Хроники Дарона. Эльф под горой

По пустым улочкам бегали только коты и пара псов, в столь ранний час люди ещё спали. Эхом разносился стук копыт по мостовой, я не спеша двигалась вперёд, рассматривая город. Едва успела отдалиться от дома у лекарни, как заприметила трех гвардейцев, мнущихся в переулке. Самое странное, что они тоже заметили меня, пристально оглядев, но ничего не сказав, пропустили дальше. Через пару шагов в подворотне мне ещё раз попались служивые, это было не к добру, и опыт в гвардии Асестима говорил – тут готовится облава. Всего насчитала семерых, один точно маг, два наемника-орка и люди.

Резко развернув лошадь, пришпорила бока, понеслась обратно, стражники рванулись за мной, первая стрела отскочила, удачно попав в тыльник8. Секунда и мне наперерез выскочили дежурившие в переулке, от страха лошадь встала на дыбы, я ударила того, что был ближе, в ответ клыкастый ткнул коня мечом. Едва успела спрыгнуть, как обезумевшее животное понеслось по улице с диким ржанием, орк бросился на меня, тут же получив прокол в живот. К нему уже спешила подмога, до дома Изивиля осталось совсем немного, я побежала вперёд.

Резкая боль пронзила ягодицу, в мягкое место воткнулась стрела, вскрикнув, рванула древко, к счастью, гладкий наконечник вышел быстро, я побежала дальше, сильно прихрамывая. За мной уже неслись стражники, отрезая путь к воротам Изивиля, выскочили ещё двое на лошадях, я перемахнула через ограду лекарни и бросилась к дому по двору больницы. Минута – и передо мной была вторая ограда, вцепившись в забор, подтянулась и прыгнула во двор мага.

В ворота уже заскочили гвардейцы, но я опередила их и, выбив окно, влетела в дом. Три пары глаз уставились на меня, они как ни в чём ни бывало, сидели за столом. Не тратя времени, врезала ногой в грудь Изивиля, старикан отлетел к противоположной стене, уцепившись за скатерть, блюда взмыли вверх, осыпая всех едой:

– Уходим! – только и успела крикнуть я, как дверь с треском грохнулась с петель, в комнату ворвались стражники.

Нарониэль добежал до меча, Сабат ещё не успел выйти из ступора, в маленькой комнате становилось тесно из-за наплывающих гвардейцев. Увернувшись от пролетающего меча, воткнула острие в грудь орка, которого отвлек Нарон, главное первыми перебить сморщенных, люди были ерундой. На меня двинулось сразу двое, оттеснив от принца, сталь звякнула, отбивая выпад противника, как вдруг мой клинок треснул, оставшись куском в руках. Схватив стул, разбила им голову нападавшего и, выхватив его оружие, бросилась к Нарону. Неожиданно комнатушку залило золотом, мгновение – и всё в доме лишилось веса, взмыв в воздух, это подключился боевой маг. Сабат тут же раскинул зеленые руны, но все мы уже стремились к земле, со всего маха рухнув на пол. Вскочила на ноги, приняла бой от двоих гвардейцев, едва успевая уворачиваться от выпадов, заклинание мага туманило сознание, я казалась охмелевшей, вялой. Нарон пробился ко мне, и тут зеленая вспышка осветила дом, секунду не происходило ничего, и вдруг пол под ногами затрясся, ломая доски на части в воздух взмыли громадные лианы, прибивая стражников к доскам могучими стеблями:

– Бежим! – крикнула я, схватив Нарона за руку, потянула к окну.

