Шаровая молния

Петр Елизаров

Шаровая молния

«Дурное употребление материальных благ часто является вернейшим путем к величайшим невзгодам»

Даниэль Дефо

«За сладкое приходится горько расплачиваться»

Леонардо да Винчи

Часть первая

Глава 1 «Утро после клуба»

Народная мудрость гласит: чем лучше вечером, тем хуже утром. И это так. После бессонной ночи в клубах и прочих развлекательных заведениях с похмелья всегда болит голова и иногда даже ноет печень. А ведь это предсказуемо. Здесь впрок подойдут такие слова: печень ждала и тревожилась, желудок готовился, нос чесался, ноги и язык знали, что будут заплетаться, задница боялась приключений, один лишь мозг радовался, что он наконец-то отдохнет.

Но у этого человека все по-другому: если вечер для него был отличным во всех смыслах, то на следующий день он получал сильнейший заряд бодрости и положительных эмоций и пребывал в приподнятом настроении, пока остальных валила спать усталость и мучила амнезия, пока остальные глотали обезболивающие таблетки и ходили медленно и устало, будто зомби. Знакомьтесь, Алексей Сергеевич Вершинин, ученик 11 класса, 18 лет, сын богатых родителей, что и сделало его таким избалованным, похотливым, ленивым и временами весьма нервным мальчишкой – одним словом, мажор. После такого описания становится очевидно, что с характером, поведением, мыслями, делами и поступками этого человека все уже давно ясно и понятно. Но давайте все-таки не будем забегать вперед и делать поспешных выводов… Паренек ведь главный герой.

Вот он лежит на двуспальной кровати, дремлет, немного съежившись, не замечая яркого утреннего солнца, жмется к краю не оттого, что кровать узковата (кровать вовсе не тесная, а даже наоборот), а из-за того, что на ней рядом с ним устроились еще трое. Посередине лежали две симпатичные девушки, а на противоположном краю кровати дрых Витек Ретинский – близкий друг Алексея Вершинина. Он постоянно разделял с другом эти безудержные ночные похождения, состоящие из пьянок в клубе, езды в нетрезвом виде и обхаживании неизвестных девиц.

Остановимся подробнее на Алексее Вершинине. 18-летний парень был средненького роста. С детства мальчик рос активным, крепким, предприимчивым и немного хитреньким – из него получился бы отличный малый, если бы не один важный факт из его биографии, ставший решающим в становлении личности Алексея – он ребенок из богатой семьи. Родители стремились одарить своего единственного ребенка всем самым лучшим, не привив ему чувства долга, уважения, а главное – самостоятельности. Собственно, Леша был не против… Таким и рос.

По мере взросления эти самые черты мажора прогрессировали – сказались не только на нем, но и на его окружении. Он прекрасно знал и понимал с самого детства, что этим миром и всеми, кто его населяет, правят деньги, поэтому обладатель этих денег – авторитет и король. Так что имя Алексея Вершинина всегда отождествлялось со словами: гордыня, беспечность, пофигизм, деньги. Также сюда можно отнести жажду собственного превосходства и власти над другими. Это лишь малая часть того, что собой представлял Вершинин-младший. Помимо этого, на не совсем нормальной почве кроме хитрости и неслыханной наглости в мажоре иногда включался потаенный интеллект. Но все его качества использовались им только для удовлетворения своих личных желаний и потребностей. Для этого нужно было продемонстрировать, кто здесь самый главный, кто здесь самый богатый, а, значит, и самый крутой. В переходном возрасте появилась и сильная тяга к противоположному полу. Алексей Вершинин предпочитал соблазнять и очаровывать девушек всего лишь для удовлетворения мужских потребностей и не более того. Правда, даже после такого девушки продолжали липнуть к нему – с каждым годом их становилось больше и больше. Леха был рад этому факту, ведь его хватало на всех. Позже с ростом в геометрической прогрессии количества девушек, желающих заполучить внимание и ласку Алексея, в той же прогрессии росло и число брошенных сердцеедом девушек, их разбитых сердец в статусе «девушек на одну ночь». Печальная история, правда, весьма забавлявшая самого героя-любовника, который все больше и больше отходил от морально-этических устоев, позволяя себе намного больше того, что могли представить другие и приписать это ему.

