Город Орномиэл

– Как знать, …а может наоборот за неё расплатилось. Данную науку не измерить линейкой. Это во власти одного Создателя. Нам лишь по силам ПРИМЕРНО осмыслить этот предмет. Достаточно понимания того, что поиск счастья ДЛЯ ВСЕХ априори невозможен. А найти равный баланс, означает стать безэмоциональными куклами. Изоляция – это выход из цветовой системы, переход с одной чаши весов на другую. Ты лишаешь себя питания цветом, отдавая повседневность серым стенам. Жертвенная гиря в противовес гирькам на соседней стороне. Можешь назвать себя спонсором, ты распределяешь свою долю на остальных. Взамен по правилам мироустройства у тебя образуются новые умственные механизмы… До остального прошу тебя дойти самому.

– Получается вы большой меценат, раз не выходите отсюда.

– Не будем обо мне. …Вот и пришли, заходи. Твоя комната.

В помещении размером 20м² стояла только одноместная койка, всё те же световые трубки мерно освещали пространство, дверь (в уборную наверно). И всё! Я зашёл внутрь, Крейд остановился в проходе.

– Здесь ты разместишься на весь период. Мы договаривались три месяца нам и один себе. Верно?

– Верно, но что это означает?

– Тебе пока не нужно знать о смысле этого, не сейчас. Воспринимай время как отрезки, человеку свойственно его распределять от этапа к этапу. …Главное помни; в стене есть "струна завершения", дёрнув за неё, тебя беспрепятственно выпустят.

В стене со стороны входа проходила сигнальная струна, похожая на те, где сидит встречающий старик. Ещё я заметил рядом с ней створку.

– Еду будут подавать через шахту на подъёмной платформе, и всё остальное, что, по нашему мнению, необходимо изолированному. Одежду свою отправишь, когда переоденешься в подобающую рясу.

– Не понял! Мне нельзя отсюда выходить?!

– Только в случае оповещения. Весь период ты находишься здесь. Задача продержаться до конца четырёх месяцев. Помни, подав сигнал всё прекратится.

– Договорив, Крейд сделал шаг назад, закрыл и запер дверь. Я остался один в пустой, тихой и серой комнате.

…Первые дни дались легко. Через равный промежуток времени приходила еда. Всегда одна и та же: пол литра воды и несколько круглых хлебцев из прессованных злаков и крупы. Стало понятно, разнообразия ждать не стоит, питание будет однотипным. Многие часы мне нравилось просто валяться и спать. Я в основном размышлял о умственной эссенции, и очень, очень сильно надеялся, что у них никогда ничего не выйдет.

…Я не вёл учёта сколько здесь нахожусь: неделя, две, или месяц. Хронометра не было, и день с ночью для меня слились.

Чтобы лучше засыпать, подолгу ходил по комнате. От постоянного лежания на кровати в теле чувствовалась вялость. Заниматься физическими упражнениями не торопился намеренно; необходимо растягивать свой ассортимент возможностей. Перед глазами стояла первая цель: три месяца. Что же будет представлять собой ещё один?!

…Когда наконец стало невыносимо скучно, начал отжимания на кулаках, постепенно увеличивая повторы и подходы. Параллельно отрабатывал ударную технику "с тенью".

Иногда мне присылали сменную рясу и постельное бельё, ещё выдавали первостепенные средства гигиены.

Как–то раз чуть не дёрнул струну завершения, убрав руку в последний момент. На меня нахлынула сильная волна ощущения, что я полный идиот. К чему испытывать себя таким образом?! Раздражение на свой выбор отчасти снималось любопытством: чем же таким закончится первый отрезок?

…Отжимания потом настолько надоели, что в какой–то из дней, я просто психанул, и оставил для встряски организма лишь ударную технику.

Конечно думал и о отце. Он намеренно избегал меня, чтобы я самостоятельно обрёл важную составляющую взрослого человека. И такие категоричные меры заставляют меня думать о себе, что в его глазах я полная безнадёжность.

Я прокручивал в голове то утро; когда, дождавшись его приезда ко мне домой, мы позавтракали, и вместе хотели отправиться в семейный цех разбираться с новыми заказами. Уже у порога он произнёс слова, ставшие клином между нами: "Даст Создатель доберёмся без заторов". На что я ответил: "Не стоит полагаться на Создателя, его не существует". Реакция была неожиданной.

