Ave Caesar! (Дело о римской монете)

– Уж коли вы согласились помочь, думаю, вам будет полезно узнать. Есть основания предполагать, что мы имеем дело с серийным убийцей. Моя обязанность – проверить эту версию, используя любые доступные средства.

– Включая меня? – растерянно уточнил Глеб.

Лучко в ответ бодро кивнул.

* * *

Морг оказался еще более мрачным и зловещим, чем его рисовало воображение Глеба. Для того чтобы через служебный вход попасть внутрь, надо было сначала пройти каким-то жутким длинным коридором, в одном из закоулков которого небольшая собачонка неведомой породы, погавкав для порядка, с аппетитом захрустела косточкой.

«Надеюсь, эта кость куплена в магазине, а не?..» – подумал Глеб. Лучко наклонился и ласково потрепал псину за уши. Пару раз из вежливости вильнув хвостом, собака продолжила трапезу.

Бесконечный коридор уперся в обитую дерматином дверь. В обшарпанном помещении горели тусклые лампы и стоял стойкий запах дезинфицирующих средств.

Из-за занавески вынырнул седой как лунь дядька в халате и перчатках. Особое впечатление производил халат. Он, судя по всему, чего только не повидал. За такой прикид художник по костюмам из фильма «Техасская резня бензопилой» мог бы легко претендовать на «Оскара», тоскливо подумал Глеб и ощутил легкий приступ тошноты.

– Судмедэксперт Семенов, – представил дядьку капитан. – Более известный как Семеныч.

Глеб тоже представился. Семеныч только слегка осклабился в ответ и, слава богу, руку протягивать не стал.

Отодвинув занавеску, судмедэксперт первым прошмыгнул внутрь обложенной кафелем комнаты. Лучко и Глеб последовали за ним.

– Семеныч у нас что-то вроде министра внутренних дел, – хмыкнув, пояснил капитан.

– В каком смысле? – не понял Глеб.

– А в том смысле, что посвятил себя изучению… внутренностей. – И капитан по-свойски хлопнул «министра» по плечу. – Ты, главное, ничему не удивляйся. Гражданин Стольцев – экстрасенс. У меня приказ Деда вместе с ним еще раз осмотреть тело.

– Но я сам еще не закончил, только-только разобрался с шейным отделом. – Судмедэксперт был явно недоволен вторжением в его планы.

– И что скажешь?

– Почерк идентичен, это факт. Повреждения скелета аналогичны предыдущим. В остальном дождись окончательных результатов. А пока, будь другом, не отвлекай.

– Семеныч, у меня времени в обрез. Я же говорю, это – экстрасенс. Мы не собираемся отбирать у тебя хлеб и копаться в кишках. Нам всего-то и нужно слегка пощупать тело.

– Пощупать?

– Ага.

Судмедэксперт посмотрел на Глеба со смесью любопытства и легкой брезгливости, подошел к одному из огромных шкафов, открыл дверцу и выкатил тележку. Сбросив клеенку, он широким жестом обвел то, что лежало под ней.

– Наслаждайтесь!

Хмыкнув, Семеныч удалился, едва слышно процедив сквозь зубы:

– Мля, маньяк на маньяке…

«И за что мне все это? – с грустью подумал Глеб. – Ладно. Раз уж согласился, надо сделать то, зачем приехали».

Лучко подошел к тележке и сухо затараторил:

– Вадим Грачев, пятнадцати лет, проживал по адресу…

– Господи, еще совсем ребенок, – ужаснулся Глеб.

– Я вам больше того скажу, Глеб Григорьевич, убийца, похоже, «работает» исключительно с молодежью, – деловито подтвердил капитан.

– А можно попросить перчатки?

Сама мысль о том, что придется прикасаться к мертвецу, все еще вызывала легкую оторопь.

– Не вопрос, – кивнув, ответил Лучко.

Капитан вышел. Пока его не было, Глеб с содроганием осматривал лежащий на тележке труп. Юноша при жизни был великолепно физически развитым, спортивным парнем: прекрасные мышцы брюшного пресса, мощные бедра, тренированные плечи и руки. Просто мертвый Давид! Какой же силой должен обладать преступник, чтобы расправиться с таким крепышом?

Лучко вернулся с двумя парами резиновых перчаток. Глеб взял одну и натянул чуть ли не по самый локоть. Потом закрыл глаза и медленно опустил порядком трясущуюся руку на грудь покойного. Попытался сосредоточиться. Ничего. Ноль ощущений!