Одним словом, его ум, сила и талант, вместо того чтобы совершать благо, делать добро, окунулись в похоть и разврат. Родительские деньги высушили его сердце, а чрезмерные сексуальные похождения опустошили тело и заразили мозги, не говоря уже о его душе. Без вышеперечисленного он не представлял нормальной жизни. Ему неизвестно, что такое трудиться и по-настоящему любить. Он знал лишь несколько простых слов, которые всегда согревали, сопровождая его – отдых и кайф.

Он пользовался уважением среди пацанов из-за денег и авторитета, и, конечно же, ему завидовали не только из-за этого, но и из-за бесчисленного количества девушек – опять же из-за богатства, авторитета, легкого отношения ко всему. Не на последнем месте была его внешность. Так что причин вешаться на Вершинина было предостаточно.

Алексей Вершинин обладал привлекательными внешними данными. Черты его лица правильные, хорошо сформированные и соразмерные, кроме носа, который был немного больше всего остального, кончик его был загнут, а ноздри чуть оттопырены в разные стороны. Лицо его было приятное и по-детски чистое. Глаза Вершинина были светло-коричневого цвета, но бывали такие моменты (минуты ярости, нервозности и раздражения), когда эти глаза цвета раухтопаза казались черными, будто всегда такими и были. Таков и был его истинный взгляд. Глаза были пытливыми и быстрыми. Могло показаться, что взгляд лучезарен и приветлив, словно маленький ребенок обрадовался сладкому угощению. Но если присмотреться, то через эти глаза можно увидеть изнеможенную, почти мертвую душу. Не зря говорят, что глаза – это зеркало души. Временами его взгляд становится темным, хитрым, зловещим и коварным. Его глаза были немного узковаты, под ними слегка проглядывали синяки неизвестного происхождения. Брови же были короткие, словно прореженные.

В большинстве случаев во время первого знакомства людей судят по внешности – подсознание каждого после первых трех секунд даст вам правильный ответ о том, кто этот человек и стоит ли вам завязывать с ним отношения. При виде Алексея Вершинина внутренний голос и чутье всех людей, которых он предаст, использует или обманет в будущем, давали сбой из-за этого приветливого и милого личика – все понимали истинную сущность этого человека только тогда, когда было уже слишком поздно. За этой обложкой сидело нечто страшное и пугающе коварное.

Цвет Лешиного лица варьировался от спокойной кремовой бледности до некоторого румянца. Никто и никогда не видел его небритым – лик пацана всегда сохранял блеск и чистоту. Вершинин обладал шелковистыми волосами черного цвета – на голове даже образовывалась небольшая шапочка. Волосы всегда блестели от чистоты – если не причесывать эту шевелюру, то она с удовольствием закрыла бы ему шею, глаза и уши. По бокам волосы слегка торчали в разные стороны. Вершинин стригся коротко очень редко, ибо гордился своими черными волосами. Заостренные макушки его ушей чуть проглядывали из-за волос. Подбородок у него был узенький и островатый, скулы были плавные. Рот Вершинина был немного длинноват, губы были гладкие, но тонкие. Когда он улыбался, рот удлинялся аж до щек, а края губ невольно загибались.

Когда он был сердит или расстроен, то кожа его бледнела, а взгляд чернел – с таким вот насупленным и недовольным видом он и ходил. А когда радовался, то весь светился. Радовался он всегда искренне, ведь что-то в жизни способствовало его счастью, радости и отличному настроению, но этого было чудовищно мало – ему нужна была помощь, но он откидывал эти мыслишки подальше и не смел никого просить. Он не мог признаться в том, что ему порой бывало плохо, даже самому себе.

Несмотря на то, что он был умеренно накачан, Вершинин все равно выглядел худым. Лехе приходилось напрягать мускулатуру, чтобы пощеголять в таком виде и похвастаться. Он любил уделять пару свободных минут на самолюбование: больше всех на свете он обожал себя. Торс его был узок, а плечи наоборот были широки, как у весьма созревшего и внешне оформившегося молодого человека в самом расцвете сил. Ноги были тоже в меру худощавы, но это не мешало ему весьма озорно и быстро бегать и высоко прыгать.

Алексей Вершинин был человеком подвижным, любил модно одеваться. Последнее иногда выглядело вычурно, ярко и даже не по погоде, но главное было то, что это привлекало внимание. Особенно недешевые лейблы и марки. Но все это лишь крупица на фоне его скверного нрава и весьма оригинального характера.