– Что ты сказал? – щурясь, спросил отец.

– Не понял, – ответил я с недоумением.

– Неро, тебе сколько лет? Неужели до сих пор ты никак не веришь в Создателя?!

– Пап ты серьёзно? Какого ещё Создателя? Поехали давай.

– Нет уж сынок постой. Необходимо объясниться. Как так получилось, что у тебя совсем не выработаны хоть малейшие интуитивные представления о Творце?

– Какого из волшебников ты имеешь ввиду? – вздумал пошутить я.

– Ну знаешь, это слишком. Поедешь один.

– Почему?!

– Повзрослей сперва, – бросил он, открывая дверь и уходя.

– Да что на тебя нашло вдруг?! – крикнул я ему в спину уже в продоле, когда тот вызывал лифт.

– Познай самого себя. …для начала! – ответил отец, нажимая первый этаж.

Створки захлопнулись. Его глаза строгие и непоколебимые скрылись за ними, оставив меня в полнейшей растерянности. Такая странная реакция на мои безобидные слова родила смешанные чувства. Как её воспринимать? Может у него помутился рассудок?

В начале случившееся казалось недоразумением. Мне не удавалось никоим образом с ним наладить контакт. Он физически избегал меня, а по файстфону, изредка отвечая, лишь холодно интересовался "не важное ли что" и устранялся. В итоге я перестал его вызывать, и это перешло в принцип. В социальных сетях, я периодически наблюдал за его активностью убеждаясь в его здравии.

Пришлось принять происходящее как данность, и ради любопытства начать штудировать информацию в глобсете. Надо признать на тот момент я, наверное, считался самым атеистическим атеистом из всех живущих, и никогда даже близко не размышлял о подобных вещах. Конечно я не искал ответов во всяческих мифах и легендах о богах прошлых народов. Я взялся за предмет буквально, со слов отца.

"Познай самого себя"; выражение, которое отец запечатлел в сознании, сыграло своё дело. Тогда я уже придавал ему достаточное значение, но воспринимал всё же под научным углом. Изучая строение человека с разных направлений, я постепенно убеждался в его немыслимой сложности, более и более утверждаясь для себя: мы плод чьего–то творения. Даже теория эволюции в моём понимании прорисовывалась как контролируемое, ведомое, и не случайное явление. Мной были достигнуты поражающие умозаключения. Наше тело устроено настолько грамотно, настолько продумано, что не остаётся сомнений: кто–то приложил к этому волю. Данное крохотное озарение подцепило меня крючком и потянуло дальше, подогревая интерес к новым поискам. Я решил продвигаться глубже в структуры мироздания. Из химии в физику. Я начал подробно изучать эту науку.

Необъятный напор разнящихся физических теорий и гипотез ворвался в мой разум. Поглощая одно, кидался на другое, затем впитывал следующее. Всегда приходило чувство неудовлетворения. Каждый раз, примеряя версии словно одежду, наступало гнетущее ощущение что это не то, не подходит. Точно набухшая губка, я уже не мог удержать жидкость в себе, повсюду оставляя следы. "Текущий" период был полон дискуссий и горячих споров со всеми знакомыми. То время везде образовывало множество отпечатков в моих кругах общения. И отнюдь не украшало меня. Всячески доказывая одну точку зрения, принятую на веру, уже завтра кидался отстаивать иную вновь обретённую позицию, взятую из очередной прочтённой выкладки.

Разумеется, долго так не могло продолжаться. И как раз, когда мы с приятелем по боксу катались на коньках по экстремальным спускам в крытом комплексе, на глаза попалась та самая брошюрка "Искры Надежды" с заголовком "Познай Самого Себя". Так я оказался здесь, в столь противоречивом месте, в серой крохотной комнате, по-прежнему не уверенный; правильно ли я поступаю, отдавая несколько месяцев жизни неизвестно пока за что?

…Время шло, и мы на пару с одиночеством прибывали запертыми в четырех стенах. Еда: вода и хлебцы. Душ – холодный, чтобы лишь быстренько ополоснуться, да и он как выяснилось имеет промежуточный лимит. В итоге получалось меня лишили не только цветовой составляющей жизни, но и разнообразия в пище, отсутствия общения, информации, возможности передвижений.

