Сшитое лицо

– Надо идти, – она заставила себя подняться. День был ясный, и девушка стараясь идти в одном направлении, долгое время шла быстрым шагом, почти не делая остановок. Солнце уже клонилось к закату, становилось прохладнее. Изрядно вымотавшись за день, она тем не менее заставляла себя идти и не останавливалась до тех пор, пока не наступила темнота.

Бессильно упав на траву, Айыына без аппетита подкрепилась заготовленной едой. Выбрав небольшое углубление под старой березой, она, свернувшись, устроилась среди ее корней. Девушка приказала себе уснуть, но не вышло.

Набежавшие тучи закрыли звездное небо, и лишь месяц, пробивая своим светом тонкий слой облаков, освещал темный лес. Айыына с непонятным чувством присела и огляделась, она все ещё не могла поверить – с ней ли это происходит? Может, это плохой сон, и надо лишь проснуться? Как там отец? Что бы он сказал, увидев ее сейчас? Она вспомнила своё детство, заботливые руки матери, игры со сверстниками, вкус еды и то, как мать звала её на ужин… Ей вдруг стало жаль себя, и она тихо заплакала. Наступившая ночь была тёплой и безветренной. Темнее и резче стали тени в посветлевшем лесу. Айыына, мучимая переживаниями, заснула лишь глубоко за полночь.

Под утро беглянка пробудилась, дрожа и ёжась от утренней прохлады. Она прикинула пройденное вчера расстояние и посмотрела на небо – оно было сплошь затянуто серым, но дождя до сих пор не пролилось ни капли. Ноги болели от вчерашнего бега, Айыына, поморщившись поочередно вытянула их, пытаясь размять. Наскоро перекусив сушеным мясом, она встала и скрылась в чащобе.

Раздвигая мохнатые лапы елей, Айыына, порядком подустав, брела по притихшему лесу. Небо было затянуто свинцовыми тучами, из которых временами лил мелкий моросящий дождь, до последней нитки вымочивший ее платье. Солнца не было видно через плотный слой облаков, и через некоторое время она осознала, что не понимает, куда идти. Скоро впереди показался просвет, и услышав шум, она вышла к небольшой горной речке с отвесными скалами. Пройдя вдоль неё, она наткнулась на густо разросшиеся кусты красной смородины. Понимая, что захваченной снеди надолго не хватит, девушка заставила себя есть ягоды, пока у неё не стало сводить скулы.

Пройдя немного вдоль берега, она вскоре углубилась в лес и потеряла речку из виду. До вечера она брела между деревьями и вскоре опять вышла, как ей показалось, к той же речке. Пройдя немного вдоль её берега, она с тихим ужасом обнаружила кусты смородины, свои следы и поняла, что заблудилась. Она сделала большой крюк и вернулась к тому месту, где проходила после полудня. Вечернее небо очистилось от туч, западный край его озарился багрянцем, но выше стояла густая синева, на которой начали зажигаться звёзды

Уставшая и огорченная, она без сил упала между камней, и, съев остатки еды, уснула.

На следующее утро, проснувшись, когда только заалела заря, Айыына двинулась вдоль речки с намерением не отходить от нее. День обещал быть солнечным, легкий ветерок шумел в кронах деревьев. Речка делала плавный поворот и, пройдя некоторое время вдоль её изгиба, Айыына оказалась на мысу и решила сделать короткий привал. Устало опустившись на пригретые солнцем камни, она закрыла глаза и погрузилась в краткий беспокойный сон, а проснулась от того, что ей приснились родители и ее детство. Сев на камни, она с грустью оглядела окружающий лес и речку. Как она попала сюда? Что здесь делает?

Ах, если бы все это было сном! Как было бы чудесно проснуться в долине и увидеть, что мать и отец живы и вместе. Что они садятся ужинать вкусным супом из потрохов. При одной мысли об этом в пустом желудке Айыыны заурчало.

