Колючий иней

Как ни странно, сейчас холод работал на меня, отвлекая и остужая горевшую спину. И я подалась ему навстречу, сильнее вжимаясь грудью в каменную глыбу. Пусть он поглотит меня целиком.

Третий удар был ожидаемым, и оттого чуточку терпимее. Я в упор смотрела на Линду и с удовольствием наблюдала, как ее улыбка становится не такой радостной. Каждый удар отражался в моем убийственном взгляде и обещал ей вернуть его. Толпа молчала, наверное, ожидая другого представления. Хотели зрелища с криками и слезами? И я едва ухмыльнулась в перерывах между ударами.

Маквел стоял хмурый, и я видела, как он переживает. Стало чуточку приятно. Разумом я понимала его поведение, но от этого было не легче. Конечно, он мог провести более тщательное расследование и помочь мне. Но не стал. Не захотел переубеждать Дом в моей невиновности, когда благодаря длинным языкам женщин все люди в нем уверились в обратном.

Но меня удивила реакция Ликха. Он был странно напряжен: губы плотно сжаты, а кулак каждый раз сжимался в момент удара по моей спине. Неужели тоже переживает? Или эта картина вызывает у него другие чувства? Сложно было понять. Попыталась присмотреться, но сильный удар выкинул из головы все мысли.

А следующий уже не дал и шанса думать о чем-то другом, кроме обжигающей боли. Потом следующий удар, а после еще и еще. Я почувствовала, как лопнула кожа и кровь из раны затекает под пояс. Она бежала теплой струйкой, быстро остывая и неприятно охлаждая поясницу.

Когда на спине отпечатался последний удар плети, я была в полуобморочном состоянии, но зубы оставались плотно сцепленными на деревяшке. Мужчинам пришлось с силой вырывать ее у меня изо рта.

В полном молчании меня отвязали и, таща под руки, увели с площади. Сама я идти была не в состоянии. Завели в холодное помещение с решетчатой дверью, выходящей прямо на улицу, и уложили на живот. Один мужчина остался и что-то спросил, но я не могла разобрать слов, балансируя на грани обморока. Спину обмыли, намазали липкой мазью и прижали тканью. Сверху накинули шерстяное одеяло и оставили одну. Лязгнул засов, и в этот момент я поняла, что мое верное сознание, державшееся до самого конца, покидает меня.

Очнулась от жуткого холода. Он проникал в каждую клеточку тела, заставляя дрожать и стучать зубами. Шевельнулась и тут же застонала от нахлынувшей боли. Приложив усилия, встала и ощупала спину. Ее пересекали вздувшиеся рубцы, а в нескольких местах, куда удар пришелся не единожды, кожа была рассечена и запачкана запекшейся кровью.

Морщась от боли, достала упаковку с гейлриксом и, стараясь экономить, нанесла средство на самые болезненные участки. Это поможет ранам быстро затянуться. Жаль, его слишком мало, останутся шрамы. Но зато через пару дней они уже превратятся в плотные рубцы. Хватило не на все, но и это принесло огромное облегчение.

На полу заметила свою куртку и, прикрыв раны тряпкой, надела ее. Спрятала пустую упаковку чудодейственной мази в карман и села на кровати, укутавшись в одеяло. Я могла думать только о том, как отомстить Линде. В голове крутились такие кровожадные мысли, которые никогда раньше меня не посещали.

Немного успокоившись, я стала размышлять о своей дальнейшей жизни. Неужели я действительно надеялась отсиживаться за спиной Мака? Сегодня был лишь один пример того, когда он не сможет или не захочет мне помочь. А что будет со мной, если с ним что-то случится? В кого я превращусь? Снова буду искать мужчину, чтобы прятаться у него за спиной?

А что он запросит взамен? Понятно, что. Теперь я этого не боялась. Если раньше имела глупые мечты, что все должно происходить только по любви, то сейчас уже смирилась с тем, что отныне для меня это недоступная роскошь. Да и не всегда любовь бывает нужна. Стоит только вспомнить, где я оказалась, благодаря ей. Поэтому идет она куда подальше. И мужчины все тоже.

Мне самой нужно меняться. Похоже, сидеть тихо и не высовываться не лучшая стратегия. Тогда каждая мерзкая преступница сможет пинать и подставлять меня, думая, что останется безнаказанной. Кто они такие, чтобы так поступать со мной?