Моим из не многих приятных занятий оставался сон. Постель стала уютным гнёздышком, где я в позе зародыша долгие часы размышлял. Температура в комнате налажена таким образом, что без рясы находится в ней прохладно. Зато под одеялом, было поистине роскошно. Мне нравилось наслаждаться мыслями о прошлом и будущем. Смакуя их, удалось расставить всё по полочкам. После импровизированной генеральной приборки в голове, ничего не мешало просто расхаживать и смахивать пыль со своих воспоминаний и идей. Особенно я успокоился, разобравшись с огромной кучей, валявшейся прямо у входа. Накопившейся кучей знаний, нужных и ненужных, нахапанных вовремя не контролируемого сбора всего подряд, при попытке познать природу Создателя.

…Вскоре пришло и вовсе необычное ощущение. Укладываясь спать, я начал замечать пустоту в сознании, но не в плохом смысле, а наоборот, как лёгкость. Ты будто паришь, и тебе незачем опускаться на землю вновь к этим суетным размышлениям, которые и так уже скрупулёзно отшлифованы. Достаточно просто проноситься над ними, прикасаясь к ним молниеносным импульсом, чтобы освежить в памяти. В моём разуме выстроился аккуратный архив, но что-либо искать в нём перестало иметь необходимость, ведь всё содержимое уже неоднократно проштудировано. В общем, я думал, что, наведя порядок, я вполне готов принять от "Искры Надежды" полагающийся "приз".

Но я ошибся, ведь мне даже приблизительно не был известен проведённый здесь срок… И тогда приходит она! …Тоска… Видимо вход для неё открывается в тех случаях, где хозяин переделал все свои дела с особой педантичностью, и чем-то занять себя – значит нарушить эту идиллию. Я же, и этой возможности напрочь лишён, так как моя идиллия стала не досягаемой, я уже вознёсся над ней. Это как густо уложенный туман, ты кувыркаешься над ним в невесомости, но зацепиться хоть за одну мысль не можешь, они всегда ускользают от тебя.

Но есть ещё кое–какое обстоятельство: тоска СПОСОБНА зайти ко мне в комнату, …а вот для меня двери из неё заперты! Именно так тоска становится ЛЮТОЙ…

Это был самый сложный период. Пустота, которой я упивался ещё недавно, принимая её за сладостную лёгкость, теперь же обернулась бессилием одинокого человека посреди пустыни. Невыносимая скука издевалась над связанным пленником. Те воспоминания, что ты бережно раскладывал, предательски превратились в иллюзию. Подкрадываешься к ним, пытаешься ухватиться, а они исчезают словно миражи.

Не помню сколько продолжалось моё истязание, время, походившее скорее на полузабытье, одурманенное хитрым противником. Зато помню спасение. Не привидевшийся, а настоящий оазис на просторах отчаяния.

С очередной порцией еды, приходящей в шахте внутри стены, на подносе стояла красивейшая, изящная, с расписными узорами шкатулка. Я сразу понял, что прошло три месяца моего нахождения здесь. Для меня увиденное казалось сундуком со светящимися драгоценностями, стоящим на пьедестале в центре огромной сокровищницы с дюнами золота.

Бережно взяв, будто хрупкое создание, и переложив на кровать, я аккуратно распахнул её. Там лежала книга с качественным переплётом в коричневой обложке из псевдокожи. Всем своим видом она выказывала исключительную важность. Безусловно книга изготовлена в наши дни, но олицетворяла прошлое нескольких тысячелетий. Название выгравировано с позолотой: "Пятикнижие Моисея". Я припоминал, …кажется какая–то религия, являвшаяся фундаментом для многих других религий. Но я взял её с особым трепетом и открыл на произвольной странице. От волнения и нахлынувших эмоций наворачивались слёзы, одна капелька упала на строку, гласящую: "Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землёю".

На дне шкатулки лежал ещё и конверт с надписью: "Неро Ликту от Крейда Ларнера". Я распечатал его и прочёл:

Представь, что твой разум – это сосуд с готовящимся благовонием. Сделать его хорошим, означает следовать определённой рецептуре. Новые увлечения, как новые ингредиенты. Если ты изучил предмет влечения поверхностно, то забросил в свою голову необработанный материал. А проникнув в тему глубже, ты изымаешь его эфир.

Всё должно поступать в меру и вовремя.

Наш сосуд не совсем обычный – он неподъёмный. Из него нельзя взять и выплеснуть или вычерпать содержимое. Получается, приемлемый сорт желательно замешивать одной попыткой. Но что делать, когда по неопытности человек закидывал всё подряд, и у него крутится несносная гадость? …Способ имеется… Ради его реализации необходимо ЖДАТЬ… Ничего не предпринимать, а только ждать. Содержимое испаряется. Наступит момент для приготовления новой порции. Распорядись такой возможностью грамотно. Тщательно выбирай ассортимент на прилавках жизни. Бери только сочетающееся друг с другом, не клади первое попавшееся под руку…

Не забывай, твой аромат чувствуют и люди вокруг…

Отложив письмо Крейда, мне вспомнилась вещь, касающаяся мозга. В нём какая–то часть отвечает за функцию забывания. Работа этого органа направлена именно на очистку памяти. В записке завуалирован такой механизм.

Что ж, попробую сготовить чего-нибудь покачественней. И с чего они предлагают начать? Я взял "Пятикнижие Моисея" и погрузился в содержимое.

Весь месяц моим занятием было чтение и его осмысление. В толстенной книге содержание подкреплялось комментариями многих мудрецов, живших в разных поколениях. Я удивлялся, как с тысяч сторон интерпретировался каждый стих. Переливы этих граней, завораживали интеллект. Они казались бесчисленными… Я пытался понять; как эта книга влияла на сознания древних народов, и изменяла их. Как она отразилась и на нас сегодняшних. …Несомненно её придумали люди, и конечно я не верил в неё так как это задумывалось. Я больше поражался человеческим мозгам, способным столь разносторонне создать переплетение логических выводов чуть ли не к расположению каждой буквочке данного писания. Неужели действительно в мире всем можно вот так крутить и вертеть?!

И вдруг мой разум нащупал, среди каруселей блеска этого культурного "алмаза", ОТВЕТ, за которым я и пришёл. Зацепившись за него, я подвергся величайшему интеллектуальному потрясению. Мне вспоминалась та эпоха, в которой было написано Пятикнижие Моисея, мир тогда, во всех его уголках (да и много веков позже) захлёбывался в идолопоклонничество. Примитивном взгляде на окружающую действительность. Фиктивная система контроля над сознанием народов, стопорящая развитие. Как же много процентов его умственной активности тратилось на веру в чью–то фантазию. И вот в самой гуще этого тупикового хаоса, рождается парадоксальная идея: не нужно никак представлять Творца, не нужно давать ему имён, они никогда не совпадут с реальным Его "образом", и неподвластно нашим способностям.

Настоящий феномен возникший в голове человека, опередивший тысячелетия эволюции нашего интуитивного восприятия на вещи. Сопоставимый разве что с Эйнштейновской теорией относительности, когда он поверг в запредельный шок всех учёных своим открытием, которое, наверное, ещё долго должным образом не уляжется в рассудке людей.

Эта беспрецедентная идея, изложенная в книге Моисея, как радиоуправляемый сигнал, сквозь континуум пространства–времени настиг и меня. Я поверил в Создателя столь ясно, как если бы ощупывая и разглядывая свою руку, понимал, что она существует.

…Когда на пороге появился Крейд Ларнер с моей одеждой, мы только лишь сухо поздоровались. До выхода из собора спускались молча. Говорить совсем не хотелось, он прекрасно знал; каково человеку, которого, словно ребёнка поставили в угол подумать над своим поведением. И который терпеливо дождался снисхождения, без попыток освободиться досрочно постыдным извинением.

В холле, перед самой дверью на улицу, Крейд неожиданно крепко обнял меня, и прощаясь дал понять, что в этих стенах я всегда желанный гость.

Его спина скрылась за поворотом, ведущим в глубь здания. Я же повернулся к выходу из него. Всё тот же старик, встречающий приходящих, уже не сидел за столом с показным безразличием, как было в день моего появления, а охотно ждал взаимного взгляда, чтобы кивнуть напоследок.

Отворившаяся дверь показала Орномиэл. Ожидался кульминационный взрыв всяких впечатлений, …а как следствие – НИЧЕГО! …Абсолютно ничего. Предполагаемый наплыв красочных эмоций держался ближе к нулевой отметке. Мне казалось всё безликим. Нащупав в себе маленькую петельку намерения двигаться, я побрел куда глаза глядят.

По дороге окружение наполняло телесную оболочку жизнью, как пустую повозку, тянущуюся за нищим сквозь яркий, кишащий событиями базар, где сжалившиеся торговцы кидали в неё на пропитание. Спустя какое–то время, я мог бы с любым поспорить, что нет человека счастливее меня. Так с новой силой возгорелся и полюбился мир вокруг. Теперь во всём мне виделся великий замысел Создателя, и я с радостью принимал Его волю, во всех Его решениях…

Именно в тот день и придумана цель выиграть турнир робоигр. Отец обожал версию "МД", и всегда пристально следил за интригами вокруг всего связанного с ней. Подключить в эти планы федерацию бокса разумеется являлось финансовой необходимостью. Но не только. Провернуть такое дело хотелось в кратчайшие сроки, а погружаться с головой во вселенную роботроники, в ожидании быстрых результатов, одному нереально. Таким образом и стартовала работа в команде.

Федерация преследовала СВОЮ выгоду: популяризовать древний вид единоборства в городе, и наняла мне профессионалов для создания человекоподобного дроида. Я же исходил в первую очередь из личных побуждений, намереваясь, во чтобы то не встало, обратить этим внимание отца. Хоть я и обрёл, что он так хотел, и благодарен ему, я всё равно не собирался первым искать с ним встречи.

И так, жертвовал собой. Задача участвовать и побеждать, используя двуногого дроида, считающимся крайне нецелесообразным, компенсировалась исключительно МОИМ, изнуряющим и вытягивающим все соки, трудом. Мне так же приходилось выдерживать роль уникума и самородка в глазах поклонников с одной стороны, и изображать фанатика, кайфующего от происходящего с другой; что было совсем не просто.

Единственной отдушиной стал Роунс Бур. Плечо лучшего друга служило мне опорой на всём протяжении, ведь кроме него никто не был осведомлён о закулисах развернувшегося спектакля, где я постановщик и главный актёр. …Меня интересует один конкретный зритель, который, несмотря на эпическое выступление родного сына, вполне может встать и уйти из зрительного зала, не удостоив того вниманием.

Прошло два года с момента нашей последней встречи. В начале, несколько месяцев я безуспешно через глобсет пытался заглянуть в суть бытия. Затем была "Искра Надежды", одарившая меня озарением. Вчера одержан верх в финале робоигр по версии "МД". Всё свершалось из уважения и доверия к позиции выставленной отцом. Если он, после всего пережитого мной, не удосужится выйти на разговор, то так тому и быть. Я потрудился на славу, и совесть моя чиста…

Глава 8

Припарковав машину неподалёку, мы с Роунсом Буром подходили к развлекательному небоскрёбу. Я называл его "ёлкой"; снизу диаметром 170 метров, двухсотэтажное здание к верху плавно сужалось до иглы. Облицовано оно темно-розовыми, обманчиво искажёнными стёклами. В ночное время по нему туда–обратно гулял розовый световой ободок.

Пабиол "Ячейка" занимал 63 этаж, и являлся достаточно дорогим заведением. Как и многие места досуга, помимо стоимости заказов из меню, брал плату за количество проведённого в нём времени. Ложи располагались по внешнему кругу. Рабочая зона в центре спрятана за прозрачной полой стеной, заполненной люминесцентной жидкостью; тягучая и разноцветная она переливалась в притягательных узорах. Отличительной особенностью здесь надо назвать возможность легально курить травку. Обычно сюда приходили отмечать банкеты и корпоративы.

Роунс, словно ребёнок, игрался с входным проёмом в нашу ячейку, проходя взад–вперёд сквозь заслонку. Почти не пропускающая звуков "прозрачная дверь" – нечто вроде сжатого воздуха. Минуя его, ты как бы пересекаешь упругое желе. Такая технология считается прародителем энергощита, только тот в сотни раз плотнее.

Усевшись на диван в форме дуги, я подсоединился файстфоном к энтриосистеме, и по комнате разлилась мягкая, спокойная музыка – подборка из Progressive House "Старой Эпохи". Роунс сразу поменял оттенок стен на зелёный, и слегка приглушил освещение.

Пока ждали заказ, рассказал ему о намечающемся сафари по материку. Он отреагировал сухо, пожелав только другу соблюдать меры предосторожности. Оно и понятно, в его голове всё устроено абсолютно наоборот, ему безразличен какой–то там внешний мир, в городе он в своей стихии. Роунсу, как и всем, не известно о моей странной симпатии к природе. Впрочем, я давно свыкся, в Орномиэле единомышленников мне ещё не доводилось встречать. А ведь я бы заметил даже скрытные признаки солидарных со мной. Максимум, на что способны сегодня люди, "отдавая должное" природе, это признать, что предки зародились и выросли в той среде, и она им отчего–то нравилась.

Принесли еду, попутно мы сделали заказ на кальян с травкой после ужина (у травки много всяких названий, но я так её называю).

– Неро, ты опять набрал со своих долбанных внешних плантаций? Чё не врубаешься, ведь это тупо развод. Платить втридорого за тот же самый хим-набор, что и под щитом штампуют.

– Зато натурально

– Заладил: "натурально, да натурально". Человечество давно создаёт еду куда круче твоих земельных выкидышей.

– Какой ты там сюрприз приготовил? – специально сменил я тему.

Подобные споры лучше обходить стороной, избегая подозрений. Мне не объяснить внутреннего осознания того, что природа и мы – одно целое. Что её произведения – истинный источник питательных веществ для человека. И никакой искусственный аналог (жалкая пародия) не сравниться по глубине нашей совместимости. Мне это напоминает детей, представляющих себя взрослыми; сколь ты не старайся правдоподобно изображать, суть не изменится.

Почему апельсин выглядит так, как он выглядит? Почему круглый и оранжевый, почему поделён на дольки, и укрыт кожурой? … Потому что он, как и все другие плоды, обрёл свой внешний облик согласно тому, из чего он состоит внутри, на молекулярном уровне. Соотношение различных микросвязей отображают наружный образ фрукта. Если эту структуру немножечко перестроить, то получиться лимон, мандарин, грейпфрут. …Дак вот, чтобы каждый элемент усвоился, достигнув нужных мест, организм должен получить продукт целиком, …включая зрительное, осязательное, обонятельное, и вкусовое поглощение. Апельсин действует подобно слаженной квалифицированной команде, проникая во все закоулки человека. Везде взаимосвязь. Одна частичка помогает другой продвинуться к своему пункту назначения, а та, расположившись в предназначенной для неё точке, подталкивает следующую.

Когда эту отлаженную систему подменяют искусственными выдумками, не точно сочетающимися с организмом, происходит медленная модификация человека. Такая еда не усваивается должным образом. Её потенциал ограничен нашим невежеством в подобных тонкостях. К чему приведут спонтанные эксперименты с резкой эволюционной сменой питания? Кем мы станем, употребляя "туповатую" пищу, не способную грамотно достигать целей? …Лично я поостерегусь, и буду придерживаться подлинного порядка вещей.

– Сюрприз? …Вот смотри, старался для тебя. Помнишь я сказал, чтобы ты выбросил свой хлам с руки? Это ведь не шутка. Держи.

– И что это за кольцо?

– Кольцо, которое мощнее и функциональнее твоей сенсорной дряни. Вот гляди.

Роунс одел чёрное кольцо себе на большой палец, и быстро нажал на него несколько раз. Над ним высветилась голограмма в плоском виде. Тот мгновенно изменил её на объёмную. Проделывая молниеносные движения Роунс поверхностно познакомил меня с крохотным гаджетом, имеющим все возможные функции.

– Короче… Неро, знаю ты прикипаешь к новинкам с неохотой, но сам посуди, такую вещичку нигде не купить, эксклюзив как–никак. Потратишь вечерок, покопаешься, настроишь под себя и будешь двигаться с клёвым файстфоном.

– Мне нравится… Честно. Спасибо Роунс, ты как всегда удивляешь.

– Правда?! Будешь им пользоваться?!

– Конечно! Стоящая штука, удобно и компактно.

– А я боялся начнёшь отказываться. Тебе же трудно впарить что-либо.

– Да брось, подарок крутой. Завтра уже буду носить.

– Рад слышать.

Травка в кальяне была "весёлого" сорта. Мы долго шутили и смеялись над моментами из прошлых совместных приключений, заказывали сладкие джемы и фреши…

– Неро, последнее время я стал задумываться о семье. Может сойтись с кем-нибудь, и обустроить уютную жизнь? – вдруг начал серьёзно Роунс.