Полежав немного на уступе скалы, нависшем над речкой, она попыталась определить по солнцу, куда ей следует идти. Она собралась уже спуститься, как вдруг в тишине леса ей послышался далёкий собачий лай, который тут же пропал. Застыв в неподвижности, она некоторое время вслушивалась в тишину, но лай не повторился. «Может, мне показалось?» – с нарастающей тревогой подумала Айыына. «Это нервы… Я просто устала». – попыталась она себя успокоить.

Опустившись на камни и распластавшись на выступе скалы, она всматривалась в широкий изгиб речки и тот далёкий мыс на его конце, где она недавно проходила, пока у неё не появилась резь в глазах. Некоторое время там никого не было видно, но вдруг среди листвы мелькнуло и опять появилось чёрное пятнышко. Собака! В подтверждение её догадки издалека отчетливо послышался короткий лай, переходящий в скулёж. За собакой, которая оказалась на привязи, среди деревьев мелькнул человеческий силуэт… За ним показался второй, третий… И – восемь человеческих фигур ! Волчьей цепочкой, след в след – фигуры быстрым шагом следовали за чутким зверем, неутомимым помощником человека. Собака вела точно по следам, лавируя между деревьями, повторяя путь, где ступала Айыына. Страх липким ознобом охватил её тело, сердце вновь забилось в бешеном ритме. Не поднимаясь во весь рост, чтобы её не заметили, Айыына сползла с уступа вниз и бросилась бежать вдоль речки. Погоня началась.

– Она была здесь, – уверенно произнёс Онгонча, вставая с колен. Он дернул за поводок, притягивая к себе поскуливающую от нетерпения чёрную суку, которая, дрожа от возбуждения, тщательно обнюхивала уступ скалы.

Хонгу и его отряд стояли на вершине утеса, вздымающегося над берегом речки, и изучали место, где отдыхала Айыына. Хонгу, присев возле собаки, погладил ее: его любимица точно вела по следу беглянки.

– До этого места она шла спокойно, – продолжил Онгонча, попыхивая своей трубкой, и, разглядывая скалу уверенно подытожил: – Здесь она отдыхала, затем увидела нас и побежала… Она близко, где-то в этом лесу.

Преследователи невольно посмотрели в том направлении, куда указал Онгонча, словно хотели увидеть беглянку.

– Скоро мы догоним её, и я сама вскрою ей горло! – зло произнесла Ичин, с вызовом глядя на невозмутимого Хонгу.

Тот, сидя на корточках, проигнорировав вопрошающий взгляд, промолчал и сплюнул на землю. Поднявшись, махнул рукой, давая всем сигнал двигаться дальше. Преследователи быстрым шагом, то и дело переходящим в бег, двинулись вперёд.

Айыыну охватила паника, она сломя голову неслась через кусты и деревья, растущие вдоль речки. Её дыхание начало сбиваться, и она остановилась, чтобы отдышаться. Опустившись на четвереньки, она опустила голову. Её разум лихорадочно искал выход: она понимала, что просто бегом не спастись, надо что-то придумать… Но что? Надо запутать след! Собака идёт по нему! Но как? Идти по воде? Но речка глубока, и её усеянное камнями дно только поранит ноги… В лес? На тот берег? Айыына прикусила губу в порыве надежды, оглядывая такой близкий, но недосягаемый противоположный берег. Будь у нее крылья, она бы мигом оказалась на той стороне. Оглядевшись вокруг, решила пока не покидать речку и продолжила бег вдоль неё. На её пути начали попадаться неглубокие распадки, движение замедлилось; ей то и дело приходилось спускаться и подниматься по их склонам. Вскоре девушка заметила, что скалистые берега речки по обе ее стороны становятся выше. Она несколько раз слышала лай за спиной, отмечая, что он приближается. Силы начали её оставлять, страха проник в ее сознание и парализовал ее волю, она почувствовала как подкашиваются у неё коленки. Конец близок – обречённо подумала девушка. Временами она стала переходить на быстрый шаг и, оглядываясь назад, ждала, что совсем скоро, вот уже за очередным поворотом, она увидит своих преследователей.