Стояла прекрасная пора – самое начало лета. Утреннее солнце было ласково, по утрам светило ярко, беспрепятственно карабкаясь по чистому голубому небу. К полудню оно набирало силу и начиналось пекло. Жара не спадала до самого вечера. И только с приходом сумерек раскаленный город посещали прохлада и дуновения вечернего ветерка. А пока солнечный круг был высоко – температура неумолимо ползла вверх. Наша история случилась в первых числах июня – в перерыве между едиными экзаменами у школьников.

Первым пробудился Вершинин. Он открыл глаза, мигом сощурился от солнца и потянулся на кровати, выпрямив спину, втянув живот и чуть не свалившись на пол. Леша потер глаза и, опираясь на правый локоть, взглянул на людей, лежащих рядом. Сначала он не понял, в чем дело и кто эти люди. Он узнал только Витька, тихо похрапывающего.

Алексей сел на край кровати и осмотрел комнату. Вчерашняя веселуха занесла его в родительский дом, прямиком в их спальню. Это просторная комната с белыми стенами и большим окном, занавешенным шелковыми шторками, которые красиво извивались на сквозняке. Вершинин улыбнулся оттого, что оказался дома у родителей, а не у себя в квартире. Еще больше его развеселило то, что он был не один, а вместе с компрометирующей себя компанией. Оскалив белые зубы и издав звук, похожий на рычание, Вершинин тут же догадался, чем они вместе занимались в родительской спальне всю ночь напролет. Чуть не заржал он от одной только мысли, что бы случилось, если б его предки были дома – в данный момент они были в отъезде и должны были приехать сегодня ближе к ночи, так что Алексею можно было вздохнуть с облегчением. В период отсутствия родителей их сын обычно остается сам по себе: он может распоряжаться, как хочет, коттеджем родителей, своей квартирой и машиной. Одновременно с этим он активно просаживает свои деньги на машину, клубы, выпивку, друзей и девушек без особого контроля, хотя и при родителях особого контроля не наблюдается. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось… Но он все же засмеялся, чем разбудил своего дружка – тот с протяжным стоном разбуженного после сладкого сна человека зашевелился на другом конце постели.

Вершинин осмотрел свои ноги, на которых появилось несколько синяков и проглядывали жилы; пальцы на руках были ободраны и немного побаливали. Болела и спина. По краям комнаты были расставлены всякие шкафчики, буфеты и тумбочки – там же было и зеркало. Немного погодя у Вершинина хватило ума посмотреть на свою спину, которая к его великому удовольствию и всего лишь небольшому неудобству была в пух и прах расцарапана.

Паренек стал вспоминать и мысленно вести диалог сам с собой, взявшись за голову и теребя волосы: «Так, что было? – спросил он себя и тут же игриво засмеялся, самому себе признаваясь. – Было хорошо! – он обернулся назад, а затем кинулся к своим джинсам, лежащим почему-то на тумбочке матери. Он полазил в них, осмотрел карманы и пересчитал оставшиеся деньги, сделав вывод. – Десяти косарей нет – значит было очень хорошо!» – вновь улыбнулся он. Бросив на пол джинсы, зазвеневшие от стали на ремне и пряжке, он вновь потянулся и в одних трусах прошелся по комнате, потерся пятками о белый ковролин, а затем подошел к Витьку.

– Вставай, алкашня, – сказал Леша на ухо Ретинскому, а тот лишь отмахнулся от него, издав нечленораздельные стоны. Благодаря ним, он приоткрыл рот и принялся слюнявить подушку. Но Алексей продолжал допытываться. – Вставай, тебе говорят! Просыпайся, Витюша, иначе твоя Юлечка оторвет тебе… все, что у тебя снизу качается.

От этих слов Витек небрежно повернулся на постели, сдернув простыню и поджав под себя руки. Спустя секунду в таком вот положении он свалился на пол. От массивного тела Виктора, кажется, пошатнулся дом. Ретинский встал, оправился и увидел недовольную физиономию Алекса. Взгляд друга показался ему весьма необычным – он виновато опустил глаза и почесал шею.

Оба отошли от кровати и взглянули на лежащих там девушек. Вершинин показал ладонью в сторону кровати и сказал:

– Ну смотри!

– Ну смотрю! – вторил ему Витек, ожидая дальнейших действий Алеши.

– Это что? – снова спросил его Вершинин, и не успел еще толком не вышедший из сна Ретинский ответить другу какую-нибудь очередную ржачную глупость, как Алексей его опередил. – Это еще одна потраченная ночь, – весело заявил он, засмеялся и хлопнул Витю по спине. А тот уж заподозрил неладное: как же это Лешка ночью недоволен?