Я не какая-нибудь шваль с обочины дороги, а дочь своих родителей, достойнейших людей. И один из лучших специалистов в своей области. Вернее, могла бы им стать, если бы не была такой влюбленной идиоткой. Но это не делало меня глупее. Никому не позволю безнаказанно портить мою и так испоганенную жизнь. Ну или меня прирежут за углом. Да лучше уж так, чем быть куклой для избиения.

Это была самая тяжелая ночь в моей жизни. Злость, боль, холод и желание действовать разрывали меня на части. О том, чтобы поспать, не могло быть и речи. Я ходила из угла в угол, превозмогая боль и стараясь согреться. Но когда за мной пришли, не спешила выбегать наружу, а терпеливо ждала, когда откроют дверь. Вышла спокойно и медленно, не выдавая боли, терзавшей меня.

Раннее утро, как всегда, было туманным, но мне казалось, что даже воздух стал пахнуть по-другому. Более ярко и свежо. Я шла за своим сопровождающим, стараясь не кривиться от боли и унять головокружение. Только бы не упасть. Хотя гейлрикс и неплохо затянул раны, но они при любом неаккуратном движении могли разойтись. Поэтому я шла осторожно, пытаясь при этом сохранить лицо. Они не увидят ни одной болезненной гримасы.

Мы вошли в заполненную людьми столовую. Здесь явно были не все, возможно, у кого-то нашлись дела и поважнее моих извинений. То, что меня ведут именно за этим, я поняла сразу.

Маквела заметила издалека. Он не спускал с меня внимательного взгляда, пока я шла к нему. На краткий миг мне почудилось, что он даже ободряюще улыбнулся в свою бороду, а затем сказал:

– Ты знаешь, что делать.

Молча кивнула и с трудом забралась на скамью. Хочу смотреть на всех свысока. Один шрам лопнул, и острая резь на мгновенье застелила глаза дымкой боли. Сжала зубы и постаралась спрятать лицо, но заметила насмешливый взгляд карих глаз Ликха, сидевшего за столом. К черту его! Пусть все катятся куда подальше! Они что, думают, я действительно буду сейчас извиняться за то, чего не делала? Распрямившись во весь рост, громко и четко произнесла:

– Приветствую всех жителей Дома. Мне жаль, если я не оправдала чьих-то ожиданий, – взгляд зацепился за торжествующую улыбку Линды, стоявшей в толпе. И я зло процедила: – И не беспокойтесь, я многое осознала.

Не вслушиваясь в ответную реакцию, спустилась на пол. Мак недовольно нахмурился, но громко произнес:

– Мы принимаем эти извинения. Ты отбыла свое наказание и чиста перед всеми нами.

В ответ раздались редкие хлопки. Похоже, все закончилось благополучно. Люди начали расходиться, возвращаясь к своим делам. Мой взгляд снова скользнул по лицу Ликха. Скрестив руки на груди, он сидел и, хищно улыбаясь, смотрел на меня, а в глазах горел странный огонек. Стало неприятно.

– Мак, я могу идти? Приведу себя в порядок и пойду в мастерскую, – сказала я тихо.

– До отъезда отдыхай. Но сходи к швеям и убедись, что твой наряд готов. Через два дня мы отправляемся на Совет. Осилишь поездку?

– Разумеется! Буду в лучшей форме, – быстро ответила я.

А внутри растеклось тепло от предвкушения ярости Линды. Она наверняка рассчитывала сделать меня непригодной для поездки. Выкуси, дрянь! Развернулась и, зло улыбаясь, поспешила к выходу.

Когда добралась до своей комнаты, энергии поубавилось и спина заболела с новой силой. На кровати обнаружила несколько упаковок с местными лекарствами и инструкцию. Надо же, позаботился. Снова вспыхнула обида на Маквела. Но лекарства приняла. В этом случае гордость не лучший советчик.

Лежа на животе, я постанывала от боли и старалась забыться в коротком сне. Укутавшись во все теплое, я отгоняла слезы обиды и безнадежности, но вскоре сон взял свое и я уснула.

Меня ласково гладили по голове и утешали, нашептывая слова поддержки. Я понимала, что это не реальность, но чувства были такими сильными, что мне хотелось тянуться к их источнику. Он с радостью принимал меня и окутывал умиротворением. И я открывала душу для него, поглощая и впитывая бесценные дары целиком. Хотелось прошептать «спасибо» невидимому утешителю, но он, словно стесняясь, не спешил показываться.

