Тот, кто не умеет прощать

Виктор Семенович одним из первых занял в Тарасове эту экономическую нишу и был готов обеспечить ребятам защиту и свое покровительство.

Надо сказать, условия оказались вполне приемлемыми, Виктор Ковтунов не драл с ребят три шкуры за свои услуги, напротив, всегда рад был оказать необходимую помощь или поделиться опытом, если возникали какие-то сложности.

Виктор Семенович был старше ребят почти на двадцать лет, и постепенно они стали воспринимать его как названого отца. Андрей набирался опыта, сколачивал собственный капитал и постепенно создал собственную небольшую фирму, вновь уйдя в самостоятельный бизнес, но теперь уже на другом уровне. У Павлова появился свой небольшой штат сотрудников, и у него уже не было необходимости самому гонять через границу. С женой он к тому времени уже развелся, детей в первом браке у Павлова не было. Хоть он и откололся от Виктора Семеновича, но дружески общаться, а заодно и помогать друг другу бывшие партнеры не перестали.

Так прошло несколько лет. Однако хоть автобизнес и начал принимать более цивилизованные формы, дикие нравы из него полностью не исчезли.

Случилось так, что Виктор Ковтунов допустил роковой просчет, заняв под развитие своего бизнеса денег «не у тех людей». Грянул кризис, Виктор Семенович не смог получить ожидаемой выручки от продаж, чтобы рассчитаться с долгами, и бандиты начали на него охоту. И вот однажды во время очередных переговоров о возможной отсрочке долга прогремел роковой выстрел…

Виктор Ковтунов был убит, бандиты обманули предпринимателя, подстроив ему ловушку вместо переговоров, на которых якобы собирались пойти на уступки.

Их целью было, конечно же, прибрать к рукам бизнес Ковтунова, но у Виктора осталась дочь Марина, единственная наследница, которой к тому времени было уже двадцать лет.

Девушка понимала, что ей грозит опасность, скорее всего – неминуемая смерть, и она в ужасе примчалась к Андрею Павлову. Хотя в последний раз Марина видела Павлова еще будучи школьницей, она знала о нем по рассказам отца. Виктор Ковтунов неизменно отзывался об Андрее Анатольевиче как об успешном предпринимателе и в высшей степени порядочном человеке. Порой он намекал дочери, чтобы в случае несчастья она непременно связалась с Павловым, он поможет. И вот несчастье случилось…

Марина поступила в точном соответствии с рекомендациями отца и обратилась к Павлову. И тот действительно помог, предоставив девушке убежище в своем загородном доме и защиту. А там и вопрос с бандитами был окончательно решен. Кто-то из них разделил участь их жертв, остальные надолго попали за решетку.

Андрея поразила красота Марины, которую он помнил нескладной угловатой девчушкой. Это и была та самая любовь с первого взгляда, но лишь со стороны самого Андрея Анатольевича. Марина, хотя и приняла предложение о замужестве, взаимностью на чувство Андрея не ответила. Павлов прекрасно об этом знал, но все же не смог отказаться от Марины. Сама же молодая жена ни капельки не любила своего мужа, порой Андрею казалось, что она его даже побаивается. Павлов даже предположил, что Марина считает его самого одним из виновников гибели ее отца. Это, разумеется, никоим образом не соответствовало действительности. Однако вслух Марина подобных предположений не высказывала…

– Так Павлов именно из-за этих невысказанных предположений считал себя виноватым перед женой? – прервала я рассказ Белорецкого. – А вовсе не из-за его частых измен?

– А вы знакомы с неким Константином Калачевым? – огорошил меня вместо ответа Белорецкий.

– Нет, – удивленно ответила я. – Но, если не ошибаюсь, этот самый Константин Калачев упомянут в завещании?

– Не ошибаетесь. – Адвокат быстро взглянул на меня. – Калачев уже десять лет кряду является, вернее, теперь уже являлся, бессменным водителем и помощником Андрея Павлова. А знаете, что заставило Андрея, страстного автомобилиста, раз и навсегда отказаться от самостоятельных поездок за рулем?

Я покачала головой:

– Нет, мне об этом ничего не известно.

Адвокат снял очки и некоторое время внимательно их разглядывал, словно надеялся обнаружить в этом оптическом приборе какой-нибудь изъян и немедленно предъявить претензии фирме-изготовителю. Видимо, очки оказались в полном порядке, поскольку Белорецкий вновь водрузил их на переносицу и устремил на меня свой обычный проницательный взгляд.