Сабат твердил заклинания, глаза старика позеленели, сверкая, словно изумрудный огонь, лианы росли, утолщались, заполняя собой весь дом, крики и треск смешались в одно, выскочив в окно, наткнулась на клыкастых, что бежали к дому. Завязался бой, Нарон и я отбивались от сморщенных, когда громадная лиана за миг выскочив из земли пронзила одного из них насквозь, второй тут же бросился бежать, оставив боевой пыл. За нами вылез Сабат, мы бросились к конюшне, только две лошади и ишак! Вскочив в седло к ослу, пришпорила беднягу, бросившись к воротам. Словно фейерверк с оглушительным треском за спиной лопнул дом, разорванный лианами. Испуганная лошадь гвардейцев пыталась оторвать привязь от забора, я спрыгнула с осла, схватила гнедую под уздцы, Сабат и принц уже неслись к воротам на лошадях, как вдруг волна воздуха опрокинула меня на землю:

– Стоять! – нечеловеческим голосом закричал Изивиль, взмыв в воздух, маг сиял голубым.

Нас тут же окружила воздушная стена, закручиваясь вихрем вокруг, ветер не пускал вперёд, едва позволяя стоять на ногах, он продолжал разгоняться и усиливаться. Сабат спрыгнул с лошади, вскинув зеленые руны:

– Изивиль! Ты же был моим другом! – закричал старик, пытаясь воззвать к совести врага.

– За вас пять тысяч, – захохотал Изивиль и Сабат вдруг взмыл вверх тормашками, зацепившись о невидимую воздушную руку.

Из земли вырвалась лиана, вернув старика на ноги, земля дрожала и пенилась мелкими земляными комьями, словно море, готовясь к бою. Воздушная ограда начала сжиматься, в небо рванулось сразу десяток лиан, Изивиль тут же выставил щит, отражая гибкие стебли снизу, я выхватила нож из сапога и метнула в спину отвлекшегося мага, выгнувшись, Изивиль закричал, лианы в мгновение ока впечатали его тело в зеленую стену.

Мы поскакали по улице, прохожие с криками разбегались прочь, не разбирая дороги пришпоренные лошади мчались диким аллюром. Сабат вызвал лианы, не позволив страже опустить ворота до конца, стальные зубья увязли в растениях, мы проскочили в них в последний миг, магические артефакты разрушили лианы, и с лязгом за спиной грохнули ворота.

Свернув с жёлтой брусчатки, что вела в город, мы поскакали по полю, вскоре очутившись в лесу. Лошади хрипели, закусывая уздцы, пришлось сбавить ход:

– Бежим в Амутгат! – скомандовала я, поворачивая лошадь.

– Но мы же хотели идти через гоблинов! – напомнил Нарониэль.

– Хотели, но спасибо друзьям Сабата, передумали, – бросила на ходу я, – если не станем останавливаться, ночью покинем Магикон, живее!

Старик был настолько подавлен, что даже не стал огрызаться и послушно направил лошадь за мной.

Путь через орочьи угодья нельзя было назвать хорошим планом, особенно учитывая как рьяно сморщенные хотели заполучить мою тушку в Гурии и как собирали азагуров в телеге для мрак знает, каких нужд. Вспомнив сочетание «азагур» и «орки» передёрнула плечами: история не помнила хороших примеров, для чего могли понадобиться азагуры клыкастым, пару столетий назад сморщенные обожали изводить пленных до смерти, а в случае с такими, как я – снова и снова.

К темноте мы достигнем Амутгата, а там, ещё день-два и Чернолесье. Хорошо было так думать, вот только не верилось, что всё пройдет просто. Поднялся сильный ветер, похолодало. Меняя направление, ветер задувал под одежду, к счастью, при такой погоде к нам не подобраться незамеченными, пять тысяч за остроухих – сумма немалая, желающие точно найдутся. Я напряжённо вслушивалась в лес и вдыхала воздух глубже, ожидая гостей. Поёжилась, было жутко холодно без плаща, что остался во дворе Изивиля, эльфы тоже ехали налегке, без обоза и тёплой одежды.

"Теперь старику придётся отведать жаб, – подумала я с улыбкой, уже представляя, как тот будет морщиться".

