Реформирование экономической системы приняло широкие масштабы, включая перестройку отношений собственности во всех отраслях народного хозяйства (кроме оборонной и тяжелой промышленности). Была провозглашена новая цель экономической реформы – переход к рыночной экономике. Была выбрана модель «регулируемого рынка». Она предполагала сочетание плана и рынка и была закреплена в Постановлении Верховного Совета СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике в СССР» (июнь 1990 г.). Начать переход было намечено с 1991 г., по окончании XII пятилетки. Это была программа «арендизации» экономики, главным разработчиком которой стал академик Л. Абалкин.

В том же году критики официально избранного правительством курса (академики С. Шаталин, Н. Петраков и др.) разработали свою программу рыночных реформ. Она получила название «500 дней»[11]. Все было бы хорошо, но было одно «но»…

«Календарь реформ» программы «500 дней» отдавал откровенным авантюризмом, был оторван от интересов субъектов экономических отношений. Один художник остроумно изобразил идею программы «500 дней» в виде поясного ремня, где дырки обозначали первые сто дней, вторые сто дней и так далее. Последняя отметка устанавливала стандарт потребления продовольствия для россиян. Это была программа поэтапной приватизации экономики.

В стране возникает система двоевластия, неустойчивая как любая компромиссная система. «Прорабам перестройки» стали все более активно «помогать» люди, широко известные в народе, которые фактически вели оголтелую травлю социализма. Особенно в травле несогласных с реставрацией капитализма, агрессивном антисоветизме приняли участие элитная интеллигенция: М. Ульянов, О. Басилашвили, Ю. Власов, Э. Климов, Г. Бакланов и др. Они широко использовали средства массовой информации, которыми руководил в тот период А.Н. Яковлев – главный идеолог СССР, «двойной агент или честный пособник западных разведок», как его назвал позднее бывший заведующий международным отделом ЦК КПСС[12]. Это уже была в явном виде информационно-психологическая война Запада во главе с США в союзе с «пятой колонной» внутри страны[13].

После изъятия 6-й статьи Конституции СССР бюрократизм как подчинение интересов дела интересам карьеры теперь уже стал выливаться в формы угодничества партийной верхушки перед государственной – как способ зондирования перспективы сотрудничества на государственной ниве.

Суммируя «начало перемен» 1980-х – 1990-х гг., делаем непреложные выводы:

перемены были необходимы. Они диктовались объективным ходом экономического и политического развития нашей державы – Советского Союза. Потребность в их осознании явилась доминирующей в обществе. Но начало этих перемен оказалось явно запоздалым, плохо подготовленным и не продуманным «верхами» общества. Поэтому «низы» оказались совершенно дезориентированы. При общем стремлении к переменам не было ясности их целей и путей достижения;

начало оказалось «фальстартом», приведшим к непредсказуемым результатам, фактически, если судить по программным заявлениям главных прорабов «перестройки» и тем, чем эти заявления обернулись на практике, к провалу перестройки.

Обобщая сказанное, можно сформулировать вывод: главная причина той сложной ситуации, в которой оказались социалистические страны на рубеже 1980–1990-х гг., заключалась в том, что своевременно не была дана политическая оценка изменению экономических условий, не осознана необходимость кардинальных перемен, перевода экономики на интенсивные методы развития, не была выработана четкая линия на преодоление растущих противоречий. Научные положения о том, что и в теории и в практике необходимо точно учитывать все противоречия и механизмы торможения, которые имеют место и при социализме, просто игнорировались.

Лидер партии и государства М. Горбачев оказался, как никто другой, конформистом, перерожденцем, не способным стоять на страже интересов трудящихся. Его волновала не столько судьба социализма в СССР, сколько личные, корыстные интересы (в том числе и меркантильные). Он стремился заработать авторитет и популярность у лидеров США и Западной Европы любой ценой, даже ценой крушения социалистического содружества, а затем и самого СССР. Не сумев сделать ничего позитивного в экономике и социальной сфере, в реформировании Советской Федерации, М. Горбачев стремился получить место в истории пустой декларацией «нового мышления» и отчаянно верил в то, что Нобелевская премия мира бронирует за ним это место. Ослепленный мелким тщеславием, он не понял, что стяжал на Западе лавры… Герострата ХХ века.

