Полная версия
Зеленый луч №4 2020
Зеленый луч
© Интернациональный Союз писателей, 2020
От редакции
Итак, имеем удовольствие сообщить, что с этого номера «ЗЛ» приобретает новый статус – статус приложения к литературному журналу «Российский колокол». Это значительно расширит наши возможности находить своего читателя, а также и своего писателя – все больше и больше регионов нашей страны указывается на этих страницах. Отдельное спасибо за это председателю Международного правления Интернационального Союза писателей Александру Гриценко, поддерживающему сразу несколько подобных литературных проектов. Такая задача – дело крайне непростое и ответственное, и мы, со своей стороны, стараемся его не подвести. Представляемый вашему вниманию номер формировался в преддверии 75-летия Великой Победы, хотя далеко не все материалы посвящены этой тематике. Мы предоставили авторам полную свободу выбора, но так уж получилось, что большая часть произведений все же о нашей памяти, памяти о детстве, о дедах и прадедах, о стране. Кроме того, в номере сразу три пьесы, и две из них – детские. Одна написана для детей нашим другом, астраханским автором, ушедшим от нас совсем недавно, эта публикация – память о нем. А другая пьеса прислана девочкой двенадцати лет, живущей в Луганске. В этом номере мы представляем большую подборку писателей из этого города, а несколько ранее в луганском литературном альманахе «Крылья» были опубликованы стихи нашего редактора Татьяны Иванченко. Этот писательский обмен состоялся также благодаря посредничеству Александра Гриценко, и, надеемся, наше творческое общение продолжится, как и общение с писателями Москвы и Санкт-Петербурга, Ялты и Тюмени, Оренбурга и Уфы, Ставрополья и Краснодарского края. Приятного прочтения!
Литературные путешествия – 2019
С 23 по 25 мая 2019 г. прошёл VI очередной отчётно-выборный съезд Общероссийской общественной организации «Союз российских писателей». В старинную, красивую, одетую в молодую листву Пензу съехались делегаты – представители отделений и представительств СРП из всех регионов России. Мне выпала честь представлять Астраханское представительство СРП.
В первый день работы съезда писатели заслушали отчётный доклад первого секретаря правления Союза российских писателей Светланы Владимировны Василенко, обсудили творческие и организационные вопросы, избрали новый состав руководящих органов СРП, поставили множество новых задач. 24 мая в Государственном Лермонтовском музее-заповеднике «Тарханы» состоялся Координационный совет Союза российских писателей.
В последний день работы съезда мы побывали на экскурсии в музее Всеволода Мейерхольда.
На подобных мероприятиях роль союза, его работа видятся, безусловно, масштабнее. Какую помощь оказывают писателям, как повышают публикационную активность, как устанавливают связи писателей с читателями, писателей друг с другом, какие возможности предлагаются для развития…
Впечатляет, сколько в нашей стране талантливых людей! Разных, интересных, колоритных, одухотворённых, потрясающих! Привезла в Астрахань чемодан книг – из Оренбурга, Ставрополя, Санкт-Петербурга, Калуги, Омска… Почти все – изданные при поддержке Союза российских писателей.
В июне в рамках ежегодного отпуска и заслуженного отдыха мы с председателем Астраханского представительства Союза российских писателей Татьяной Иванченко посетили Ялтинское отделение СРП. В ялтинской библиотеке состоялась творческая встреча, звучали красивые стихи и волшебная музыка. Мы открыли для себя новые имена и, в свою очередь, представили литературную Астрахань: прочли стихи, подарили книги, в том числе и наш литературный журнал «Зелёный луч». Завязалась творческая дружба – настоящая, крепкая.
С 19 по 21 сентября 2019 года я принимала участие во Всероссийском семинаре молодых писателей «Мы выросли в России» в Оренбурге. Из разных уголков нашей страны съехались прошедшие конкурсный отбор молодые писатели – начинающие поэты, прозаики, фантасты, драматурги и публицисты. Семинар был организован прекрасно – плодотворная работа, разноформатные выступления, поездка в музей-усадьбу Сергея Тимофеевича Аксакова… По итогам семинара лучшим авторам были вручены совершенно необходимые для писателей подарки – сертификаты на издание книг.