Он беспомощно покачал головой.

– Наверное, с мертвым телом у меня ничего не выйдет. Ведь я вижу либо образы, запечатленные на неодушевленном предмете, либо то, что видел и чувствовал живой человек, с которым я вошел в контакт…

– Да вы не волнуйтесь так, постарайтесь расслабиться. И попробуйте еще раз. Поймите, это очень важно, – настаивал капитан.

Стольцев без особого энтузиазма повторил попытку. Снова безрезультатно.

– А вы, Глеб Григорьевич, попробуйте голыми руками, – посоветовал Лучко.

Этого-то Глеб и боялся. Он нехотя стянул перчатки, потоптался у тележки, потом сделал над собой усилие и коснулся убитого – на этот раз головы. Снова ничего. Прошло еще немало времени, прежде чем ему удалось полностью успокоиться и сосредоточиться. Поморщившись, Глеб перешел к шее. И тут же почувствовал, как внутри нарастает страх.

Глеба будто передернуло от электрического разряда. Затем он провалился в какую-то полутьму. И в этой полутьме некто очень сильный мертвой хваткой сдавил ему шею. Глеб отчаянно пытался разжать душившие его руки. Одна из них массивным предплечьем больно давила на кадык, а другая упиралась в затылок. Неимоверным усилием ему на секунду удалось оторвать руку душителя от своей шеи. В отчаянной попытке освободиться Глеб, изловчившись, постарался укусить противника за руку, но зубы наткнулись на что-то твердое и с лязганьем соскользнули. Еще с полминуты он продолжал бороться изо всех сил. Затем Глеба точно кувалдой чем-то огрели по виску, и он на миг ослабил сопротивление. Руки снова сомкнулись на его шее. Опять стало нечем дышать. Глеб почувствовал, что теряет сознание…

* * *

Он пришел в себя, кашляя и дико озираясь. Над ним с ваткой, пропитанной нашатырем, колдовал Семеныч.

– Посмотрите, какой впечатлительный!

Звуки доходили до Глеба с трудом, будто уши были чем-то заткнуты. Лучко тряхнул его за плечо:

– С вами все в порядке?

– Вроде да.

– Отлично. Можете встать?

– Попытаюсь.

Ноги немного дрожали, но в остальном все, кажется, было в норме.

– Ну, и что же вы видели?

Глеб посмотрел в глаза капитану и честно доложил:

– Свою смерть.

– В каком смысле? – слегка опешив, спросил Лучко.

Глеб все еще слегка хрипел от удушья.

– В прямом. Меня задушили.

– Прямо Стивен Кинг какой-то.

Было неясно, шутит Лучко или находится под впечатлением от услышанного.

– То есть задушили, конечно, не меня, а этого парня, – пояснил Глеб. – Но я, верите или нет, прочувствовал все на собственной шее.

– А чем душили-то?

– Вроде руками.

– Голыми руками?

– Я бы даже сказал, ручищами, – уточнил Глеб, вспомнив размер предплечья, давившего ему на кадык. Затем он сбивчиво изложил всплывающие в памяти подробности. – А еще меня ударили чем-то увесистым в висок. Похоже, каким-то металлическим предметом.

Капитан схватил ручку и блокнот.

– Тяжелым предметом? А чем конкретно?

– Этого я, к сожалению, сказать не могу.

– А приметы? Удалось разглядеть убийцу?

Глеб виновато отвел взгляд.

– Только руку.

Лучко не мог скрыть разочарования.

– А лицо?

– Убийца душил меня сзади. Как я мог его увидеть?

Глебу было неловко оправдываться, но он и правда чувствовал себя виноватым.

– Ну хорошо. А где все происходило? Дома, на улице?

Стольцев сосредоточился.

– В автомашине, – неуверенно сказал он. – Да, точно, в автомашине.

– Что за машина-то?

– Марку я, конечно, не разглядел.

– Ну а хоть что-то разглядел? – Капитан незаметно перешел на «ты».

– Только то, что я, в смысле убитый, сидел на пассажирском сиденье спереди.

– Это уже кое-что. На заднем сиденье обычно милуются по согласию. А на переднем сподручнее внезапно напасть и снасильничать. Другими словами, убийца и его жертва, – тут Лучко заглянул в протокол, – …э-э… Грачев Вадим Николаевич, могли быть вообще незнакомы друг с другом. Ладно, говоришь, руку видел. Что за рука?

