(Не) просто сосед

Поначалу, когда ты ребёнок и в одних трусишках и босиком гоняешь с оравой таких же чумазиков – это одно, но чем старше, тем сильнее проявляется контраст деревни из окружения и города в крови. Презрительное «городская» в спину, за то, что отказываешься есть вяленую рыбу из которой только что, при тебе, пацаны выковыривали палочкой опарышей. За то, что самогонку пробовать отказываешься, за то, что в тринадцать лет ещё не «ходишь с мальчиком» Да много чего ещё!

А потом Полина приехала учиться в город, и всё повторилось с точностью до наоборот – теперь она слыла деревенщиной за то, что в грязную погоду поначалу надевала галоши или за то, что на пары брала с собой бутерброд – простой хлеб с маслом, а не шла обедать столовскими горячими пирожками и пиццами. А ещё «кофе» иногда по привычке называла «кофий» – как говорили у них в деревне, и не брезговала дешёвой подработкой – мытьём полов, например. Или что в свои шестнадцать всё ещё оставалась девственницей. В общем, тоже – много чего ещё, по мелочам. Даже Марк сразу же почувствовал, что она деревенская, и просто чудо какое-то, что именно это его в ней и привлекло! В отличие от свекрови, которую, похоже, именно это больше всего и раздражало.

Все эти годы Полина упорно старалась стать «своей», городской, и уже давным-давно ею стала – но в глубине души всё равно так и чувствовала себя приживалкой. Умом понимала, как это глупо, но всё равно комплексовала. И это и злило, и расстраивало. Как будто внутри неё жила маленькая, в чём-то виноватая девочка, с которой никак не удавалось договориться!

А ведь не пойди бабушка тогда на поводу у своих страхов и останься в городе – всё могло бы быть иначе!

Вот так же и с Марусей теперь. Ну как можно вот так просто взять и уйти? Во-первых, Марк ей всё-таки отец, а во-вторых, квартира-то его! И если Полина не потянет съёмное жильё, придётся ехать к бабушке в деревню, а там ни садика, ни школы уже не осталось. Ни работы. Не говоря уж о стремительно стареющем и спивающемся населении. В идеале – бабушку бы сюда перевезти, а не наоборот…

А ещё, ну если уж смотреть правде в лицо, Марк прав, она действительно виновата в том, что недодаёт ему. Ему же с самого начала нужно было больше. И если поначалу она старалась соответствовать его запросам, то со временем погрязла в рутине и заботах, и муж отошёл на второй план. Другие мужики в таких случаях постоянных любовниц заводят или по проституткам шляются, а этот всего лишь в сети развлекается. Противно, конечно, и обидно, но… Лучше, чем если бы в реале, так ведь?

Постаралась вогнать себя во «всё будет хорошо» и, вроде, даже слегка успокоилось, но в душе всё равно тревожно ныло.

Глава 11

За три недели вынужденного простоя мужики соскучились по работе. И по деньжатам, само собой, тоже. Им теперь даже в воскресенье было в радость выйти. Да и сам Руслан ещё на подъезде к сервису, в районе оптового рынка, почувствовал, как нутро скрутило от предвкушения. Потому что вот это всё – машины, гаражи, въевшийся в кожу мазут и запах железа – и есть его жизнь.

Вот Лорик, например, любит завести разговор о поиске себя, о предназначении. Маетно ей в проводницах, разлюбила она это дело, поезда уже на дух не переносит, терпит из последних сил – и дорогу, и пассажиров, и коллег, а куда ещё себя приткнуть не знает. Тренинги какие-то проходит, курсы, а толку – ноль.

У Руслана же всё проще – с раннего детства, словно ключевая деталь механизма, он встал на своё место и с тех пор из обоймы не выпадал.

Правда, однажды вышибло силой, да так вышибло, что, сидя на обувном производстве, выть хотелось от тоски по железу и механизмам – но и там всё выправилось. Потому что железо и механизмы, к счастью, есть везде. Были бы руки и голова.

Снаружи, возле ворот, его поджидал сплошь тонированный «Икс шестой» Мансурова. Ну что ж, если не гора к Магомету, то Магомет к горе. И не то, чтобы Руслан считал себя горой, но видать, Мансурову действительно очень надо.

Расшаркиваться и приглашать его на чай Руслан не стал, лишь кивнул мимоходом и сразу пошёл к себе. По пути обратил внимание на «новьё» – «Ауди-80», припаркованную на территории сервиса. Сильно покоцанная, местами гнилая. Навскидку – девяносто третьего – девяносто четвёртого года, даже модный в то время цвет «брызги шампанского» скорее всего оригинальной заводской покраски. Руслан остановился возле неё, заценил масштаб. Работы предстояло много, но вся интересная, можно сказать, творческая. Для души.

Заглянул в распахнутые настежь ворота первого ангара:

– Влад, здоров! Восьмидесятую кто поставил?

Из ямы под брюхом белого «Хёндая» показалась голова в засаленной бандане, протянулась для пожатия перепачканная рука:

– Здоров, Рус! Виталик какой-то вчера вечером пригнал. Сказал, сам с тобой свяжется. Маленький такой, шнырявый.

– Понял. Ладно, давай.

– Там ещё это, Кирилл две бочки масла заказал и расходников насобиралось. Проплатить надо, чтобы к концу недели пришли.

– Понял. Бодряков не наведывался?

– Да вроде нет. Не видал.

Руслан отошёл в сторону, набрал СМС:

«Виталь, здоров! Заценил твой раритет. Знатный. По срокам пока не скажу, а по цене чуть позже, как пробью по запчастям»

Краем глаза заметил, как от ворот к нему неспешно плывёт одутловатая, приземистая фигура Мансурова. В это же время получил ответ от Виталика:

«Здоров, Рус! Ну ты понял да, я хочу чтоб ты из неё эксклюзив сделал, типа своей камрюхи. И ещё вопрос – Артём сказал, ты решётки снимать будешь? Может, тебе тогда ручки с противовзломом поставить? У меня как раз есть»

«Это как?»

– Сказать честно, ожидал чего угодно, но что приедешь на такси… – напевно рассмеялся Мансур и протянул руку. – Здравствуй, Руслан.

Руслан ответил на пожатие:

– Сапожник без сапог, Валихан Айратович.

– Знаю я твои сапоги, – с укором качнул пальцем Мансуров. – Так восстановить, это надо золотые руки иметь! Во всём городе только одни такие знаю – твои. У меня в восемьдесят пятом новая «Камри» была, только чёрная. Козырная тачка! На тот момент одна из самых крутых в городе. Так вот, мне кажется та, новая, выглядела хуже, чем твоя восстановленная! А ты её за бесценок. Вай-вай… – покачал головой, помолчал. – Стены-то хоть достроил?

Руслан напрягся. Не нравилось ему это. Как под стеклянным колпаком – каждая зараза знает, чем и как живёшь. Бжикнуло ответное СМС от Витали:

«Это когда при давлении снаружи, ручка блокирует окно в закрытом положении. От грабителей хорошо. И решётки нахрен не нужны»

– Валихан Айратович, вы же не ради моей стройки приехали, да? – повернул разговор к делу Руслан и одновременно набрал ответ:

«Девятый этаж, какие, нахрен грабители? Ставь то, что быстрее»

«Одинаково, примерно неделя»

«Ок. Тогда без разницы»

– Ты знаешь, зачем я приехал, Руслан. И если уж судить мудро, то это касается и твоей стройки и выкупа тачки из залога. И перспектив на будущее. Мои условия прежние – ты помогаешь мне, я тебе.

– Бодряков тоже самое поёт, золотые горы сулит, если к нему пойду. А я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Мне и без покровителей нормально. Особенно если они между собой в контрах.

Мансур мягко рассмеялся. Карий взгляд цепко скользил из-под нависших век, но в этом не было угрозы. Он действительно был настроен на диалог, иначе – не приехал бы лично, не ждал бы за воротами, не уговаривал бы.

– Давай начнём с малого – всего один, но очень важный заказ. А там глядишь, и понравится, а? Что ты теряешь? Или Бодряков предлагает какую-то особенную цену и условия? Так ты только скажи, и я предложу лучше. – Мансур хитро улыбнулся. – Уж я постараюсь…

Подумалось вдруг, что он, похоже, в курсе, чем закончился последний разговор Руслана с Бодряком – и про пинание толпой дегенератов и про вывоз за город. И, возможно, то, что сервис Руслана до сих пор живой – это, как раз, благодаря Мансуру. Наглядный тест-драйв «крыши», так сказать. Ну что ж, впечатляет.

– Дело не в условиях, Валихан Айратович. Я просто сильно сомневаюсь на счёт этого вашего очень важного заказа. Не лежит у меня к нему.

Мансуров вздохнул:

– Мне нужна эта машина, Руслан. Для меня это дело чести. Для тебя же – просто работа. Считай, я просто твой клиент. Заплачу хорошо, концы в воду. Гарантирую.

Руслан помолчал, глядя с каким упоением Мухтар обгладывает белый, отшлифованный мосол, которому же года полтора, точно. И ведь предлагали ему другие, не берёт. Просто хобби такое бестолковое у кобеля – мусолить этот долбанный мосол. Типа как у Руслана – вкалывать без выходных-проходных и скакать из кредита в кредит, выгадывая процентные ставки и размеры займа, вливая каждую свободную копейку в строительство дома, вместо того, чтобы согласиться уже на предложение Мансура и разом закрыть и кредитный вопрос, и инвестиционный.

Но не любил Руслан быть обязанным, вот в чём соль! Не по понятиям это, ложиться под покровителя, когда и руки-голова на месте, и дела наплаву. Он же не баба на содержании.

– Почему я? Почему не Ремезов, например? У него и рук больше и сервис посовременнее.

– Что есть, то есть. Но в данном случае, чем меньше народа в курсе, тем лучше, а сервисом меня не удивить, сам понимаешь, могу обеспечить тебя всем, что только попросишь. А при прочих равных, в твою пользу играет рекомендация хорошего, уважаемого мною человека. И это всё решает.

– Чья?

Рванулся на цепи и залился лаем Мухтар. Испуганно взвизгнул женский голос, и тут же раздалось жалостливое:

– Вали-и-ик!

Мансуров недовольно поморщился:

– Ну что за женщины, а? Говоришь – сиди, жди, нет, надо цирк устроить… Ва-а-ай…

Мухтар всё рвался, а от ворот, повизгивая и почти до пяток проваливаясь тонкими высокими каблуками в землю, ковыляла девушка. Молодая, лет двадцать от силы, а то и меньше. Помахала ручкой:

– Вали-и-к… А я к тебе!

Руслан с трудом сохранил безучастное лицо. Валик, твою мать. Какая у них разница, лет сорок?

– Здрасти, – доковыляв, кокетливо улыбнулась девушка Руслану и протянула руку: – Я Марина.

Хищные красные когти, ресницы до бровей, синие линзы, губы надутые, словно вот-вот лопнут, кожа на скулах мерцает под солнцем, как перламутровый пластик. Зубы – белоснежный санфаянс.

– Руслан, – кивнул, но руки не протянул.

– Иди на место! – рявкнул на неё Мансуров.

Но она повисла у него на локте и что-то зашептала в ухо. Валихан побагровел, закатил глаза:

– Руслан, где тут у вас…

– А, это там, – указал он на тропинку, ведущую вокруг ангара. – Только у нас, извиняйте, пока без изысков. Аля теремок.

– Спаси-и-ибо! – и девушка поковыляла куда послали.

Какое-то время Мансур и Руслан молча провожали её взглядом, наконец, Валихан вздохнул:

– Почему так, не понимаю! Как ни красавица, так дурочка! Куда исчезли нормальные, настоящие женщины? Ты случайно не знаешь?

Руслан только хмыкнул. Красавица? Спорно. Кукла. Даже её блондинистые, идеально ровные, блестящие волосы были какими-то пластиковыми, не хотелось ни смотреть на них, ни прикоснуться. То ли дело…

Так, стоп!

Отмахнулся от возникшего перед глазами нежного образа с горящими гневом и упрямством глазами, но в груди всё равно как-то приятно…

Ай, ладно. Не важно, короче.

– Руслан, ты пойми, мне эта тачка как воздух нужна, – Мансур, схватил себя за горло: – Вот так! Дело чести!

– Это ваше дело чести пахнет криминалом, Валихан Айратович. А я с ним ещё в прошлом веке завязал, вот такой расклад.

– Да не будет ничего, клянусь! Мажорчика московского наказать, показать ему, что нехорошо брать чужое – возвращается бумерангом! И всё!

– И что же он у вас взял, интересно, что в ответ вы тиснули у него тачку за десять лямов?

Валихан, помолчав, махнул рукой:

– Ладно, тебе скажу, ты свой человек. Тёлку он у меня угнал! Понимаешь? Я в её эти сиськи-шмиськи почти пять лямов вложил, не говоря уж про заграницы-шмаграницы и бутики-шмутики – всё для неё! А тут этот мажор.

– Мм… – многозначительно хмыкнул Руслан, крепясь, чтобы не заржать. – Ну это да. Это дело чести. А вообще, в комплект к сиськам противоугонку надо было ставить, Валихан Айратович.

– По докам всё будет идеально, клянусь. Австрийская растаможка, год, модель – всё в копеечку! А вот цвет и индивидуальную отделку надо будет сохранить мажорские, чтобы узнаваемо было. Чтоб он, сука, локти свои обглодал, когда увидел! – Помолчал. – Оно ж понимаешь, Ремезов может, и соберёт кузов, тоже ведь способный малый… – понизил голос: – Но номера-то лучше тебя никто не перебьёт.

Руслан поиграл скулами.

– Тоже рекомендации?

Мансуров развёл руками, мол, никуда не денешься.

– А всё-таки, кто этот хороший человек, Валихан Айратович? Ну так, для себя просто знать.

– Максим Агеев, помнишь такого?

Руслан задумался.

– Нет.

– Ну я же говорю – дело давнее. И он уже фамилию сменил, да и ты, знаешь ли, не по-детски потерялся в своё время.

– Тогда откуда эти рекомендации?

– Аа-а-а, – с улыбкой покачал пальцем Мансуров, – тут ты сам засветился со своей «Камри».

– Не понял?

– Чего не понял? Выкупай её скорее, фартовая она у тебя, хорошему человеку до глубины души отозвалась. Нельзя её в чужие руки. Уж поверь старому татарину, который масть за версту чует. – Из-за угла показалась кукла Марина и Мансур вздохнул: – Ну вот посмотри на неё – стройная, как лань! Волосы – пшеница! Ну красавица же! Я ей на прошлой неделе мерседес на день рождения подарил, а она расстроилась. Оказалось, сиськи новые хотела. А я не знаю. Оно вроде и не помешало бы, но… – пожал плечами. – Не знаю.

– Опасаетесь, что тоже угонят? Тогда, может, с ней контракт на отработку сисек подписать?

– Да ну. Она же женщина всё-таки! Как-то это… Контракт. Не по-мужски.

– Тогда через ЗАГС. Тоже, своего рода отработка.

– Ну да! А жену я куда, по-твоему, должен деть? Мы с ней уже почти сорок лет вместе, шестеро детей, пятеро внуков. Думай тоже! Есть же святые вещи, на которые нельзя посягать!

– Ну… – Руслан не выдержал, рассмеялся. – Тогда я не советчик, извиняйте.

– Ладно, – похлопал его по плечу Мансур, – ближе к вечеру пришлю человека с задатком. На счёт Бодрякова вообще не забивай голову. Честно сказать, был у меня с ним разговор… Так вот, мальчик одумался, признал, что плохо себя вёл и обещал, что больше так не будет. Ну а если вдруг забудется – один твой звонок дяде Валихану, и память вернётся.

Мимо проплыла Марина, махнула Руслану ресницами:

– До свидания!

Мансур проводил её ревнивым взглядом.

– Городишко у нас маленький, поэтому хорошим людям надо вместе держаться. Я – твоё золотое дно. – Протянул руку. – Просто доверься.

– Если честно, сравнение с дном не вдохновляет, – усмехнулся Руслан, но руку в ответ пожал. – Только у меня условие, я буду работать здесь.

– Я знал, что мы договоримся! А хочешь, баньку на будущие выходные организуем? Молодые козочки – азиаточки, славяночки. Даже негритяночка есть. М?

– Спасибо. Я подумаю.

– Подумай, подумай, – благодушно хмыкнул Мансуров. – А там, – кивнул на жилую пристройку над гаражом, – поселим моих ребят с причиндалами. Ты ведь, найдёшь, где самому перекантоваться?

Глава 12

В понедельник утром, опаздывая в садик, Полина с Марусей едва ли не нос к носу столкнулись с соседом. Тем самым, из-за стены. Он стоял на площадке возле подъезда и, покуривая, набирал что-то в телефоне. Полина стремительно опустила голову, делая вид, что не замечает его, а вот Маруся наоборот, повисла у неё на руке, всем корпусом разворачиваясь к соседу:

– Здра-а-асти!

– Привет! – свойски подмигнул он ей и, глянул на Полину: – Ну и маме, тоже привет, что ли?

А она лишь сжала Маруськину ладошку и ускорила шаг, а едва отошли подальше, сорвалась:

– Я тебе сколько раз повторяла: не разговаривай с чужими дядями?!

– Дядя плохой? – не поняла Маша.

– Нет, – растерялась Полина. – Не знаю… Просто… Просто он чужой, поняла? А с чужими разговаривать нельзя!

– Но он собачку прогнал!

– Ну и что?! Нельзя, ясно тебе? Чтобы я больше этого не видела!

Возвращалась из садика домой и винила себя в том, что накричала на дочь. И ведь на пустом месте! Вместо того чтобы похвалить за то, что та поздоровалась с соседом!

Сосед, блин… При воспоминании о том, что творилось у него за стеной той ночью, щёки вспыхивали, хотя, казалось бы, что тут такого? Взрослые же люди.

А когда пришла в салон и увидела Светку, поняла, что не так. Было ощущение, что не просто подслушивала – а подглядывала за ними! И ведь до последнего – не только до Светкиных оргазмических воплей, но и до победного рыка самого этого… соседа, блин. И товарищ он, судя по всему, темпераментный. Теперь же Полина от стыда не могла даже глаза на Светку поднять.

– Ты чего такая хмурая? – не поняла та.

– Нормальная, – бестолково перекладывая с места на место инструмент, отмахнулась Полина. И тут же не удержалась: – Ну как? Было у вас свидание?

– Естественно! – вальяжно развалилась в кресле Светка. – Я же сразу тебе сказала, он позвонит!

– М… И что, куда ходили?

– В ресторан, потом к нему, – Светка окинула Полину испытывающим взглядом. – А что? Жалеешь, что упустила?

– Да прям! Просто интересно. Как тебе, кстати, его… нос?

– Шикарный! – мурлыкнула Светка. – Сантиметров двадцать, точно.

Полина, прикидывая размер, скептически развела больший и указательный пальцы.

– Ну не знаю. Мне кажется, это травматично.

– Завидуй, завидуй, – многозначительно хмыкнула Светка. – А как он им пользуется! Хочешь, расскажу?

– Обойдусь как-нибудь. Ещё встречаться будете?

– Пфф… спрашиваешь!

Натянуто помолчали.

– Ну а кто он такой-то вообще? Где работает? Чем занимается?

– Да понятия не имею! Нам с ним не до разговоров, знаешь ли, было. И вообще, какая разница? Я замуж за него не собираюсь.

Полина дежурно улыбнулась.

– А я хочу в заводоуправление съездить, Свет. Всё-таки мне кажется, что Марк с бабой тогда был.

Светка крутанулась в кресле, остановилась лицом к Полине.

– Зачем? Ну допустим, узнаешь ты. Допустим, окажешься права. Дальше что?

– Не знаю. Мне просто надоело, что чуть что, они с мамашей сразу винят в травме меня. Как будто я не вакансию для него нашла, а на станок собственноручно затащила. А так, я стану свободнее.

– Ну-ну. Ещё скажи, что разведёшься. Разведёшься?

Полина промолчала. Светка хмыкнула:

– Тогда это бессмысленно. Даже наоборот, меньше знаешь – крепче спишь.

Ближе к обеду, выкроив немного времени, Полина побежала домой и на первом этаже возле лифта снова столкнулась с соседом – тем самым. Первой реакцией было попятиться. Голову опустить. А в идеале – сквозь землю бы провалиться. Но она только упрямо поджала губы и уставилась себе под ноги. Сердце выскакивало. Сосед тоже молчал, и искоса поглядывал на неё, а когда дверцы раскрылись, повёл рукой, словно спрашивая, едет ли она. И Полина вошла.

– Тебе какой? – спросил он, войдя следом.

Вместо ответа Полина нажала девятку.

– Даже так? – удивился сосед. Помолчал. – А с рукой что?

Полина нервно обхватила обмотанное эластичным бинтом запястье, но снова промолчала.

– Если растяжение, то шерстяной ниткой повяжи. Не знаю как, но это работает. Особенно, если «вольтареном» три раза в день мазать.

Говорил серьёзно, но Полина вдруг поняла – шутить изволит.

– А у вас, я смотрю, голос прорезался? Тоже, наверное, вольтареном мазали? Или ещё как-то разрабатывали? – намекая на бурную ночку, съязвила она, но тут же прикусила язык.

Повисло напряжённое молчание. Блин. Как дура себя ведёт, честное слово! Детский сад. Но не извиняться же теперь…

– Ты, кстати, извини за тот раз, – сказал вдруг сосед. – Не хотел тебя напугать, просто денёчек на нервяках выдался. Оправдание, конечно, так себе, но… – на мгновенье замолк и небрежно дёрнул щекой: – Короче, извини.

И, готовясь на выход, повернулся к ней спиной. Полина глянула на него украдкой – какой-то он другой в этот раз. Аура по-прежнему сильная и несговорчивая, но уже не пугающая, а даже наоборот – притягивающая.

Суетливо отвела взгляд. Этого ещё не хватало!

Возле квартир остановился у неё за спиной, понаблюдал, как она ищет в сумочке ключи.

– Ничего себе, сюрприз! Ну, тогда я Руслан.

– А по отчеству как? – воюя с замком, уточнила Полина.

– А по отчеству Батькович! Нет, серьёзно, можешь по-простому, Руслан и всё.

– Нет, извините, я по-другому воспитана.

– Это как? – усмехнулся он. – По понятиям что ли?

– Что, простите?

– А, да это… шутка такая, не обращай внимания. – И вдруг: – Волосы у тебя красивые, соседка, – мягко коснулся, пропуская пряди сквозь пальцы. – Рука так и тянется.

Полина смутилась, повела головой, уклоняясь и, наконец сладив с замком, шмыгнула в квартиру. Прижавшись к двери спиной, заторможено уронила с плеча сумочку. По шее и затылку всё ещё разбегались мурашки. Дурацкие, но неожиданно приятные мурашки.

В дверь тихонько поскреблись.

– Ну что? – едва протиснувшись в коридор, зашептала тётя Валя. – Он?

– Он, – застигнутая врасплох, ответила Полина, и тут же добавила: – Только он меня тогда не трогал, тёть Валь, недоразумение вышло. И вообще, он извинился уже.

– Ну да! Извинился он! Знаю я, как они извиняются-то! А ты видела, к нему в субботу ночью баба какая-то приходила? Не успел заявиться, и на тебе, началось! Проститутка, точно! Разврат! Вот увидишь, притон тут откроет! Прямо за стеночкой у тебя, ага… Ох, Полин, не нравится мне это! Я Наталке-то звонила в тот раз, но она не ответила, видать, на дачу с ночевой уже ездит. Но ничего, я ещё позвоню. Ты не переживай, всё узнаем! А если что, я и до участкового дойду, так что не бойся! – и сбежала.

– Чего она хотела? – вышел в коридор Марк.

– Ничего, – буркнула Полина. – Просто.

И, стараясь распластаться по стене, чтобы ненароком не коснуться мужа, протиснулась мимо него на кухню.

– Полин… – пошёл он следом, – я удалил свою страницу с той соцсети.

Она молча достала из холодильника кастрюлю, налила себе суп.

– Полин, ну… Ну виноват я, признаю же! Но всё же уже в прошлом.

Звякнула микроволновка, Полина вынула тарелку, села за стол.

– Ну чего ты добиваешься? Чтобы я умолял тебя что ли? Я же говорю – удалил. Этого что, мало?

– Марк, у меня двадцать минут и снова надо бежать, до самого вечера. Просто дай мне спокойно поесть, ладно?

– Да у тебя всегда всё просто! Ты там ходишь не понятно где и с кем, а я тут сижу в четырёх стенах и сума схожу. Думаешь, мне легко понимать, что ты там каждый день левых, здоровых мужиков… обслуживаешь?

Полина натянуто рассмеялась.

– А ты не сиди, Марк! Иди! Гуляй, запишись в бассейн, в тренажёрку. Созвонись с друзьями, если остались. Маруську, вон в садик – из садика води, в магазин, там, по мелочи. Ты же запросто сможешь! А я тебе благодарна буду. Мне очень нужна такая помощь! Но ты же не хочешь даже попытаться начать шевелиться. Хотя… – она задумчиво куснула хлеб, – купил же ты себе ту рубашку, да? Где? Как минимум, на бульвар ходил, ближе негде. Ну? Значит, не так уж ты и дома-то сидишь. Просто я не вижу, где ты бываешь, потому, что пашу с утра до ночи. Так ведь?

– Ты сейчас что, обвиняешь меня в чём-то?

– Да боже упаси, Марк! Просто думаю. Если ты завёл себе бабу в вирте, что тебе мешает завести её в реале? Или одноразовых снимать? Гостиница вон, за сквером, десять минут ходьбы… Слу-у-ушай, и почему я раньше-то до этого не додумалась?

– Перестань!

– Да почему перестань-то? Всё же логично, Марк! Сам смотри: я тебе недодаю, это мы уже выяснили; ты у нас мужик ого-го – это мы тоже выяснили. Контролировать я тебя не могу. Зарабатываешь ты теперь сам, а сколько – я не в курсе… Блин, Марк, да ты сто процентов мне изменяешь!

Понаблюдала, как его лицо наливается злым багрянцем.

– Неприятно да? А у меня так каждый раз! Я пашу как чёртова мужебаба, прихожу домой, хочу просто твоего понимания и заботы – хоть какой-нибудь! – а ты мне каждый раз вот эту хрень на голову сливаешь. Ну и как ты думаешь, хочется мне после этого тебя в постели ублажать?

– Полин, ты что, серьёзно думаешь, что я тебе изменяю? В смысле, по-настоящему?

По-настоящему, блин. Как будто измена бывает понарошку! Посидела, сложив руки перед остывающим супом, вздохнула:

– Нет, Марк, я предпочитаю тебе верить. Я даже на завод не поеду, хотя прямо тебе говорю – я уверена, что ты покалечился по собственной глупости. Даже не знаю, вы идиоты, прямо на распиловке что ли трахались? – в груди резануло обидой, перехватило горло. Пережидая приступ, Полина закрыла лицо ладонью, но не выдержала: – Да ну тебя! – и, так и не поев, сбежала на работу.