Странный сон, наполнивший меня силой. Я долго нежилась в его послевкусии и не спешила выбираться из кровати. Но пришлось. Я обещала Маку сходить к швеям. С трудом поднялась и собравшись с силами вышла из комнаты.

Ориентировалась в Доме я уже хорошо и довольно быстро их нашла. Я уже была у них, когда они снимали с меня мерки, не забыв при этом уколоть несколько раз толстыми иголками. Тогда я поняла, что и здесь подруг мне не видать. Линда крепко держала в узде всех местных женщин. Дрянь.

При воспоминании о ней у меня еще сильнее заболела спина и накатила ярость. Поэтому к швеям я вошла, не постучавшись, и с порога рявкнула:

– Моя одежда на Совет готова?

Любезничать ни с одной из них я не собиралась. И если что-то не успели, то это их проблемы. В помещении, где все стены были обвиты светящимися растениями, а также стояло много емкостей с дополнительным освещением, сейчас находилось не больше десятка женщин. И все вздрогнули от неожиданности, но, когда увидели меня, выдохнули и принялись за свои дела. Похоже, меня бойкотировали. Хорошо.

– Значит, вы решили, что я могу ехать на Совет и в таком виде? – произнесла я громко и еще раз обвела их мрачным взглядом. – Я передам ваше решение Маквелу.

И я развернулась, чтобы выйти, но, как и ожидалось, меня тут же окликнули. Одна из женщин поспешила ко мне.

– Мы не знали. Нам сказали, что, как и планировалось, на Совет поедет Линда. И мы…

– Вы ошиблись, – перебила я швею. Развернулась к ней и смерила презрительным взглядом. – Еду я. Одежда готова?

– Нет, мы не знали, – снова залепетала женщина.

– Чего вы не знали? Кто вам сказал, что Маквел изменил решение и я не поеду? – строгим тоном спросила я.

Ответом мне было молчание. Прикрывают Линду, значит. Ладно. Посмотрим, насколько они ей верны.

– Как тебя зовут? – спросила я, обращаясь к стоящей рядом женщине.

– Моника, – ответила она тихо.

– Значит, это ты, Моника, приняла такое решение. Я передам его Маквелу.

И снова отвернулась, делая вид, что ухожу. Крепкая рука вцепилась мне в одежду.

– Нет, не нужно. Это Линда сказала нам, чтобы мы не прикасались к ее наряду. Она утверждала, что поедет на Совет.

– И с каких пор швеи слушаются кухарку? – зло сузив глаза, спросила я, обводя всех холодным взглядом.

– Но она, она ведь… – снова попыталась оправдаться Моника.

– Ее место на кухне, и она никакого отношения к управлению Домом не имеет. Если вы забыли, то это дело Маквела. Его приказы вы должны выполнять, а не поварихи. Вам ясно?

Женщины опустили глаза. От их былой спеси не осталось и следа. Все понимали, что я могу не просто передать все Маквелу, но еще и приукрасить.

– Значит так, – строго сказала я. – Если еще раз услышу, что кто-то из вас выполняет приказы кухарки, а не управляющей Огхи или лично Маквела, то очень постараюсь, чтобы это стало известно. А сейчас займитесь моим нарядом. Я приду утром, и если он будет не готов, то поименно назову тех, кто в этом виноват. И чтобы все было сделано идеально.

– Но мы не успеем, – запричитала Моника.

– У вас вся ночь впереди, – бросила я и вышла.

Конечно, до отъезда были еще целый день, но они должны заплатить за то, что выбрали не ту сторону. Я направилась к себе, стараясь не оценивать свои поступки. Да, была груба, да, пустилась на шантаж и воспользовалась именем Маквела. К черту все! Пора прекращать быть милой девочкой. Если уж так решила, то должна иметь силы переступать через часть своих принципов, явно сейчас лишних.

Следующие сутки я провела в кровати, пытаясь привести себя в чувство. Я лучше сдохну, чем позволю этой гадине добиться своего. Смогла встать, лишь когда портнихи принесли наряд и молча надели его на меня для примерки. Сидел он идеально, жаль, не было зеркала, чтобы полюбоваться. Но в завистливых глазах женщин я и так прочитала ответ. Довольно улыбнулась, представляя, как они будут рассказывать об этом Линде.

Поздно вечером даже смогла посетить баню, которую истопили специально для меня. Наконец-то я смогла помыться не в полуостывшем помещении, а в горячей бане. И хотя удовольствия от этого я не получила: шрамы доставляли сильный дискомфорт, но это того стоило. Теперь я не буду никого ждать и всегда буду первая. Пусть остальные стоят в очереди.

К утру мне стало гораздо лучше, и на Совет я собиралась особенно тщательно. Результатом осталась довольна. Давно не видевшие свободы волосы сияли, словно серебро, когда я провела по ним щеткой не одну сотню раз. Сапожки были немного велики, но зато шубка села неплохо. Ее серебристый цвет гармонировал с горящими голубыми глазами и блестящими волосами.

Одевшись, направилась в комнаты к Маквелу и, тихонько постучавшись, зашла внутрь. Он тоже приоделся и выглядел весьма представительно. Завидев меня, широко улыбнулся, а затем восхищенно присвистнул.

– Я ослеп!

– Не переживай, я буду твоим поводырем, – ответила я со смехом.

– Тогда я спокоен. Прошу.

И он подал мне согнутую в локте руку.

– Благодарю, – вежливо ответила я, принимая ее.

Мы так и шли по коридору, весело о чем-то разговаривая. А выйдя на улицу, я увидела остальных членов нашей компании. Все одеты лучше обычного, тщательно причесаны и умыты. Они не отрывали восхищенного взгляда от меня, особенно Ликх. Его рот даже слегка приоткрылся в удивлении, а горящие жадным огнем глаза не отрывались от моих блестящих волос.

Стало так приятно. Оказывается, где бы ни находилась женщина, ей везде будет по душе мужское восхищение. И я всем лучезарно улыбнулась, наблюдая их довольные лица, и мы направились к морю.

Обернувшись, я заметила Линду, стоявшую в стороне. На ее лице застыла маска ярости. И я с наслаждением ей улыбнулась, надменно вскинув голову, еще крепче взялась за локоть Мака и звонко рассмеялась какой-то его шутке. На душе потеплело, и я смело посмотрела на раскинувшееся море, где плавно покачивались два корабля.

Глава 9

Севал

Опять ни звезды. Лежа на дне мерно покачивающейся лодки, я пристально вглядывался в затянутое небо. За те восемь лет, что я здесь нахожусь, ни разу их не видел. Вверху все скрыто серой завесой, мерцающей ночью неярким светом. На Махрэне небо совсем другое. Оно усыпано миллионами звезд, и я мог часами любоваться ими, пытаясь различить самые крошечные.

Сминая преграды, которые я строил много лет, в голову ворвались непрошеные воспоминания. Им всегда это удается с легкостью. Иногда они приятные и не хочется их прогонять. А порой такие, что скребут по сердцу и тело начинает трансформироваться. И только огромными усилиями я могу себя остановить. Как же тяжело без препаратов.

Находясь на планете без них, я уже устал проводить обратное превращение, весьма болезненное. Если превращаться в зверя получается без боли из-за адреналина в крови, то обратный процесс – еще то удовольствие. Иногда он может занимать и несколько дней. Поэтому я никогда не спешил его заканчивать. Зачем, если в любой момент могу снова стать полу-зверем?

Опустил руку в воду и зацепил звериными когтями пучок водорослей. Поднял и засмотрелся. Как на такой серой и промозглой с виду планете может расти эта красота? Они скользили и переливались в руке, словно струи дождя на моей родине. Размял их пальцами и еще некоторое время любовался мягким серебристым светом, окутывающим руку, а вернее лапу.

Приподнялся и посмотрел на Асту. Та уверенно плыла по озеру и тянула на шлейке лодку, в которой прохлаждался я. Сейчас она опять ненадолго станет серебристой и будет фырчать, высказывая свое недовольство ночными прогулками.

В последнее время мы с ней часто их совершаем. Но это не праздное гулянье, а скорее жизненная необходимость. Я пытался ей это втолковать, но она стала вредной и глухой к моим разъяснениям. Наверное, материнство ее так изменило. Два малыша ждут дома, пока она тут совершает тайные заплывы на территорию Маквела. Прекрасное животное. Единственное существо на планете, которое мне дорого. Хотя нет, есть еще Миро.

Я нашел его семь лет назад. Вернее, он сам пришел. Обитая на планете уже почти год, я блуждал по лесу, ведя жизнь одиночки и не выходя из полузвериного состояния. Мало кто решался ко мне приблизиться. А он не побоялся. Подошел и попросил еды. Десятилетний ребенок, трясущийся от холода. Тощий, грязный и еле державшийся на ногах.

Во мне тогда что-то сломалось. Он заставил меня выбраться из скорлупы боли, которую я в себе лелеял. Помог отбросить раздирающие душу воспоминания, зарыть их так глубоко, чтобы они вросли в меня и никогда больше не всплывали.

Не помня ни отца, ни матери, Миро остался со мной. Я узнал от него о планете и расстановке сил. Сопоставил с теми немногими сведениями, которыми обладал сам, и принял решение. Не сразу. Оно пришло неожиданно и казалось чем-то невозможным. Наполнило мою жизнь смыслом и дало цель, ради которой стоило продолжать эту никчемную жизнь.

Лодка дернулась, и Асту начала выбираться. Действуя бесшумно, я отцепил шлейку и затащил лодку на берег, спрятав ее за камнями. Подождал, пока Асту отряхнется, и сел на нее. Передвигаясь тихо и медленно, мы оба прислушивались к ночным звукам, не желая встречаться с постовыми. Вскоре достигли места, дальше которого ей было опасно идти, и я спешился. Приказав Асту ждать, сам двинулся в сторону лагеря Маквела.

Мой осведомитель донес, что им удалось соорудить и запустить паровой насос. Они уже освободили шахту и продолжили в ней работы. Чертов Маквел! Незачем ему рыть дальше. Есть небольшая вероятность, что он копает совсем рядом. Еще рано. Никто не должен знать. Но этот старик отличается поразительным упрямством. И если уж решил добывать руду, то никакая сила его не остановит.

Придется ускоряться и готовиться к захвату его клана. А это будет ох как непросто. Он тут окопался так, что без больших потерь и не подобраться. Ничего, справлюсь. Остоса и Чуна я уже подмял под себя, а они были не менее неприступны, чем он. Конечно, не так многочисленны, да и воины у них похуже. У Маквела дела обстоят гораздо лучше. Люди у него, в большинстве своем, с такими промытыми мозгами, что за Дом будут стоять до конца. А Ликх наверняка сумел их подготовить. Бывшие военные – лучшее приобретение любого клана. Так же, как и механики с врачами.

Только вот они здесь редкость. И по непонятным мне причинам всегда сосредоточиваются в руках этого везучего ублюдка Маквела. У него был уже толковый механик. А сейчас источник сообщил, что появился еще один. Маквел не дурак и усиленно его скрывает. Знает, что могут переманить.

С каким бы удовольствием я это сделал. Хоть немного бы отомстил за ту девчонку. При воспоминании о том, как этот кшарк украл ее у меня, я непроизвольно зарычал и почувствовал, что клыки снова вылезли на пару миллиметров.

Она врезалась мне в память, я никак не мог ее забыть. Жалел, что не уследил. Как же я злился, когда понял, что она сбежала, а вездесущий Маквел ее перехватил. Несколько дней пытался отделаться от ее запаха, но он словно въелся в меня и преследовал еще долго. И шапку ее все никак не решусь выкинуть, храню до сих пор. Только зачем?

Та красавица для меня потеряна. Следует выбросить ее из головы. Теперь она принадлежит Маквелу, а мне не нужна девка после него. Как-нибудь переживу. Но эта дрянь забрала с собой куртку, в которой находилась самая ценная для меня вещь на этой планете.

Единственное, что я сумел взять с собой, буквально врастив в руку, когда возвращался к человеческому виду. Сам виноват. Отдал куртку, не подумав, поддавшись порыву жалости. А теперь моя вещь в руках Маквела. Или, может, ее еще не нашли? Когда захвачу этот поганый Дом, верну свое сокровище.

Незаметной тенью проскользив к шахте, я двинулся в направлении паровой машины. Пристально рассмотрел ее со всех сторон. Похоже, она действительно работает, значит, источник не врал и придется спешить. Обошел кругом и, не придумав, как вывести ее из строя и при этом не нашуметь, собрался уже уходить, когда нос уловил знакомый аромат.

Ее запах! Принюхался, пытаясь найти источник, но он расползался повсюду и, казалось, был везде: на инструментах, котле и даже на промасленной тряпке, валявшейся у стены. Нахлынули воспоминания, как ее холодный носик уткнулся мне в шею, а сердце бежало вскачь, вторя моему. Возникло непреодолимое желание увидеть ее и рассмотреть получше. Узнать, кто она такая и почему находится здесь. Внутренний голос мне говорил, что ей не место на этой планете.

Вынырнул из странного наваждения и постарался выбросить из головы незнакомку. Осторожно минуя патрули, незаметно прокрался к своему вану. И вскоре, так никем и не замеченные, мы покинули территорию Маквела и направились к озеру.

Лежа в лодке, я размышлял над тем, как мне выдавить Маквела из его гнезда. По-хорошему, нужно бы его по-тихому убить и, пока Дом будет без идейного лидера, захватить клан. Но как к нему подобраться? Осторожный старик. Я уже пробовал, чуть не попался. Может, на Совете, который будет через несколько дней? Придется нарушить договор о ненападении, существующий много лет. К черту его! К чему мне эти правила, если я хочу, чтобы их и вовсе не осталось?

Глава 10

Ринора

На небольшой корабль мы взошли немногочисленной группой. Гребцы и визитеры на Совет. Обернувшись, чтобы взглянуть на Дом со стороны моря, я заметила, как за нами из бухты вышло еще одно судно. Оно двигались на расстоянии, и я бы не придала ему значения, но внимательный взгляд Ликха, не отрываясь, следил за его движением. Интересно, это наша охрана? Или они осмелятся на нем напасть на Севала?

Из книг я знала, что Совет посещают без оружия. Вану также оставляют на территории кланов. А кроме того заключают договор о ненападении. Помню, как мне стало смешно от этого факта. Кому в голову пришла настолько глупая идея устанавливать среди преступников правила чести? Но весьма удивилась, прочитав, что за прошедшие годы их неукоснительно соблюдали. Может, действительно, люди на планете исправляются и становятся чуть лучше? Хотелось бы в это верить.

Стоя в стороне ото всех, я рассматривала удаляющийся берег. Небольшие размеры судна позволяли мне слышать негромкий разговор Маквела и Ликха. Находясь неподалеку, они, похоже, и не считали нужным от меня что-то скрывать. Голос Ликха звучал собранно и четко:

– Соркид с командой будет ждать начала Совета. После со спущенным флагом подойдет к кораблю сопровождения Севала, ликвидирует его команду и останется ждать его.

– Хорошо, – кивнул Маквел. – Ты должен понимать: если они провалятся, начнется война.

– Она и так начнется, – зло процедил Ликх. – У нас же есть шанс ее избежать, убив их главаря.

– На место Севала придет кто-то другой. Это лишь отсрочка, – философски ответил Мак и, тут же сменив тон, задал неожиданный вопрос: – Ты мне лучше скажи, известно ли, сколько детей пропало в других кланах.

Ликх нахмурился и зло поджал губы.

– Сведения не точные, но у Викара исчезли несколько беременных женщин и почти все младенцы. От Харко у меня нет известий, но у него вряд ли найдутся способные родить. Сам знаешь. У Севала тоже исчезли несколько младенцев, – он ненадолго замолчал, а потом как-то растерянно спросил: – Мак, что за дичь происходит? Кому понадобились дети?

– Вот это мне бы тоже хотелось обсудить на Совете, – задумчиво произнес Маквел.

Я беззастенчиво подслушивала, и новость о детях меня изумила. Малышей я здесь еще не встречала. И неудивительно: рожать было практически некому. Женщинам перед отправкой сюда на добровольной основе вкалывали блокаторы, и я не была исключением. Редко находились такие, кто не соглашался. Но иногда лекарства давали сбой, и тогда здесь рождались малыши. Но зачем кому-то их похищать? Мороз прошелся по коже от мысли, что завелся сумасшедший, крадущий детей.

Ликх явно был раздражен. Он зло сплюнул за борт и вдруг резко поднял цепкий взгляд на меня. Быстро опустила глаза, стараясь не показывать интереса к их разговору. Этот тип пугает меня до жути. А его странное ко мне отношение сбивает с толку. То ругает, то переживает за меня и непонятно улыбается, или вот как сейчас пронзает насквозь своими темными глазами.

Непроизвольно передернула плечами, пытаясь скрыть страх. И тут же потерла их, делая вид, что продрогла. Он не спеша подошел и заговорил подозрительно мягким голосом:

– Замерзла?

– Немного, – натянуто ответила я.

Что ему нужно? Пусть лучше с Маквелом обсуждает коварные планы по расправе над Севалом. Но вместо этого он легонько приобнял меня за плечи и растер их своими большими ладонями. Стало совсем не по себе.

Он никогда так раньше не делал. Почему сейчас? Его руки коснулись моих волос и медленно пропустили их сквозь пальцы. Я сделала попытку освободиться, и тут до нас донесся голос Маквела, в котором сквозила неприкрытая угроза: