Поездка за город

“Насчёт митинга: это полный бред. А что ещё там дальше будет: ваше отделение – я надеюсь – не решило таким образом закрыть все дела за последний год, повесив их на нас?”–”Смеёмся, значит? А не хочешь ли ещё: пару десятков раз по рёбрам или по почкам?”– Он свирепо взглянул на меня, и я сразу забыл обо всех возможных шутках: этот лейтенант был достойным сыном своего города, жившего теперь в новом измерении, где законы обычной человеческой жизни не играли уже роли и уступили место чему-то первобытному и жестокому, заполнившему улицы и площади клейкими тёмными нитями, куда лучше было не попадаться никому, поскольку в укрытиях – бережно прислушиваясь к малейшим вибрациям волокон – сидела целая армия мерзких пауков, готовых выскочить и схватить очередную сладостную жертву.

Непонятно правда было следующее: какой смысл им было именно на нас устраивать такую массированную облаву: не собирались же они на самом деле использовать нас как сточную канаву, посредством которой удалось бы расчистить наверняка неблагоприятную статистику. Если они так хорошо знали о наших делах в этом городке, то ясно должны были представлять себе: лишь сегодняшние преступления могли быть отнесены на наш счёт, и огромная куча свидетелей и очевидцев подтвердила бы наше алиби в связи со всем происшедшим здесь за последние два года.

Мерзкий тип всё ещё выжидал: возможно, он хотел видеть мою следующую реакцию, так что стоило поаккуратнее выбирать слова и выражения.–”Простите: я не то что-то говорю.”–”И неудивительно. Чего ж можно ждать от людей, устроивших за сутки сразу два пьяных дебоша: это ж умудриться надо!”–”Как два? Вы нас явно с кем-то путаете.”–”Ай-ай-ай: снова за своё, значит: то есть я не я, и лошадь не моя?”–”Нет, а что вы подразумеваете под дебошами: объясните уж.”–”Ладно, так и быть. Во-первых, развлекательное заведение “Афанасий”: я надеюсь, не надо объяснять, что в подобное место ходят для того, чтобы отдохнуть, развеяться, спустить пар…”–”Да там местная братва скандал организовала, а мы-то тут при чём?!”–”Какая ещё братва? Не знаю я никакой братвы: зато вот ребятки мои – видите, за окошком? – давно палками не махали, так что если разговор продолжится таким вот образом, то я и попросить их могу!”– Я сразу сжался и представил, как это будет на самом деле: мы ведь были в полной их власти, и соответствующим образом оформленное дельце могло на самом деле вылиться во что-то серьёзное. Но он не стал подавать сигнала: лейтенант явно старался нагнать на нас страху и добиться послушания, и только мотивы всё ещё скрывались под водной гладью айсберга, выставляя наверх прожжёного негодяя и афериста в милицейской форме.

“Ну да бог с ним, в конце концов: потеряли контроль, ориентацию…”–”Ориентацию мы никогда не теряли.”– Он тупо уставился на меня.–”Нет, ты знаешь, я наверно сам сейчас тобой займусь: если не заткнёшься.”– Похоже, он любил слушать сам себя, а мои выпады сбивали его с настроя и мешали парить в поднебесье, куда он явно вознёсся, разыгрывая дешёвый спектакль.

“Ладно: но когда вас приглашают в частный дом, где собрались такие гости – то вести-то надо себя соответствующим образом.”–”А разве за это есть статья?”–”Да для хорошего человека-то всегда найдётся: а вы как думали? А в завершение – под занавес, так сказать – вы, ребята, ну просто учудили: кто ж идёт на открытый грабёж среди белого дня? Сразу видно, что вы дилетанты: и ловить-то таких плёвое дело, зато статья какая. Вы ведь, ребята, в зоне не были?”– Мы отрицательно качнули головой.–”Вот-вот: сразу видно. А дело это такое: сейчас трояк вам влепят, а дальше ещё наскребут: и пошло оно, и поехало…”–”Но мы же не виноваты.”– Он кисло ухмыльнулся.–”Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать.”–”Это… Крылов?”–”Правильно! Совершенно правильно. Образованный, значит? Люблю образованных: особенно если умные. Так что, ребятки: вот протокольчик, и думайте, на сколько он может потянуть.”– Он приподнял лист, демонстрируя невнятную вязь каракуль. Ничего не говорило о том, что текст описывал наши сегодняшние подвиги, но суть заключалась не в этом: настоящие протоколы – с искажённым описанием наших славных дел – могли появиться и позже, и только от лейтенанта зависело теперь: возникнут ли они на самом деле или выпадут в осадок на дне злобных душ, готовых ради мелких амбиций искалечить судьбу других посторонних им людей.