– Десять лет назад Андрей и Марина возвращались из гостей из соседней области. Они летели по трассе, и Павлов, видимо, переоценил свои водительские способности… М-да…

Борис Львович ненадолго замолчал, сдвинув брови.

– Они влетели в фуру. Андрей в последний момент успел снизить скорость и слегка изменить траекторию, что и спасло им обоим жизнь. Андрей отделался несколькими переломами и легким сотрясением, Марине повезло гораздо меньше. Она была беременна, и ребенка спасти не удалось. Несколько дней Марина находилась в коме, а когда пришла в себя, узнала, что никогда больше не сможет иметь детей.

За столиком воцарилось молчание.

Я припоминала подробности, которые Настя Павлова сообщила мне о своей матери. Благодаря рассказу моей юной клиентки у меня сложилось впечатление, что Марина Павлова не из тех женщин, которые способны всю жизнь страдать из-за того, что не смогут испытать счастье материнства. Павлова вообще не производила впечатления страдалицы, хотя я и не была с ней лично знакома. Скорее уж наоборот. А вот то, что Андрей Павлов был способен создать вокруг своей жены ореол мученицы, я вполне допускала.

– С тех пор Андрей винил себя в том, что Марина сильно пострадала и потеряла их будущего ребенка, – произнес Борис Львович, подтвердив тем самым мое предположение. – На него самого эта авария также очень сильно повлияла, и он принял решение больше никогда не садиться за руль. Главным образом все же из-за того, что боялся подвергать опасности жену и дочь. Он часто говорил, как ему повезло, что в тот раз они не взяли с собой Настю.

Вот оно что. Этим объяснялась и щедрость по отношению к упомянутому водителю, Константину Калачеву.

– А кто такая Лада Мещерская? – поинтересовалась я.

Имя мне ни о чем не говорило, удивлял лишь сам факт, что женщине, помимо единовременной крупной суммы, полагалось еще и ежемесячное содержание.

Услышав мой вопрос, адвокат чуть заметно поморщился.

– А, вы о Ладочке, как ее называла в свое время Марина Викторовна…

Адвокат помолчал.

– До аварии она была няней Насти. В дом Павловых она попала совсем еще юной, когда Настеньке было три года. Несмотря на молодость, со своими обязанностями Лада справлялась превосходно, да и Настенька к ней очень привязалась. Куда больше, чем к собственной матери.

Историю о неприязни Насти к своей родительнице я уже слышала, что называется, из первых уст.

– А после аварии Лада уволилась? – уточнила я.

– Можно и так сказать, – отозвался Белорецкий, и его усмешка мне очень не понравилась. – Она вообще уехала из Тарасова.

– Лада бросила Настеньку, в то время как семья больше всего нуждалась в ее услугах? – Меня разбирало нетерпение, но Борис Львович медлил с ответом.

– Вот тут вы ошибаетесь, – произнес он наконец. – Когда это случилось, Лада проявила себя с наилучшей стороны. Она заменила Настеньке и отца, и мать. Девочка ведь уже подросла и очень переживала, особенно из-за отца. Если бы не Лада, у Насти наверняка случился бы нервный срыв, и кто знает, к чему бы это привело. Настя была довольно неуравновешенным ребенком, и только Лада умудрялась находить с ней общий язык. Ну и еще отец. Но у того, как вы сами понимаете, вечно не хватало времени.

– Почему же она уволилась? К тому же с тех пор прошло десять лет, а Павлов вспомнил о ней только сейчас, когда составлял завещание.

Белорецкий не спешил с ответом. Он задумчиво помешивал ложечкой капучино, затем произнес, не глядя на меня:

– Некоторые люди заслуживают того, чтобы помнить о них всю жизнь. Видимо, даже спустя много лет после расставания Павлов стремился выразить свою признательность этой молодой женщине. Не вижу никаких препятствий, все законно.

Я поняла, что Белорецкий больше ни единым словом не прояснит ситуацию относительно Мещерской. Замкнутое выражение лица адвоката не оставляло в этом никаких сомнений.

– Борис Львович, – осторожно начала я, – вы уже огласили наследникам волю покойного? Ведь не все они проживают в Тарасове, их необходимо оповестить.

Я активно намекала на Мещерскую.

