В кривом эфире. СМИшная история

Логинова усадили на первый ряд, по правую руку от Королевы, да наказали операторам снимать его крупным планом, чуть ли не чаще самой миллионной физиономии ведущей.

– Можем начинать? – вздохнула Королевна.

– Какое «можем»! – возмутился Дылда. – В три камеры? Где Шарин, где этот интриган, где этот негодяй?

– Я дозвониться до него не могу, – пожала Яна плечами, – да он всегда опаздывает…

– Всё равно без него начать не можем!

– Будем ждать… – вздыхает Королевна. – Время есть, но не так много, как было час назад…

– Кто-нибудь, пошлите за смертью!.. – сдавленно попросила Неклюдова, но небеса безмолствовали.

– На этот случай верёвка и мыло в нашей конторе лежат в разных углах, – кивнул Антон, но в ответ на него так зашипели… – А что я-то? Я подсказал только…

А через десять минут у обочины приостановился армейский УАЗик, лейтенант в хаки раскрыл дверь перед полковником ВВС в отставке и перчатках – главный рекламодатель решил проверить наше ничего.

– Анатолий Витальевич! – подбежала было к нему Королевна, но Высевков живо отстранился от вирусных объятий да бактерийных лобзаний. – Как хорошо, что вы пришли, а то я, знаете ли, всё думала: «Кого это нам не хватает?..» А тут вы как снег на голову. Но мы очень вам рады, мы просто без вас и не начинали…

Подвинув к периферии Дору Константиновну, усадили Высевкова рядом с гламурлом, всё наровившим клюнуть носом прямо в свой персональный микрофон на стойке. Очнувшись от очередного сновидения Логинов протянул было руку из вежливости новому гостю, но в ответ получил такой взгляд… И вдруг вспомнил, что от армии он откосил по глупости да совсем скоро…

Герр Зигфрид смотрел на свои дешевенькие китайские часы да тяжко вздыхал, бурча что-то по-немецки, тут же лепетала о своей нелёгкой жизни в провинциальной России Алёна Вассар, но интурист даже не прислушивался… У наркополицейского заиграла «Brain Damage» и он под шипение Королевы, Портняжки да Бузатова телефончик-то тактично придушил.

А Вадим всё не приходил и не приходил – его номер так и оставался безответным…

Монтаж/00:01:12:17

Если ты всю жизнь занимался цифровым нелинейным монтажом, то вид VHS’ки и уж тем более бобины с киноплёнкой вызовет панический ужас. Вот так тупо перед собой положишь кассету с исходником и будешь глядеть-глядеть, придавая монтажному аппарату для того носителя некие магические свойства. Помнится, когда учился, нас отвели с экскурсией на студию документального фильма и показывали машину для монтажа киноплёнки: шкаф с мою холостяцкую комнату величиной вызывал ассоциации с агрегатами уэллсовских марсиан, а уж как представишь за столом монтажёра-пришельца – становится жутковато. Однако, как только перегонишь в родной DV AVI, всё и встаёт на свои места – делай себе цветокоррекцию, переходы да выправляй звук – в кривом эфире и не такое возможно…

Под конец дня в студии записывали новости. Первой шла Нина Татаурова с криминальным обзором – этаким нашим ноу-хау. Табу на показ в кадре всех женщин (кроме Королевы) с кримминальщицей, впрочем, был бы и снят, учитывая её внешние данные, но Король пошёл на принцип да приказал Шуту придумать что-нибудь. Уж не знаю, что тогда пил Илья, но наутро принёс своему вечному спутнику Витале задание, а уже вечером под голос журналистки в первый раз в эфир тридцать седьмого канала вышел криминальный обзор. В это время на экране двигался специальный фончик, сотворённый дизайнером левой ногой за полчаса да состоящий из сине-чёрных фотографий убийц и воров, пистолетов и ножей, уголовных кодексов и наручников. Иногда, правда, вкраплялись действительно важные фотографии разыскиваемых и разысканных, мест преступлений и пожаров, видов мэрии да ГУВД – сия движущаяся картина да под динамичную неизвестную музычку неизвестного композитора создавала ощущение гипнотическое, если бы не торчащий в правом нижнем углу таймер – цифры говорили, когда же эта вакханалия зла завершится… Поговаривали, мол, если долго глядеть на этот фончик – откроется вечная истина, благо не ворота Ада…

– …Череп потерпевшего был размозжен надвое… – прочла текст Нина на камеру (что сами понимаете, бесполезно) и тут же замерла. – Череп надвое размозжен?.. И он ещё живой? – задумчиво сказала она.