Получалось, что мальчики вскочили раньше девочек и с недоумением смотрели на холодевшую от недостатка людского тепла кровать.

– Их же трое вроде было? – спросил Леша, вновь с удивлением показывая на кровать. – Две с улицы и девчонка гоу-гоу.

– Типа стриптизерша?

– Почти. Да не в том дело.

– Ушла одна, – ответил Витя, зевнув. – Ей сегодня ГИА сдавать.

– Что?! – не поверил своим ушам Вершинин и, вытаращив глаза, взглянул на друга.

Тот добродушно пояснил:

– Г-И-А, – проговорил он по буквам. – Это для девятых классов. У нас ЕГЭ, а у них ГИА. Ты, видимо, весь девятый класс у нас прогулял.

«Нет-нет, Витя! Подкупил всех ящиком коньяка», – подумал тут же мажор, но ответил иначе:

– Блять! – протянул Вершинин и взялся за голову, не поверив, что умудрился натянуть девятиклассницу. – Они же выглядят лет на 20! – удивился Леша, но вскоре успокоился. – Надеюсь, она тут больше не появится.

– А что же с этими делать? – спросил Ретинский.

Вершинин ответил с задором:

– Что надо, ты с ними уже сделал. Теперь осталось дождаться их пробуждения, а потом как можно галантнее попросить их уйти. Но если они до этого будут восклицать, какие мы хорошие, благодарить нас за ночь, то будем растягивать удовольствие, – смакуя каждое свое слово, говорил Алексей Вершинин.

Тут, услышав разговоры пацанов, проснулись две оставшиеся дамы, составившие компанию нашим героям и развлекавшие их всю ночь напролет. Вчерашняя танцовщица, спросонья прищурив левый глаз от света из окна и приподнимая рукой свои длинные осветленные волосы, спросила:

– А что это вы не спите?

– Зарядка! – сморозил Витек. При этом надо было видеть удивленное выражение лица стоящего рядом Лехи.

Девушка гоу-гоу осмотрела их с головы до ног и спросила:

– Хм! В одних трусах? – пацаны тут же опустили головы и убедились, что они стоят посреди комнаты почти вплотную друг к другу в одних трусах. – Сексуально, – дала свою оценку неутомимая танцовщица, встала с кровати, неуклюже прикрывая свое обнаженное тело одеялом.

В таком виде она юркнула в ванную, преждевременно спросив, где здесь можно принять душ. Вторая же девушка, не вставая с постели, только ужасалась своим видом в зеркале, особенно растрепанной прической: вечером ее волосы были как-то по-особенному заплетены в косичку. Теперь всему этому пришел конец. После того как стало ясно, что с прической и опухшим видом ничего дельного сейчас не сделать, она долго искала свои шмотки по всему дому. Пацаны же не сдвигались с места.

Через несколько минут две ночные гостьи уже прощались с Ретинским и Вершининым.

– Спасибо за вечер, мальчики, – говорила танцовщица. Вторая девчонка была немного сконфужена всем произошедшим, поэтому предпочла помалкивать, а экзотической танцовщице было, видимо, не привыкать к подобным ситуациям. Как-то же привыкла, что куча мужских глаз не отрываясь пялятся на нее, столпившись вокруг, к тому же еще и фантазируют всякую похоть.

Тут Витек решил высказаться первый:

– У-у-у, он был жуткий.

После этой фразы Алексей нанес Вите удар локтем по животу, чтобы тот фильтровал базар, и поспешил добавить:

– Это он так шутит, – неестественно улыбнулся Вершинин. – Все было классно! Круто! Офигенно! Просто превосходно! Я на седьмом небе! – он даже немного закатил глаза.

Танцовщица приблизилась к Вершинину и совершенно неожиданно для остальных присутствующих медленно облизнула его лицо от щек до лба. Витек изумленно вытаращил глаза. Через секунду девушка впилась в губы Вершинина. Оба слились в последнем страстном и продолжительном поцелуе. Потом она вдобавок ко всему еще и поставила засос ему на шее, погладив мальца по голове. Увидев царапины на его спине, автором которых была она, девушка, танцующая в злополучном ночном клубе, неслышно охнула и мысленно пожалела мажора, попавшего под ее горячую руку. «Хотя он ведь сам виноват», – подумала она и улыбнулась.

– Ах, Алекс, Алекс! Я тоже на седьмом небе. Вместе с тобой. Все-таки я так и знала, что ты еще тот маленький сорванец, – потрепала она его по щечке и отошла, оглядывая его голый торс с желанием повторить события ушедшей ночи. – До новых встреч.

– Конечно же, беспредельщица моя, – подмигнул ей Вершинин.

Вторая девушка была немногословна – она подошла к Витьку, легонько похлопала его по мускулистой груди, опустила глаза и сказала:

– Ну ты звони, если что.

– Хорошо, Иришка, так и сделаю, – тихо произнес Витя – создалось впечатление, что они друг друга стесняются или что-то от остальных скрывают. На фоне Ретинского его половая партнерша казалась лилипуткой.

Девушки, получив дозу положительных эмоций и запретных воспоминаний за эту бессонную летнюю ночь, величаво удалились.

Вершинин состряпал омерзительно-удивленное лицо и через силу спросил с долгими пробелами меж словами:

– Ее… Ириной… зовут?

– Да, – тихо сказал Витя и тут же поинтересовался. – А стриптизершу твою как звать?

Тут Алексей внезапно осознал, что не знает даже имени той, с которой развлекался первую половину ночи и спал всю вторую ее половину. «Вот это, блять, высший пилотаж!» – признался он сам себе.

– А я и не знаю, – совершенно спокойно ответил он. – Что стоишь-то? Отвори гостьям калитку, – повелительно произнес Вершинин, и Витек бросился провожать девушек.

Сам хозяин, прежде чем отправиться на кухню за опохмелкой, пошел в душ, чтобы смыть с себя все, что прилипло к нему за минувшую ночь. Витек, вернувшись с улицы, проделал то же самое. Столовая в доме родителей Леши была весьма уютна, но немного тесновата, наверное, из-за обилия стульев, расставленных у стен, и массивного стола. Кухонная зона была оборудована по последнему слову техники. Однако любимым местом Вершинина (как младшего, так и старшего) была барная стойка. Она была просто кладовой напитков различного рода, алкогольных и безалкогольных, а также любых ингредиентов, чтобы быстренько сварганить какой-нибудь коктейль. Именно к этой стойке и пошел Алексей.

Найдя бутылку ароматного виски, Вершинин мигом наполнил бокал и смаковал буквально каждый глоточек этого напитка – он чувствовал, как вискарь нежно обволакивал горло и согревал сердце. Но, услышав, как из душа выходит Ретинский, что-то бормоча себе под нос, Вершинин спрятал бокал в ящик и прикинулся, что делает себе и ему легкий безалкогольный коктейль.

В кухню вошел Витек, вытирая свои коротенькие волосы большим полотенцем. Как и Леша, Ретинский не удосужился надеть ничего кроме трусов. Витя обрадовался, когда увидел, чем занимается Вершинин, и решил поддержать его благое занятие разговором:

– Слушай, я и не знал, что ты на шпагат садишься. Ночью сегодня видел и офигел просто.

– Боже, что творится, – удивился Алексей. Одновременно он восхитился своими возможностями, шуруя по разным чашечкам и бутылочкам. – Я садился последний раз лет 100 назад, и то потом горничная штаны зашивала, – усмехнулся он. Тем временем Витек покорно ждал, когда его порция холодненького будет готова. – Что ты еще хочешь мне рассказать по поводу вчерашнего? – спросил Алексей, желая повторно посмеяться или удивиться какому-либо событию прошлой ночи. Он знал, что откровение со шпагатом далеко не единственное.

Выпив стаканчик наспех сделанного Вершининым коктейля, название которого Витек не знал, а Вершинин не помнил, Ретинский задал глупый вопрос, который одновременно развеселил и озадачил Лешу:

– Мы их трахнули?

– Нет, блин! Что за глупые вопросы?! – изумился Вершинин. – Приехали мы сюда с клуба страшилки рассказывать… и от темноты да страха они к нам в кровать и залезли. Конечно же, выебали! Как без этого – в моем доме девушкам без этого никак, – они оба громко засмеялись, – хотя сейчас я посмотрю, – он натянул двумя пальцами резинку на своих облегающих трусах – она шлепнула его по поясу.

Леша взлетел наверх, в пустую спальню, и, зная своего друга, сразу же заглянул под кровать. Там он обнаружил пару пустых бутылок, опустошенную и раздавленную, вероятно, рукой пачку презервативов и сами использованные контрацептивы в количестве нескольких штук.

