту историю. Теперь этот он, настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится та pauvre mère33, и он женится на ней. Так складывалась в голове m-lle Bourienne вся ее будущая история в самое то время, как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m-lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но все это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась как можно больше нравиться» (Т. 1. Ч. 3. Гл. IV. С. 253).

Толстой наконец проливает свет на «концепцию» m-lle Bourienne, заведомо обреченную на провал: порядочный мужчина отнесся к ее поведению с презрением и озлоблением, а непорядочный, хотя и поддался соблазну, но не женился бы на ней хотя бы потому, что Анатоль был тайно женат. С ним уже была точно такая же история за границей: его заставили жениться на соблазненной им девушке, но он скрывал этот факт своей биографии, откупаясь от отца фиктивной жены.

Оба участника драмы лгали друг другу, преследуя каждый свои цели.

«Несмотря на то, что между Анатолем и m-lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mère, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра оба искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m-lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду» (Т. 1. Ч. 3. Гл. V. С. 258).

Дальше мы помним – княжна Мари Болконская застает пару как раз в тот момент, когда ей нужно либо дать согласие, либо отказать на предложение руки Анатоля, и эта случайная встреча уберегает девушку от опрометчивого поступка.

Как герои романа смогли понять друг друга, не сказав друг другу ни слова? Чувство – самый понятный язык. M-lle Bourienne не смогла бы выразить свое намерение словами лучше, нежели демонстрацией «безумия восторга».

Восторг истинный и ложный

Завершая тему восторга, который в данном контексте по большей части наигран, я вспомнила фразеологизм «щенячий восторг», означающий неумеренное проявление чувств, граничащее с безрассудством, глупостью. Отчасти этот фразеологизм напоминает другой – «телячьи нежности» – тем, что его испытывает также детеныш животного. То, что прекрасно в человеческом проявлении, резко обесценивается в проявлении животном. Это происходит потому, что у чувств есть динамика, обусловленная зрелостью личности. Ребенку, который в младенчестве выражает эмоции практически так же, как и животное, то есть аффективно, предстоит за время взросления освоить человеческие способы выражения чувств. Критерием служит уместность, мера и социальное одобрение. Любое отклонение моментально и безошибочно улавливается окружающими, как и в случае m-lle Bourienne, казавшейся «обезумевшею от восторга». Зрелость чувств является надежным критерием зрелости личности, и наоборот.

20. Восхищение

Восхищение – восторг, высшая степень проявления радости, состояние очарованности кем-либо или чем-либо.

Слово заимствовано из старославянского, где восходит к глаголу хытити – «хватать, похищать». Того же корня, что и хитрый («хватающий, быстро схватывающий»). Таким образом, в буквальном смысле восхищаться – «поднять на высоту».

В романе «Война и мир» можно найти множество примеров восхищения. Так, князь Андрей восхищается Сперанским и Наполеоном:

«Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда-то испытывал к Бонапарте» (Т. 2. Ч. 3. Гл. VI. С. 470).

А Пьер Безухов в свою очередь восхищается своим старшим другом князем Андреем Болконским.

Восхищение как идеализация

Восхищение недаром образовано от глагола «похитить». Восхищаясь, мы хотели бы обладать теми же качествами, что и человек, которым мы восхищаемся, так сказать, «похитить» их для себя. Пьера восхищают личностные качества Андрея, которые тот не ценит в себе, в минуту отчаяния сочтя свою жизнь испорченною.

«– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас все, все впереди. И вы…

Он не сказал, что вы, но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.

«Как он может это говорить!» – думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он все читал, все знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.