– Нина, ну… – не вынес сидящий за пультом Лёша Бузатов. – Двадцать минут, потом новости писать начнём!

– Нет, ну он выжил или не выжил, у меня здесь не написано… – помахала она листиками. – А то, понимаешь, сделали самоубийство… буквально из ничего…

– Зажило как на собаке, до свадьбы, день в день! – кричу я ей в ответ и тут же слышу Лёшино шипение. – Лёшь, сграбь, а? – тяну я ему его же mini-VHS-антиквариат. – Da capo al fini5…

– Сколько? – вздыхает он.

– Минут десять-пятнадцать – не больше.

– Десять-пятнадцать, – прикидывает в уме Лёша. – Раньше надо было через Касихина договариваться…

– А теперь с талончиком через Виолеттку… Лёх, ну что за манера заменять живого человека бумажками? Некоторых бюрократов я бы посоветовал сажать сосны и лиственницы, а особо рьяных – валить на пару годков!.. Ну, пятнадцать минут-то…

– А если придёт кто, а у меня магнитофон занят?.. – ноет Лёша.

– Мальчики, я готова… – машет руками обезьянка-Татаурова за стеклом. Господи, и отчего ж её мужики так любят? Как-то раз наблюдал двух её ухажёров, внезапно столкнувшихся на улице. Они готовы глотки друг другу грызть за руку прекрасной Нины… а я даже обрадовался, что у меня на сию длань нет никаких шансов…

– Начали, запись, – поставив мою кассету на грабёжку, отмахался Лёша.

– В нашем городе вводится программа поиска маньяков путём всеобщего видеонаблюдения в тёмных местах: «Отвлекись, тебя снимают скрытой камерой». Они включаются только ночью…

– А в светлое время насилуй, грабь и убивай в своё удовольствие, – тихо продолжаю я и удостаиваюсь укорительного Лёшиного взгляда.

– Продолжаем-продолжаем, не отвлекайся… – успокоил Бузатов ведущую.

– Вчера из дома ушёл и не вернулся знаменитый актёр порнофильмов. Одет был… А, чёрт, теперь его никто не узнает… – сама сбилась она да начала всё сначала. – …Последний раз у него стоял… он стоял… он имел… тьфу… Можно ещё раз, а?

Оговориться Нине, что высморкаться. Второго августа в сюжете о дне ВДВ, десантников она обозвала «голубыми товарищами»… Хорошо, «товарищи» не знали, где журналистка Татаурова проживает.

Вдруг дверь студии тихонько приоткрывается и белесый чубчик появляется в щели – Принц собственной персоной.

– Слышь, у меня ботинок не развязывается… – плаксиво сообщает августейший сынок.

– Господи! – воздев очи к потолку восклицает Бутзатов. – Кирилл, запишешь, а?

– Яволь, майн фюрер… – усаживаюсь я за пульт.

Ну а Лёха отправляется с Принцем снимать чужой ботинок – Дима с мамой только что снялись в очередном рекламном ролике в крутой обуви, взятой напрокат у Виолеттиного сынка, на пару лет да размеров поменьше Принца…

– …Вчера какими-то вандалами был изуродован памятник вандалу: негодяи отломили гигантскую кувалду из креплёного бетона…

Но тут прозвонила бешенная попсовая мелодия, Нину как-то сразу скукожило и она вынула из ридикюля, висящего на спинке кресла, сотовый, недвусмысленным грубым жестом перебив мои возражения.

– Что? – прокричала она. – Снова-здорово… «Почему ты меня бросила?» Да ты эгоистичный зануда, вот почему! Я вот работаю, а ты звонишь и спрашиваешь, совести нет… Ты уже задолбал! Понял? В три ночи позвонишь, в два дня, когда на унитазе, когда жру, когда в ванной… Тебе делать больше нечего, что ли?.. Значит так, если ты не перестанешь, то я сделаю сюжет о маньяке, а фоторобот подозрительно напомнит твою прыщавую морду. И во всех социальных сетях пропишу, чтобы не добавляли тебя – твой аккаунт – вирус, как и ты сам по жизни!.. – и, выключив телефон, тут же улыбнулась на камеру, меня аж передёрнуло и я уставился на пыльный монитор над магнитофоном – там уже стритрейсеры разлетелись по углам да весям, как же это красиво! Прямо кино – хоть сейчас на экран, а уж если задуматься, что всё случилось на самом деле…

Рендер/00:02:01:16

– Две новости, две… – шептала Яна поочерёдно всем буквально на ухо.