– Этим займется мой личный помощник, – коротко ответил Белорецкий.

Из его ответа я сделала вывод, что наследники пока остаются в неведении относительно причитающейся им доли. Тогда я решила не церемониться и задала вопрос напрямик:

– Мне необходимо лично повидаться с каждым из наследников. Вы не могли бы подсказать мне координаты Лады Мещерской?

Получив в ответ уже знакомый мне снайперский взгляд, я услышала нечто куда более обнадеживающее:

– В ближайшее время я отдам соответствующее распоряжение своему помощнику.

И больше не добавил ни единого слова. Наш дружеский ланч подошел к концу, и адвокат посмотрел на часы.

– Что ж, Татьяна Александровна, спасибо, что разделили со мной скромную трапезу. Обедать в обществе столь очаровательной девушки вдвойне приятно.

Теперь Белорецкий был сама галантность и просто лучился обаянием.

Мы попрощались на дружеской ноте, и я поспешила домой, чтобы в тишине собственной квартиры попытаться найти информацию об остальных упомянутых в завещании персонах.

Заодно я решила еще раз созвониться с Настей. Мне важно было знать, не объявилась ли госпожа Павлова, поскольку мне не терпелось побеседовать с этой весьма загадочной особой.

Настя уверяла, что ее мать вполне способна на такую подлость – подставить наивного парня и переложить на него ответственность за убийство ненавистного мужа.

Однако мотив мне представлялся довольно сомнительным. Выжидать целых десять лет, чтобы отомстить за гибель своего нерожденного ребенка в аварии? Не проще ли было сразу расстаться? Да и не похоже, чтобы Марину Павлову так уж заботили вопросы пополнения семьи, хотя я, конечно, могу и ошибаться.

Оказавшись дома, я сварила себе кофе. Тот, что я принуждена была выпить во время ланча с Белорецким, никуда не годился. Во всяком случае, для такого продвинутого кофемана, как я.

Расположившись с большой кружкой кофе возле ноутбука, я принялась выискивать в интернете новые подробности нашумевшего убийства известного тарасовского бизнесмена.

Ничего принципиально нового мне обнаружить не удалось. Виталий Суриков по-прежнему числился подозреваемым номер один.

Меня несколько встревожил тот факт, что шумиха вокруг этого убийства начала так быстро затихать. Хуже всего было то, что официальные источники не сомневались, что Виталий, любовник Марины Павловой, и есть настоящий убийца «автокороля». Молодой альфонс попытался убрать с дороги мужа богатой дамы, чтобы вскоре самому занять его место. Мог быть лишь один источник, активно подпитывающий эту версию, – официальное следствие. Значит, дела Виталия Сурикова очень плохи, и, если я хочу ему помочь, мне нельзя терять время.

– Настя, скажи мне, пожалуйста, твоя мама еще не объявлялась? – затараторила я, едва девушка ответила на мой звонок.

Я решила сразу перейти к сути дела, чтобы не дать моей клиентке возможность поинтересоваться, на какой стадии находится расследование. Подобные вопросы начинали меня всерьез нервировать, поскольку сама я определяла эту стадию как нулевую. Да, я вынуждена была сознаться самой себе, что пока что я топталась на месте.

– Представляете, Татьяна, – оживленно заговорила девушка, – она сама позвонила мне вчера поздно вечером. Сказала, что вернулась в наш коттедж на Шалфейной поляне.

Это название обширной загородной местности, опоясывающей областной центр с трех сторон. В пригороде Шалфейной поляны располагались недавно отстроенные коттеджные массивы, участки в живописных местах пользовались спросом у обеспеченных тарасовцев. Не стала исключением и семья Павловых.

– И что еще она тебе сообщила? – Я вся обратилась в слух. – О завещании упомянула?

– Да! – горячо подхватила Настя. – Она поэтому и звонила. Я аж обалдела, когда высветился ее номер. Раньше она не снисходила до общения со мной. А тут на тебе! И говорила вполне нормально, даже ласковая такая, вся из себя…

Девушка произнесла эту тираду с горечью, и я вполне ее понимала, даже немного сочувствовала. Но все же на первом месте у меня всегда была работа, поэтому я продолжила расспрашивать свою клиентку:

– Твоя мама знает, когда именно будет оглашено завещание?