Наконец-то он открыл нам истинную цель инсценировки: банальное вымогательство явно роднило его со всем встреченным в этом городе, ещё больше подчёркивая и выделяя ситуацию: уж если представители официальных структур пополняли личный бюджет подобными способами, то чего можно было ждать от всех прочих. Однако именно здесь крылось наше спасение: мы ведь на самом деле неаккуратно один раз обошлись с действующим законодательством, так что имелись вполне реальные основания для нашего задержания и даже заведения дела. Оставалось надеяться, что его устроят те небольшие деньги, которые ещё были у нас после всего происшедшего.

Я сразу полез в карман.–”Знаете, лейтенант: нас тут обчистили на вашей барахолке, и это всё, что у меня осталось.”– Я толкнул в бок Алика, побуждая его сделать то же. Две гладкие бумажки подействовали смягчающе: после короткого изучения лейтенант спрятал их и снова уставился на нас.–”Кто же это осмелился?”–”Их было человек пять, и с ними ещё девица. А руководил ими один маленький: пузатый и с наглыми глазами.”– Он нахмурился, припоминая.–”Так что если вы поспешите: может, ещё и догоните. Они взяли где-то четыреста долларов и куртки с сумками.”–”Как же вы так… оплошали-то?”–”Да вот Алик: за девицей погнался.”–”За девицей, говоришь?”– Почему-то неожиданно лейтенант нахмурился.–”А вы, ребятки, мне всю правду выкладываете? Что-то не припомню я, чтобы Гусь кого-нибудь с деньгами отпускал: он ведь дотошный парень!”–”Да мы спрятали деньги: так что он и не нашёл.”–”А ну вылезай…”–”Вы отпускаете нас?”–”Я те щас такое отпущу!”– Он продолжил фразу длинными цветистыми эпитетами в наш адрес, так что стало ясно, что мы в большой опасности. Значит, он не поверил и решил, что мы обманываем? Медленно и неохотно мы выбрались наружу и приготовились к обыску. В который уже раз мы оказывались на краю пропасти, только сейчас услужливые руки готовы были на самом деле спихнуть нас с высокого обрыва, если только неожиданная помощь не остановила бы почти неизбежного.

“А вы знаете, лейтенант: здесь есть люди, которым очень не понравится такое обращение с нами.”–”Это кто же?”–”Муж сестры: а он ведь скоро бригадиром станет, не знаю, правда, у кого: то ли у Строителя, то ли у Медведя – так ведь их тут зовут?”– Он сразу замедлился с ощупыванием карманов.–”Это точно?”–”Точно-точно. Вы ведь сказали, что всё про нас знаете: что ж вы так не досмотрели.”– Повисла тишина: он отошёл в сторону, пытаясь осмыслить неожиданную новость, не вписывавшуюся в его планы. Подкачала, значит, его разведка, столь высоко преподносимая и оцениваемая, чуть не приведя к печальному конфузу.

Потом он снял с нас наручники: распухшие руки требовалось помассировать, и мы сразу занялись этим.–”Кстати, лейтенант: может, хотя бы на билет оставите?”–”А вы зайчиками?”–”А если не получится?”–”А ну валите отсюда!”– Он почти отпихнул меня от машины и жестом позвал напарников. Милиционеры быстро забрались внутрь и тронулись: официальные структуры города больше не имели к нам претензий и вопросов, предоставляя нас собственной судьбе.

Мы почистились и кое-как привели себя в порядок: не стоило больше привлекать к себе лишнего внимания. Солнце уже опустилось за ближние деревья: приближался вечер, не суливший нам больше ничего. Мы отыскали тропу и медленно пошли к станции.