– Да какие же! – не вытерпела Королева.

– Первая: я дозвонилась до Шарина…

– Да где он, почему он нас подводит?! Я его уволю! Завтра же уволю, а сегодня пусть идёт и снимает…

– Он не сможет… Он в больнице!

– Нашёл время по больницам шататься, в такой-то важный день! – бесилась Королевна и на багровом её личике пунктирами возникли швы пластических хирургов.

– Погоди, Маша, вдруг это серьёзно, – попытался успокоить Королевну муженёк, он уже пришёл в своё обычное люто-пацифистское состояние начальника и распоряжался всеми направо-налево, коли до того доходило.

– Он обходил стройку стороной, ну ту, что начали копать да тротуар отхватили… Обходил да попал под машину…

Красная леди так и села, чуть не придавив Лёшу Бузатова.

– Прости, Лёшенька… – наконец выговорила она. – У нас нет оператора, наши гости опаздывают… Ну хоть главный герой и тот на месте… Нет, я уволюсь с телевидения и прямо сейчас…

– Брутальненько!.. – только и хмыкнул Рома Татаринцев да приложил свою перманентную кепку к груди.

– Погоди, Маша, безвыходных ситуаций не бывает… – Король властным взором оглядел нас всех и застопорился на мне.

От его холодного, только что вернувшегося к трезвости и морали взгляда, я даже поёжился.

– Кирилл Фёдорович… – ого! Он ещё помнит, как меня зовут! Да ещё взяв ласково под локоток отвёл в сторону. – Попал под машину – это же, по сути, форс-мажорная случайность, а что такое наша жизнь как не череда случайностей, нелепых и невозможных? Я-то уже пожил, я-то знаю… Я прекрасно помню, что вам хотелось стать журналистом, но ради меня, пожалуйста, встаньте сегодня за камеру… Прошу! Про вашу журналистскую карьеру мы завтра же и поговорим…

У меня разве что глаза на лоб не полезли, но мужественные брови мои вовремя прервали побег. Глядел я в его светло-карие очи, красные, слегка смазанные мужской слезой… Глядел и не мог понять! Он же злыдня-злыдней, жадина-жадиной, а всё-таки человек и теперь, озирался на тридцать седьмой канал, – дело рук своих – с ужасом и унынием. Нет, все мы живём в глупом средневековье. В глухом средневековье! У нас есть свои короли, королевы, принцы, лекари, повара, шуты да портняжки. Верные вассалы готовы стелиться пред нами, вылизывать обувь да подставлять спину, дабы дворянская лапка не запятналась в грязи! Куда там Ренессанс, Просвещение, Научно-Технические революции да века цветного металла? Куда они все подевались? Будто ни Канта, ни Вольтера, ни Толстого и не родилось вовсе! Офис нас вернул в средние века! Мы все кошачий корм – нас жрут на обед такие вот упитанные кошаки, не зрящие дальше собственного носа, мы – крепостные таких вот королей, с жалостью оглядывающихся на свои детища – паноптикумы безвольных характеров да четко выстроенные ненадёжные системы, возведённые по образу и подобию своему!..

– Хорошо, Александр Дмитриевич, только вы, пожалуйста, не забудьте…

– Я в ежедневнике запишу, – легко улыбнулся он, да показал потрёпанную свою книжицу. Обычно страницы её лохматились от невыносимой работы с дешёвенькими китайскими ручками Короля, но с торца этой виднелась абсолютно белая полоса. Господи, да я только что видел искреннюю улыбку Короля! Сегодня явно снег растает, господа! Помяните моё слово! За три года я видел сотни его улыбок: заискивающих, выпрашивающих, улыбок для приличия на рассказанный Портняжкой или самим собой бородатый анекдот, приветственных (хотя отвернувшись от гостя на секунду мог тут же скуксить такую кислую рожу – всё молоко в округе простоквашей станет), проверочных на предмет морщинок… Да много когда ещё он улыбал рожицу! А вот он впервые не заставил уголки губ как дуэлянтам разойтись! Да что стряслось с нашим Корольком? Мне даже его стало жалко… Хорошо Юнона не научилась слышать мои мысли – прибила бы на месте…

– Тогда прошу… – указал он на вадикову камеру…

– Все по местам, через пять минут начинаем! – похлопав в ладоши, заявила Королева.

– В тысяча шестьсот двадцать три начинаем, – вздохнув поддакнул Король.

