Память веков

Очнулся он быстро. Острая боль в затылке заставила руку потянуться к ушибленному месту. Не получилось. Руки крепко связаны за спиной.

«Надо было довериться предчувствию и идти сразу в город, там легче было бы затеряться», – в сердцах упрекнул он себя, морщась от боли.

Пошевелил ногами. Связаны. Открыл глаза. Жители деревни стояли вокруг него, ждали, когда он очнётся.

– Очухался! – радостно улыбнулся староста. – А мы уже было подумали, что слишком сильно приложили тебя и ты того, окочурился. А ну не рыпайся, – прошипел он, заметив, что пленник пытается вырваться из пут.

Человек затих, перестал проверять верёвки на прочность.

– А может мы его того… утопим? – равнодушно предложил один из деревенских. – Чего со шпионом возиться?

На лице старосты мелькнула тень задумчивости.

– Да ну тебя, Джис, скажешь тоже! – сплюнул он, отмахиваясь от соблазнительной мысли. – Есть закон, ты же знаешь. Мы должны сдать шпиона барону, а он уж решит, как с ним поступить. Хоть утопит, если будет на то его воля. Хоть повесит. Не наше это дело.

Заглушая его слова, по деревне пронёсся шквал ветра. Небо почернело. Над горами разорвалась ослепительная молния. Мощный, оглушающий грохот сотряс землю. Люди застыли на месте, заворожено глядя, как с гор медленно плывут тяжёлые тучи. В загоне дико заржали лошади, заревели коровы. Деревня погрузилась во мрак.

– Прячьтесь! – крикнул староста, потрясая мечом. – Все в дом!

Его голос потонул в очередном раскате грома. Человека подхватили под руки, поволокли. Он не видит куда. Руки заломлены кзади, кости трещат, грозят сломаться. Связанные ноги волочатся безвольно. Стрелы молний на мгновение освещают бегущих людей, тут же гаснут. Разглядеть что-либо невозможно. Следом за вспышкой раздаётся мощный раскат, от которого те, кто несёт пленника, испуганно подскакивают. За спиной громко хлопает дверь. Шум становится глуше. Руки, поддерживающие его, разжимаются. Удар об пол вызывает стон.

«Дом?»

Снаружи стихло. Спрятавшиеся от дождя люди затаили дыхание, замерли в ожидании. Долго ждать не пришлось.

Тишину нарушает сокрушительный удар по крыше, словно огромный камень выпустили из катапульты. Ещё удар. И ещё. Всё чаще удары обрушиваются на крышу. Стены дома дрожат. Темно, никто не решается зажечь свет, но по шëпоту, который раздаётся то тут, то там, человек понял, что здесь находится добрая половина деревни. В одном углу неистово молятся, в другом стенают о конце света.

– Всем известно, что такие грозы из-за гор насылает на нас Тандерер, властитель тьмы, повелитель чёрной магии, когда злится, – раздаётся рядом быстрый нервный шёпот. – Ты пришёл из-за гор, стало быть, из его владений. А стоило нам тебя повязать, так и началась вся эта свистопляска. Страшный дождь… обложной… грозовой. Давно такого не было в наших краях. А значится, Тандерер сильно осерчал. Вот только что ему надобно? Обидел ты его чем, не? Смерти твоей или жизни надобно ему? А? Пришёл он за тобой, али случай всё это? Такой вот интерес у нас, мил человек, – говоривший шептал что-то ещё, но уже так тихо, что слов его было не разобрать.

Молитвы, стенания по углам вмиг смолкли. Люди ждали ответ. От того, что он скажет, зависит его судьба, а скорее всего, и жизнь. Он напрягал память, силился, но так и не мог вспомнить кто он на самом деле.