Не случайно Г. Киссинджер считал М. Горбачева человеком, не способным вооружить перестройку надежной концепцией. Именно поэтому на каком-то этапе «удержание Горбачева у власти превратилось в основную цель западных политиков»[14].

Судороги ГКЧП как формы сохранения СССР и реального реформирования экономики страны стали лишь поводом к реальному государственному перевороту в августе – декабре 1991 г., а затем и 1993 г. После августа 1991 года замаскированный этап ликвидации социализма закончился, антикоммунизм стал официальной идеологией новой буржуазной власти.

Если первоначально новоявленные «демократы» требовали демократии (то есть власти большинства народа), которая бы уважала мнение меньшинства, то довольно скоро это «демократическое меньшинство», придя к власти, отбросило свои лицемерные заботы о демократии и стало открыто игнорировать волю большинства, выраженную, например, на референдуме 31 марта 1990 г. (о сохранении СССР). Эти «демократы» первой волны: Г. Бурбулис, С. Шахрай, Е. Гайдар, Г. Старовойтова, Г. Попов, А. Собчак, С. Станкевич, Ю. Афанасьев, С. Юшенков и другие – поддержали Беловежские соглашения о ликвидации СССР. «Демократы» морально оправдали расстрел из танковых орудий, автоматов и пулеметов депутатского корпуса, собравшегося на X (чрезвычайный) Съезд, и нескольких тысяч защитников Конституции РФ 4 октября 1993 г. (даже германские нацисты не пошли на то, чтобы расстрелять свой Рейхстаг, в котором они не имели большинства, а ограничились лишь ночным поджогом здания Рейхстага).

Во время выборов массовыми явлениями стали подкупы избирателей и кандидатов в депутаты, обманы при подсчете бюллетеней и фальсификация итогов голосования, массовые вбросы подложных бюллетеней, подставные кандидаты-двойники, односторонняя пропаганда (когда неугодным депутатам «демократические СМИ», особенно электронные, не предоставляли возможности выступить), регулярное использование «компромата» (зачастую высосанного из пальца). Все это настолько дискредитировало в глазах большинства избирателей новую «антисоветскую демократию», что ее в народе стали называть «дерьмо-кратией», а само слово «демократ» стало чуть ли не ругательным. Как следствие всего этого – резко упала популярность выборов и участие в них. Невольно вынужденные признать это, «демократы» приняли законы, по которым выборы можно считать легитимными, если в них участвует хотя бы 25 % избирателей. И лишь для референдумов сохранили 50-процентную норму участия в голосовании. Таким образом, воля «большинства» свелась в пределе к 12,5 % голосов (в первом туре) и простому большинству (даже при явке 5–10 %). Так «власть народа» довольно быстро превратилась в официально признанную (юридически санкционированную) власть «меньшинства над народом».

Кто совершил переворот?

Не плоть, а дух растлился в наши дни,

И человек отчаянно тоскует…

Он к свету рвется из ночной тени

И, свет обретши, ропщет и бунтует.

Ф. Тютчев

Август 1991 года

Желание вернуться к августовским событиям возникло у меня в связи с новыми, порой весьма противоречивыми, а иногда и лживыми публикациями в прессе о событиях тех лет, принадлежащими общественным и политическим деятелям, многих из которых я знаю лично.

Станислав Шушкевич, экс-председатель Верховного Совета Белоруссии: «Никчемные люди затеяли никчемное дело. И не смогли с ним справиться… Безусловно, август-91 решительно ускорил распад Советского Союза… Во всяком случае, говорить о Союзном договоре после этого мог только Горбачев, выглядевший очень наивно со всеми своими усилиями»[15].

Руслан Хасбулатов, экс-председатель Верховного Совета РФ: «Во многих действиях ГКЧП был здравый смысл…»[16] Если бы не август 91-го, СССР не распался бы, и страна «находилась бы на уровне выше». Крутая ломка старой системы привела к власти «несуразных людей» и отбросила Россию с точки зрения экономики, технологического и демократического развития на сто лет назад[17].