Одна Сатана, однако!

И мы уж все уселись, устались, укрепились, вернулись с курилки да кормёжки датских догов, расположились, разложились, расселись… как в очередной раз машет Портняжка.

– Стойте! Стойте! – скачет он, перескакивая из одной камеру в другую, я даже сакцентировал своё окулярное внимание на его очках за полторы тонны евро.

– Ну что ещё? – прошипела в ответ Королева, уже поднявшая было для вступительного слова свой надкусанный микрофон (Бог шельму метит! – сама выбрала).

– Мы же не успеем смонтироваться! – бегло взглянув на шефа изрекает он.

– Это Шарин виноват!

Она ещё не узнала, что стряслось, а уже назначила крайнего!

– Он во всём виноват! Его с губернаторского подослали! Он нас всех подвёл под статью! Он этого с самого начала хотел! – буйствовала не на шутку гениальная телеведущая, так и не зная кого бы ещё обвинить. – Всё, конец ток-шоу! До свидания, карьера! До свидания…

– Погоди, дорогая, – перебил череду страданий Король. – Как не «успеем смонтироваться»?

– А вот так… – кивает он в сторону пульта и тут же все журналисты, операторы, редакторы, монтажёры да прочая челядь окружает плотной толпой Бузатова. – Господа-товарищи, у нас всего два с половиной часа на то, чтобы снять передачу. Этого мало! Часа полтора мы только будем её снимать, ещё полтора просматривать да накладывать титры, ещё полчаса её считать и минут десять скидывать на эфир…

– Пусть Лёшенька побыстрее её просмотрит, наложит все нужные титры, посчитает и на эфир скинет… – положив по-матерински руку на бузатовское плечо заявляет Королева.

Властелин пульта поднимает на неё ошарашенный взгляд, обводит взглядом нас всех да отчего-то останавливает свои несчастные глазёнки на мне.

– Штирлиц говорил: ребёнка за месяц не родишь, пусть у вас будет девять женщин… – тихо начинаю я, но голос отчего-то мой крепнет с каждым словом, с каждой буквой, с каждым звуком. – Лёшенька ничего не сможет сделать, ни один, ни даже вдвоём со мной… Где-нибудь просядет звук, где-нибудь титры не те наложит, где-нибудь видео с косяком на весь кадр пропустит… А Лёша этого и не заметит – он не просмотрит, не успеет и всё попадёт в эфир… Выбор у нас невелик: или делать всё тяп-ляп и позориться, или… – и тут я замолчал.

А что собственно «или»? Какой у нас, всю жизнь работающих как нелинейщики – в кривом эфире: хотим покурим сходим, хотим завтра доделаем – какой может быть ещё выбор?.. Но Лёша Бузатов понял паузу по-своему, встал из-за пульта да подшаркал ко мне, мол, если что, мы вместе, и уж, если гореть… Господи, а я думал, что самое нервное в моей работе: из двух планов, снятых лентяем-оператором, делать двадцать!..

– У нас же время течёт… – бросив взгляд на Короля, вздохнул между делом Портняжка.

– А зрители уже настроились… и спонсорам ничего объяснить не сможем… – виновато лепетала Виолетта. – Передачу отменить мы не в силах…

Юнона подошла ко мне сзади и робко взяла за руку… Во что же это всё выльется, сукин пупсик?!

– Мы будем работать в прямом эфире! – вдруг восклицает Король. – Прямой эфир всё спишет!

Да, наши ошарашенные взгляды разом стопорятся на шефе.

– Was? – подал голос австрийский интурист.

– Ничего, герр Зигфрид, это мы между собой, – кивает ему Виолетта.

– Н-но как? – шепчет Лёша.

– А очень просто: по специальной щине «OPEN AIR» всё отправим сразу в эфир, магнитофоны вообще можно убрать… – весело заявляет наш Королешко.

– Но мануал нужен… Я без мануала не могу… – только и разводит руками Бузатов.

– Антон найдёт вам инструкцию…

– Слышали, что сказал Александр Дмитриевич? – грозно промолвила Королева и обвела подчинённых строгими очами, каждое по месячную зарплату нас вместе взятых. – По местам!..

– А… а… – уже тянется ручка федина к потолку. – А если что-то пойдёт не по сценарию?… Как же мы… это?.. Не переправить же…

– Обратной дороги не будет, Фёдор, – положив руку на плечо, заявляет ему Король. – Придумайте что-нибудь…

– М-да уж… Фраза: «Придумайте что-нибудь…» будет меня всю жизнь преследовать.

И понеслась! Под Битловскую «06 – Helter Skelter.mp3»!..

Через десять минут Антон отрыл на пыльных стеллажах толстую книжицу – инструкцию к пульту, правда она оказалась на немецком и итальянском… Мы с Лёшей ни того, ни другого не знали… Королева было призвала сынка к переводу, два года как изучавшего дойч в спецшколе, но после первого технического термина мальчика-то мы от греха подальше убрали, а то не ровён час самой же мамаше под горячую руку этот «отличник» попадётся… Впрочем, дипломированный филолог Антон и тут нашёлся: на зубок знал он целых четыре иностранных языка. Я всегда говорил, что на тридцать седьмом канале работают только профессионалы!..

– А в эфир надо подать картинку в картинке, – кидал идеи Портняжка, руководя при том расстановкой света. – Ну, вроде вот говорит Мария Рауфовна, вот как на неё смотрит герр Катерман… Мы же можем сделать картинку в картинке, да?

Антон, полистав странички мануала, утвердительно кивнул:

– М-можем, – повеселев ответил Лёша. – Мы многое можем! Хо-хо, я победил машину – меня можно снимать в очередном «Терминаторе»!.. – и как заправский рестлер воздел кулаки к небесам.

– А на монитор перед всеми мы подадим картинку с сюжетами, чтобы зрители знали, когда хлопать и когда готовиться… – подкинул новую идею Портняжка.

И вот тут у нас с Юнкой челюсти-то и отвисли…

Монтаж/00:01:13:02

– Мы обречены! – вдруг изрекает Юнона посреди ночи.

Я, конечно, пытаюсь себя отучить от привычки сразу отворачиваться и храпеть…

– Да-да, конечно, – сонно отвечаю я, приобнимая её за талию. – Все мы когда-нибудь умрём… Но это потом, в старости…

– Да я не про то… – пихает она меня в бок. – Проснись же, Кирилл!.. Ты хоть понимаешь, что у нас нет выбора!.. Что если Король увидит наш компромат?

– «Что если», «что если»… А что если Король вдруг узнает, что я с ним работаю из-за денег?.. «Что если»?..

Спор наш отчего-то принимает форму музыкального файла «11 YannTiersen – La Crise.mp3».

– Да Королёк наш, птичка певчая, сукин пупсик, большой подлиза у мэра, а мэру наше шоу не совсем про склеротика ой как не понравится… – и чего ей только стоило включить свет… – Очень не понравится, Кирилл! Понимаешь?

– Да понял я, понял… – стараясь отогнать зелёных Юнон, так и снующих перед носом, отвечаю я. – Если мы сделаем шоу, то нас как минимум уволят, если не сделаем – нам достанется от Папочки, всё! Сначала я проснусь в кровати с отрезанным корнем своего любимого фикуса, а затем – кирпич на шею и в Государку – карасей кормить… Третьего не дано! Милая, мы пойдём на компромисс: половина про склеротика, вторая половина – про мэра-сволочь, у кого склеротик шпателем орудовал на Гастарбайтерской Стройке Года, да про то какой наш город феодальный: «Вассал моего вассала не мой вассал, а родич». Да ещё диаспора как государство в государстве…

– А тебе этого хочется? – сурьёзно так взглянув своими змеиными зелёными глазками на меня, спрашивает она. – А вот мне нет… Мы в коем-то веке сотворим на этом канале нормальную программу, её захотят посмотреть многие… Она сделана нестандартно, качественно, задорно… то есть будет сделана… И что в итоге? Покажем Яне – она глаза выпучит такие, что в камеру не влезет… Покажем, сукину пупсику, Королю – он её и зарубит на корню… А Королева только головкой в мильоны помотает… Мы с ним союзники, но по разную сторону баррикад, это ты понимаешь?.. Всё, два месяца работы… Все эти походы по диаспорам, восхождения на водокачку, расстрелы да гонки?! Куда, я тебя спрашиваю?! – сквозь слёзы чуть не провизжала она.

Рывком я долбанул по выключателю и повалил Юнку на постель.

– Тише ты! Не у себя дома…

Под дверью возникла светлая полоска – хозяйка пошла проверить, кто это тут вопит… Дверь тихонько приоткрылась, показался подслеповатый глазик, оглядел окрестности и всё.