Сжав в руке украденный нож, Айыына без сил остановилась у группы старых лиственниц, умудрившихся вырасти на самом краю скалы, повисшей над быстрым течением безымянной речки. Берега ее почти сомкнулись, образовав в этом месте узкую горловину, на дне которой течение ускорялось мощным потоком. Немного постояв, она пробежала несколько метров дальше, но вдруг остановившись, оглянулась. Вернулась бегом к лиственницам и посмотрела наверх. Её внимание привлекла густая крона одного из деревьев. – Будь что будет! Сил бежать уже нет. Она решила взобраться на лиственницу и попытаться укрыться среди веток.

Глава 13. Бег в лесу

Взобравшись по сучьям наверх, Айыына прижалась к шершавому, пахнущему хвоей стволу, крепко обхватив его руками. Ее руки и одежда измазались в смоле, но она, не замечая этого, смотрела вниз. Густые ветки скрыли её из виду, и Айыына замерла в надежде, что преследователи не заметят её и пробегут мимо.

– О, Аан-Алахчын Хотун, и дети твои Эрэкэ-Дьэрэкэ, укройте меня, и пусть они пройдут мимо!– зажмурившись и приткнувшись лбом в шероховатый ствол дерева, яростно зашептала она слова молитвы, обращённые к духам-хозяевам земли, трав и деревьев. Прошло некоторое время, и внизу сквозь шум воды послышались шаги и тихий скулёж.

Первым на уступ, придерживая на привязи собаку, взбежал Онгонча, за ним, прыгая по камням, следовали остальные. Отряд, не останавливаясь, ведомый чуткой собакой, проследовал дальше по берегу. Айыына в волнении прикусила губу. Она разглядела сверху, из ветвей, промелькнувшие внизу, одна за другой, темные спины преследователей.

Пробежав несколько метров, отряд остановился. След беглянки обрывался, и, хотя Онгонча, по инерции пробежав вперёд, потянул поводок к себе, желая продолжить движение вдоль реки – чёрная сука, потеряв след, скуля, закрутилась на месте. Вскоре она повернула назад и увлекла за собой озадаченного Онгончу. Хонгу и остальные остались стоять на месте, сохраняя спокойствие и выжидая. Они были уверены: никогда не подводившая их любимица возьмёт след, надо только подождать. Ичин, подойдя к обрыву, заглянула вниз, на речку, и знаком показала Хонгу, что спуск здесь невозможен. Псина, увлекая за собой Онгончу, добежав до деревьев и покружив вокруг них, выбрала нужное и, глядя наверх, начала лаять.

– Она наверху! – обрадованно крикнула Ичин, снимая со спины лук и стрелы. Преследователи, вернувшись к деревьям и задрав головы, начали внимательно осматривать густые кроны. В предчувствии, что охота близка к завершению, они довольно улыбались. Добыча почти в их руках.

– Эй! Айыына! – раздался веселый голос Хонгу. – Ты слышишь, меня?! Спускайся, мы знаем, что ты там!

Не дождавшись ответа, Ичин подняла лук и, наложив стрелу, со злостью крикнула:

– Ты слышишь, птичка?! Спускайся, пока я не скинула тебя!

Айыына задрожав, зажмурив глаза и прижавшись лбом к шершавому стволу дерева, тихо молилась духам, прося защитить её.

– Ну! – с нетерпением выкрикнула Ичин, прерывая лай собаки. Натянув лук, она пустила стрелу в крону дерева. Стрела пролетела рядом с девушкой, не задев ее.

– Ты так убьёшь её… – сказал раздосадованно Хонгу, приблизившись к Ичин.

– И что? Я хочу убить её!

– Эй, остановись! – Хонгу схватил руку Ичин, пригибая вниз её лук.

– Почему ты её защищаешь?!– приблизив своё лицо и гневно глядя на Хонгу, прошипела Ичин.

– Умерь свой пыл, женщина! – рассердился Хонгу. – Она должна живой вернуться в стойбище! Ты знаешь правило! Ты же помнишь, что сказал отец…

Ичин со злостью вырвала свою руку, но все же отступила.

– Все равно я убью её… Не сейчас, так потом! – с ненавистью глядя вверх, Ичин убрала лук и отошла в сторону.

– Кому-то надо лезть наверх и снять её, – сказал Онгонча, подойдя к Хонгу.

– Айыына! Не хочешь спускаться, тогда мы снимем тебя сами! – весело крикнул Хонгу и дал молодому шитолицему знак лезть наверх.

Тот, сложив своё снаряжение на землю, поплевал на ладони и, ухватившись за нижний сук, начал ловко взбираться на дерево. Айыына с ужасом почувствовала, как дрожит дерево, и сквозь ветки увидела взбирающегося к ней преследователя. Она быстро взглянула наверх и, дрожа от страха, начала подниматься выше. Увидевшие ее преследователи обрадованно загомонили. Поднявшись почти до верхушки, девушка заметила вблизи ветки соседнего дерева. Ухватившись крепко за одну из них и боясь посмотреть вниз, Айыына оторвалась от ствола своей лиственницы и перескочила на соседнюю, верхушка которого закачалась под её тяжестью.

– Бай! О-о! – раздались удивленные и веселые крики стоящих внизу шитолицых.

– Мы гонимся не за девушкой, а за белкой! – развеселил своих соплеменников Хонгу.

– Твоя невеста, оказывается, может превращаться в белку! – засмеялся Онгонча.

– Я сейчас пощекочу хвост этой белке! – зло крикнула Ичин, и, вытащив лук, пустила стрелу. Та просвистела между лезущим на дерево молодым воином и Айыыной.

Вздрогнув, шитолицый испуганно и зло выругался. Стоявшие внизу рассмеялись.

– Лезь, лезь… Не бойся! – подбодрил его Онгонча.

Молодчик, почти поравнявшись с беглянкой на соседнем дереве, попробовал дотянуться и схватить её. Айыына с охватившим ее отчаянием отодвинулась, насколько позволяла ветка, на которой она стояла. С криком перепрыгнула на последнее, почти голое, полузасохшее дерево, стоящее на самом краю обрыва. Сухие ветки, за которые она ухватилась, с треском обломились, и она, вскрикнув от страха, чуть не полетела вниз. Чудом успев ухватиться за ствол дерева, она крепко обняла его, дрожа от страха.

Под тяжестью девушки дерево вдруг наклонилось и внизу, у его основания, раздался треск. Под возгласы ошеломлённых преследователей дерево вдруг начало крениться и падать. Айыына, зажмурившись, крепко вцепилась в его ствол и почувствовала, как летит вниз. К счастью, дерево падало в сторону реки, и его верхушка с вцепившейся в неё девушкой оказалась на другом берегу. Крона с треском застряла в маленьких деревцах, растущих на краю, и Айыына, отцепившись от ветки, провалилась в заросли густого кустарника. Они смягчили падение, и она, отделавшись только мелкими царапинами, выкатилась по мягкому стланику.

Мгновение девушка, не шевелясь, лежала на мху, не веря в случившееся. Крики преследователей на другом берегу заставили её вскочить, и она, шатаясь, как пьяная, кинулась вглубь леса.

Хонгу и остальные, подхватив псину за живот, один за другим, осторожно перебрались через речку по стволу упавшего дерева. Онгонча подбодрил чёрную суку, и дождавшись, когда собака возьмёт след, последовал за нею. Погоня после короткой заминки продолжилась с новой силой. Расчетливо переходя с бега на размашистый шаг, давая спутникам передышку, Хонгу вел отряд, не сомневаясь в исходе: беглянка никуда от них не денется. Конец близок.

Айыына некоторое время бежала сквозь кусты и деревья, не разбирая дороги, но вскоре остановилась и прислушалась – в тишине леса отчетливо раздавался собачий лай. Она вновь побежала, ускорив темп, но вскоре опять перешла на шаг: силы были на исходе, в легких ощутимо покалывали горячие иголочки, она заглатывала воздух полной грудью, но не могла отдышаться. Через некоторое время она уже скорее брела, чем шла, и, оглянувшись назад, вновь увидела мелькающие среди деревьев силуэты преследователей.