Владимир Жириновский, лидер ЛДПР: «Я приветствовал ГКЧП… Все можно было сделать, но единственная их беда в том, что они не арестовали Ельцина и не расстреляли Горбачева… С их стороны (гэкачепистов. – Примеч. авт.) были правильные шаги, только непоследовательные и нетвердые»[18]. Еще более жестко он дал оценку ГКЧП через двадцать лет: «ГКЧП никак бы не провалился, если бы не предатели-генералы. Крючков, Ачалов, Язов, Лебедь, Грачев – вот они, пять генералов-предателей, струсили и сдали страну…Если бы в понедельник 19 августа действительно в Москве ввели бы комендантский час… никто бы никуда не сунулся, арестовали бы Ельцина… арестовали бы Горбачева… он был бы должен или поддержать ГКЧП… И был бы спасен весь Советский Союз»[19].

Дмитрий Язов, экс-министр обороны СССР, маршал Советского Союза, член ГКЧП: «…какой заговор, если накануне открыто группа политиков и военных поехала к Президенту СССР сказать ему, что завтра государства не будет, если будет подписан Договор о создании Союза суверенных государств. Это означало кончину СССР»[20].

Геннадий Янаев, экс-вице-президент СССР: «Глупо называть создание ГКЧП попыткой государственного переворота. Это была попытка спасти государство, а не развалить его»[21].

Владимир Войнович, писатель: «На самом деле путчисты совершили отчаянную, но, по счастью, глупую и трусливую попытку восстановить на территории СССР порядок, как раз соответствующий букве и духу Конституции государства, на верность которому они присягали. Переворот был совершен не ими, а Горбачевым и его сподвижниками. Это я говорю не в отрицательном смысле, а, наоборот, в положительном. Советский режим сам по себе был незаконен…»[22]

Геннадий Зюганов, председатель КПРФ и НПСР: «По-моему, сегодня всем очевидно: это была крупнейшая провокация, за которой стоят Горбачев и Александр Яковлев – люди, предавшие партию и государство. Более 60 процентов населения считают большой потерей развал СССР. Вслед за так называемой победой над гэкачепистами свободы не наступило. Напротив, ситуация усугубилась, и прежде всего в экономике»[23]. По прошествии более чем двадцати лет Г. Зюганов выступает еще более решительно: «ГКЧП был шагом в верном направлении. Но не хватило ни воли, ни ума для того, чтобы реализовать его полностью. Надо было под домашний арест посадить Ельцина со всей этой камарильей, которые потом, собственно говоря, разыгрывали всю эту петрушку. Надо было действовать решительно»[24].

Сергей Шахрай: «Победа ГКЧП обернулась бы бунтом национальных окраин. То есть СССР ждал бы "югославский вариант". С другой стороны, не случись ГКЧП, – мы вышли бы на вариант конфедерации бывших союзных республик, сохранили бы какое-то общее пространство»[25].

Но больше всего подвигли меня на написание этой главы интервью, раздаваемые средствам массовой информации экс-президентом СССР М. Горбачевым в канун десятилетия августовских событий 1991 г. и в последующие годы. В свойственной ему велеречивой манере Михаил Сергеевич, вспоминая «август-91», пытается предстать трагической фигурой российской политической сцены. Подробно рассказывал, как ему была уготована неприглядная роль «форосского пленника», как он якобы ничего не знал о ГКЧП, как обнаружил отключенными все телефоны на даче, в том числе и «стратегический» красный, как ждал, что вот-вот «ворвутся бойцы гэкачепистского спецназа и будут что-то делать со мной, чтобы сделать инвалидом».

М. Горбачев до сих пор считает, что одной из главных причин провала «перестройки» является та, что «Горбачев и его команда задали слишком быстрый темп преобразований, который не смогла переварить даже наиболее продвинутая и подготовленная часть общества. А уж остальной народ – они ошарашены были… Но и нельзя было медленнее. Медленнее нельзя было»[26].