– Говорю же, здоровенная такая. – Глеб рыбацким жестом развел ладони далеко в стороны, затем, поймав скептический взгляд капитана, слегка свел их вместе.

– Какие-нибудь шрамы, наколки? – с надеждой спросил Лучко.

– Вроде не заметил. Да, еще на большом пальце был пластырь. Узенький такой, бежевый.

– О, это по-настоящему существенный момент.

В голосе Лучко слышалась неприкрытая издевка. Глеб посмотрел капитану в глаза и понял, что тот не верит ни единому его слову.

– Вы просили меня помочь, и я честно попытался.

– Ну что ж, спасибо за попытку.

Попрощавшись с Семенычем, они вышли на улицу. В машине капитан назвал водителю адрес Стольцева и, насупившись, отодвинулся в противоположный угол заднего сиденья. Глеб и сам был донельзя расстроен таким фиаско. Всю обратную дорогу оба не проронили ни слова.

* * *

До самого вечера Стольцев старался не вспоминать о том, что с ним сегодня произошло, и просидел за книгами, готовясь к первой после несчастного случая встрече со студентами. А надо сказать, Глеб никогда не читал одну и ту же лекцию дважды. Даже если приходилось повторять прошлогодний учебный курс, он всегда перекраивал лекционный материал. Из принципа. Во-первых, это стимулировало отдельных студентов прослушать тему еще раз, но уже в новом ключе. А во-вторых, это позволяло не застаиваться ему самому. Глеб был единственным преподавателем кафедры, а может, и всего университета, кто каждый раз в сентябре чуть ли не на коленях упрашивал руководство дать ему возможность прочитать новый для него курс. Обычно коллеги поступали строго наоборот: один раз составив приличный конспект, они старались до самой пенсии год за годом читать одно и то же. Глеб же давным-давно дал себе зарок: как только поймет, что дважды без изменений повторил одну и ту же лекцию, надо будет срочно менять работу или уходить на покой.

Время за книгами пролетело незаметно. Уже перед сном, чистя зубы, Глеб заметил какое-то пятно на виске. Странно – пятно появилось в том самом месте, куда он получил удар во время видения в морге. Ну-ка, ну-ка… Глеб развернул светильник и слегка растянул кожу пальцами. То, что он увидел в зеркале, заставило его бросить зубную щетку и бегом кинуться к телефону.

* * *

Виктор Лучко тоже не спал. Дождавшись, пока домашние улеглись, капитан сел перед телевизором, выключив звук. Шум его отвлекал, а вот мелькающие картинки стимулировали ход мысли, помогая восстановить события последних суток.

Вчера утром капитана неожиданно вызвал к себе в кабинет начальник городского следственного управления генерал Дедов, или попросту Дед. По приказу генерала капитан Лучко и еще двое переданных ему в подчинение оперативников должны были срочно оказать помощь следователям Северного административного округа. Причиной усиления окружной следственной бригады был доклад о том, что, по предварительному мнению экспертов, картина преступления очень напоминает два схожих и до сих пор нераскрытых убийства, произошедших в округе за последний год. Таким образом, Лучко, не поднимая особого шума, предстояло на месте разобраться в том, как эти три дела связаны между собой.

Надо сказать, порученная капитану миссия была весьма деликатной. С одной стороны, следователи имели все основания предполагать, что подростки стали жертвой одного и того же преступника. С другой стороны – закон, как известно, подозрений не приемлет. Нужны веские доказательства. А раздобыть их будет очень непросто, особенно если учитывать малочисленность переданных в его распоряжение сотрудников. Оно и понятно – Дедов не хотел привлекать внимание к расследованию, всеми силами пытаясь избежать ненужной огласки. Генерал лучше кого бы то ни было знал, что любая информация о серийном убийце – лакомый кусок для журналистов и повод для лишнего ажиотажа, который только помешает работе. Впрочем, Лучко считал, что тут Дед сам себе противоречил. Помимо возможной утечки информации в СМИ через кого-то из своих, дополнительным фактором риска стало весьма неожиданное решение генерала привлечь к сотрудничеству экстрасенса. Впрочем Деда можно понять. От него сверху жестко требовали повышения раскрываемости и прочих показателей, так что генералу сейчас только маньяка недоставало. Вот он и хватается за любую возможность. Да и, положа руку на сердце, стоило признать, что если Дедов и в самом деле жаждал быстрого результата в этом расследовании, то без помощи чуда было просто не обойтись.

Посвятив весь вчерашний день изучению материалов и общению с экспертами, Лучко пришел к неутешительному выводу о том, что на выполнение поставленной перед ним задачи уйдут многие месяцы, а результат при этом может оказаться нулевым. До сих пор предполагаемый убийца не оставлял после себя никаких улик: ни отпечатков, ни волос, ни крови. Настоящий аккуратист. Причем с развитым чувством прекрасного – каждый раз выбирает симпатичных, спортивных молодых ребят, с хорошей фигурой и крепким телом. Этакий изверг-эстет.

Капитан столовой ложкой зачерпнул изрядную порцию вишневого варенья из литровой банки и, смакуя, отправил в рот. Коллеги регулярно подтрунивали над его неожиданной для матерого следака слабостью к сладкому и даже называли за глаза Винни-Пухом. В их профессиональной среде излюбленным релаксантом всегда был алкоголь. Однако бывший боец ОМОНа Виктор Лучко прекрасно знал, что стресс превосходно снимается еще и сахаром. Он пристрастился к сладкому на войне, когда любая выпивка могла ослабить реакцию и нарушить координацию движений. И хотя те лихие годы остались далеко позади и нынче он, по собственному определению, из бывшего бойца превратился в бумажную крысу, привычки капитана не изменились.

Лучко снова сосредоточился на обстоятельствах дела. Первым тревогу поднял судмедэксперт Семенов. Он обратил внимание на явное сходство между двумя преступлениями, совершенными за последние месяцы. У обеих жертв, погибших от удушения, полностью отсутствовала странгуляционная борозда, то есть след от удавки, веревки или иного орудия убийства. При этом в обоих случаях были обнаружены переломы подъязычной кости и щитовидного хряща – такое случается, когда шею сдавливают руками.

Что касается мест преступления, то оба тела были обнаружены возле автомагистралей. Следовательно, сами убийства могли произойти где угодно, а трупы просто были выброшены из автомашины. Зацепиться в таких условиях было абсолютно не за что. В общем, пока эксперты со следователями гадали, что да как, случилось третье убийство. И снова как под копирку.

Следователь вздохнул и отправил в рот очередную ложку варенья. Да, после такого денька, как сегодня, совершенно необходимо расслабиться. Что же у него есть на данный момент? Бугай-педофил, способный быстро и без шума голыми руками придушить крепкого парня. Трупы всякий раз появляются в новом месте, но всегда недалеко от Ленинградского шоссе. Это уже кое-что. Известно, что серийные убийцы чаще всего нападают на своих жертв неподалеку от собственного дома, однако тщательно соблюдая при этом границы так называемой буферной зоны. Преступники руководствуются правилом «не гадь там, где живешь» и избегают выходить на дело совсем близко от места жительства, боясь, что их заметит кто-нибудь из знакомых. Капитан даже где-то читал, что пчелы, например, тоже избегают собирать нектар поблизости от улья, дабы не указать хищникам на его местоположение. Любопытно. Выходит, наблюдая за пчелами, можно сделать выводы о моделях поведения убийцы?

Мысли капитана вернулись к материалам расследования. Лучко за последние сутки несколько раз внимательно перечитал дело и выучил его почти наизусть. С самого начала было совершенно очевидно: Ленинградское шоссе такое длинное, что выйти на след маньяка по территориальному принципу, увы, не получится. Надо искать другие варианты.

Все погибшие проживали в разных районах. Единственное, что их на первый взгляд объединяло, – место обнаружения тела и любовь к спорту. Все до единого регулярно посещали спортивные секции. Но вся штука в том, что спортом в городе занимаются десятки тысяч подростков. Так отчего же погибли именно эти трое?

Первым в списке жертв значился тринадцатилетний Александр Шустов. Погибший проживал на востоке Москвы – в Сокольниках. Учился там же. Занимался сразу несколькими видами спорта, особенно активно – теннисом. Был записан в клуб недалеко от дома. Пропал сразу после очередной тренировки. Последний раз Шустова видели, когда он выходил из дверей спорткомплекса. Наутро его труп нашли в Ховрине, то есть там, где Ленинградка почти упирается в кольцевую.

Второе тело обнаружили возле автобусной остановки, аж за Химками, в четырнадцати километрах от Москвы все по тому же Ленинградскому шоссе. Впрочем, благодаря административным причудам эта удаленная территория также была подведомственна Северному округу столицы. Погибшим оказался пятнадцатилетний Дмитрий Поляков. Юноша жил и учился на западе Москвы, в Крылатском. Увлекался скалолазанием, регулярно посещал скалодром в соседнем Кунцеве. По воспоминаниям близких и знакомых, для своего возраста был очень вынослив, силен и обладал по-настоящему бойцовским характером. В день своего исчезновения Поляков участвовал в состязаниях и даже победил, несмотря на то что повредил локоть в одной из попыток. До дома, однако, этот первый завоеванный в жизни кубок ему довезти так и не удалось. Как вышло, что этот волевой тренированный парень не сумел постоять за себя? Непонятно.

Наконец, последняя жертва – Вадим Грачев. Проживал и учился в Хамовниках – это в центре. Как и остальные, был заядлым спортсменом, увлекался футболом. Ездил тренироваться на стадион «Наука» неподалеку от метро «Войковская». Это северная часть города. Ранним утром вышел из дома. Сразу после школы поехал на игру. После матча видели, как он входит в метро. Куда он направлялся? Домой? Куда-то еще? Тело нашли неподалеку от Речного вокзала. Опять в двух шагах от злосчастной трассы Москва – Питер. Никаких следов борьбы на траве не обнаружено. Значит, тело, скорее всего, снова выбросили из машины.

Капитан взял карандаш и для наглядности набросал список округов, где проживали погибшие: Восточный, Западный, Центральный. При этом все три тела были найдены в северной части города. Лучко наморщил лоб и невидящим взглядом уставился в телевизор.

Так где и как убийца высматривает своих будущих жертв? Посещает юниорские соревнования? Околачивается возле детских спортивных школ? Допустим. Хотя и совсем не обязательно. Возможно, преступник подмечает фигуристых ребят просто на улице, в кафе, да где угодно. Затем дожидается, пока юноша останется один, – и готово. А если верить тому, что сегодня в морге наболтал этот ненормальный Стольцев, то убийца вообще может заниматься частным извозом и заманивать молодых парней к себе в машину. Да, Дед прав, им срочно нужна хоть какая-то примета. Ну хоть шрам, хоть родинка. Но до сих пор ничего. А ведь он в глубине души, пусть и оставался скептиком, но все же рассчитывал на этого чертового «психотэрапэута». Как оказалось, зря.

Лучко уже погасил свет и отправился в спальню, когда услышал, как зазвенел оставленный в прихожей мобильный. Капитан взглянул на определившийся номер. Звонил тот самый экстрасенс-неудачник. Ну что у него там еще?

– Виктор, здравствуйте! Это Стольцев. Извините за столь поздний звонок, но у меня неотложное дело.

Голос в трубке задыхался от волнения.

– Да, Глеб, я слушаю.

– Скажите, вы уже читали результаты вскрытия и осмотра тела?

– Пока нет. А что?

– Помните, я рассказывал, что во время видения почувствовал сильный удар в голову?

– Припоминаю.

– Ну так вот. Вы не поверите: у меня на виске отпечатался след от рельефного предмета, причем довольно четко. Похоже на небольшой круг. Внутри смутно различимы какие-то знаки. Я подумал, если уж на коже живого человека след виден так хорошо, то на коже покойника наверняка можно разглядеть еще больше деталей.

– Хм, – это было все, что смог выдавить из себя Лучко. Первой его реакцией было предложить собеседнику впредь не читать на сон грядущий детективных романов, однако капитан проявил несвойственную ему сдержанность. – Хорошо, утром я позвоню в морг и уточню. Хотя не думаю, чтобы опытный Семенов мог не заметить такой след.

– Так в том-то все и дело, что у меня это место на виду, а у того парня, у Грачева, оно под волосами.

– Ладно, проверим. Спасибо за информацию, Глеб Григорьевич.

Лучко выключил телефон. Нет, у этого парня точно не все дома. След он у себя увидел, это ж надо! Капитан снова отправился в спальню, где еще часа полтора не мог уснуть. Он смутно припомнил давний разговор с экспертом, утверждавшим, что повреждения на коже покойника, например, та же странгуляционная борозда, зачастую проявляются далеко не сразу, а лишь на вторые-третьи сутки.