– Сказала, что послезавтра в одиннадцать утра надо прийти в нотариальную контору, – сообщила девушка. – Там нас будет ждать адвокат, ну, тот самый, Борис. Мама сказала, что он предложил собраться у нас в коттедже по ее желанию или даже в городской квартире, но мама отказалась. Говорит, что не хочет видеть в своем доме все эти рожи.

Весьма оригинальное суждение о людях, с которыми госпожа Павлова так или иначе контактировала на протяжении многих лет… Ей чем-то не угодила Ладочка или, например, главный бухгалтер Левицкая? Мне же в отличие от Марины Викторовны очень хотелось увидеть «все эти рожи», и чем скорее, тем лучше.

Однако я тут же решила, что приезжать на оглашение завещания с моей стороны не очень разумно. Я решила придерживаться тактики, избранной в самом начале, и побеседовать с каждым из подозреваемых лично. С моей точки зрения, любой из них был именно подозреваемым. И начать я решила именно с Марины Павловой, загадочной и нетерпимой.

– Значит, твоя мама сейчас находится в коттедже на Шалфейной? – уточнила я у Насти.

– Да, она пробудет там до послезавтра, это точно, – заверила меня девушка.

Я решила не терять время и сегодня же побывать на Шалфейной, в крайнем случае, завтра. Но прежде чем звонить Марине Викторовне, я решила связаться с Ладой Мещерской.

Борис Львович оказался обязательным человеком – мне пришло сообщение с нынешними координатами Лады. Оказалось, она проживала в Самаре. К моей радости, помощник Белорецкого не забыл сообщить и номер мобильного Мещерской.

– Слушаю, – отозвался молодой женский голос.

Звучал он довольно странно – казалось, женщина старается говорить уверенно и деловито, однако при этом в ее голосе слышались испуганные нотки. Хотя, возможно, вполне естественно испытывать тревогу, увидев на дисплее незнакомый номер.

– Лада Ильинична? – уточнила я и, услышав утвердительный ответ, назвала себя и продолжила: – Я действую по поручению дочери Андрея Анатольевича…

Едва я успела это произнести, как в трубке послышался приглушенный всхлип.

– Извините, – теперь голос звучал грустно, сквозь слезы. – И что вы хотите?

– Я хотела бы встретиться с вами лично, чтобы уточнить некоторые подробности. – Я решила обойтись без надуманных предлогов. – Послезавтра будет оглашено завещание, в котором упомянуты и вы. Мы могли бы с вами встретиться по окончании процедуры?

– Я не собираюсь ехать в Тарасов, – заявила Мещерская. – Адвокат сообщил, что я могу вступить в права наследования по месту жительства.

К такому повороту я была не готова. Мещерская явно не горела желанием обсуждать со мной обстоятельства гибели Павлова.

Испуг и печаль в ее голосе уступили место откровенной враждебности.

Я решила не настаивать на встрече и свернуть разговор, но так, чтобы у Мещерской появились сомнения, не совершит ли она ошибку, отказавшись пообщаться со мной.

– Что ж, очень жаль, – бодро прощебетала я. – Возможно, вами заинтересуется официальное следствие. Насколько мне известно, уже появились сомнения в правильности официальной версии.

В трубке воцарилось молчание, затем тихий голос произнес:

– Мне нечего вам сообщить. До свидания.

Послышались гудки. Нечего сообщить…

Я была склонна думать, что Мещерская просто не хочет распространяться о том, что именно побудило Павлова столь щедро облагодетельствовать бывшую няню своей дочери. Однако я была уверена, что в недалеком будущем дама изменит свое решение. Пока же я сочла за лучшее оставить ее в покое.

Вновь вооружившись телефоном, я позвонила Марине Павловой.

Та ответила лишь после пятого или шестого гудка. Голос был ленивым и недовольным, так что я невольно подумала, что разбудила госпожу Павлову, хотя время уже перевалило далеко за полдень.

Я не стала оригинальничать и объяснила Марине Викторовне цель своего звонка в тех же выражениях, что и Мещерской.

В ответ послышался долгий вздох, переходящий в стон.

– Как же вы мне все надоели! – простонала Павлова. – Сколько же это будет продолжаться. Меня в полиции уже вывернули наизнанку вдоль и поперек, чего вы еще хотите?!

Я поняла, что убедить госпожу Павлову встретиться со мной будет очень нелегко, если вообще возможно.

Я решила бросить пробный шар и заявила, что располагаю версией, которая в корне отличается от выводов официального следствия.

Примерно ту же тактику я испробовала в отношении Мещерской. Хотя особого успеха она не имела, у меня появилась безотчетная уверенность, что Марина Павлова окажется более сговорчивой. Ведь в момент убийства ее застали непосредственно на месте преступления, тогда как Мещерская в это время находилась за пределами области.

– Какая здесь может быть новая версия, о чем вы?! – Голос по-прежнему звучал недовольно, однако я отчетливо уловила настороженные нотки. Неужели я попала в цель? – Хорошо, – внезапно заявила Павлова. – Приезжайте сегодня, я весь день буду дома. Любопытно будет послушать.

«А действительно ли это любопытство? – подумала я, усмехнувшись. – А может быть, все же страх?»

Я решила не терять время и немедленно начала собираться. Не буду скрывать, мне захотелось произвести впечатление на надменную госпожу Павлову, попросту говоря, слегка сбить с нее спесь.

Насколько я понимала, люди такого сорта судят о других главным образом по уровню их достатка. А эту информацию, в свою очередь, они «считывают» благодаря одежде и аксессуарам.

Поэтому я не стала скупиться на количество дорогих брендовых вещей в моем сегодняшнем прикиде. Одежды и аксессуаров от ведущих производителей мира в моем гардеробе было предостаточно. Я решила действовать по всем направлениям, чтобы сразить Павлову своим великолепием.

Тщательно подбирая туалет, я учитывала, что он должен подчеркивать не только мой статус, но и неземную красоту. Пусть позеленеет от зависти.

Таким образом, я выбрала суперобтягивающие джинсы, в которых мои стройные ноги казались бесконечными. Эффект стройности дополняла укороченная кожаная курточка жемчужного оттенка, которую я приобрела во время прошлогодней поездки в Милан. Даже не хочется вспоминать, в какую сумму она мне обошлась. Так, теперь сумочка из штучной коллекции, ну и, конечно же, часы. Они покажут не столько время, сколько шестизначную сумму. Немного косметики, чуточку духов. Все в высшей степени статусное. Вот так-то!

Придя в восторг от собственного отражения, я выпорхнула из квартиры и с независимым видом направилась к своему авто.

Мне предстояло преодолеть небольшое расстояние, коттеджный поселок располагался сразу же за чертой города к северо-западу от Тарасова. Так что я рассчитывала добраться до коттеджа Павловых минут за сорок.

Отсутствие пробок облегчило мою задачу, и в итоге я домчалась за полчаса.

Я показала охраннику у въезда в поселок свое удостоверение, и тот без лишних слов поднял шлагбаум. Значит, Марина Павлова ждала меня и даже предупредила охрану о моем приезде.

Я сочла, что это добрый знак – Павлова явно заинтересована в беседе со мной, а значит, окажется более сговорчивой.

Марина Павлова встретила меня в просторном холле на первом этаже. Она буквально впилась в меня своими большими зеленоватыми глазами, однако по ее непроницаемому виду нельзя было понять, какое я произвела на нее впечатление. Вполне возможно, что никакого. Людей ее круга вообще трудно удивить.

Сама же я была приятно удивлена тем, что Марина, что называется «вживую», выглядела куда лучше, чем на фотографиях в интернете.

Женщине можно было дать лет тридцать с небольшим. Идеальная стройная фигура модели, гладкая кожа, роскошные пышные волосы до плеч.

Настя оказалась права – они с матерью действительно были очень похожи. Разве что взгляд у Марины был цепкий, пристальный и при этом странно неживой, тогда как у Насти глаза мгновенно отражали любое ее переживание.

– Угощайтесь, – хозяйка равнодушно указала рукой на столик, уставленный всевозможными бутылками с напитками разной крепости.

Рядом громоздились чистые фужеры. Сама же хозяйка держала в руке чашку кофе, насколько позволяло судить мне мое обоняние, превосходного сорта. Возле узкого дивана был накрыт кофейный столик.

– Я за рулем, – отказалась я от любезно предложенной выпивки.

– Когда это кому-то мешало. – Губы Марины растянула ленивая усмешка. – Что ж, тогда кофе.

– От кофе не откажусь. – Я без дальнейших церемоний подсела к столику и налила себе кофе, от аромата которого у меня буквально захватило дух.

Действительно великолепный кофе, даже такую искушенную кофеманку, как я, проняло.

Марина, бесстрастно наблюдавшая за мной, медленно приблизилась и села возле меня на диван. В ее плавной уверенной походке угадывалась некая механичность, должно быть, сказывались последствия той самой аварии.

– О каких новых обстоятельствах вы говорили? – начала она без всяких предисловий, ставя чашку на стол.

– У следствия возник вопрос по поводу временного промежутка, – спокойно заявила я, хотя ничего подобного мне следователь Волков не говорил. Этот вывод я сделала сама, ознакомившись с предварительными материалами следствия. – Насколько мне известно, полицию вызвали именно соседи, услышав выстрел в коттедже. Вы же на допросе утверждали, что никакого выстрела не слышали и что, войдя в гостиную, увидели Сурикова, склонившегося над телом вашего мужа. Я правильно излагаю ход событий?

– И что из этого? – Павлова равнодушно пожала плечами.

Мои выкладки не произвели на нее никакого впечатления.

– Это может означать лишь одно, – заявила я, глядя в ее неподвижные глаза, – ваш муж был убит еще до того, как вы с Виталием Суриковым оказались в коттедже. И вы лишь чудом разминулись с убийцей. Или он сумел незаметно проскользнуть мимо вас. К тому же полиция приехала слишком быстро, ведь ее вызвали сразу после того, как раздался выстрел.

– Все это не более чем ваши фантазии. – Павлова расслабленно откинулась на спинку дивана. – С какой стати следствию понадобится менять официальную версию, если моего бывшего любовника застукали буквально на месте преступления рядом с телом моего мужа? И с оружием, кстати. Я сама в это время находилась внизу и могла попросту не услышать звука выстрела. А Виталий, конечно же, будет отрицать, что он слышал выстрел, иначе ему пришлось бы признать, что это именно он убил моего мужа.

Она прервала свои пространные рассуждения и в упор посмотрела на меня.

Мне почудилось, что в ее равнодушном взгляде все же промелькнула искорка беспокойства.

– Надеюсь, меня вы не подозреваете в убийстве собственного мужа? – насмешливо поинтересовалась Марина.

– Как получилось, что вы вообще оказались вдвоем с любовником в вашем с мужем доме, да еще когда он сам находился у себя в гостиной? – спросила я, проигнорировав ее вопрос.

Павлова устало вздохнула.

– Да поймите вы, наконец, – заговорила она, всячески давая понять, что подозревает меня в запредельной тупости, – если бы у меня были малейшие подозрения, что муж находится дома, мне бы и в страшном сне не приснилось возвращаться из ресторана в коттедж. Я была уверена, что он находится в номере гостиницы наверху.

– Вы вместе были в ресторане? – уточнила я.

– Вместе… – иронично повторила Павлова. – Отмечали тридцатилетие фирмы, банкет был в самом разгаре, в ресторане гостиницы на первом этаже. Я видела, что машина Андрея припаркована возле ресторана, его шофер Костя был тут же, среди гостей, увивался вокруг какой-то девицы.

При упоминании о шофере Косте Павлова брезгливо поморщилась.

– Самого Андрея нигде не было видно, хотя перед этим он мне сказал, что поднимется к себе в номер. Мол, надо кое с кем переговорить.

Павлова замолчала, теперь ее лицо приняло какое-то замкнутое злое выражение.

– А с кем именно он хотел поговорить, вы не спросили? – поинтересовалась я, поскольку молчание затянулось.

Павлова всем корпусом обернулась ко мне.

– Мне плевать, – отчеканила она. – Даже если бы он собирался завалиться в койку со всеми своими любовницами сразу, а заодно и с персоналом гостиницы, и с официантками ресторана.

– И вы решили вернуться в коттедж без мужа? – Я оставила без комментариев злобный выпад госпожи Павловой.

Та в ответ усмехнулась:

– Я позвонила Виталику, сказала, чтобы ждал меня неподалеку от ресторана. Я поехала на своей машине. У меня ведь нет заскоков после той аварии… Рядом есть маленький переулок, без видеокамер. Там я его и подобрала, и мы поехали прямо сюда. – Павлова покосилась на меня. – Мне просто нужно было с ним поговорить. Он последнее время начал брыкаться, все намекал на какие-то моральные нормы, жаловался, что ему стыдно обманывать хорошего человека… Это он про моего муженька.