– Всю ночь нас благодарили! – крикнул Вершинин. Через пару секунд в комнате оказался сам Витек. Алексей возмутился такой нечистоплотностью в доме и заявил. – Сколько раз просить тебя не бросать гандоны, где попало?

На это Виктор, улыбаясь, ответил:

– Ты должен меня понять: тогда было вообще не до этого, – оправдывался Витек, а мажор ради смеха прихватил с собой пластмассовую трубочку для напитков, аккуратненько подцепил ей один из контрацептивов и внезапно метнул его в сторону Витька, а тот на огорчение Вершинина успел увернуться. Но даже из-за этого Алексей уже катался по полу от смеха, а Витя с омерзением рассматривал свою ладонь, на которую, как ему показалось, пришелся основный удар.

Захлебываясь со смеху, Вершинин пытался говорить:

– Чего ты нос-то воротишь, а?! Наверняка твоих рук дело! И вообще – что естественно, то не безобразно.

– Да пошел ты! Хватит ржать! – повелительно сказал Витек, но Вершинин никоем образом не среагировал на его команду.

Когда Алексей наконец успокоился, Ретинский решил не давать ему повода снова поднять его на смех. Они спустились вниз и вновь сели на кухне. «Больше, урод, мусорить в чужом доме не будешь», – подумал Вершинин, а его взгляд сообщил это Ретинскому. Тот почувствовал себя неловко, поэтому всеми силами пытался скрасить обстановку:

– Ты взял телефон у той рыженькой с кудряшками, которая смылась раньше всех? – спросил Витя как ни в чем не бывало.

– Да не связывался бы ты с этими девятиклассницами – это до добра не доведет. Ладно, так уж и быть, сейчас гляну, – сказал Леша и полез в телефонную книжку своего «Айфона» и тут же наткнулся на сообщение о пропущенном звонке. Увидев его, Вершинин сделал глуповато-задумчивую физиономию, наполовину закрыв левый глаз, будто прицеливался. Только он хотел набрать этот номер, как Витя вновь прервал его:

– Странно, – произнес он, сидя на высоком стуле у стойки с задумчивым видом, словно древнегреческая статуя.

– Что странно? – спросил Алексей и отвлекся от телефона, повернувшись к другу. – Что мы очнулись сегодня так рано? Так это ничего страшного, не переживай… из-за школы, чтоб ее!

– Нет, – отрезал Ретинский, – не в этом дело. Почему мы всегда по пьяни приезжаем на хату к твоим предкам, а не к тебе?

Вершинин задумался:

– Хм, – фыркнул он. – Не знаю. С детства приучен, наверно. Да и ничего страшного: родаки привыкли, – сказал Леша, попивая холодный коктейль из большого стакана с долькой лимона на краешке и расхаживая вокруг, любуясь домом, раскидывая руки врозь, как бы показывая своему другу волю, свободу, простор, роскошь и богатство. И тут он торжественно заявил. – Двери этого дома, – хвастливо и гордо говорил он, – всегда для меня открыты, как и для моих предков открыты двери моей квартиры!

Конечно же, здесь он слукавил, чтобы произвести впечатление на Витю Ретинского, который зачарованно слушал его, наблюдал за величественными движениями господина-хвастуна. За всю свою жизнь Вершинин ни копейки денег не заработал – все было куплено родителями. Алексей воспринимал это, как некие дары в его адрес. За то, что он есть на этом свете и радует предков своим существованием. Неслыханная наглость.

Витек уже давно чуял аромат виски, витающий по комнате и источающийся от Вершинина, долго не решался открыть рот, но потом все-таки выдал:

– Мне бы хоть опохмелиться предложил, жадина! А то дел сегодня куча – боюсь, шея сломается.

– Ага, знаю я твои дела! – нагло налетел на него Вершинин, решив отказать, но потом подумал, что так будет нечестно. – Ладно, бедолага, имел ночью двух баб сразу, умаялся, бедный. Так уж и быть. В шкафчике под столом возьми, – Алексей указал на приоткрытую дверь отцовского кабинета, через которую виднелся письменный стол, полный всяческих бумаг, аккуратно разложенных по стопкам. Окна в кабинете были плотно зашторены; из коридора также было видно пару кресел, журнальный столик и огромный книжный шкаф. Витек побежал туда, а хитрожопый Вершинин достал из стойки недопитый бокал виски и залпом залил в себя остатки напитка.