Мы можем жить среди людей

– Давай вдвоем, – тут же ответила Соня, заглядывая в холодильник. – Потрясающий торт! И персики тоже будут?

– Забыли заказать персики! Вот раззявы мы с лоном. Лон, закажи еще немного персиков, а? Последний праздник празднуем вместе с Сонькой, хочется, чтобы все было, как она хочет.

– Уже заказываю, – с готовностью ответил Лонька и расставил на столе тарелки.

– Не, мы не будем есть на кухне, – спохватилась Соня, – мы будем есть в гостиной, на диване, перед экраном. Это точно!

Фильмы на планшет, а после на голографический монитор в гостиной Эмма загружала из корабельной библиотеки. Для детей Моаг собрал отличную коллекцию научно-познавательных фильмов о зверях, о птицах, о рыбах. Эмма скачивала даже фильмы про океаны – после глобального потепления уровень воды очень сильно поднялся, фауна и флора изменились, и документальные съемки того, что когда-то было на Земле, ценились особенно.

Были и современные фильмы в 3D-графике, но их любила только Сонька. Особенно мультики о маленьком роботе-уборщике и его приключениях на корабле. Каждый вечер смотрела по две серии. И как только не надоест?

Эмма предпочитала фильмы о старой Земле. Но не каждый раз выпадало время посмотреть любимые вещи – уроки и общественные работы занимали много времени. А еще походы по магазинам, игры с Сонькой – она все-таки младшая сестра, и ей следовало уделять внимание.

Все фильмы, которые Эмма скачала из библиотеки, хранились на флешке вперемешку. Надо было бы привести все это в порядок, рассортировать – фильмы о животных на одну флешку, фильмы про океаны – на другую, фильмы про древние цивилизации – на третью.

Но уже не успеть. С собой забирать флешку Эмма не станет, оставит сестре. Пусть смотрит иногда. К ней наверняка подселят малышку из садиковского выпуска, а может, даже Эрика – их младшего брата. Братец у них такой же рыжий и голубоглазый. Правда, Эрик переходит в младшую школу только через год. Но может, подождут год? А может, в этом году подселят какую-нибудь девочку, а в следующем – Эрика. Братья и сестры обычно живут вместе, так ведь удобнее.

И тогда Сонька рассказала бы Эрику, что фильмы на флешку скачала старшая сестра Эмма, которая сейчас работает на Третьем уровне. Хрупкая и призрачная, но все-таки связь. Связь между кровными родственниками.

И вот тарелки с кусками торта уже стоят на овальном столике перед диваном. А Сонька, развалившись на полу, пристроила свою тарелку прямо на ковре.

– Что будем смотреть?

– Давай про дельфинов, – предложила Эмма, просматривая файлы на флешке.

– Твой любимый? Ну давай.

Голубоватый монитор послушно вспыхнул от звукового сигнала. Файл фильма легко передавался по беспроводной связи, через планшет. Пара секунд, и фильм начался.

Наблюдения за дельфинами. Люди на катере, снимающие все на камеру и не боящиеся нырять в темные холодные воды. Далекое голубое небо – то самое небо, где висит сейчас на орбите Моаг.

За последние десятилетия люди многого достигли, и им удалось изменить свою жизнь к лучшему. А когда-то жили вот почти как эти дельфины. Следовали простейшим инстинктам – эгоистичные порывы, бесконтрольное размножение.

У дельфинов все просто. Брачные игры, долгая беременность и детеныши. И все это, повинуясь инстинкту размножения. В классах это проходили. У людей получилось отойти от инстинктов, и даже давно устаревший институт семьи удалось упразднить.

Благодаря новой системе люди заметно улучшили качество своей жизни. Теперь не надо бороться за еду и за одежду. Всего всем хватает. Все производится в избытке. Даже больше, чем надо. Тяжелый физический труд навсегда ушел в прошлое, все делают роботы. И это тоже очень удобно.

Да и бесконтрольное размножение прекратилось. Детей зачинают в лабораториях, выращивают их специальные роботы, всегда доброжелательные, всегда терпеливые. Постоянный медицинский контроль и хорошее питание свели младенческую смертность к нулю. Развитая генетика предупредила возможность рождения больных детей или детей с генетическими отклонениями.

Хорошее, доброе потомство, рожденное в таком количестве, сколько нужно для того, чтобы поддерживать экономику на должном уровне.