– Я не обманываю вас, – человек тщательно подбирал слова, стараясь, чтобы его поняли, услышали. – Я помню, как из последних сил брёл по раскалённым пескам. Полумёртвый. Терял разум, мучился жаждой. Знал, что мне нужно дойти до гор, которые виднелись впереди. Для чего это было нужно? Что меня ждало за горами? Я не знал. Может быть, тогда я лишился памяти. Может сам Тандерер отнял её у меня, а сейчас хочет забрать и жизнь, – человек помолчал. – За мной пески, впереди горы. Одежда, небольшой запас еды… всё, что у меня было. Воспоминания… их уже тогда не было, совсем не было. Я хочу вспомнить кто я такой… не могу.

Человек замолчал. Он намеренно не сказал о том, что был вооружён, когда шёл через пустыню, чтобы не давать местным жителям повода усомниться в нём. Ни к чему им это знать, а также то, что он умеет обращаться с оружием. Это бы ещё больше убедило их в том, что он шпион.

Тихий гул, словно лёгкий бриз, пронёсся по дому. Люди делились своими догадками по поводу личности чужака и мыслями о том, как с ним поступить. Гул нарастал, начались споры, готовые перерасти в потасовку.

– Тиха! – староста оборвал нарастающий галдёж. – Полумёртвый, говоришь? Оно по тебе видно, – процедил он. – Был бы не связан, с радостью бы всех нас перерезал. Так? Так! Я сразу заприметил твою выправку, то, как ты держишь себя. Не знаю, кто ты на самом деле, говоришь ли ты правду о своей памяти, но верить я тебе не могу! У нас для того, чтобы верить, власть есть. Пусть она и решает. По мне, ты человек служивый, а потому пока не сдам тебя барону, будешь связан. От греха. А сейчас всем тиха. Спать. Завтра пойдём в город, – староста буркнул под нос ругательство и уснул.

Буря утихла только под утро. На рассвете люди украдкой выглянули из дома и ужаснулись масштабам бедствия, которое принесла гроза. Всюду валялись обломки досок, поваленные деревья, камни, принесённые с гор. Не все дома выдержали удар. С одних снесло крыши, другие исхлестало так, что они стали совсем непригодными для жилья. Каким-то непонятным образом обошлось без смертей. Пострадали только два мальца, припозднившиеся из леса. Одному из них камень угодил в плечо, переломив его, словно зелёную веточку, другому камень оцарапал щёку. Первый своим ранением хвастался, показывая перевязанную руку. Второй молчал. С тех пор, как он увидел огромный булыжник, пролетающий мимо его головы, он не произнёс ни слова. Староста оценил нанесённый урон и приказал наводить в деревне порядок, пока сам он ходит в город.

– Хаген! Тарбен! – выкрикнул Альдест.

Из-за угла ближайшего дома выбежали два молодых парня с одинаковой внешностью. Рыжие, веснушчатые, длинные. Они подбежали к старосте и преданно уставились на него, раскрыв рты. Взгляды их были напрочь лишены всякой мысли. Альдест вздохнул.

– Берите свои топоры. Пойдёте со мной. Поведём шпиёна к барону.

Парни быстро закивали, широко улыбаясь, обрадовавшись возложенной на них обязанности и возможности побывать в городе.

– Давайте-давайте, поторапливайтесь, – заворчал Альдест. – Когда ещё обернёмся по такой погоде. Весь день, поди, проходим.

Небо нависает над головами тяжёлыми тучами. Природа ещё не оправилась от ночной вакханалии: птицы не радуются звонкими переливами новому дню, не жужжат над ухом оводы, трудяги-шмели не спешат усесться на радужные ароматные цветы, призывно покачивающиеся на ветру. В воздухе ещё висит запах грозы.

Дорога в город петляет меж ровных полос засеянных полей, теряется в высокой траве диких лугов. Глубокая колея, наезженная тяжелыми, гружёными возами, после проливного дождя наполнилась водой. Земля раскисла. При каждом шаге пленник и его охранники скользят, перемешивая грязь, глину и навоз, проваливаясь в колею. Уже скоро они были по пояс в грязи.

– И почему я не взял телегу? – сокрушался Альдест. – Путь не близкий. Сгинем мы в этой трясине. Ей-ей сгинем.

Он громко выругался и в сердцах толкнул пленника, чтобы тот шевелился скорее.

– Не получится, милсдарь Альдест, – прогундосил один из сопровождавших его парней. – Телега увязнет в этой каше. Только люди и пройдут. Даже лошадь долго не протянет. Только люди.

Альдест снова выругался. И что его понесло сегодня в город. Дождался бы, пока дорога подсохнет. Пленник крепко связан, куда он денется. Нет, надо было выслужиться.

Тяжело вздохнув и обругав себя, чужака, не вовремя пришедшего в деревню, дождь и самого Тандерера, староста понуро, утопая по колено в грязи, пошёл дальше. Окружающая обстановка, холод, хлюпающая в сапогах вода и компания не располагали к длительным разговорам.

Глава 2

Спустя несколько часов, замерзшие и промокшие, они подошли к городским воротам. Город окружала стена из тщательно подогнанных, гладко ошлифованных каменных плит. Вплотную к стене мешал подойти широкий ров, заполненный мутной, цветущей водой. Архитектор, занимавшийся строительством, позаботился о дополнительной безопасности, врыл в землю у стены толстые заострённые колья, которые должны были препятствовать тем, кто пересекал ров, выбраться на берег. К воротам замка через ров перекидывался узкий деревянный мост, который, впрочем, сейчас был поднят и закрывал собой городские ворота. Снизу мост обит толстыми листами железа, благодаря чему пробить его тараном затруднительно.

– Открывайте! – с важным видом прокричал Альдест, подойдя к берегу рва. – Староста деревни кожевников привёл шпиёна из-за гор! – Ответом была тишина. – Есть кто живой?! – добавил староста, прислушиваясь.

Снова никто не ответил. Староста положил руку на рукоять меча, нервно оглядываясь.

– Странно енто, – прошептал он, выругавшись. – День на дворе, а ворота закрыты, мост поднят. Стражи у ворот нет… И послушайте, – он кивнул сопровождавшим его парням. – Что слышите?

Те в ответ равнодушно пожали плечами, ничего не слышим.

– Вот именно, что ничего, – Альдест достал меч. – Город… И ничего не слышно. Как такое возможно?

Парни догадались, что имел в виду староста. Нет привычного городского шума. Из-за стены не доносится ни звука. Альдест, храбрясь, преодолевая подкатывающий к горлу страх, заговорил громче:

– Совсем обленились, расслабились, барсучьи дети! Враг придëт и не заметят! Всё проспят! Ей-ей, проспят!

За стеной что-то скрипнуло и рядом с воротами открылось узкое окошко, скорее щель, за которой мелькнула тень.

– Альдест? – послышался из-за щели удивлённый голос. – Ты что ль шумишь тут? Мы тебя не ждали сегодня. Что принесло тебя в такую погоду, и кто там с тобой?

Альдест протяжно, с шумом, выдохнул, вложил меч в ножны, успокаиваясь, нервно улыбаясь.

– Я бы с удовольствием сидел сейчас в сухом и тёплом доме, Марел, – мечтательно растягивая слова, проговорил он. – Грелся у камина, попивал пиво… Да только дела государственные, будь они не ладны… Забрёл к нам вчера в деревню, значится, один странник. Нехороший такой, скрытный. Из-за гор пришёл, стало быть. Понимаешь, Марел? Из-за гор.

Альдест замолчал. Марел видимо понял, потому что мост, громко и надрывно скрипя, начал медленно опускаться. Мост был настолько узким, что на нём с трудом могли разминуться два человека. Альдест пошёл первым, за ним пленник. Последними шли Хаген и Тарбен, с топорами наперевес. В воротах, так же, как и мост, обитых железом, открылась маленькая дверца, из которой вышел высокий, худой стражник в железных доспехах и шлеме. В руках у него был полэкс, весьма оригинальное оружие совмещающее молот, алебарду и копьё. Пройдя мост, Альдест остановился и непонимающе посмотрел на стражника. Их разделяла преграда в виде решётки из толстых железных прутьев.

«А недурно здесь относятся к обороне», – подумал пленник.

– Марел, что за шутки? – возмущённо спросил Альдест. – Ты что не понял, кого я привёл?

Марел долго разглядывал пленника.

– Оборванец какой-то, – пожал плечами стражник, теряя интерес. – К чему он нам тут? У нас и без него забот хватает… – Марел резко замолчал, сообразив, что сказал лишнее.

Альдест уловил возможную сплетню и тут же загорелся.

– Рассказывай, Марел, что тут у вас происходит? – подходя вплотную к решётке, прижавшись к ней, прошептал староста.

Стражник отошёл от решётки, сунул голову за дверцу, убедился, что никто не подслушивает. Вернулся к Альдесту, наклонился к нему и так же тихо заговорил:

– Это конечно нельзя рассказывать… Приказ, понимаешь?

Альдест кивнул, понимаю.

– Но ты человек свой, проверенный. Сколько мы с тобой пережили…

Альдест снова кивнул, съедаемый любопытством.

– Свой конечно, друг Марел, свой. Ты же меня знаешь, я никому, ей-ей, никому.

– Так вот, – стражник ещё больше понизил голос, – утром обнаружили сэра Грегори. Мёртвого! – стражник испуганно завертелся. – Сам он помер или кто помог… неизвестно… а ночью, как ты знаешь, полыхали стрелы Тандерера. Гремело. Ясно ж было, не к добру. Ну вот… а утром тело. И что ты думаешь? – добавил он совсем тихо, почти беззвучно.

Альдест сочувственно покачал головой. И тут до него дошёл смысл сказанного. Староста побледнел, вытаращился на стражника.

– Сэра Грегори? Нашего сэра Грегори? Капитана? – не веря, что такое вообще возможно, просипел он.

– Нашего сэра Грегори, – кивнул стражник, озираясь по сторонам.

– Как это произошло?

– Не знаю, ничего не знаю! – сухо отрезал Марел, пресекая дальнейшие расспросы. – Я тебе и этого не должен был рассказывать. Потому как дело государственное. Но мы же друзья? Ты же никому?

– Друзья… – буркнул староста, недовольный отказом. – Раз друзья, так пущай нас, открывай свои ворота. Я ж тебе сказал, дело у меня к барону, срочное!

– Не могу, Альдест, – стражник жалобно посмотрел на старосту, развёл руками. – Приказ… Никто не может ни войти в город, ни выйти из него. Идёт следо… исследо… расследование. Ищут того, кто барона умертвил. Ты извини, не могу. Все на ногах, я один тут остался, на воротах. Остальные в городе.

Староста в сердцах ударил кулаком по решётке.

– Марел, вот ты думаешь, что говоришь? Со мной шпиён императора! Вдумайся, хвощ ты болотный, в эти слова! Шпи-ён! Императора! Если барон узнает, что ты не пустил меня в город, знаешь, что он с тобой сделает? – Альдест кричал, кипя от возмущения. – И куда мне теперь его девать? Отпускать? Али топить… прямо здеся… во рве.

Марел вновь окинул взглядом пленника. В словах Альдеста конечно была правда. Если это действительно шпион, и барон узнает о том, что он, Марел, прогнал его прочь, не сносить ему, Марелу, головы. А если нет, если Альдест, старый паникёр, перепутал и это никакой не шпион, а обычный бродяга?

«Опять же, достанется кому? Мне, Марелу», – закончил стражник свои размышления.

– Ладно, заходите, – проворчал стражник, поднимая решётку. – Только идите сейчас в караулку и ждите. А я доложу барону. Он решит, как с вами поступить.

Караулка – крохотное помещение у ворот с узким, не застеклённым окном. Обстановка в ней простая. Стол, пара скамеек и лежак в углу. У дальней стены потрескивает камин, освещая и обогревая каморку. Зайдя в помещение, староста с наслаждением потянулся к камину.

– Хоть какая-то польза от этого Марела, – проворчал он, отогревая закоченевшие руки. – Вот удумал, в город меня не пущать.

Вскоре вернулся Марел, мрачный от того, что сначала получил взбучку от барона за то, что потревожил его в такое время, а потом ещё и за то, что долго докладывал и не доставил шпиона сразу.

«Всё этот Альдест!» – зло думал Марел. – «Утопил бы сразу этого мерзавца, и никто бы сейчас не бегал, не суетился».

– Барон вас примет, – сказал он грубо, всё ещё не успокоившись. – Следуйте за мной.

Стражник повёл их по лабиринтам улиц, в которых можно было легко заблудиться. Дома в городе построены явно без какого-либо плана. Высятся над землёй в два, а то и три этажа. Фасады верхних этажей выступают над первым, закрывая собой небо. Улицы настолько узкие, что порой приходится протискиваться боком, что для человека со связанными за спиной руками становилось проблемой. Альдест же, шедший позади, непременно подгонял его тычками, стоило замедлить шаг. Толчки заставляли ускоряться, скользить по сырой, не успевшей просохнуть после дождя земле. Ноги разъезжались в стороны. Альдест ругался и удерживал пленника от падения. Улицы были погружены в полумрак. Марел шёл впереди и ворчал на Альдеста, что тот посмел побеспокоить его в такую мерзкую погоду. Хаген и Тарбен шли позади и молчали.

Улицы города пусты. Ни одного торговца, ни одного случайного прохожего. Не видно даже животных. Окна домов наглухо закрыты ставнями. Правда, кое-где через них всё же пробивается тусклый свет.

– Барон запретил горожанам выходить из своих домов до особого разрешения. За нарушение полагается штраф и порка. Вот и сидят все взаперти, – пояснил Марел, заметив удивлённый взгляд старосты. – Идёт расследование, – закончил он важно.

Альдест кивнул в ответ, сделав вид, что всё понял.

Марел шёл быстро, уверенно. Он знал каждый закоулок в этом городе. Завернув за угол очередного шедевра архитектуры, они неожиданно вывалились на небольшую площадь, на которой стояли пустые, облупленные лавки торговцев. За площадью находилась стена, чуть поменьше, чем городская. Перед стеной – ров с водой. Мост здесь опущен, тем не менее, ворота заперты. За стеной виднелись верхние этажи замка, башни.

Марел подошёл к воротам, постучал, не произнеся не слова. Ворота медленно раскрылись, их ждали. За воротами совсем другой мир. Стена огораживает обширную площадь и примыкает к замку, образуя внутренний двор. Сам замок в двухстах ярдах от ворот. Высокий, не ниже тридцати ярдов, мрачный. Частично зарос плющом. К замку ведёт вымощенная щебнем широкая дорожка. Некогда она была аккуратной, ровной. Но, по всей видимости, никто давно не занимался её ремонтом, и сейчас она покрыта многочисленными ямами, заполненными водой. По правую сторону от дорожки разбит сад. Клумбы, фруктовые деревья находятся в запустении. Никто не следит за ними. В глубине сада скрывается башня, выглядывая над деревьями. Слева от дорожки плац. Большая площадка для тренировки стражи. Дорожка прерывается узким мостом, перекинутым через очередной ров, и заканчивается у высокого крыльца замка. Ступеньки крыльца потрескались, обвалились. Пройдя по дорожке к самому замку, они не поднялись на крыльцо, а неожиданно свернули в разросшиеся кусты смородины к маленькой неприметной дверце.

Марел постучал, перекинулся парой слов с появившимся стражником и пошёл назад, к городским воротам. Новый стражник надменно осмотрел Альдеста, пленника, пропустил их, не говоря ни слова. Хабену с Тарбеном он преградил путь, приказал оставаться на улице. Стражник не был закован в железо, как Марел. Носил лёгкий камзол, железный нагрудник. На поясе у него висел меч.

Они прошли по тёмному, узкому, сырому коридору, который освещался редкими факелами, вставленными в железные держатели. Ветер, гуляющий в коридоре, то раздувал огонь факелов, то приглушал его, от чего на стенах, на полу и потолке плясали жуткие тени. Стражник не обращал на эти тени ни малейшего внимания, Альдест же всё время косился по сторонам, оглядывался. Он чувствовал себя здесь неуютно. Стражник привёл их к винтовой лестнице, круто уходящей вверх, и передал другому, дежурящему у лестницы, стражнику.

Они поднялись на несколько этажей и оказались в новом коридоре, таком же сумрачном и отдающем плесенью, как внизу. Подошли к высоким потрескавшимся дверям. Постучав и услышав ответ, стражник раскрыл двери. Альдест втолкнул пленника внутрь и шагнул следом за ним. Стражник остался снаружи.

Они оказались в большой полутëмной зале. Человек окинул комнату быстрым, внимательным взглядом. Два высоких, узких окна не впускают в комнату достаточно света. В окна вставлена цветная мозаика, что должно служить символом богатства и роскоши. Так оно конечно и есть, только света эта мозаика пропускает слишком мало. А от преобладания в мозаике тёмных тонов, зала и в солнечный день была наполнена унынием и тоской. В такой пасмурный день, как сегодня, это особенно заметно. В дальнем углу комнаты горит камин, который как мог, рассеивает тьму. Плохо рассеивает, освещая лишь небольшую часть комнаты. У камина в деревянном кресле сидит мужчина средних лет. Отблески огня играют на его красивом лице. Длинные светло-русые волосы падают на плечи. Правильные черты лица выдают в нëм человека благородных кровей. Костюм подчёркивает высокий статус. Белая шëлковая рубаха с вышитым вензелем, расстëгнутая на груди, заправлена в чёрные кожаные штаны, украшенные изящной шнуровкой. Поверх рубашки накинута изумрудная куртка, расшитая чёрными и золотыми узорами. На руках мужчины, что обращало на себя внимание, светло-зелёные перчатки из тонко-выделанной кожи.

«Перчатки – привилегия избранных, – неожиданно появилась мысль. – Это видимо и есть барон».

Барон сосредоточенно изучал содержание бумаги, лежащей перед ним на столе, и не замечал вошедших. Те, в свою очередь, не решались привлекать к себе его внимание. Так продолжалось довольно долго. Староста заскучал, стал переминаться с ноги на ногу, глазеть по сторонам.

– Я вас слушаю, – произнёс барон, не глядя на посетителей.

– Ну, это… Как бы… Такие дела… – Альдест забыл все заготовленные заранее речи, которыми он намеревался преподнести свой подвиг.

– Расскажи мне свою историю, – барон поднял взгляд на пленника, пристально глядя на него. Холодные голубые глаза проникали в самую душу. Человек оледенел от этого взгляда. – Мне доложили, что ты явился из Моркорда, – продолжал барон, медленно, тщательно проговаривая каждое слово, словно пытаясь заворожить. – Это правда? С чем ты пришел? Скажи мне, почему я не должен повесить тебя прямо сейчас, как шпиона?

– Какая тебе польза от моей смерти? – первое, что пришло в голову.

– А какая польза от твоей жизни? – бросил барон. Показалось, что уголки его губ дрогнули в усмешке.

– Я мало что могу рассказать, – пленник смотрит прямо на барона, внутри всё дрожит.

Рассказ занял всего пару минут.

– Это всё? – задумчиво спросил барон после того, как пленник замолчал.

– Всё, что я помню. Что было до этого и, как оказался в пустыне, я не знаю.

– Звучит как-то… неправдоподобно, не находишь? Почему я должен тебе верить?

Барон потушил свой ледяной взгляд, в глазах появился интерес.

– Я без сопротивления сдался, хотя с лёгкостью мог одолеть свою охрану, – пожал плечами пленник, кивая на старосту.

Тот возмущённо пыхтя, придвинулся к пленнику, с явным желанием ударить его, как следует. Барон жестом приказал остановиться, отойти.

– Даже если это так, – барон постучал костяшками пальцев по столу. – По-другому ты не смог бы проникнуть в замок.

– Я мог обойти деревню и попасть прямо в город, смешавшись с толпой.

Барон изумлённо посмотрел на человека:

– Попасть в город? Серьёзно? Город закрыт! Ты не смог бы войти в него, а тем более смешаться с толпой! Как ты мог заметить, пока шёл сюда, толпы также нет.

– Я этого не знал… тогда, – человек опустил голову, понимая, что сказал глупость.

– Мы возвращаемся к тому, что в город, иначе как пленённым, тебе было не попасть, – барон посмотрел в глаза чужаку. – И, чтобы остаться в живых, тебе нужно убедить меня в том, что ты не шпион. Независимо от того, являешься ты им или нет. Этим ты и занят.

Человек осознал, что попал в ловушку. Обстоятельства, не зависящие от него, смерть придворного, перечёркивают всё. Любые доводы в пользу того, что он мирный человек, барон легко разрушит. Да и нет их, этих доводов. Он сам не знает, с какой целью пришёл в город. Поиск воспоминаний, не довод. Не может он обелить своё имя, потому что у него нет имени.

– Я хочу только узнать, кто я, – предпринял человек последнюю попытку. – Убить меня Вы всегда сможете, я полностью в Вашей власти. Но, если у Вас есть возможность вернуть мне память, если есть хоть малейший шанс на это, умоляю, помогите мне.

Барон задумался.

– Мне нужно время, решить, что с тобой делать, – сказал он после долгого молчания. – Стража! Отвести его в камеру!

От стены отделились три фигуры. Вначале показалось, что они возникли прямо из воздуха, но, присмотревшись, человек заметил в зале и других стражников. Они были тенями, сливающимися со стенами, но готовыми в любой момент сорваться со своих мест и защитить барона ценой собственных жизней.

Пленника окружили. Впереди шëл огромный, на две головы выше человека, воин. Безоружный. По крайней мере, человек не заметил у него ничего, что могло бы сойти за оружие. Позади два стражника поменьше, держа руки на рукоятях мечей, готовые воспользоваться ими при малейшей опасности. Альдест остался в зале, по всей видимости, желал получить награду за поимку шпиона.

Они спускались вниз по освещённой факелами винтовой лестнице. Стены скользкие от влаги и плесени. С каждым витком лестницы факелы появлялись всё реже, становилось всё мрачнее и холоднее. Стражники шли молча, раздавая тычки, если пленник замедлял шаг. Лестница закончилась длинным коридором, по концам которого чадили два факела, вставленные в железные держатели. Они скорее обозначают размеры коридора, чем освещают его. По одну стену коридора расположены двери, обитые железом, порядком проржавевшие. В дверях вырезаны окошки, перекрытые металлическими полосами. По коридору неспешно ходит стражник, освещая себе путь факелом. Факел отбрасывает длинные колеблющиеся тени. Другой стражник неподвижно стоит у входа.

Дверь одной из камер с громким, терзающим уши скрежетом, открылась. Пленника втолкнули внутрь и захлопнули за ним дверь, не посчитав нужным развязать руки. Толчок был настолько сильным, что пленник сделал несколько быстрых шагов, стараясь сохранить равновесие, запнулся обо что-то и, изворачиваясь, полетел на пол. Упал боком, ударившись плечом о каменный пол.