Оказывается, все очень просто: М.С. Горбачев «решился на трансформацию закоснелого советского общества», но «все пошло наперекосяк», от «слишком быстрого темпа преобразований» народ просто ошарашился. И так далее в том же духе. «Первый последний президент СССР» продолжает дурачить народ, как и десять, двадцать лет тому назад.

Резко усилился интерес к событиям августовских дней 1991 года в их двадцатилетнюю годовщину. Вновь сделал попытку «выпрямиться» М. Горбачев[27]. По его словам, им было сделано все, чтобы выйти на подписание нового союзного договора, сохранявшего государство. «Но партийная номенклатура, – переводит стрелки от себя на других, – которая прежде всего концентрировалась вокруг руководства российских коммунистов, в том числе Зюганова, сорвала это». В качестве довода экс-президент СССР приводит, что якобы после подписания Беловежского соглашения о ликвидации СССР по просьбе Руслана Хасбулатова Зюганов ходил и договаривался с депутатами-коммунистами, чтобы они проголосовали за этот документ[28].

Если эту дикую ложь прочтут те, кому сегодня 20–30 лет, в том числе и мои внуки, они могут этому и поверить. Но я, как участник тех событий, могу заверить, что это чистой воды геббельсовская пропаганда – чем ложь коварнее – тем больше ей поверят. Пусть М. Горбачев поднимет список поименного голосования за Беловежское соглашение и найдет, что члены фракции «Коммунисты России» голосовали за него. Уверяю читателя, что не агитировал Зюганов депутатов-коммунистов голосовать за ратификацию Беловежского сговора, да еще по «просьбе Руслана Хасбулатова».

Всё это и заставило меня поднять свои архивные материалы, вернуться к событиям «августа-91», попытаться дать им свою оценку как очевидцу, а по некоторым моментам и как их участнику.

Прежде всего сделаю несколько обобщений.

Главную суть августовских событий 1991 г. нельзя свести к одному истолкованию. Было ли это выступление патриотов-государственников, спасающих Советский Союз, закрепленный в Конституции СССР общественный и политический строй? Ответ может быть один – да, было!

Другая точка зрения: «август-91» – форма проявления борьбы Союзного Центра в лице президента СССР Горбачева и субъектов Союза в лице президента РСФСР Б. Ельцина при молчаливом согласии до поры до времени руководителей других союзных республик. И это тоже правда.

Были ли события «августа-91» заговором, преследующим реставрационные цели, стремлением покончить с СССР и советской властью, на что прозрачно намекает писатель В. Войнович. В определенной степени, конечно, были, что, в конечном счете, и случилось после сентябрьско-октябрьских событий 1993 г

Существует точка зрения, что в основе ГКЧП – попытка «антиперестроечников» сорвать обновление Советского Союза и отстранить от власти М. Горбачева. Если бы ГКЧП не случилось, считает С. Шахрай, – «мы вышли бы на вариант конфедерации бывших союзных республик, сохранили бы какое-то общее пространство».

И все-таки события августа 1991 г. имеют более глубокие корни, более сложную политико-экономическую и идеологическую подоплеку.

В этой связи и в дни ГКЧП, и в период государственного переворота сентября – октября 1993 г. я часто вспоминал семинары, которые проводил с аспирантами профессор С.Л. Выгодский, когда мне пришлось учиться в 1972–1975 гг. в аспирантуре на кафедре политической экономии Академии общественных наук при ЦК КПСС.

На одном из семинаров при политико-экономическом анализе диалектики общественного социально-экономического развития профессор С.Л. Выгодский высказал мысль, которую я глубоко запомнил. Я часто возвращался к ней в последующей своей работе, особенно в критические для страны периоды.

По мнению С.Л. Выгодского, принципиальная теоретическая ошибка Сталина заключалась в том, что Конституция СССР[29], принятая VIII Чрезвычайным съездом Советов 5 декабря 1936 г., провозгласила, что социализм в СССР победил и в основном построен. Форсированное, облегченное «прохождение» ступеней, фаз построения социализма стало характерной чертой многих политических лидеров СССР, кочевало из одного учебника в другой, фиксировалось в сознании миллионов людей.