Глава 14. Три охотника

Погоня подходила к концу, отряд преследователей неумолимо настигал беглянку. Айыына уже слышала их голоса за спиной и призывы остановиться. От бега ее платье пришло в беспорядок, местами порвалось и расползлось по швам. Неожиданно лес перед ней поредел, и она выбежала на раскинувшуюся перед ней длинную долину, после пожара усеянную почерневшими обрубками мертвых деревьев. Посередине зеленело болото, на ближнем краю которого она заметила три человеческие фигуры. Три охотника из племени сартыал, вооруженные длинными шестами, которыми они проверяли глубину топкого зыбуна, только что закончили переход из противоположного леса, и, вступив на твёрдую землю, собирались высушить промокшую обувь. Айыына, обезумевшая от страха, устремилась к ним с криками о помощи.

Троица пришла в замешательство, увидев невесть откуда взявшуюся девушку. Охотники, в спешке побросав шесты, схватилась за оружие. Возглавлявший сартыалов крупный мужчина с заплетенными в косы седыми волосами, приказав двум своим спутникам быть настороже, пошел ей навстречу. Айыына, теряя силы и спотыкаясь о многочисленные кочки, усеивающие берег болота, падая и вновь поднимаясь, приблизилась к вышедшему навстречу охотнику и свалилась ему в ноги.

– Помогите! Помогите… – задыхаясь, закричала Айыына, схватив за руки седого охотника. – За мной гонятся. Они убьют меня!

– Кто?! Кто за тобой гонится? Откуда ты? – ошеломлённо спросил седой, с опаской оглядывая окружающий лес.

– Они бегут за мной! Шитолицые! Защищайтесь! Они и вас убьют! Пожалуйста! Защитите, спасите меня! – с мольбой глядя в глаза охотнику и пытаясь отдышаться, заголосила Айыына, то и дело оглядываясь на лесок, откуда только что выбежала.

– Кто ты? Кто гонится за тобой? – недоуменно, но опасливо спросил седой и, оглянувшись на своих спутников, дал им знак быть наготове. Двое молодых охотников с взволнованными лицами, сжимая в руках оружие, прочесывали взглядами окружающий лес.

Из кустов появился Хонгу и неспешной походкой направился к Айыыне и её новым спутникам. В его руках не было оружия, а на лице – кожаной маски. Он шёл вперёд расслабленной походкой и, увидев, что его заметили, улыбнулся и поднял в приветствии руку.

– Да сопутствует вам дух охоты Дагачан, друзья! – как ни в чем не бывало воскликнул он, приближаясь.

Айыына, схватившись за седого, спряталась за его спину и в отчаянии закричала:

– Не слушайте его! Он убийца! Это людоеды! Он не один! В лесу прячутся его люди!

– Оставайся-ка ты на месте, друг! – грозно воскликнул седой, взяв свой лук со стрелой наизготовку. – Стой, или я всажу в тебя стрелу. Кто ты такой?

Хонгу с удивленным лицом остановился и, примирительно подняв руки, сказал:

– Эй, спокойнее, друг. Я не причиню вам вреда. Я пришёл с миром. Кто я? Я муж этой женщины… Она – моя жена.

Седой, не опуская лука, и не спуская взгляда с Хонгу, бросил быстрый взгляд на изумленную Айыыну. Она немного опешив от услышанной лжи, воскликнула:

– Он врёт! Он не муж! Не слушайте его! Он убьёт нас всех! Там в лесу их много! Они прячутся!

– Эй, Айыына, успокойся, опять ты начинаешь ссору из-за пустяков… – перебил её Хонгу миролюбивым и уставшим голосом. – Друг, она всё время придумывает сказки… Она всегда, как поссорится со мной, так начинает с ума сходить, как будто черти из нижнего мира вселяются в неё. Ну, ты же понимаешь этих женщин, брататашкан…

Хонгу приблизился ещё на несколько шагов.