А взрослые люди получили возможность заниматься любимым делом и отдыхать. Теперь им не надо после работы заботиться о детях или отвлекаться от работы на рождение и выкармливание детей.

А когда-то – это рассказывали в классах по истории, – когда-то женщины тратили несколько лет жизни только на то, чтобы родить и выкормить детей. Одна беременность – подумать страшно – могла длиться девять месяцев. Девять месяцев убитой жизни!

Прямо как у дельфинов.

Вот потому Эмма и любила фильмы о животных. Они каждый раз напоминали о последних достижениях человеческой цивилизации. И она, Эмма, теперь тоже сможет внести свой вклад в эти достижения. Сможет работать вместе со всеми, изобретать, принимать важные решения. Она теперь – взрослый человек.

Эмма не раз говорила об этом с Сонькой. Но та была еще слишком маленькой, чтобы понимать все до конца, и ее больше всего привлекали отношения самок дельфинов с детенышами.

– Она что, все время плавает около него?

– А ты слушай, что тебе рассказывают. Мать постоянно заботится о своем малыше.

– Как же она ест?

– Смотри фильм и все узнаешь.

– Как же она спит? Это очень неудобно.

– Ну, они ведь животные, и роботов у них нет, потому за детенышем присматривает самка и первое время она спит меньше, чем обычно.

– Ага, роботы отличают животных от людей, – хихикнула Сонька и вгрызлась зубами в желтую мякоть персика.

– Людей от животных отличает более развитый мозг, позволяющий поступать по разуму, а не только следовать инстинктам.

– То есть дельфиниха, которая постоянно заботится о своем ребенке и не спит нормально, всего лишь следует своим инстинктам?

– Да, инстинкт материнства.

– Тогда она должна быть счастлива, когда ее детеныш погибнет и она сможет быть свободной от инстинкта. И выспится наконец. А в фильме показано, что мать горюет, если теряет своего малыша.

– Это тоже инстинкт.

– Инстинкт диктует ей горевать по детенышу? То есть она испытывает такие эмоции благодаря инстинкту?

– Сонь, хватит вопросов. Спросишь у своего дона в классе. Смотри, у тебя с пальцев капает на ковер. Ешь поаккуратней, ладно? Я тебе купила небольшой сюрприз, как вымоешь руки – отдам.

Кинув косточку от персика на тарелку, Соня помчалась в ванную. Зашумела вода, после стукнула дверь, и веселый голос сестры сообщил:

– Руки помыты. Давай свой сюрприз.

Эмма достала из сумки новые браслеты и потрясла ими в воздухе:

– Гляди, какие красивые.

– Вау! Точно в цвет моим новым сандалиям и сумочке!

Сонька занялась своим подарком, но вдруг спросила:

– А скажи мне, Эм, вот это бусины-звездочки, это бусины-цветочки, а это бусины-сердечки. Я не могу понять, зачем делать такие бусины?

– Для красоты. – Эмма пожала плечами.

– Я знаю, что для красоты. Но почему не делают бусины-желудок или бусины-почки? Или бусины-мозг? Представляешь, как было бы здорово – бусины в виде мозга?

– Делали раньше украшения в виде черепа. Были такие подростковые неформальные течения, которые украшали себя такими вещами. Это когда детей воспитывали взрослые и не уделяли им внимания, потому что надо было совмещать и работу, и воспитание детей.

– Красные и синие сердечки… Так странно. Зачем стали делать такие бусины?

– Украшение сердечками – это часть той культуры, что была раньше, до Большого прогресса и до Последствий потепления. Мы это учили, но мало. Видимо, остальное можно будет узнать на Третьем уровне, там наверняка более полная библиотека.

2

Выключение верхнего света, или отбой, в 22:00. К этому времени и Соня, и Эмма уже успевали принять душ, поэтому, когда гас свет, они обе оказывались в своих кроватях. Можно было, конечно, еще посидеть и поболтать в темноте, но утром приходилось рано вставать, поэтому не стоило тратить драгоценные минуты сна на всякую ерунду.

К тому же Эмма устала. День выдался длинный и странный. Последние экзамены – это, конечно, не странно. Но Илья с безумными глазами и взъерошенными волосами – такое случается не каждый день. Он собирался утром забраться в пустой контейнер и попасть на Третий уровень. Глупейшая затея, тем более что всего через несколько дней его и так бы перевели.

Несколько раз прожужжал планшет. Поступили бонусы за ту девчонку с длинными косичками. Интересно сколько? Эмма хотела было глянуть, но вовремя вспомнила, что ночью вступал в силу комендантский час и пользование планшетами в это время строго запрещалось.

Комендантский час ввели из-за детей подземелья. Говорят, один из них просиживал ночами в корабельной сети до тех пор, пока не сошел с ума и не захотел навсегда остаться ребенком. Ерунда какая-то – никогда не вырастать.

И теперь этот парень живет в технических помещениях, вентиляционных шахтах и мусорках. Увел за собой еще несколько ребят, в том числе и девочку с длинными косичками. Они воруют еду и одежду на Втором уровне и ничего не делают. А между прочим, уже совсем взрослые. Девочке той, в черной бандане, явно не пятнадцать лет.

Лентяи и бездари, обитают по мусоркам и гордятся, видать, своей свободой.

Вот после этого и ввели комендантский час, чтобы дети бесконтрольно не пользовались планшетами.

Детьми подземелья их стали называть после того, как на уроках истории один из донов рассказал о целом пласте старой литературы, которую люди создавали очень давно, еще до эпохи Компьютерной техники. Литературу эту сейчас никто не читает, она безнадежно устарела. Но название одной книги – «Дети подземелья» – вызвало смех. Ну, и как-то прилипло оно к беглецам. Даже доны стали их так называть.

Эмма долго ворочалась без сна. Илья все не шел из головы. Может, и он тоже помешался? Может, и с ним не все в порядке? А вдруг он встретит кого-то из этих оборванцев и захочет уйти к ним? Появится еще один потерянный для общества человек. Уж лучше пусть отправляется на Землю вместе с Катей. Переучат его там, и будет работать на ферме или еще где. Управлять фермерскими роботами тоже надо уметь.

Надо было сообщить о нем донам. Зря Эмма смолчала. Как будто она заодно с этой его затеей. Как будто покрывала все его задумки. И еще дала возможность воспользоваться своим Лонькой.

Вот поймают его – а в том, что Илью поймают, Эмма ни капли не сомневалась, – и он расскажет, где нашел карты уровня. И тогда выяснится, что Эмма пользовалась неисправным роботом и столько лет это скрывала. И еще покрывала безответственность и самоволие своего одноклассника. Тогда, пожалуй, и ее отправят на Землю.

И с Соней ей больше не встретиться. А с Эриком тем более.

Сна не было. Постель казалась слишком жаркой, простыня слишком твердой. Даже пижама стесняла движения и то и дело заламывалась рубчиками. Любимая белая пижамка в мелкую красную точечку, отделанная тонкими красными кружавчиками.

Может, рассказать все утром, пока не поздно? Но с другой стороны, она пообещала Илье молчать. У него был такой вид, что не обещать Эмма не могла.

Как все-таки все не просто. И к чему эти сложности в последний момент? Ведь несколько дней – и она будет наверху, вместе со взрослыми. Станет полноценным членом команды.

Почему-то вспомнилась детская страшилка. Ее рассказывали в начальных классах, Илья эту страшилку особенно обожал. В ней говорилось о детях, которые попали на Третий уровень и не нашли там ни одного взрослого, а только просторные запутанные коридоры. Блуждали, блуждали, пока их не убивал бешеный робот. Уже засыпая, Эмма чувствовала, что погружается в лабиринт, где выход найти не просто. Как не просто принять верное решение.

3

Робот-садовник наступал медленно, но неуклонно. Выставив вперед длинные пальцы-ножницы, он угрожающе щелкал ими и тяжело гудел, словно механизм внутри его работал неисправно. Эмма пятилась спиной, не видя, куда отступает. Устало приказывала отстать от нее. Но робот не воспринимал человеческую речь: перегрелась плата или еще что.

Он вытягивал вперед металлические руки и все щелкал и щелкал ножницами. Эмма споткнулась, упала на спину и взорвалась жуткими ругательствами. Злость просто затопила, и невозможно было удержать этот напор. Только злые слова хоть немного, но ослабляли напряжение.

И Эмма орала и орала, забыв о Законе, Последних экзаменах и Последних распоряжениях.

От собственного крика она и проснулась. Повернулась на бок и рывком скинула одеяло. Слишком тепло в помещении, вот и снится непонятно что… Надо попросить лона чуть снижать по ночам температуру в спальнях. Соня нормально спит или тоже мучается кошмарами?

Эмма пошла к сестре, постояла немного, прислушиваясь к ровному, еле слышному дыханию. Зачем-то поправила тонкую шторку на окне и, отшвырнув ногой пару мягких игрушек, решила, что даст утром нагоняй лону, – надо поднимать все с пола вечером. Вдруг Соне ночью приспичит в туалет и она споткнется об игрушки?

Спать расхотелось совсем. Да и скоро зажгут верхний свет, осталось минут двадцать. Илья, должно быть, хотел воспользоваться именно этим моментом и, может, уже как раз выбирает себе удобный контейнер. Заметят его доны или нет? Надо ли сообщить об этой вылазке учителям-роботам?

Эмма скинула пижаму, натянула первые попавшиеся под руки бриджи, футболку. Немного повозилась со шнурками кроссовок и вышла из каюты. Надо остановить Илью, образумить, пока не поздно.

Каюта Ильи находилась недалеко – пройти немного по галерее второго этажа, обогнув широкий круг над Главной площадью. Окна спален темны, шторы почти везде задернуты. Тишина и темнота – совсем непривычно выглядит сейчас Второй уровень. Вот и Илюхина дверь. Приоткрыта немного, значит, Илья уже ушел. Сумел обвести вокруг пальца своего лона и теперь что? Трясется в контейнере? Или только пробирается, выискивая нужную кафешку или магазинчик?

Эмма спустилась на Зеленую магистраль, прошла через ближайший туннель и оглянулась. Все спокойно. Даже дежурных донов не видно, надеются, видать, что все дети спят.

Эмма побродила немного мимо погашенных витрин, пока не услышала шум роботов-погрузчиков. Они двигались где-то на Зеленой магистрали. Надо вернуться и посмотреть там, вдруг Илья найдется?

Темнота в туннелях казалась уютной и доброй. Прямоугольные лампочки дневного света едва мерцали, а удобное ковровое покрытие смягчало шаги. Где-то впереди уже слышалось стрекотание садовников. Зажурчали фонтаны, застучали контейнеры, сгружаемые у магазинов.

Эмма прибавила шаг и оказалась перед булочной, где продавались какао с молоком и круасаны с шоколадом. Внезапно дверь булочной распахнулась, и оттуда выскочила девочка с косичками. Темный капюшон чуть съехал назад, косы разметались в разные стороны.

– Опять ты? – Эмма схватила за ручку рюкзака и потянула.

Девочка оглянулась. Глаза злые и дикие, губы поджаты. Худющая и какая-то бешеная. Даже страшно прикасаться к такой.

Эмма сама не знала, зачем стала задавать вопросы. Честных ответов она не ожидала, скорее, просто тянула время. Ей стало казаться, что девочка знает о задумке Ильи и, может, даже помогает ему. Хотя откуда она может знать? С другой стороны, почему она оказалась здесь именно в это время? Вдруг все спланировано и она хочет заманить Илью к своим? Пообещает, что Катя тоже будет рядом, и все. Парень поведется, как малыш.

Девочка с косичками неожиданно заговорила. Одной рукой поддерживая рюкзак, она произносила слова быстро, точно отвечала в классе заранее заученный урок.

Взрослых нет, корабль Моаг убивает всех, кому исполняется пятнадцать лет. Старая детская страшилка, которую рассказывают маленькие дети друг другу на игровых площадках. Не хватает только робота-убийцы.

Эмма пробовала возразить, но здравые слова до девочки не доходили. Закончив свой монолог, она вдруг странно дернулась, и ее кулак врезался Эмме в лицо. Боль оказалась такой сильной, что Эмма не устояла на ногах. Рухнула на резиновое покрытие пола, и в глазах на мгновение потемнело.

Во рту почему-то стало солено, а затылок заломило от боли. Девочка тут же умчалась, но Эмме и не хотелось с ней связываться. Она медленно поднялась и направилась к фонтану. Прохладная вода мгновенно окрасилась розовым. Плеваться в фонтан – это верх бескультурья. Но и глотать эту воду невозможно. Эмма прополоскала рот, осмотрела футболку и бриджи. На карманах штанов оказалось парочка розовых капель. Совсем крошечных, точно точечки на пижаме. Выкинуть эти штаны, выкинуть эту футболку!

Как она могла ударить, эта девчонка? Она нарушила сразу несколько законов. Воровство, причинение боли. Как легко выветрилось у нее из головы все, чему учили с детства?

Мокрыми пальцами Эмма заправила волосы за уши – отдельные прядки прилипали к ладоням и непослушно лезли в лицо. Пришлось приглаживать их несколько раз. Прикушенный язык все еще кровил, и от этого к горлу подкатывала тошнота. И голова болела. Надо непременно сходить в медпункт, вдруг это сотрясение мозга? От этого тоже может быть тошнота.

Но сначала надо сообщить донам о выходке Ильи.

Эмма помахала влажными ладонями, еще раз приложила руки к подбородку и решительно направилась к ближайшему дону, уже занявшему свое место на Оранжевой магистрали.

Глава 5

Таис. Дорога на третий уровень

1

Блинчики у Маши выходили неровные. Такие себе кривоватые уродцы, а не блинчики, но пахли они умопомрачительно. Аппетитно щелкало масло на сковороде, и даже электрический чайник – чьи когда-то блестящие бока сейчас покрывали пятна и следы от грязных пальцев, – даже чайник казался довольным и сытым.

В огромной кружке из нержавейки, тоже когда-то блестящей, дымился заваренный чай. Маленького чайника для заварки на базе не было, как не было и кофейной турки. Впрочем, Таис особенно не переживала из-за отсутствия посуды. Гораздо больше ее волновали продукты и одежда.

Жарили блинчики на самодельной электрической печке. Спираль, проложенная поверх железной панели и подсоединенная к проводу и розетке… Валёк сказал, что это простое и примитивное устройство. Но благодаря этому устройству сейчас можно будет вкусно поесть.

Сыр уже разделили, угостили ребят с Овальной базы. Мальки – Вовик и Ромик – стояли теперь над Машкиной душой и считали румяные кривые кружочки, которые шлепались в большую тарелку. Спорили – кому какой блин. Пихались.

– Первый блин мне, а второй Федьке, без разговоров, – оборвала их Таис, быстренько свернула два верхних блинчика и переложила в свою миску.

– Ага, так нечестно! – нахмурился Вовик.

Ромик дернулся и шлепнул Таис по руке.

Таис тут же отвесила ему подзатыльник и пообещала:

– Еще раз руки распустишь, не так получишь, малек. Понял меня?

– Тай, они же еще дети. Зачем ты так? Пусть бы ели первыми, от нас-то не убудет. – Маша грустно глянула большущими темными глазами и ловко перевернула очередной кружок теста на сковородке.

– Пусть знают свое место. От них тут никакого толку, только забота одна.

– Опять хочешь завести спор: кто больше пользы приносит? Ну, хорошо. Все знают, что без тебя, Коли, Федора и Валька нам не выжить. Но они-то малые, они еще многого не понимают.

– Все они понимают. Меньше надо носиться с ними.

Таис добавила в миску еще пару блинчиков и под яростные взгляды мальчиков ушла в спальню.

Настроение всем испортил Валёк. Как только они пришли, разорался на всю базу. Мол, что это за своеволие такое, почему ни о чем не предупреждают и делают, что хотят? Разве трудно было сказать, куда они направляются? Что должны думать все остальные? Куда пропали двое взрослых людей? Идти искать? Идти выручать?

Целая речь о бестолковости и наглости некоторых на базе. И ни слова благодарности за полный рюкзак еды. И это несмотря на то, что мальки накинулись на сыр и выхватывали куски прямо из-под ножа, которым резала Маша. Сравнивали – у кого кусок больше. Запивали молоком. После разделили буханку хлеба и тоже слопали в два счета. Таис еле успела выхватить пару кусочков себе и Федьке.

Федор Вальку особо не возражал. Добродушно усмехнулся, пожал плечами и лишь извинился. Сказал:

– Прости, я был неправ.

Таис порывалась сказать все, что думает, но Федька потянул ее в спальню и сказал, как обычно, спокойно и немного ласково:

– Тай, не заводись. Давай нормально поедим и отдохнем. Мы с тобой заслужили хороший завтрак и отдых. А то начнется, как в прошлый раз, и будете ругаться несколько дней.

Таис его послушалась, но злость все равно кипела, точно вода в невыключенном чайнике. И потому малькам перепало немного из того, что должно было достаться Вальку.

Тот опять ушел в свою спальню и погрузился в планшет. Игры – вот чем занимается Валёк каждый день. С утра до вечера сидит в наушниках, пялится в голографический экран от планшета и попробуй докричись до него. И как только Нитка с ним общается? Игры и книги: Валёк отыскал в корабельной сети какие-то закрытые файлы, взломал их, и оказалось, что это – библиотека. Только не документально-научная, какая была на Втором уровне, а другая. Там он и нашел сказки – сказал, что называются они «русскими народными». Ему эти сказки очень понравились, но, кроме него, никто больше на базах этой ерундой не увлекся.

Из этих сказок Валёк и узнал про чертей. Объяснил всем, что это такие создания, вроде людей, только гораздо хуже.

– Это как если собрать все самое скверное, что есть в людях – всю хитрость, всю жадность, всю глупость, – и соединить в одно. Отвратительные твари получаются.

– Как фрики в игре, да? – спросил Вовик, который обожал наблюдать за играми Валька, да и сам частенько поигрывал, если ему кто давал.

На троих мальков был только один планшет, и Маша его тщательно берегла. Для занятий, как она поясняла.

– Да, как фрики, – согласился Валёк, – только черти – не придуманные герои. Видимо, они раньше жили среди людей, потому о них и рассказывали сказки. Все о них знали, видать.

Валёк обожал рассказывать о том, что нашел в закоулках сети, и еще обожал рассуждать о том, как найдет корабельные коды и сможет забрать командование Моагом в свои руки. Он говорил, что именно это ищет, что это требует много времени. А игры – это для того, чтобы мозг мог отдохнуть.

Таис это злило. Строит из себя главного-умного, а сам что делает для базы?

Проходы большей частью устраивает Федька. Еду добывают Таис и Колька. Нитка шьет, Маша готовит. Вдвоем они убирают базу и иногда привлекают Таис, хотя это противная и гадостная работа. Мальки ничего не делают, только ноют, шмыгают носами и едят. Ну, Кристинка посуду моет, и вообще она хорошая девочка, с ней нет проблем.

А Валёк – такой себе главный, которому все должны отчитываться. И который все решает. А сам только и знает, что рубится в игры и мечтает, как найдет главный код корабля. Вот это и злило больше всего. Раньше он таким не был, раньше он сильно дружил с Ниткой и помогал ей во всем. И что с ним сейчас происходит?

Вот для чего надо было орать утром, когда Таис и Федор вернулись на базу? Что, трудно было просто сказать спасибо за хлеб и сыр, которые сам же и лопал? Гордость не позволяет? Или сознание того, что самый старший, что уже давно двадцать лет и вся твоя жизнь, похоже, так и пройдет в этих темных базах за играми в планшет и чтением дурацких сказок?

Так это у всех так, все знают, что ничего хорошего их не ждет. Но не все пытаются стать самыми главными и не все корчат из себя штурмана корабля. Главный штурман Моага, елки-палки…

Таис сердито пнула ногой приоткрытую дверь спальни и, поставив тарелку с блинчиками на табурет, плюхнулась на кровать. Пружины зло скрипнули, словно соглашаясь с настроением хозяйки.

Сидевший на краю матраса Федор даже плечом не повел. Склонился над планшетом, открывал какие-то окна, вводил какие-то пароли. Ну, хорошо хоть, в игры не играет.

– Блинчики будешь? – спросила его Таис и провела прямо у него под носом миской с румяными блинными трубочками.

– Да, сейчас. Хочу понять, где находится та дверь, что мы сегодня видели.

– Так нет планов нижнего этажа. Как ты поймешь?

– Планов нет, но большие главные коридоры и вентиляционные шахты на всех уровнях совпадают. Все три уровня немного похожи. Наши базы находятся в том месте, где на Втором уровне каюты детей. Точно так же загибаются кругом. Только мы бывали на одной половине Нижнего уровня, а другую половину не исследовали. Не нашли прохода на нее. Наши базы замыкаются друг на друге одним внутренним небольшим кругом. А есть еще внешний круг. Ну, как Зеленая и Оранжевая магистрали.

– Я мало что поняла, но это все равно. Давай ешь, а то я слопаю твою долю.

Федор усмехнулся, взял блинчик, после спросил: