Странники ночи 2. Магия мёртвых

Вик перевёл дух, к его удивлению нападение они отбили. В траве продолжали двигаться останки мертвецов, куда-то ползли, не имея возможности вскочить на ноги и продолжить бой. Вистольцу очень не нравилось, что они движутся все в одном направлении – туда, где было большинство. Он невольно попятился, быстро осмотрелся, пытаясь понять, куда делись дети. Он очень надеялся, что они уже в лесу, но его надежды не оправдались, когда взгляд наткнулся на Кима, сидящего в траве, рядом с ним находились его сёстры.

Вик зашагал к ним, проклиная упрямство тинасца. Причина задержки была очевидной, они просто не смогли поднять и нести Лирту, а в этом паническом бегстве им никто не помог, поэтому они остались на месте. Он не знал, как бы поступил сам на месте парня, когда-то ради безопасности семьи его решением стало добровольное изгнание в чужой, неведомый мир. Без надежды на возвращение. А перед Кимом стоял более страшный выбор – жизнь сестёр и его собственная или сохранение призрачного шанса на спасение Лирты. Но он даже не пытался делать этот выбор, он хотел, чтобы выжили все.

– Как она? – спросил Вик. Голова женщины лежала у парня на коленях, вокруг их группы расходился энергетическими разрядами магический щит. Ким поднял на него взгляд и покачал головой.

– Всё закончилось?

– Всё? Нет, конечно, нам нужно идти.

Ким повёл рукой и снял щит. Вик не разбирался в магических заклинаниях, но то, что данное колдовство может существовать только там, где находится его создатель, он хорошо знал. Тогда каким образом Кэимстон оставлял сестёр одних и при этом предполагалось, что они под защитой?

Парень осторожно переложил голову Лирты на траву и встал на ноги.

– Ты поможешь? – в его голосе прозвучали тоска и усталость. Вик хмуро кивнул и воткнул в землю перед парнем изменённый меч.

– Возьми, он твой.

– Я не умею им пользоваться, – потеряно проговорил Ким.

– Захочешь жить – сможешь, – Вик глянул на собственную ладонь, в которой только что держал это оружие. Кожа была почерневшей, местами потрескалась и сочилась кровью. Он очень надеялся, что приближающийся вечер ускорит регенерацию.

Ким заметил его повреждённую руку и растерянно захлопал глазами.

– Рукоять же была не серебряной, – пробормотал он.

– Ты сам-то хоть понял, что создал? – невольно усмехнулся Вик.

– Э-э, ну….

– Ясно, – вистолец склонился над ближайшим трупом стражника, снял с него пояс с ножнами и протянул парню. – Надевай. Это твоё оружие, тебе и владеть. Я его в руки больше не возьму.

Он потряс обгоревшей кистью, пытаясь уменьшить боль от ожога. Ким застегнул на себе пояс и неловко вставил в ножны меч. Вновь растеряно посмотрел на Вика.

– Прости, я не думал, что он причинит тебе вред.

– Всё нормально, главное, что это оружие действительно на них действует. Ты молодец, Ким, – Вик вдруг подумал, что было бы неплохо определить этого юного деятеля в ученики к Зорану. Так называемый лекарь умудрился без инструментов, одной лишь магией в полевых условиях изменить меч! Вот пусть бы кузнец-колдун с ним и разбирался, пока этот слишком способный умелец-самоучка ещё каких-нибудь дел не натворил.

– Нам нужно идти, – повторил Вик и глубоко вздохнув наклонился за Лиртой. Женщина была в сознании, её посиневшие губы на слишком бледном лице разошлись в горькой усмешке. Взгляд скользнул по залитой кровью одежде вистольца, и она сама попыталась подняться. Ей удалось встать на колени, Вик закинул её руку себе за шею и, обхватив за талию, поднял выше. Они медленно побрели через луг в сторону леса. Дети, постоянно озираясь, шагали рядом.

Большинство горожан уже скрылись за деревьями, а в залитой кровью траве остались те, для кого сегодняшний день стал последним. Никто не оплакивал их тела, никто не пытался хоронить, сейчас жизнь каждого висела на слишком тонкой нити, чтобы думать о мёртвых. Стоило оглянуться назад, посмотреть на ворота города и сразу приходило понимание, что сегодняшний кошмар не закончился. Через мост шагала плотная вереница странно покачивающихся фигур, уверено шагала, без усталости, без сна и с единственной целью – догнать живых.

В этом лесу росли тонкие молодые деревца с изящными, вытянутыми ввысь кронами. Ярко-зелёные листья дружно шумели под порывами тёплого ветерка, совершенно не обращая внимания на уставших, мечущихся от ужаса людей.

Вик в каком-то оцепенении смотрел на мелькавшие среди деревьев фигуры горожан. Идти становилось всё труднее, очень хотелось хоть на мгновение закрыть глаза и остановиться, сеть на траву и забыть, что встать на ноги уже не сможешь. Он через силу заставлял своё тело двигаться, поддерживать Лирту, куда-то брести, не совсем понимая куда именно. Впереди уже давно шагал Ким, именно он выбирал направление и всё чаще брал Вика за руку, покалывающими разрядами вливая в его тело живительную энергию.

Вистолец лишь хмуро усмехался, он видел, что лекарь и сам едва держится на ногах, но возражать сил не было.

– Быстрее, – голос Кима прорвался сквозь пелену обволакивающего сознание тумана. – Они сейчас закроют щит….

Вик почувствовал расходящееся в воздухе напряжение, Ким подхватил с другой стороны Лирту и поволок их обоих вперёд. Спину вдруг закололо, вистолец споткнулся, сделал ещё несколько шагов и почувствовал, как женщина неподъёмной тяжестью сползает на землю.

– Всё… Почему мы здесь остановились?

– Скоро ночь и люди очень устали….

Вик с трудом огляделся, здесь была широкая поляна, большинство людей толпились в её центре – вокруг колдунов, замерших с поднятыми к небу посохами. Из их наверший били ввысь энергетические разряды, сливались воедино и над головами людей расходились широким покрывалом, накрывая всю поляну.

– Щит односторонний, – как из далека донёсся голос Кима. Лекарь поудобнее укладывал на земле Лирту, подсовывал ей под голову снятую с себя курточку. Рядом обеспокоенно топтались сестрёнки.

– Как это? – Вик пошатнулся, отступил к ближайшему дереву, сел и прислонился спиной к его стволу.

– Он защищает только с одной стороны – снаружи. Ты можешь пройти сквозь него, но обратно вернуться не получится. Поэтому нужно быть внимательными и не переступать через границу, которой почти не видно. У колдунов слишком мало сил, чтобы накрыть всех людей щитом достаточной интенсивности.

– Так помоги им.

– Что? – Ким сделал вид, что не понял.

– Помоги им, – чётко повторил Вик.

Лекарь выпрямился и насторожено посмотрел на вистольца.

– Почему ты решил, что я могу им помочь?

– А разве это не так? В данной ситуации будет глупо не использовать любую помощь. Пусть даже такую.

– Какую? – парень сжал кулаки и нахмурился. – Что ты обо мне знаешь?

– Не много, просто слышал, – Вику становилось всё труднее говорить, нестерпимо клонило в сон. – Кэимстон. Имя знакомое.

– Они не примут мою помощь, – Ким зло сверкнул глазами. – Ты не знаешь наших тинаских магов. Никто не согласится, чтобы я забирал их жизненные силы. Ни горожане, ни маги.

– Ты ещё не спрашивал, – проговорил Вик.

– Не важно, я знаю, как они к этому относятся. Они просто испугаются, что я лишу их сил, и они уже не смогут бежать дальше. А именно так и будет, – он горько усмехнулся. – Поэтому – нет. Они знают, что я здесь, если захотят, то сами попросят.

– Как угодно, – Вик всё же закрыл глаза, продолжая внимательно вслушиваться в пространство, с трудом отгоняя такую притягательную тьму небытия. В висках кололо, где-то внутри тела разрастался давящий шар льда, всё больше вгрызаясь в каждую частичку внутренних органов, в каждую каплю крови, в каждую мышцу, тягучим, высасывающим холодом всё больше парализуя тело. Было и больно и безразлично одновременно, словно всё это происходило не с ним.

Его разбудило давящее чувство опасности, слух уловил очень близкие голоса, чей-то панический крик, а в его плечо впились и трясли чьи-то тонкие пальцы.

– …Помоги ему!

Вик резко открыл глаза, словно вынырнув из ледяного и очень глубокого омута. Огляделся, пытаясь осознать происходящее. Рядом навзрыд рыдали Лана и Мила, пытаясь привести его в чувство. Вокруг топтались множество людей, возбуждённо переговаривались, во всех голосах слышались страх и паника. Взгляд наткнулся на стражников, сжимающих в руках обнажённые мечи, на двух колдунов, держащих наготове посохи.

– Ничего не получится, уничтожьте их!

– Нет, – это был крик Милы. – Вик, по-мо-ги…!

Помочь? Он не сразу увидел лежащую в траве Лирту и сидящего рядом с ней Кима – их загораживали люди. Он с трудом заставил себя оторваться от ствола дерева и пошатываясь встать. Кого-то оттолкнул, подошёл ближе, вновь пошатнулся, почти упал, чувствуя, как его пытаются поддерживать обе девочки.

Тело женщины беспрестанно вздрагивало, тряслось в судорогах, по мертвенно-бледному лицу расползались синие пятна, из закатившихся глаз катились капли крови. Ким прижимал её к земле обоими руками, по его запястьям от тела женщины поднимались такие же синие полосы, изломанными линиями двигались вверх по рукам, всё больше охватывая его тело. Неожиданно Вик понял, что он делает – он одновременно и брал её энергию и отдавал свою собственную, отчаянно пытаясь вернуть жизнь уже начавшему преобразовываться телу.

Люди в страхе толпились в стороне, даже не пробуя остановить убивающего себя парня. Никто не смел прикоснуться к Киму, все слишком хорошо знали к каким последствиям это может привести.

– …Он сам становится таким же!

– Уничтожьте их! – властный голос чётко отдал приказ, заставив магов поднять посохи. Вик лишь мельком скользнул взглядом по командиру стражников, стоящем в первом ряду рядом с начавшими читать заклинания колдунами. Посохи прочертили в воздухе замысловатые фигуры и в сторону Лирты и Кима понеслись два огненных шара.

Вистолец с места прыгнул вперёд, в полёте схватил парня за плечи и, оторвав от женщины, увлёк за собой. Они оба покатились по земле к деревьям, в тела ударила жаркая волна, заставляя в спешке отползти ещё дальше. Вик с трудом поднял голову и невольно зажмурился настолько яркой была вспышка, когда два огненных сгустка врезались в корчившуюся на земле фигуру. Рядом взвыл Ким, Вик с трудом успел его поймать и не дал метнуться к факелом полыхающей женщине. Уже мёртвой женщине. Подросток глухо застонал, закрыл лицо ладонями и повалился на землю.

– У меня почти получилось, – прошептал он. – Получилось….

– Ты не мог ей помочь, – проговорил Вик. – Никто не мог. Она была обречена.

– Нет, я был должен, – из груди Кима вырвались рыдания.

– Мне жаль, – Вик отодвинулся от него, чувствуя как по его собственному телу бежит ледяная дрожь. Он посмотрел на свои руки, по скрюченным, сведённым в судороге пальцам расплывалась мертвенная синева, сквозь кожу всё больше проступали неровные пятна, расползаясь по телу. Он опустил голову и с огромным трудом поднялся на ноги, стараясь не привлекать к себе внимания, метнулся к деревьям. Дыхание вырывалось с хрипом, горло сдавило болезненным спазмом, лишая лёгкие драгоценного воздуха. Вик несколько раз ударился плечами об стволы, согнулся в приступе кашля, но заставил себя идти дальше. Он не хотел так погибать, не хотел ещё живым сгореть в магическом пламени.

Он слышал биение собственного сердца, слишком быстрым ритмом стучащее в висках, чувствовал, как из носа капает кровь. А взгляд всё больше застилало багровым туманом.

Он беззвучно зарычал. Разум разрывало от злобы, от глухой тоски и понимания, что не может ничего изменить.

Кожу защипало, он переступил через границу щита и почти ничего не видя устремился вглубь леса. Он знал, что это последние мгновения, когда ещё может осознавать себя как личность, когда может думать и чувствовать как человек. И всем своим существом пытался продлить эти мгновения. Он вслушивался в лес, старался полной грудью вдыхать его прохладный воздух, втягивал носом его запахи, а сквозь кровавую пелену перед взглядом скользили пробивающиеся сквозь ветви ярко-алые лучи заходящего солнца.

Вечер. А потом наступит ночь. Время оборотней, а не мертвецов. В памяти ещё была эта упоительная свобода, когда в мышцах появляется иная сила, когда весь мир предстаёт для тебя другим, доступным лишь обострённым возможностям восприятия.

Ноги подкашивались, Вик несколько раз падал, но упрямо заставлял себя вставать и брести дальше. В памяти с тоскливым сожалением проносились воспоминания упоительного бега сквозь лес, а рядом скользили две волчицы, оборотни, каким и он должен был стать, а не этим бездумным существом, не имеющим разума. Из горла вдруг вырвался яростный вой. Тот лес был другим – Реета, мир которому он уже принадлежит, пусть даже ещё не произошло обращение, но тот мир всё равно его!

Очередной спазм разрывающей болью сдавил горло, Вик согнулся в приступе кашля, во рту появился привкус крови, но перед взглядом неожиданно прояснилось. Очень близко захлопали огромные крылья, в лицо плеснули брызги воды. Вик невольно вскрикнул, словно приходя в себя. В сгущающихся сумерках блестела полоса водной глади. Он сделал ещё шаг и упал на колени на самом берегу неширокой стремительной речки. Ноздри затрепетали от запаха влаги, невыносимо захотелось окунуться в воду с головой, смыть с себя кошмар разъедающих тело изменений. Не поможет.

– Я оборотень, – прошептал он как заклинание, из горла вырвался хрип, но он вновь и вновь повторял эту фразу мысленно. Не могло быть по-другому.

Стараясь не смотреть на собственные руки, Вик провёл пальцами по воде и через силу улыбнулся, понимая, что всё ещё продолжает чувствовать. Чувствовать не только как внутри тела бежит вымораживающая волна неведомой силы, но и движение прохладных струй реки, прикасающихся к коже. Даже это казалось удивительным.

А ещё он вдруг понял, что уже некоторое время слышит чьи-то шаги за спиной. Он знал чьи это шаги. Вик резко выпрямился, оттолкнулся от земли и с места прыгнул вперёд. Ему было всё равно, если бы он очутился в воде, но приобрётшее неожиданную, но столь привычную гибкость и силу тело, позволило ему мягко приземлиться на траву уже на противоположном берегу.

– Вик, нет!

Вистолец медленно обернулся, трое детей замерли у самой кромки воды и смотрели на него широко открытыми глазами.

– Вернись, – попросил Ким. – Пожалуйста.

– Нет, – слова вырвались с хрипом. – Нет. Я…, – вновь навалилась тяжесть, скрутила тело горячей болью, заставляя упасть на землю. Вик не сдержавшись взвыл, попытался ползти, он не хотел, чтобы они видели происходящее.

– Ви-и-ик!

Боль сконцентрировалась где-то в груди, он слишком ясно почувствовал собственное сердце, со всех сторон сжимаемое тисками ледяного холода. Отчётливо слышимые в голове удары пульса с каждым мгновением становились всё тише. Тише. Пока не наступил тот страшный момент, и они перестали восприниматься. Исчезли. Затихли совсем.

Он неподвижно лежал на берегу, удивляясь поселившейся в сердце пустоте. Боли больше не было, не было холода, не было ничего, осталось лишь тоскливое не понимание. Кто он?

9

Меч не сразу покинул ножны, странным образом застряв где-то посередине и заставив тянувшую его руку несколько раз его в панике дёрнуть. Наконец клинок блеснул в лучах заходящего солнца и со всего размаху был воткнут в грудь почти вплотную подступившего человека. Человек дёрнулся, на бледно-синем лице не отразилось никаких эмоций, лишь между чёрными потрескавшимися губами выпал распухший язык. Мертвец захрипел, от оружия по его телу разбежались быстрые молнии, лишая мышцы подвижности. Он споткнулся и очень медленно повалился на землю, а меч так и остался торчать в его груди.

Невысокий худой парнишка невольно выпустил из пальцев рукоять и прикусил губу, не зная как вернуть себе оружие. За его спиной топтались его сёстры, вынужденно отступив к самой воде и уже промочив ноги.

– Ким, там ещё двоя, – пискнула одна из девчонок.

Между деревьев мелькнули тёмные дёргающиеся силуэты, целенаправленно шагающие в сторону людей.

– Вижу, и с той стороны тоже идут, – парень заставил себя вновь взяться за рукоять, пальцы дрожали, не желая слушаться хозяина. Он потянул оружие на себя, высвобождая его из трупа. Меч неохотно вновь очутился в руках подростка, остриё прочертило в воздухе дугу и, подрагивая, нацелилось в сторону ближайших противников.

– Их так много, – прошептала одна из девочек. – Ты и дальше собираешься тыкать в них этой железякой или всё-таки попробуешь магию?

– Будь у меня посох, я бы попробовал, – буркнул Ким. – А так я весь лес сжечь могу.

– И что теперь? Мы плавать не умеем и вода холодная, – страха в их голосах не было, но обе девочки поёжились. – Хоть купол защитный поставь.

– Поставлю и что дальше? У воды здесь сидеть? Буду отбиваться сколько смогу, – Ким решительно взмахнул оружием, запоздало понимая, что меч для него слишком тяжёлый и долго он им махать не сможет. Клинок уже сейчас предательски клонило к земле.

В его рукав вцепились тонкие пальцы Милы, сестра держалась за его одежду, но даже сквозь ткань он отчётливо почувствовал скользящую сквозь тело девочки энергию. Ким поморщился, он слишком хорошо знал, что как только она коснётся его кожи, он перестанет себя контролировать. Он осторожно толкнул её локтем, пытаясь освободиться.

Прошло десять лет, но в памяти до сих пор до кошмара яркими видениями вставала картина выгоревшего сада и чёрной, покрытой пеплом земли. Словно это было вчера. Словно сила до сих пор бушующим пламенем горела внутри его тела, а когда выплёскивалась наружу, неконтролируемым потоком разрушала всё, что было вокруг.

Когда-то он был даже рад, что его лишили этой силы. Когда-то она ассоциировалась у него только со страхом, а понимание, что он мог бы научиться подчинять её себе, пришло намного позже. Потом, когда эта сила стала существовать только в его сёстрах.

Мила фыркнула и упрямо дёрнула его за рукав.

– Ты не справишься, – голос девочки дрогнул. – Они уже близко.

– Я знаю, – Ким на мгновение зажмурился, строй покачивающихся фигур уверенно приближался к реке, а меч был не тем оружием, с помощью которого он мог бы защитить своих сестёр. Он отчаянно не хотел вновь почувствовать в себе бушующее пламя. Время ничего не меняет, ни память, ни силу, ни страх.

– Вставай, Вик, пожалуйста, ты сможешь…

Как же давно он не видел снов, наверное, с детства. Как же давно перед взглядом не проносились такие причудливые картинки удивительным образом похожие на реальность. Ладони чувствовали впившуюся в кожу жёсткую траву, но боли не было. Перед взглядом расплывались разноцветные пятна, играли всеми оттенками радуги, сосредоточившись в единственной капле влаги, скользящей по ярко-зелёному листу растения. На очень долгое мгновение капля остановилась, замерла на самом краю и, сверкнув на прощание серебром, сорвалась вниз. Сорвалась, чтобы разбиться, разорваться на тысячу неведомых сущностей, пылью разлетевшихся в воздухе.

Он вздрогнул, взгляд неожиданно перестроился и сфокусировался на более крупных предметах, теперь уже различая не только мельчайшие капли, но и покачивающиеся на ветру ветви деревьев, листья и даже пронзительно-яркие лучи заходящего солнца, скользящие сквозь кроны. Сон…. Он помнил, что значит видеть сны, а сны не убивают.

Рука сама собой потянулась к груди, пытаясь различить биение сердца. Почему-то он был уверен, что должна существовать хоть единая нить, связывающая его с жизнью. Должна… но это не удары сердца, их просто не было. Осталось другое – способность мыслить, ощущать, чувствовать. Это тоже жизнь?

Вик через силу заставил себя пошевелиться, мышцы слушались с трудом, все движения были заторможенными и болезненно-слабыми. Пальцы сжались, загребая траву, под кожей словно продолжало что-то разрываться, колоть, странным образом делая судорожные попытки двигаться более чёткими. Пусть медленно, но тело ему повиновалось.

Приподняться с земли – растянутое, но одно движение, сесть – ещё одно движение, более резкое. Встать на одно колено, одновременно сжимая кулаки – ещё более чёткие, наполненные возрастающей в мышцах упругостью действия. И наконец, поднять голову и повернуться в сторону уже давно ловимых слухом звуков – шагов, гудящего воздуха, рассекаемого клинком меча и голосов людей.

Три человека, замершие у самой воды на противоположном берегу реки, были живыми. А вот приближающиеся к ним фигуры, хоть и имели возможность ходить, но жизнеспособностью своих тел не отличались. Взгляд скользнул по истлевшей плоти, по выпирающим костям, по скелетообразным лицам. Да, он знал кто они, помнил, но картина недавних событий воспринималась очень отстранённо. Хотелось просто встать и уйти, чтобы не видеть горящую внутри их тел мглу, не слышать разъедающий разум шёпот.

Он не принадлежал этому шёпоту, его тело не повиновалось чуждым приказам, не повиновалось той магии, что заставила двигаться уже мёртвую плоть.

Люди были другими, их он тоже знал. Вспоминал их голоса, слышал их. Его губы сами собой изогнулись в горькой усмешке. Люди из другой жизни, которой он больше не принадлежит…, только почему всё ещё существуют эти чувства – тоскливая печаль, грусть от невозможности вернуться в прошлое и боль потери. А ещё страх за них!

Вик резко выпрямился и огромным прыжком метнулся через реку на противоположный берег. Меч лекаря застрял в трясущемся, оседающем на землю трупе. Не обращая никакого внимания на участь, постигшую их собрата, двое других мертвецов уверенно тянули скрюченные пальцы к отступившему подростку. Вистолец одним ударом отбросил парня в воду, тот вскрикнул и забарахтался на мелководье. Девчонки успели взвизгнуть, падая, брат сбил их с ног.

Шеренга мертвецов замерла перед вистольцев. Вик положил руку на рукоять меча и настороженно обвёл взглядом уродливые, почти не напоминающие человеческие лица. Ближайший труп покачнулся, повёл головой и попытался обойти загородившего собой детей Вика. Тот шагнул ему навстречу, пальцы холодила сталь рукояти, но желания выхватить оружие из ножен не было. Словно это не нужно.

– Уходите, – вместо слов из горла вырвалось рычание, перемешанное с хрипом. – Они мои.

Удивление от собственной идеи поговорить с мертвецами вместо того, чтобы начать рубить им конечности, появилось несколько позже. Уже после того, как ходячие трупы что-то возмущённо прошипели в ответ и, неуверенно потоптавшись на месте, шагнули прочь. Вик растерянно смотрел, как они уходят, осознавая, что был не только понят, но и воспринят как некто кого нужно слушаться.

Он так и стоял, наблюдая, как скрываются между деревьями пошатывающиеся фигуры, и думать о том, чтобы это значило, совершенно не хотелось.

За спиной кто-то ругался, шумно стряхивал с себя воду и медленно подходил ближе.

– Вик… – голос Кима слегка дрогнул. – Спасибо.

Вистолец опустил голову, было мучительно трудно понять, что он должен делать дальше.

В мыслях проносились тысячи вопросов, на которые не существовало ответов.

Ким замер у него за спиной, не решаясь обойти и увидеть, то существо, которым он стал. Вик тоже боялся этого момента.

– Не хочешь повернуться?

Ответить он не успел.

– Вик! – девчонки не церемонясь налетели с двух сторон и задёргали его за руки. – Ты вернулся! Мы вот только купаться не хотели, вода холодная, а Ким нас столкнул. Ты зачем его в реку бросил?

Вернулся? Странно, но смятение куда-то исчезло, пусть он всё ещё ничего не понимал, но и сумбур в мыслях отодвинулся, стал чем-то неважным. Важным было другое – его существование всё ещё продолжается. Продолжается с того самого момента, как прервалось на берегу этой реки. Они так считают! Может быть, на самом деле это не так, он знал, что что-то изменилось. Не могло не измениться. Когда останавливается биение сердца, это означает только одно – смерть. Так кто он теперь?

– Вик!? – Ким всё ещё стоял за спиной. – Поговори с нами, Вик! Ты слышишь?

– Д-да, – горло словно царапнуло, но произнести удалось именно слова. – Я слышу.

– У тебя голос изменился, – воскликнула Лана. – Ой, и глаза тоже.

Она прыгала прямо перед ним, пытаясь разглядеть лицо. Рядом отталкивала сестру Мила, глаза девчонок горели любопытством.

– Смотри, какие у него уши!

– Вик, открой рот, я заметила, что у тебя зубы острые!

Вистолец фыркнул и опустился на одно колено.

– И что ещё не так? – говорить стало легче, он провёл языком по зубам и обнаружил сильно удлинившиеся клыки.

– А можно уши потрогать?

– У тебя какой-то рисунок на щеках. А он зачем?

– Ух ты, смотри какие чешуйки!

– А хвост у тебя есть? Мне кажется, что должен быть.

Вик беспомощно оглянулся, посмотрел на Кима, тот заметно вздрогнул.

– Э-э, ну…, – парень развёл руками. – Ну что сказать – выглядишь ты теперь иначе.

– Значит просто иначе? Как?

Ким подошёл ближе.

– Тебе описать изменения?

Вистолец скрипнул зубами, встал на ноги и, шагнув к реке, склонился над водой, пытаясь разглядеть собственное отражение. В быстро бегущем потоке проступили лишь очертания фигуры. Этого оказалось достаточно только чтобы увидеть заострённые кончики ушей, торчащие чуть выше головы и чем-то напоминающие рожки.