Мы скакали без остановки несколько миль, пока животные окончательно не выбились из сил. Пришлось спешиться и перейти на медленный шаг, моя ягодица ощутимо болела и кровила, похоже, рана была хуже, чем мне показалось.

– У тебя кровь на ноге, – заметил Нарониэль.

– На заднице, принц, кровь у меня прямо на заднице, – уточнила я.

– Она не останавливается, – не унимался ушастый.

– Я знаю, нет времени на нюни, мы должны идти, – ответила я.

– Сабат, остановись! – окликнул старика Нарон, – Виги ранена.

– Да всё нормально! – попыталась отмахнуться я, но меня никто не слушал.

Удивительно, но старик без возражений согласился помочь. Привязав лошадей под раскидистой елью, мы сделали привал. Маг что-то сказал Нарону, через пару минут тот возвратился с какими-то стеблями, мрак подери, всё-таки неплохо было бы их запомнить.

Сабат уложил сухие стебли на землю, руны полились прямо из его ладоней и вдруг сухие палки налились зелеными почками, что становились всё больше, пока не лопнули зелеными листочками. Собрав листья, старик приложил их к ране, продолжая бормотать заклинания, кровь сразу перестала идти, боль в ноге поутихла. Нарониэль всё топтался рядом, нервно расспрашивая старика, как идут дела, было очень смешно иесли бы не моя столь неловкая поза, я непременно бы позлословила.

Подлатав меня, вновь двинулись в путь, но не успели проделать и мили, как ветер донес до меня слабый запах, – орки. То ли клыкастые шастастали по землям Магикона, то ли шли за нами из Мадиса, в гвардии жёлтой столицы орков привечали.

– Рядом орки, – оповестила спутников я. – Миля, не больше. Меняется ветер, направление не могу понять, но, кажется, сзади.

– Пришпорим лошадей, – сказал Сабат и все мы последовали совету.

Однако животные были вымотаны, к тому же, мы давно не поили их, быстрого хода не получалось. Я втягивала воздух, это не случайность, за нами шли целенаправленно, запах орков не слабел. Приказала остроухим остановиться, сбежать мы не могли, но могли подготовиться.

Сабат отправился за нужными ему семенами в лес, вместе с Нароном принялись наспех рубить ветви, вкапывая заостренными концами вверх. Мы пересекли овраг недавно, подходящее место для волчьей ямы. Укрыв колья тонкими ветками, забросали ловушку сухими листьями. Несколько заостренных палок разложили по поляне, на случай конфуза с оружием. Маг снабдил лианами, удалось припрятать пару подъёмных петель, ветер нёс крепкую вонь клыкастых, времени не оставалось.

Укрывшись за оврагом, мы принялись ждать. Лес трещал, надвигалась большая группа.

– Не отбегай далеко, – сказала я Нарону, сжимавшему рукоять до белых костяшек.

– У нас преимущество, мы готовы, – подбодрил Сабат.

Минута и кусты с треском упали на землю, из леса скакали всадники, тут же первый из них рухнул в яму, приземлившись на штыки. Остальные бросились в стороны, угодив в петлю, двое наездников лишились лошадей, испуганные животные оглашали поле диким ржанием, не в силах освободиться из петли.

Пешие бросились вперёд, за нами отправили целый отряд из двадцати гвардейцев. Орки перемахнули через ров и бросились в атаку первыми, Сабат вскинул руны, мощные стебли взмыли в небо, проткнув насквозь четверых. Лианы вновь показались из-под земли и сразу загорелись – два огневика набросились на старика, я едва успела увернуться от горящего шара, что врезался в зеленый щит. Меня теснили к краю клыкастые, Нарон старался не отставать, отбивая выпады людей, вдруг увидела гвардейца с широченными плечами, он был аммунирован лучше всех, вот кто командир. Отпрыгнув, рубанула по сухожилиям клыкастого, руку не защищали латы, меч тут же выпал, мгновение и я снесла уродливую бошку. Нарон покончил с двумя людьми, увернувшись, проткнула одного, огненный шар врезался в мою ногу, я взвыла, схватившись за ожог, тут же получив удар в грудь, упала. Эльф подоспел на помощь, меч орка не проколол доспех, я вскочила на ноги, поспешив прикрыть спину принцу.

Гвардеец в шлеме спешился, неторопливо направляясь к нам, взмахнул мечом, словно разминаясь для турнира. Развернувшись, прикончила в спину последнего клыкастого, что отвлёкся на принца. Нарона зажали, отрезав от меня, старик дрался с огненными, вверх взмывали стебли и шипы. Сабат убил одного мага и теперь на помощь к оставшемуся хлынули люди. Гвардеец в шлеме направился на меня, поравнявшись, сбросил шлем – это был Маран.

Так вот что за секретная служба, что позволяла шляться по лесам и возглавлять гвардию, Маран был черноруким9 самого короля.

– Что, цыпленок, торопишься в Теллирос? – Маран растянул губы в жуткой улыбке, я сделала шаг назад, приготовившись к бою. – Сдавайся сейчас и я тебя не трону.

– Пошел к мраку, чернорукий, – прошипела я, тут же отразив резкий выпад.

– Как знаешь, – оскалился соперник, делая медленный круг.

Бросок, ещё один, он прощупывал почву, делая мелкие выпады, прекрасный меч сверкал в его руках, оставалось молиться, чтобы мой клинок выдержал удары. Противник улыбался, буравя меня глазами, мои атаки забавляли его, я тоже искала его слабые точки, но азагур был хорошо закрыт, всё тело покрывали латы.

Выпад и мой меч отскочил от боковой защиты, едва успела прыгнуть в сторону, клинок со свистом рассёк воздух. Маран нацелился в живот, мой меч едва отразил атаку. Соперник открыл брешь: тонкая полоса между кирасой и гульфиком10 что открывалась лишь в движении. Направив клинок, бросилась вперёд, азагур резко повернул вправо, схватив за волосы, швырнул меня с такой силой, что я чуть не лишилась головы, мое оружие отлетело в сторону. Не давая подняться, он ударил в живот, ещё и ещё, пока изо рта не потекла кровь. У меня хватило сил лишь встать на карачки, внутренности были размазаны, кровь хлюпала комьями из носа и рта, воздух едва проходил в легкие. Сабат не сдавался, в небо взлетали лианы, но тут же загорались под ударами огненного мага, атаковавшего старика. Нарониэля почти схватили, взяв в кольцо. Всё-таки я здорово его подучила, он дрался славно. Маран медленно шёл рядом, наслаждаясь видами, жадно ловил каждый всхлип, я поползла по-собачьи к оружию, потянулась к мечу в последней попытке.

– Извиняй, цыпленок, – азагур взмахнул мечом, открыв на секунду прорезь в броне.

Рывок и мое острие вошло точно в цель, как и острие Марана, что пронзило легкое, так и не дотянувшись до сердца. Азагур закричал, отшатнувшись от меня, рана в живот очень болезненна, я это знала, алая кровь быстрой дорожкой потекла по доспехам, азагур пытался стащить латы, чтобы зажать рану.

Я села, кровь стекала по острию, пачкая рукоять серебристого меча, что застрял в моих ребрах, не оставалось сил, чтобы достать лезвие, в глазах темнело. Неподалеку упал Маран, мерзавец истёк кровью. Я попала в аорту, годы в гвардии не прошли даром. Качнувшись, упала на спину. Проклятый инстинкт не позволил упасть вперёд, вогнав острие поглубже, чтобы закончить начатое. Я хрипела, хватаясь за воздух ртом. Вдруг чья-то ладонь легла на мой лоб, Нарониэль склонился надо мной, растерянно пытаясь зажать мою рану:

– Виги… – его руки тряслись, он приподнял меня, прижав к себе, гладил волосы и осыпал лицо поцелуями.

Еще никогда мне не было так приятно умирать.

Очнулась я, лежа на лошади, Нарон вёл её под уздцы, старик дремал в седле второй кобылы. Грудь ещё болела, похоже, рана пока заживала, состояние было паршивым. Вдруг вспомнила про сотню золотых монет в мешочке, что дал мне Изивиль и сразу ощутила, как болеть стало значительно меньше.

– Эй, – окликнула я, эльф остановился, улыбнувшись мне.

– Как ты? – спросил он, закатное солнце отбросило на его кожу мягкую бронзу, волосы трепал лёгкий ветер, я словила себя на мысли, что, кажется, пускаю слюни, разглядывая юношу.

– Лучше, – улыбнулась я, – а знаешь, что меня греет?

– И что же? – спросил эльф, я уселась на лошади поудобнее, – сто золотых в моём кошельке.

– Да ладно, – усмехнулся принц, – ты ведь всё равно вернулась за нами.

– Хочу их увидеть, срочно, – сделав вид, что не расслышала, сказала я.

Обыскав мешок, что был завязан на седле, запустила руку, порывшись, достала толстый мешочек. Раскрыв веревки, обнажила содержимое:

– Твою же мать! – завопила я так громко, что в небо взмыли испуганные птицы.

– Что такое? – растеряно спросил Нарониэль.

Я высыпала на руку глиняные блины, наполнившие мой кошелек.

– Какого мрака?! – ругалась я, вытряхивая весь мешочек, – где, гхусейман подери, мое золото?!

– Изивиль обманул тебя? – хохотал старик, наблюдая за мной, – ты не додумалась проверить золото! А всего то надо было разрезать одну монету!

– Что?! – воскликнула я, не веря своим глазам, но на моей ладони были только глиняные кругляши, – да я бы вернулась и порубала старикана на ремешки размером с червяка!

– К тому моменту он бы уже получил за нас настоящее золото и расплатился бы с тобой сполна, – заметил Сабат, я швырнула бесполезную глину в чащу.

– Получишь золото в Теллиросе, ничего, – пытался утешить меня Нарониэль, я отмахнулась, не желая разговаривать, – зато у тебя новый меч!

От обиды хотелось завыть, я спрыгнула, быстро зашагала вперед, но успокаиваться не получалось. Противный Сабат тихо посмеивался за моей спиной. Эх! Счастье было так близко!

ГЛАВА 22. АРАКОС, МАДИС. ЧТО ЗНАЕТ ОСТРОУХИЙ

Мазирис слёг. Ещё вчера великовозрастный детина носился без обуви, а сегодня, едва получив небольшой жар, тут же послал за мной. После того злополучного бала прошло всего три дня, и Его Высочество напрочь забыл об оскорблении, нанесённом мне, впрочем, скорее всего он лишь делал вид, не считая нужным извиняться перед такой мелочью, как я.

Нехотя, я отвлёкся от счетов, отправившись за слугой. Совершенно не хотелось даже видеть негодяя, но знак канцлера был возвращ1н и долг обязывал. В полумраке опущенных штор, в окружении пары десятков лекарей и сотни подушек лежал Его Величество.

– Поднимите меня, – слабым голосом протянул король, и слуги тут же напихали под его спину больше подушек, я едва справился с желанием закатить глаза. – Аракос, ты тут? – спросил Мазирис, прекрасно видя меня перед собой.

– Да, Свет Магикона, я тут, – отставив сарказм, ответил я.

– Ты готов составить моё завещание? – слабым голосом спросил «умирающий».

– Готов, Ваше Высочество, – покорно согласился я, доставая магическое перо.

– По воле моей, пока рассудок не затуманила хворь окончательно… – драматично раскинув руки, вещал король, – ты пишешь? – я согласно кивнул, – назначаю я главным в царстве моем осиротившем, шута Хвинки, – мальчишки-пажи тихо захихикали, – а советником его, наидостойнейшую из всех, а посему самую жирную, свинью в моем царском хлеву, – придворные давились со смеху. – А теперь оставь меня, Аракос, и дай спокойно умереть.

– Вы же просили принести государственно важные бумаги, – напомнил я, указывая на стопку тщательно отобранных и действительно важных документов.

– Всё к Хвинки, дай мне спокойно отойти к богам! – приподнявшись, Его Величество рухнул на подушки с громким стоном, – и возвестите скорее в должности свинью.

Развернувшись на каблуках, покинул спальню больного, такие спектакли уже устраивались по поводу хвори, и только я наивно тащил на них документы, в надежде привлечь внимание государя хотя бы на минутку. Вот это действительно было смешно.

А что было не смешно, так это потасовка на Рыночной площади: как и вещал мой слухач, события Свияра переместились в столицу. Вчера был забит до смерти ещё один сборщик подати, что собирал дань для Гурии. Слухи назойливыми мухами летали по городу, передаваясь из уст в уста, теперь и без помощников я мог догадаться, о чём шепчется народ. Налоги и так высоки, хватит терпеть нахлебников, два процента – это не мало, это ведь наши деньги, а королю плевать, что мы обнищали и скатились… Эти голоса так и стояли у меня в ушах, не давая нормально спать. Простой люд рассуждал сотню раз здраво, но в силу ограниченности – лишь с одной стороны. Если Гурия не получит подать, она начнет голодать, точнее, не начнет, а засунет руку в пустой карман, протрезвеет и взяв мечи, отправится на Юг. И что мы ей предложим? Разжиревших до размеров хавроний стражников? Уменьшившийся вдвое за последнее столетия боевой магический клан? Или пустую казну, в которой не хватит денег на наёмников? А этот пустоголовый болван только и способен на дурачество!

Горестно размышлял я о судьбе Магикона под нашествием северного соседа, вдруг дверь в мой кабинет отварилась, громко стукнув золоченой ручкой о стену. На носилках, оббитых бархатом, в мой кабинет слуги тащили жирную свинью, укутанную в мантию короля, впереди шествие возглавлял Мазирис, постоянно останавливая процессию и разговаривая со свиньей:

– Что вы сказали, господин канцлер? Ах, ну конечно, – хлопнул в ладоши Его Высочество и обратился к слугам, – поставьте канцлера на ноги, он может идти сам и даже хочет побегать!

Приказ тут же исполнили, хавронья хрюкнула, не желая покидать теплую подстилку, Мазирис размахнулся, и звонко шлепнув по ляжкам, отправил животное носиться по кабинету с визгом. Свинья, убегая от короля врезалась в стол, бумаги о податях взмыли вверх. Его Высочество скакал, хватая документы, словно дети снег, комкал и швырял в пажей. Сжав кулаки, я выскочил прочь, не в силах смотреть, как уничтожают мой недельный труд.

Не разбирая дороги, быстро шагал туда, куда несли ноги, неожиданно что-то укололо руку, передо мной упало магическое письмо, коснувшись меня острым краем. Наклонился, чтобы поднять конверт, аккуратным подчерком гоблина было выведено мое имя, сломав сургуч, вскрыл письмо. Сморщеннолицый просил встречи, да не где-нибудь, а прямо в подвале королевской тюрьмы, что ж, после выходок Его Величества и свиньи в канцлерском кабинете, сегодня я уже ничему не удивлялся.

Развернувшись, поторопился на место встречи, даже компания гоблина сегодня была приятнее короля. Под восточным крылом дворца, в самом его основании находилось несколько темниц, всего на пару мест. Это крыло было самым древним и не предполагало больших территорий под содержание заключенных. Не то чтобы прежде люди были праведнее: воров, убийц, прочего отребья всегда хватало. Просто раньше надо было кормить драконов. Теперь же под новую городскую тюрьму было отведено полтора акра земли, а уж какие туда уходили налоги! И ради кого? Ради содержания отребья.

За статуей Аламирила Алого имелся рычаг, замаскированный под царский жезл, статуя, не спуская с меня пустых глазниц отъехала в сторону, открылся тайный проход в темницы. Внешний же вход туда располагался почти за милю от замка, этим местом почти не пользовались, предпочитая новое здание. Пронырливый гоблин же прознал про него почти сразу, как нанялся и использовал как наше тайное место, за это я его и ценил.

Узкий коридор петлял, приходилось сверяться с отметками на стенах, что когда-то оставила стража, старые ходы были глубоки, ветвисты и до конца не пройдены даже мной. Они то расширялись до невероятных размеров, то троились, двоились и расползались в стороны, это, кстати, и было ещё одной причиной отказа от использования этого подземелья, в прошлом тут то и дело терялись даже охранники.

Последний коридор и я вышел к готической арке, прорубленной в стене, за высокой дубовой дверью открывались темницы. Гоблин вздрогнул, едва я вошел:

– Господин, вы, как всегда, непредсказуемы и легки словно тенистый11, – улыбаясь, заискивал сморщеннолицый.

С ним в компании имелись трое: орк, здоровенный небритый бугай людского племени и неизвестный, что был привязан к стулу и закрыт мешком на голове.

– Я привёл своих помощников, проверенные. Этот, – ткнул гоблин в детину, – глух и нем от рождения. А этому язык отрезали ещё в детстве, так что не болтают лишнего, – хохотнул сморщенный.

– Зачем ты позвал меня сюда? – поторопил гоблина я, желая перейти к сути.

– У меня для вас такой замечательный подарок, мой золотой господин, – расплылся в широкой улыбке гоблин и я лишний раз убедился в том, до чего же они уродливы.

Сморщенный откинул с лица пленника мешок, на меня уставился изрядно избитый остроухий с кляпом во рту. Бледнокожий, с белыми волосами до плеч и тонкими чертами лица – словом, ничем не примечательный эльф.

– И с какой это поры остроухие считаются замечательным подарком? – саркастично поинтересовался я.

– Этот ушастый орал вчера на площади, а мы его, гада, изловили, – тыча пальцем в грудь пленника возвестил меня гоблин.

– Эльф зачинщик?! – вот это точно было удивительно, ну и денёк выдался.

В Мадисе остроухих почти не проживало, все что были в основном заезжие или студенты, и те, и другие права голоса никогда в Магиконе не имели и политики не касались. Какого же тогда мрака этот лез в дела столицы?

– Ну-ка, кляп уберите, – скомандовал я, клыкастый тут же исполнил приказ, – ты учишься в Академии? Или живёшь тут? Где твой дом? – остроухий демонстративно отвернулся, не проронив ни слова.

Гоблин сделал знак орку, тот хорошенько врезал в челюсть строптивцу, я опять склонился над ним:

– Я спросил тебя, где ты живёшь, и лучше отвечай, – но эльф молчал.

Гоблин оттеснил меня в сторону, приблизив лицо к лицу эльфа так близко, что казалось, сейчас цапнет его за нос:

– Когда мой господин спрашивает, надо отвечать, – прошипел он и, схватив палец пленника, в одно мгновение с отвратительным хрустом сломал. Парень кричал, лицо его покрылось испариной.

– Я не местный! – выкрикнул он.

– Хорошо, откуда ты и кто тебя сюда прислал? – спросил я, отвернувшись полубоком, смотреть на уродливый вывернутый палец было неприятно.

Но в ответ опять последовала тишина. Гоблин вновь приблизился к пленнику:

– Тебя когда-нибудь бил глухонемой? – спросил он с улыбочкой от которой даже у меня пробежали мурашки. – Нет? Сейчас попробуешь, они никогда не останавливаются, потому что не слышат ни крика, ни хруста костей, – слухач подал знак детине и тут мне пришла пора отвернуться.