Вспомните тезис Н. Хрущева о том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, который собирались построить к 1980 г. Или обеспечение населения страны к 2000 г. отдельной изолированной квартирой. Да мало ли было нелепостей, необоснованных решений, субъективистских и волюнтаристских ошибок, характеризующих ускоренное забегание вперед построения «развитого социализма». Каждый из политических лидеров пытался односторонне констатировать свои успехи с желанием войти в историю как созидатель.

Между тем перепрыгивание фаз, ступеней в построении нового общества не соответствовало теории Маркса, изложенной им еще в 1875 г. в «Критике Готской программы»[30]. В ней Маркс особо отмечал, что социализм как первая фаза коммунистической общественно-экономической формации не может рассматриваться как какой-то кратковременный этап, лишенный собственного социально-экономического содержания. Он функционирует, развивается на протяжении длительной исторической эпохи.

По мнению профессора С.Л. Выгодского, нельзя было сбрасывать со счетов и то, что строительство социалистического общества шло на 1/6 части земного шара; 5/6 продолжали жить в условиях капитализма, раздираемого глубинными противоречиями. И эти 5/6, хотим мы этого или нет, всегда будут воздействовать на 1/6 часть, причем не всегда позитивно, а скорее всего с позиций подавления этой части и втягивания ее в свою орбиту всеми способами. Чем закончится эта борьба к 1990 году, резюмировал профессор С.Л. Выгодский, весьма трудно предсказать. Напомню, что это было сказано в 1972 году!

Жизнь показала несостоятельность попыток «перепрыгнуть» через объективно обусловленные ступени эволюции построения социалистического общества, ускоренного обобществления средств производства, ликвидации частной собственности, забегания вперед в реализации завышенных принципов будущего общества без учета уровня его материальной и духовной зрелости, деформирующих социалистический строй, и, в то же время, откладывания назревших проблем на неопределенное будущее. Эти мысли не покидают меня до сих пор. Особенно рельефно они проявились в дни ГКЧП (август 1991 г.).

Главная задача мирового капитализма, начиная с 1917 г. – Великой Октябрьской социалистической революции, – заключалась в ликвидации социалистического строя советской России, а затем Союза Советских Социалистических Республик. Действия по уничтожению Советского Союза не прекращались ни на один день.

История советского социалистического государственного образования однозначно и ясно подтвердила мировому прогрессивному человечеству, что люди созидательного труда, до того эксплуатируемые и угнетенные, способны создать суверенное, самостоятельное государство трудового народа. Огромный созидательный потенциал страны Советов был убедительно доказан в ходе борьбы за становление и развитие Советского государства, укрепления его экономического могущества, сокрушительным разгромом немецкого фашизма – ударной и зловещей силы мирового капитала.

Существование народного социалистического государства постоянно раздражало капиталистическую закулису, мировой капитал, возбуждало их злобную классовую ненависть. На ликвидацию СССР направлялись огромные финансовые ресурсы, политический и идеологический аппарат вплоть до военной силы. Антанта 1920-х гг., Вторая мировая война 1939–1945 гг., «холодная» война, начиная с конца 1940-х гг., безудержная гонка вооружения, непрерывные подрывныедиверсионные акции, антисоветские клеветнические кампании и пропагандистские мероприятия – все это звенья одной цепи, нацеленные на дискредитацию и ликвидацию Советского государства, успехи которого объективно будоражили умы людей всего мира. На протяжении длительного исторического периода формировались могущественные силы, которые проводили в жизнь и по сей день продолжают проводить политическую доктрину безусловного господства одной сверхдержавы, прежде всего Соединенных Штатов Америки.

Вспоминается в этой связи заявление президента США Д. Тафта, сделанное им в 1910 г. о том, что именно «доллары будут сражаться вместо солдат, доллары будут разить гораздо эффективнее, чем снаряды». Доктрина «нового мирового порядка», разработанная и реализуемая США, опирается на план Тафта, отдает приоритет глобальному экономическому наступлению, формированию такой мировой экономической системы, которая позволяла бы США распоряжаться всеми мировыми ресурсами.