Мысли, как тараканы, то разбегались в разные стороны, то снова сплетались в тесный клубок. Ему просто позарез нужна зацепка. Любая ниточка. Завтра первым делом надо будет позвонить Семенычу. Мало ли что.

Лучко еще не знал, что взволнованный судмедэксперт сам разбудит его ранним звонком.

* * *

После всех переживаний этого бесконечно долгого дня Глеб уснул почти сразу, как только коснулся головой подушки. Однако желанного забвения ночь не принесла. Вскоре он проснулся в холодном поту. Взглянул на часы. Только половина второго. Ну и ну! В ночном кошмаре Глеб еще раз во всех деталях пережил все то, что привиделось ему в морге. Сердце просто вырывалось из груди, вся подушка и простыни промокли от пота.

Надо успокоиться. Это всего лишь сон. С ним все в порядке. Но почему его так тошнит? И что это за отдаленно знакомый запах заполнил спальню? Где-то он его уже слышал и совсем недавно. Уж не в морге ли? В той машине, где его задушили? Нет, конечно, не его, а этого паренька – Вадима Грачева. Да, точно. Именно тогда он и почувствовал похожий запах. Надо попробовать его описать. Букет довольно необычный. Будто ешь мед и запиваешь зеленым чаем. Не выдержав, Глеб вскочил и растворил окно спальни настежь. Да уж, иначе как удушающим такой аромат и не назовешь.

Сна не было ни в одном глазу. Очень не хотелось пережить все это еще раз. Глеб отправился на кухню. Про коллекцию зеленого чая было противно даже подумать и, чтобы избежать омерзительных ассоциаций, он налил себе чашку каркаде.

Начинало светать. Глеб раздвинул занавески и посмотрел на едва пробуждающийся город. Из радиоприемника тихо звучала старенькая песенка Энии под названием Book Of Days – «Книга Дней». Эх, если бы и впрямь можно было взять и вырвать из жизни вчерашнюю страницу.

6. День рождения Цеце

Античную историю по программе изучали на первом же курсе. Глебу очень нравилось работать с новоиспеченными студентами. Во-первых, они слушали раскрыв рот. А во-вторых, понятное дело, от их академического рвения уже к началу – ну или, самое позднее, к середине второго курса – не оставалось и следа.

Carpe annum – «Лови год!» – переиначивая Горация, говорил по этому поводу падкий до афоризмов Буре, тоже питавший нежные чувства к жадным до науки первокурсникам. Между собой они в шутку называли их тем же словом tirones, каким в римской армии некогда звали салаг-новобранцев. Прозвище было скорее ласкательным, поскольку преподавателям, конечно, льстили и повышенное внимание слушателей, и битком набитые классы. Однако сегодня, вопреки ожиданиям, места в аудитории были заполнены едва ли наполовину.

«Надо же, разболтались, едва начав учиться», – недовольно подумал Глеб, закрывая за собой дверь одновременно со звонком.

Студенты с любопытством принялись разглядывать нового лектора. Отношение к преподавательскому гардеробу на кафедре было более чем либеральным – одевались кто во что горазд. Глеб предпочитал крепкие походные ботинки, мягкие удобные слаксы, клетчатые сорочки и мешковатые вельветовые пиджаки ярких расцветок. В свое время он беззастенчиво слямзил манеру одеваться у своего итальянского шефа Пьетро Ди Дженнаро. Одежда дона Пьетро, как шутливо-уважительно звали этого уроженца Сицилии коллеги, всегда напоминала гибрид между облачением аргентинского гаучо и сценическим костюмом артиста эстрады. В академической среде за Ди Дженнаро прочно закрепилось прозвище Инди – за портретное и идеологическое сходство с Индианой Джонсом. Да, Глебу тоже немало бы польстило, нареки его так студенты. Хотя и Светоний тоже весьма почетно.

Глеб представился и объявил тему лекции. Тут же остро ощутил, насколько успел соскучиться по любимому делу. Стольцев одинаково обожал как саму историю, так и работу преподавателя и про себя часто сравнивал трибуну лектора с театральной сценой. Без некоторого дара лицедейства вы, конечно, можете стать ученым, но педагогом – никогда. Чтобы зажечь, нужно гореть самому и источать жар, даже когда не очень-то и хочется. А жаждой сцены и актерским даром кандидат исторических наук Глеб Стольцев уж точно не был обделен.