Я в неописуемом восторге от Оренбурга и Бугуруслана. Потрясена красотой тамошних рек. Впечатлил памятник-копилка, что стоит на оренбургской улице Советской. Это бронзовая фигура собаки на круглом основании с прорезью, в которую люди бросают деньги. Собранные средства идут на помощь бездомным животным. Очень хочется иметь такой памятник и у нас, в Астрахани, и по всей России.
Лариса ДЕГТЯРЁВА
Поэзия
Татьяна Иванченко
Старая открытка
«Алупка. Скала Айвазовского» —открытка из старых залежей.Нашла случайно. Читаютекст чужого письма:«Привет из Ялты! Ну как вы там?Домой уезжаем завтра мы».И дата: май сорок первого —курортный и мирный май.Я с детства играть с картинкамилюбила до невозможности —Развалины или паркии барышни неглиже…А эта открытка серая,советская, не заморская,Ничем меня не затронула.Лежит себе – и лежит.Совсем я её не помнила!А что там? Скала с оградкою,Женщина, море, небо —такой банальный сюжет.Обычная фотокарточка,разве что чуть раскрашена:Женщина – розоватая,скалы – немного в желть.Какая же в ней романтикадля девочки, не умеющейЧитать? И была отложенаоткрытка на дно коробки.А волны катились по морю,с собой уносили мелочи —Да вот скала Айвазовскогостояла, как видно, прочно.Терпение есть у Времени.Никто не умнеет загодя.Держу я открытку старую —а краски густы и ярки.И женщина довоеннаяглядит в безысходно завтрашнийДень. И горит как зарево:«Сорок первый. Привет из Ялты».«Наш тихий крымский дворик опустел…»
Веронике
Наш тихий крымский дворик опустел,Я во дворе с хозяйскою собакой.И никаких особо важных дел,Да и неважных – никаких, однако.Мы уезжаем завтра – вышел срокТуда-сюда метаний и восторгов.Но этот милый маленький мирокНе отпускает от себя надолго.Он весь в себе – надёжность и покой,Вокруг платана древнего прилеплен.Он состоит из всяких пустяков,А заодно – из жизней и столетий.Над Воронцовским вычурным дворцомТак вознесён его зелёный купол!Здесь ни начал не сыщешь, ни концов,И каждый век с другими перепутан.Здесь сладок сон, здесь утром – благодать,И тишина так нежно гладит кожу,А в темноте вечерняя звездаВ портал ветвей неторопливо входит.Ряд кипарисов, словно ряд колонн,Обозначает зыбкую границуПрекрасных дней, а кажется – времён,Где я живу – а кажется, что снится.Я всё ещё ребёнок – здесь, сейчас,И я опять наивна до прозренья.Светлеют блики солнца на плечах,Играют брызги тени на коленях…И я веду неспешный разговорС собакой, небом, каменной стеноюИ прорастаю в этот старый двор,Как тот платан, что за моей спиною.И что же делать с детскою мечтой,Вот так, под старость, ставшей у порога?..Наш крымский дворик грустный и пустой.Вот попрощаюсь снова – и в дорогу…«В Севастополе ливень, и солнце над Бахчисараем…»
В Севастополе ливень, и солнце над Бахчисараем,Или наоборот – нас морочат и солнце, и дождь.Мы блуждаем по Крыму, дороги и неба на грани,И блуждает погода под шорох колёс и подошв.То смывая следы и вздувая потоки по тропам,То слепя нам глаза, обдавая нас жаром с небес,Субтропический климат всё время куда-то торопит,И всё время мы мокнем – неважно, в одежде иль без.Где-то справа с горы опускаются сизые тучи,Где-то слева царит безупречно прозрачная синь —Но, куда ни сверни, всё решит непредвиденный случай,А у случая точно бессмысленно что-то просить.Мы всё время спешим, успевая и не успевая,Нам же нужно узнать эту землю до края, до дна.Даже если и снег неожиданно где-то повалит,Мы воспримем и снег как подарок, ниспосланный нам.Мы блуждаем по Крыму, вбирая его многоликость,Не жалея бензина, и пота, и собственных ног.Мы включаем себя в это царство изломанных линий,Чтобы стать его частью, пускай и на мизерный срок.В Севастополе солнце, и ливень над Бахчисараем.В херсонесских домах засыхает седая трава.Розы в ханском дворце, как под мощной струёй из крана,Продолжают упрямо дворцовые тайны скрывать.А в Мисхоре штормит, над Русалкой взмывается пена,А в любимой Алупке платаны тревожно шуршат.Так прольётся ли дождь? Знают крымские боги, наверно, —Или солнце затопит знакомый кусок ЮБШ?Только крымские боги и знают, какою дорогойМы вернёмся домой, – но один нас надёжно хранит.Мы над Крымом летим – и его нам ни мало ни много,И какие короткие и бесконечные дни…«Меня встречали на пороге храма…»
Меня встречали на пороге храмаРазнообразье детских голосов,Огромный пёс обломовского нрава,Разлёгшийся меж вёдер и лесов,Игрушки, тряпки, мраморные плиты,Покрытые цементною пыльцой,И солнечный, полуденно разлитый,Надвратный свет, стекавший на лицо.Кругом ремонт, но – повезло, должно быть —В тот самый час во храме – никого.И по седым ступеням, как по нотам,Я углублялась в музыку его.И было так: ни голоса, ни скрипа,Ни отдалённых шорохов извне.Огромный мир – и маленькая пристань,Невесть за что подаренная мне.Как византийских фресок отраженье,Как сочетанье тверди и земли,В надчеловеческом изображеньеПередо мной святые проросли.Они взмывали надо мной, как сосны,В высоких кронах плыли облака,А выше них, в парении бессонномБлагословляла Божия рука.И было так: от Бога и до БогаКруговорот творенья и Творца.И мы несли к отцовскому порогуПолученное нами от Отца.Земных ремёсел грубые законыДарили нам прозрения свои,И чудотворной делалась иконаОт человечьей Веры и Любви.Вот так и плыл, как свет в высоких окнах,На всё ответ, прекрасный, как мечта…А на полу играл и бился отблескОт с высоты взглянувшего Христа…Крымская легенда
Как у крымских легенд прихотливы курортные судьбы!Самый грустный сюжет разбивается тёплой волной.Как бы нам замереть и проникнуться самою сутью —Только слишком пьянят это солнце и это вино!Так на пляже в Мисхоре Русалка стоически сноситРазвесёлых пловцов, что ныряют с неё в глубину.Оживить бы её самой тёмной безлунною ночьюИ исправить чуть-чуть вековую пред нею вину.Мы б накинули плед на безумно уставшие плечи,Мы б обняли младенца, игрушку ему подарив.Мы б поплакали вместе, наверно, – и стало бы легче, —Поглядев, как Венера над нами печально горит.Но не встретить Арзы на безлюдном предутреннем пляже,Разве где-то вдали заиграет морская волна.Впрочем, кто-то опять эту сказку ребёнку расскажетИ поселит Русалку в прекрасных и сумрачных снах…«Как будто в ноги тычутся щенки…»
Как будто в ноги тычутся щенки,Как будто белки семечки с рукиХватают, и как будто наявуНа вёсельной я лодочке плывуВ далёком-предалёком далекеПо мною же придуманной реке.А лёгкое касание веслаНежнее взмаха птичьего крыла.И сказка наступает наконец,И с неба улыбается отец.Вот так гляжу на внука своего,И больше мне не нужно ничего…«Осенний лес неизъяснимо нежен…»
Осенний лес неизъяснимо нежен,Как будто убаюкивает взгляд,А сквозь него процеженное небоСтекает вниз – хоть кружку подставляй.Я в этом мире в общем-то чужая,Держу блокнот, пытаясь сочинить,Как хорошо, случайно проезжая,Поймать покоя тоненькую нить.Ещё чуть-чуть, и двигатель разрушитИз тишины сплетённое панно,И то, что так разнеживает душу,Исчезнет, как закроется окно.И снова трасса побежит навстречу,Лишь успевай глядеть по сторонам.До наноточки околосердечнойСожмутся небо, лес и тишина…«Вот старый ключ от незакрытой двери…»
Вот старый ключ от незакрытой двери,Которой нет немыслимо давно.А мне никак не хочется поверить,Что возвращенье мне не суждено.Куда уходят прежние пространстваОбжитых комнат, обогретых стен?И я опять наивно и напрасноКасаюсь этих бесполезных тем.Но что же делать, если помнят пальцыТо бывший стол, то бывшую кровать,Куда же деть измученную память,Куда же сны о детстве подевать?И вот опять иконы и портреты,Кувшины деда, старая герань,И на века растянутое лето —А мне в саду крыжовник собирать…Наталья Колесникова
«Я выпала из времени традиций…»
Я выпала из времени традиций,Статичных форм и тихого движенья,Но, проходя сквозь стены униженья,Я только здесь хотела бы родиться.Где каждый день я чувствую спиноюСуровый взгляд обиженных столетий,Холодных ливней камерные плетиС небес свисают тусклой пеленою.Когда опять кидают в мои двериПустые слухи, мелочные сплетни,Я вспоминаю тёплый ветер летнийИ, сбросив плен ненужных суеверий,Иду бродить по улицам знакомым,Заплаканную память взяв в подруги.И льётся колокольный звон упругий,Мечты и чувства выводя из комы.Устоев старых празднуя паденье,Мятежный дух дробит лучами площадь,И свежий ветер облака полощет…Я в мир вхожу, как в первый миг рожденья.Колыбельная
«На деревьях снег, снег,Бьётся в окна снег, снег.На комоде – снег старинный,На столе – бумажный снег.Тает вечер мандаринный.Утром будет свет, свет,Чистый, чудный свет, свет —Сказки самое начало.Засыпай, мой ясный свет».Нежно мать дитя качала.«Звёзды видят сон, сон,Мыши слышат сон, сон.Над подушкой – сон голубки,Под подушкой – чёрный сон.На полу – Луны скорлупки.Утром будет свет, свет,Чистый, чудный свет, свет.Дни бегут оторопело…Ты уже уснул, мой свет?»Мать у колыбели пела.«У неба есть время Синее…»
У неба есть время Синее,С жемчужным пятном на краю.В большой кувшин АбиссинииЯ Жёлтое время налью.Фантазии детства – яркие:Их время – Оранжевый сон,Когда раздают подарки и…Цвет грусти совсем невесом.Зелёное время отданоТраве – и стремятся весной,Как бабочки, верноподданноНадежды к поляне лесной!Но осень, лишаясь бремени,Бросает в оконный проёмЛиству. Лишь Любовь – вне времени —В цветном королевстве моём.«Есть мир, где воздух солнцем не согрет…»
Есть мир, где воздух солнцем не согрет,Поля не помнят радости цветения,Не видят дети радости в игре…Входя в тот мир, меняюсь местом с тенью я.Коварный мир, расчётливо немой,Засасывает дни в воронку узкую.И хочется кричать: «Ты – мир не мо-о-ой!»Но вороны всё так же битвы лузгают.Не в бой, а в небо армии идут,Как зомби – отрешённо и доверчиво…О, если б только вычеркнуть бедуИз жизни каждой куклы гуттаперчевой!Сердца наполнить нежностью, такой,Чтоб даже звёзды впали в изумление…Тогда тот мир откупится тоской,И солнце вспыхнет в новом поколении!«Мне сегодня приснились кони…»
Мне сегодня приснились кони:Солнцеглазые, тонконогие.Там, где ветер травинки клонит,К небу шли они, одинокие.Одичалые, вечер пили,Тихо ржали, тянулись мордамиК заколдованной звёздной пыли.Были кони безумно гордыми,Теплотою ржаной дышали,Чуть косясь на тени кудлатые.Кони прятались в чёрной шалиИ считали себя крылатыми.Быстроногие недотроги…Вспоминая преданья старые,Ветер гривы сплетал в дороги,По которым ушли, усталые,Мои сны – неземные кони.«Тёплый полдень погремушкой рыжей…»
Тёплый полдень погремушкой рыжейПростучал под окнами зимы.Хмурились растроганные крыши…Строчками стихов дышали мы.За спиной шептались тихо стены —Мудрые седые старики.Из каких-то неземных растенийЛёг кораблик на пролив руки.И ракушкой хрустнул под ногамиДень, зовущий в солнечную даль.В небо мы ушли, за облаками,Не оставив бренного следа.Пролетали пчёлами печали.Ландыши ликующих земельАроматом радости встречали…Мы ушли, не вспомнив о зиме.Возвращение
Мне тесно в застенках осеннего рая,Где спелые кущи сочатся ванилью…И даже скрипящие двери сараевНас в детстве сильнее и слаще манили…Запретные яблоки старого садаБеспечно срывала и морщилась – кисло…Костры листопада, как пламя распада…Над степью туманом молчанье повисло……Сливовые липкие капли на пальцах —Сочится сироп из прозрачной бутылки.И детство заботливо втиснуто в пальцы.Но ссадины снова, вихры на затылкеНикак не желают покорно ложиться,Вплетаться волнами в атласные ленты.И снова бегу я в поля, где душица,И клевер, и хмель… Вечных сказок моментыКазались важнее послушных концовок,Касались словами сердец распростёртых.Герои себя не вели образцово,И были их шпаги до блеска натёрты.Свобода была и концом, и началомВолшебных фантазий… Мне снова не спится.Опять мне из детства зовуще кричалаКогда-то спасённая синяя птица.«Хочу увидеть небо бирюзовым…»
Хочу увидеть небо бирюзовым,Услышать тихий звон монеты медной,Открыть замки и ржавые засовы —Пробраться белкой юркой незаметноСквозь времена – на чистые страницыЗаведомо счастливого романа…И будут снова трепетать ресницыОт поцелуя, сладкого дурмана.Не обманусь я образом заветным,Торжественно зовущим и манящим.По отблескам и шорохам рассветнымНайду дорогу к чувствам настоящим.Чудачества и ветреность излишни —Повсюду чары нежности и неги.И даже лепестки цветущей вишниМне не напомнят о холодном снеге…Сквозь облака заря легко струитсяИ ласково ложится на ладони —И хочется, как в детстве, помолиться,Увидев крылья бабочки в бутоне.Виктор Перепечкин
«Любил он небо, ловких птиц…»
Посвящается Ширяеву Всеволоду
Александровичу, лётчику-штурмовику Ил-2,
погибшему 4 сентября 1942 г.
Любил он небо, ловких птиц,Быть звёздным соколом – награда.Он верил в крылья, в свет зарниц,Спасая сердце Сталинграда.А город так пылал в огне,Что не обжечься было сложно.Такого слова, «осторожно»,По правде нету на войне.Пропеллер вспарывал бокаЛиловых туч, знобил планшетку,Когда вспотевшая рукаВдруг твёрдо жала на гашетку.Сегодня ты живой, ты – цел,И ты ещё сыграешь в покер.Какой восторг смотреть в прицел,Где зло дымит подбитый «фоккер»!До завтра – вечность… Да, крутаДорога бед, нужды, сражений.А под крылом уж Хулхута —Для псов непрошеных ошейник.Здесь небо Родины в дыму,Не пробиваемом снарядом.Ведомый, дай же знак ему,Что «мессершмитты» где-то рядом.Кто из окопов не молил:Эх, верх взяла бы эскадрилья!Вот только свесил будто ИлСвинцом простроченные крылья.С полсотни вытянутых шей,В ладонях скомканы пилотки,Траншеи, высохшие глотки…И длинный – смерти чёрный шлейф.В час нескончаемых атак,Когда с землёй сродни останки,Направил он воздушный танкС небес на вражеские танки.Он верил в крылья, в свет зарниц,В ломоть ржаного, с печки, хлеба,В любовь к Отчизне без границ,Как это выстраданное небо.«Алеет зорьки полоса…»
Алеет зорьки полоса,Мир солнца ждёт для поцелуя.Кругом роса. Звенит коса.Душа на выдох: «Аллилуйя!»Блестит роса. Поёт коса.И грустный дух готов смириться.Зелёных веток парусаВновь поднимает божья птица.На малахитовых лугах,Нам с самых ранних лет знакомых,Как разноцветная пурга,Слетелись стаи насекомых.И вот уж пух от ивнякаНе оставляет равнодушных —Того, кто ночь навернякаПровёл в покоях летних, душных.Трепещут небо и рекаИ орошают скопом землю.И облака, как берега,Чей нрав младенческий приемлю.И тут и там в траве шуршит…И сердце трогательно бьётся,Как солнце смолкнувшей души,Что вдоволь горечи напьётся.«Повырастали, вижу, дети…»
Повырастали, вижу, дети,Не скрыть натруженные руки.И след их смело топчут эти —Ну, как их гордо кличут – внуки?!Конечно же, родные внуки,Чья доля – вечно огрызаться…И, если не с нуля, – с абзацаВновь претерпеть ходы и муки.Перелистать страницы детства,Вдруг перемелется-спечётсяИз перекупленного тестаПоходка новая, причёска.А повезёт – не за печенку —Проверить толк семи условий,Как горы гордую чеченку:Не преступать, не прекословить.Жалея, сердцу вправе жаться —Так в холоде вдруг жмётся птица.Ну что на вас мне обижаться?За всех вас впору мне молиться.Пусть где-то я сгущаю краски,А сказка на ночь, чтоб согреться…Душа никак щедра от ласки —А как от любящего сердца.Повырастали, пообжилисьИ тянут руки к солнцу детки,Как будто звёздам побожилисьВ лесу берёзовые ветки.Когда эмоции наружу —Абсурд, и всё на этом фоне.Дай бог им клятву не нарушитьИ строй отточенных симфоний.За это выдержу разлукиИ контрибуции с китайца…Ах, как их гордо кличут – внуки!Созвездье молодости, звукиИ поиск вечного скитальца.«Приснились ночью ильмени…»
Приснились ночью ильмени.Осенний дождь кропит окошко.Тоска, ты чуть повремени,Ты задержись в пути немножко.На ум приходят имена,Чтобы с ума вдруг не свихнуться.И вдох, как капелька вина,Чтоб в мир, который спит, вернуться.Свет ускользает, как линиСквозь дырку в стареньком лукошке.Постойте! Это чьи огниВ далёком призрачном окошке?Я помню: снились куполаЦерквей утопленных, именье…Куда ты, юность, уплыла,Разбив сердца в одно мгновенье?В одно мгновенье выбит деньИз колеи, весь в позолоте.И снова бродит чья-то тень,Молясь усердно, на болоте.И грянул гром… и грянул гром,Блатного слова удостоен.Вот я, к примеру, строю дом,И он всё время недостроен.Углами вытравлен, как мышь,А ночь крадётся, словно кошка.Осенний дождь кропит окошко,И где-то зло скрипит камыш.Астрахань (графика)
Астра… Аст-Ра… Аст-Ра-Хань…Словно в осень – злую рань —Чернобровых чаек брань.Знатен в бисере росыЗвон отточенной косы.Звёздной ночи горб и дань.Дар божественный и грань.Грань земли, почти огранок, —Мудрость сердца астраханок.Соль земли – печальный лотосИ звезды далёкой голос.Голос трубный бога Ра,Светотени и играВ символ выплесканных зорьИ в судьбы иной узор.Бабочка
Бабушка убила бабочку на глазах у внука.Что за трагедия?! Но малышу стало больно…«Бабочка, – говорила бабушка, – красива, но вредна.Летает как птица, а мыслит как червяк».Каприз природы! Но малышу было больно…Никакая конфетка не могла утешить его.Светит солнце, жужжат мухи… Всё как прежде.Своим детским чутьём он понимал: что-то случилось.Он готов был отдать любимую машинку, чтоб только…Почему стало вдруг так противно и неуютно?«Бабушка! Бабушка!» – вырывалось изнутри.Но припухшие губы пролепетали: «Ба-боч-ка…»Бабочка, наверное, тебе было больно?!Больно было маленькому мальчику,Больно было его огромной – как весь огород – душе.«Может, бабочка не любила бабушку?Я тоже иногда не люблю бабу… А если она меня?..»Холодок по спине породил мурашки,И короткий испуг отобразился на лице ребёнка.За что бабочке любить бабушку?Бабушка не кормила бабочку кашейИ не клала ей мокрый платок на голову…Бабочка, как два сшитых вместе лепестка,А бабушка большая, пятиконечная, как звезда.Малыш вытянул руки и расставил ноги,Представил себя маленькой звёздочкой.Потом резко подался вперёдИ с вытянутыми в стороны, как крылья, рукамиПобежал по тропинке вдоль забора.Чем не бабочка?!Он не думал заменить бабочку собой —Философия взрослых здесь не прокатит.Когда малыш нарезвился, напрыгалсяИ даже где-то отхватил царапину на коленке —Ему не было, как полчаса назад, больно.И только я опытным краем глаза заметил:Внук мой несколько изменился,Что-то в нём пробудилось и ожило…Вот только что это?!Проза
Ольга Маркова
Отдушина
1Когда Славка был маленьким, он большую часть года жил у бабушки ввиду постоянных командировок родителей. Бабушка любила своего единственного внучка самозабвенно и во всех его болячках, непрекращающихся простудах и возрастных капризах всегда винила свою непутёвую дочь, которую в неполных восемнадцать лет угораздило выскочить замуж за шалопутного папашку Славки – чокнутого научного сотрудника орнитологической лаборатории, вечно шастающего по своим никчёмным копеечным экспедициям «за синей птицей».
Если молодой отец семейства, сидя за обеденным столом в гостях у тёщи, вдохновенно веселил Славку бесчисленными птичьими прибаутками, имитируя то трели зяблика, то обворожительные флейтовые переливы иволги, бабушка сквозь редкие недолеченные зубы нашёптывала дочке Светлане:
– Скажи ему, пусть прекратит свои посвистушки. И так денег в доме не бывает.
Вскоре Славкины родители были приглашены на работу в дремуче-отдалённый западносибирский питомник. Мама – лаборантом, а папа – перспективным заведующим научным отделом. Славку бабушка им не отдала. Разве можно ему, такому слабенькому, в лютые морозы из нижневолжского тепла?! Да родители и не сопротивлялись этому. Тогда они ещё слишком были увлечены своими научными открытиями и романтическими приключениями.
Четырёхлетний Славка остался под бабушкиной опекой. В шесть лет он уже почти не помнил прибауток отца, но терпкий запах корицы, неуловимо исходивший от маминых каштановых волос, отпечатался в его памяти надолго. Голоса родителей, изредка звонивших ему и бабушке по телефону, оставались такими же весёлыми и притягательными, как прежде, а периодические посылки с кедровыми орешками, брусничным вареньем, сушёными белыми грибами и разными другими вкусностями на какое-то время возмещали недоданное ребёнку родительское тепло.