Пятнадцатого августа 1989 г. американская газета «Крисчен сайенс монитор» писала: «Великое долларовое наступление на Советский Союз успешно развивается. 30 тысяч ядерных боеголовок и оснащенная по последнему слову техники самая большая армия в мире оказалась не в состоянии прикрыть территорию своей страны от всепроникающего доллара, который уже наполовину уничтожил русскую промышленность, добил коммунистическую идеологию и разъел советское общество. СССР уже не в состоянии сопротивляться, и его крушение специалисты предсказывают в течение ближайших двух-трех лет».

Откровенно о необходимости ликвидации СССР высказалась в ноябре 1991 г. на заседании американского нефтяного института «стальная леди» Великобритании Маргарет Тэтчер. «Советский Союз, – призналась она, – это страна, представлявшая серьезную угрозу для Запада… Благодаря плановой экономике и своеобразному сочетанию моральных и материальных стимулов Советскому Союзу удалось достигнуть высоких экономических показателей. Процент прироста валового национального продукта у него был примерно в 2 раза выше, чем в наших странах. Если при этом учесть огромные природные ресурсы СССР, то при рациональном ведении хозяйства у Советского Союза были вполне реальные возможности вытеснить нас с мировых рынков»[31].

Не сумев решить глобальную задачу ликвидации СССР силовыми ударами, а затем экономическими методами, путем втягивания в «холодную войну», гонку вооружения, подтачивая экономический потенциал Советского Союза и мировой социалистической системы в целом, мировая закулиса с некоторого момента своим главным ударом определила идеологические формы. Во время Второй мировой войны, которую в СССР называли войной Отечественной, сломить советских людей было невозможно. То, что Гитлер не смог сделать во время войны, было сделано в мирное время. В последующие годы капитализм начал явно переигрывать Советский Союз за счет главного советского оружия – умелой пропаганды капиталистических ценностей, своего образа жизни. За счет практически не ограниченного потока из-за рубежа денежных вливаний внутри СССР, в страны соцлагеря, заблаговременно создавалась разветвленная агентурная сеть, формировалась «пятая колонна», подкупались и вербовались перевертыши из верхушки правящей партии и государственного аппарата, представителей интеллигенции, обуреваемых страстью к личному обогащению, зараженных бациллами карьеризма и зависти. Страны социализма были взорваны изнутри.

В США «идеологическая война» против СССР была возведена в ранг государственной политики. С 1948 г. планированием зарубежной пропаганды на СССР стал заниматься специальный орган – «Аппарат по связям с общественностью за рубежом».

Из приведенного не следует делать односторонний вывод, что только Запад виноват в развале СССР. Накануне ГКЧП советское государство было доведено политическим «руководством» практически до полной несостоятельности в экономической, в том числе финансовой, сферах, до сужения социальных расходов государственного бюджета, что на протяжении всего существования советской системы было важнейшим преимуществом социализма, привлекающим к себе умы и действия мировой прогрессивной общественности и трудящихся. К концу 80-х годов коммунистическая идея была дискредитирована в глазах населения страны. Но положение все-таки не было катастрофическим, чтобы привести к разрушению державы.

«Август 91-го» как бы сфокусировал в себе все те ошибки, просчеты, очевидные недоразумения, накопившиеся в стране с середины 1970-х гг. и которые с лихвой проявились в пятилетие горбачевской перестройки, подведя мрачный итог горбачевского реформаторства.

К середине 1991 г. стало очевидно – попытки сформировать новый, так называемый «демократический» порядок и передать все властные рычаги от монопольно господствовавшей КПСС к избранным народом Советам всех уровней оказались бесплодными. С отменой статьи 6 Конституции 1977 г. прежний, назовем его условно «номенклатурно-партийный», порядок канул в Лету безвозвратно. Это было ясно всем. То, что потом было названо путчем, на мой взгляд, как раз и явилось своеобразной реакцией на провал перестройки, на аморфность, безволие и бесконечные шараханья в разные стороны горбачевской власти или того, что от этой власти еще оставалось.

<1 2 3 4...24 >

На страницу:

Перейти

2 из 24