– Стой на месте, я сказал! – крикнул седой, вновь мельком взглянув на Айыыну, и нерешительно спросив ее: – Это правда твой муж?

– Нет, он лжёт! Не верьте ему! Не подпускайте его, они убьют вас!

– Кто? Кто вас убьёт? Не слушайте ее, друзья. Я один. Айыына, хватит! Пойдём домой, – Хонгу сделал ещё один шаг и опустил руки. – Ну, брат… Отдай её мне и не слушай ее небылицы…

– Нет! Прошу! Пожалуйста! Не отдавайте… Умоляю вас… – заплакала Айыына, крепко ухватившись за седого.

– Слушай, муж… – подумав, сказал сартыал, с недоверием глядя на улыбающегося Хонгу. – Отойди назад. Не верю я тебе… Не похож ты на мужа…

– В самом деле, какой из меня муж? – тихо пробормотал Хонгу и, сузив глаза, ухмыльнулся. Он убедился, что охотников только трое. Пора заканчивать этот затянувшийся спектакль. Его улыбка исчезла, лицо стало жестким и суровым.

– Онгонча! – выдохнул он, глядя в небо.

Садившееся за деревья вечернее солнце слепило стоявших перед ним охотников. Из-за спины Хонгу, серой черточкой промелькнув на фоне розового неба, прилетело копьё. Молодой сартыал, дёрнувшись, запоздало вскрикнул, но старик не успел среагировать. Просвистев над макушкой Хонгу, копье с силой вонзилось под рукой седого, пробив и сердце, и легкие. Его отбросило назад на землю, вместе с вцепившейся в него Айыыной. Он умер на месте. Его спутники, вскрикнув, увидели, как широким охватом, преграждая им путь к бегству, из леса высыпали люди в масках. Увидев, что их старший товарищ упал, один из молодых с горестным воплем, натянув лук, выстрелил в приближающегося к нему Хонгу. Тот, выхватив из-за спины топорик, неуловимым движением отклонился вправо и отбил стрелу. Обиженно звякнув, она улетела в сторону. Хонгу, выпрямившись, улыбаясь и неодобрительно цокая языком, вновь пошёл на стрелка. Айыына, которую придавило телом упавшего седого, с плачем отпихнув его, вскочила и бросилась к болоту. Третий охотник, ошеломлённый смертью соплеменника, увидев бегущих к нему из леса новых врагов, в спешке выпустил в них пару стрел, но промахнулся. Услышав крик напарника – спасаться, он отбросив лук, бросился бежать вдоль болота. За ним вдогонку устремились двое молодых шитолицых. Хонгу сблизился со вторым сартыалом, отбросившим свой лук и выхватившим топорик.

– Нет! Он мой!– поспешно выкрикнул Хонгу одному из своих, натянувшему свой лук для выстрела.

Противники сблизились и закружились в хороводе боя. В воздухе зазвенел перестук топориков. Молодой сартыал оказался храбрым, но неопытным: Хонгу, проделав обманный финт и уйдя в сторону, ударом обуха оглушил его, и парень упал на землю. Отпихнув его оружие в сторону, шитолицый встал над поверженным и огляделся.

Ичин, бросившаяся вдогонку за Айыыной, настигла ее на середине болота и, схватив за волосы, тащила обратно. Двое молодых шитолицых, так же догнав третьего беглеца, ранили его и волокли обратно к месту нападения. Вскоре пленников связали ремнями и бросили на землю. Напавшие, с ленивым интересом осмотрев оружие и скарб сартыалов, отобрали наиболее ценные вещи и начали связывать их в узлы. Хонгу, приблизившись к связанным пленникам, присел над тихо плачущей Айыыной. Приподняв за подбородок её лицо, молча посмотрел ей в глаза. Она вся в слезах, подняла голову и встретилась с ним взглядом, тихо прошептала:

– Пожалуйста, отпусти меня…

Взгляд Хонгу обдал ее холодом. Под пристальным взором напрягшейся рядом Ичин он ничего не ответил Айыыне и, отвернувшись, поднялся и отошёл.

– Хорошо связали? – спросил он, осматривая пленников.

Один из них подняв голову и, не отводя взгляд, смело посмотрел ему в лицо. Второй, помоложе, лёжа со связанными руками на боку, глядел на лежащего неподалеку мертвого старшего товарища, и по его лицу катились слезы.

– Не убегут… – неуверенно отозвался Онгонча и добавил: – Только вот с этим что делать? Подойдя к плачущему пленнику, он перевернул его ногой на живот и указал на его ногу. Резаная рана с тыльной стороны колена сильно кровоточила. Увидев её, Хонгу переменился в лице и досадливо выругался.

– Глупые олени! Кто его ранил в ногу?! Как он теперь пойдёт?!

Молодые воины, догнавшие и ранившие молодого сартыала, потупили головы.

– Сколько раз, глупцы, я вам говорил! Как он пойдёт теперь? Сами его на себе потащите?! – Хонгу, высказавшись, замолчал, оглядывая лежащих перед ним пленников и решая, как быть с раненым.

Возвращаться назад надо было тихо и быстро, мало ли кто им встретится по дороге. Жестокий промысел племени зависел от его малозаметности в Чёрной тайге. Раненый пленный был бы им досадной помехой в пути. Хонгу и Онгонча обменялись взглядами, не ускользнувшими от внимания пленника. Он побледнел. Хонгу присел перед ним на корточки. Встретившись взглядом с главарем шитолицых, сартыал догадался, что его ожидает. Он шумно задышал, и все же собрался с духом. Отползая от Хонгу, гордо вскинул голову и, крутясь на земле, оглядел всех стоящих вокруг:

–Я не боюсь вас, собаки! – вдруг, подобравшись, он смачно плюнул в Хонгу, стараясь попасть ему в лицо.

Плевок не долетев, попал тому на ворот. Шитолицые разразились бранью и угрозами. Сам Хонгу, улыбнувшись, тихо рассмеялся, спокойный, как вода, с пальмой в руке. Его смех поддержали остальные. Ичин, изменившись в лице и выругавшись, подскочила к пленнику и взмахом ножа отсекла ему ухо. Сартыал заскрежетал зубами и замотал головой, разбрызгивая веером хлынувшую кровь. Схватив отрезанное ухо, Ичин сунула его себе в рот. Прожевав пару раз, она выплюнула его в лицо пленнику и выругалась. Смех усилился. Связанный сартыал, извиваясь на земле, попытался оплевать всех стоящих.

–Я не боюсь вас ! Вы все трусы! Я не боюсь вас, и не страшусь смерти! Я не боюсь умирать! – в отчаянии быстро заговорил раненый.

Хонгу, смеясь, склонился над ним и схватил одной рукой за косу. Притянув сартыала к себе, второй рукой приложил острие пальмы к его груди. Остальные также достали свое оружие.

–Молодец… Молодец… – перестав смеяться, одобрительно и тихо произнес Хонгу, глядя в глаза пленника, – Умереть легко, храбрый сартыал… Жить трудно…

Он вонзил острие клинка в сердце пленника. Тот захрипел, дернулся в руках шитолицего и со стоном выдохнул. Хонгу выдернул пальму и, поднявшись с колена, отступил назад. Стоящие кругом воины обрушили град ударов на умирающего. Кровь брызнула на лежащую рядом Айыыну. Она в ужасе завыла сквозь перетянутый через рот ремень и попыталась отползти подальше от забившегося в агонии пленника. Вскоре он затих, и его тело вместе с трупом седого соплеменника оттащили в болото. Собрав пожитки убитых и связав их в узлы, шитолицые разделили их, погрузили на себя и на спины двух пленников. Оглядев готовых к выступлению воинов, Хонгу дал знак, и отряд, растянувшись цепочкой, растворился в лесу. Болотная марь опустела, только кровавые пятна на желтой осенней траве напоминали о разыгравшейся здесь трагедии.