– Выход есть… – шепчу я, не переставая прикрывать ей рот – во тьме только и видно, что два её больших белка. – Задача скорей техническая, чем нравственная… Показать всему городу, кого переизбирают – надо… С другой стороны мы наснимали уже столько, что хватит на два ток-шоу… Да и впереди вагон времени… Ты фильм «Любит, не любит» помнишь?.. – она кивнула. – Вот и выходит, что любое событие можно описать с двух сторон… Чёрт, неудачный пример… Про нашу ситуацию вообще фильма ещё не сняли… Короче, то что пойдёт в эфир и то, что покажем Королю и иже с ним – две большие разницы, как говорят в Жемчужине у моря!.. Пока «могила» на экране не возникла – есть шанс у каждого!.. Мы такую конфетку из этого дерьма сделаем!..

– Кирюш, делать из дерьма конфетки – это уголовное преступление! – высвобождает она губки из-под моей ладони.

– Ну мы же фигурально… А под конец мы пустим слайд-шоу с фотками Короля, Королевы, Принца, Портняжки и прочих… и музычку подходящую: «Лица стёрты, краски, то ли люди, то ли куклы…» «А в довершении несколько изображений пениса, чтобы досадить критикам…» А теперь баиньки… – и я её сладко целую…

Но ручка юнкина уже тянется к кнопке «Power» компа… Загудели кулеры, по экрану поползли буквы, засвистели индуктивности…

– Милая, ну, что ещё?

– Ничего особенного, – напяливая халатик, говорит она. – Просто я хочу, чтобы наше шоу посмотрела каждая собака с дециметровой антенной… И ты мне в этом поможешь? Надо наделать рекламы в Интернете! Король наш считает, что в Сети живут одни толстые подростки да наркоманы-неудачники – не будем его переубеждать. Тем лучше для нас… Ну, чего развалился? Надо ролики монтировать…

– А до утра?..

– Чем раньше начнём, тем лучше… Давай-давай, у нас три недели всего-то осталось! Сейчас же один выпустим, потом другой – через недельку, потом третий, et caetera6. Интерес держать надо, Кирюш…

– А может как-нибудь с утра, в понедельник? – с надеждой спрашиваю я, а рука-то тянется комп вырубить.

– Не-не… Никаких понедельников… Мир был создан в понедельник, но Господь не сказал «и это хорошо»! Вот и погляди на этот поганый мирок! – и шлёп мне по руке. – А ну, поднимайся, лежебока, сукин пупсик!

– Господи, да когда же у тебя ядерное топливо закончится?.. – и Кирилл Фёдорович встаёт…

Рендер/00:02:01:19

Пока на экране моргают последние цифры до эфира, камера моя проходится по зрительским рядам средним. Кто знает, какой из планов многорукий Бузатов выберет первым… Хотя я-то догадываюсь кто возникнет на экране сразу за Виталькиной заставкой…

– Добрый вечер, дорогие телезрители, – читает с бумажки Королева. – С вами я, Мария Лимарёва, и это «Ток-шоу с Марией Лимарёвой»! Сегодня в нашем городе два важных события: выборы Президента России и выборы мэра нашего города. Надеюсь, что вы все уже сходили на избирательные участки и сделали правильный выбор…

Бочком-бочком я пробираюсь к столику микрофонов.

– Ну и как тебе сей спич? – спрашиваю я Юнону.

– Это не русский язык, а мемуары телеграфиста какие-то… – возмущается в ответ она.

– Зато погляди на автора, – киваю я на пульт – рядом, уронив голову на руки, сидит Дылда.

– Стыдно стало, вечерами он лирику рифмует – и весьма неплохую – да выкладывает в Интернете как Вин Куров… а днём такие вот безделицы ваяет – у всякого мозг сведёт…

– …Но наша сегодняшняя передача не про политику, а про ситуацию, знакомую каждому из нас: про потерю памяти, – продолжала разговаривать с камерой тет-а-тет Королева. – Всякий раз, когда мы просыпаемся и ищем по всей квартире брошенные вечером носки, мы не помним, куда их положили. Но это просто рассеянность! Что же говорить о людях, которые не помнят кто они, откуда и куда идут. Таких людей по-человечески жаль. Ведь у них нет воспоминаний о своей семье, своём доме, своей работе, своей любви и ненависти – у них нет ничего, это люди без прошлого! Итак, встречаем нашего сегодняшнего героя…

Зал заражается аплодисментами и в студию входит уже весьма располневший на Аниных пирожках склеротик. Королева усиленно тычет ему на правое кресло, однако пациент психбольницы отчего-то садится в левое… Этого никто не репетировал, а ведь правая половина лица Лимарёвой будет подороже левой!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания