Обратные композиции

Гойя

Франсиско расстреляли вместе с остальными,несвежими, в белых рубашках, зряшными, стальнымион в них стоял и среди них махал прохладным рукавом,их лица были словно гнезда для совы или для лампы,перегоревшей, той, что, выкрутив, не стали заменятьих улетали вверх стихиикак голуби почтовые босые, им имя Метатрон.и дон Франсиско сам собой рыдал,и их – глазницами с собой, как с остальными,из глаз хрустальных дальним зреньем исторгалназад, как Зевс в оружии Афину – молодыми.он мамой был им, сам в себя стреляя,а в небе плавал белый самолет из букв и мыслей,из тех, что он подумал, тех, что вдруг родятсон разума, а вдруг кричать начнут и топать.но он стоит словно рогоз у пру́да под винтовкой —средь мертвых их надежда и живой.О, дон! Постой, не упади, я тоже ведь, как плот,что разошелся на ребро и губыи в небе переменчивом плывупостой! мы не умрем, мы видим зате формы, что и неустойчивы и тленны —их выпуклыми делает слезаи наши страсти, наги и многоколенныне падай, дон! Я кисть твоя, ружье —мне, Богу, твой высокий лоб возможен,и сердце, вынутое из высоких ножен,как кисть сирени, как крыльцо мое.

Что скрыто

из красного винограда не вынуть солдатанекоторые вещи и событиясрастаются, как облако и земля —Одиссей и аквариум Навсикаигде он плавает пучеглазой рыбойили Зоя, что белый клубок разлукидержит в руке на дождливом перронеили сердце стучит под землейменяя лицо улыбкой или яблоней в ветрепосле смерти инойложишься в девку как в третью рукубиясь в ней словно в ненаступившей бабочкеи скорлупу грецкого орехаконь взглядом ноздрей несета корпус весь в смирительной рубашкечтобы руками не мешалчто скрыто за всем этим?какая тишина стоит                как воздух в опустевшем домекуда никто еще не смел войти?

Ефросинья

Памяти Веры Суздальцевой

рыбе в Волге не коснуться рыбы на Луне,в серебре зеленом не совпасть их чешуе, губы губоюЕфросинье не найти рукою не нащупать, не прижатьвот лягушка смотрит на Луну далеким взглядомвот идет посол, одетый в мешковину утра.Уходила дочь его над крышами стопой как твердой лодкойи собака лаяла со всех сторон и собирался ветервот идет она вверху – нога не чует ногу и глаза еесмотрят на лягушку и себя, на Ефросинью и кричатмолча, – как убитый на войне земной солдатвсе плывет без воздуха к Луне оторванным челом,будто б колокол в Кремле ногою из себя же вышел,перелившись в звук, что человеку ничего не скажетно становится себе далеким дном как лодка и Лунаи острее лезвия рубанка кровь ее по склону побежалашариками прыгала и бусами меж самолетов,                дирижаблей, серафимоввзяла из секретера пистолет и слово теплое ему шепнулаи пуля к ней летела и кричала закрывая синие глазаи чей-то поцелуй за ней пошел словно верблюд                                двугорбый и роднойи плакал в номере посол чужой отцовской головойа дети в мяч играли и бросали телефоны до Лунывизжа как куклы и трамвай меж них бежал до Костромы

Гераклит

как ты тяжек и бел, Гераклит, как пернат!если ширить грудь, то отсверкивает там бассейнодин для греков и варваров с быстрой в углубабочкой. Артемида порой в нем торс омывает,зренье всех спрятав между лопаток, сомкнувих как третье веко. И мир сгорает в умном Огне.Гераклит сидит на крашеной плоской скамейкесмотрит на воду в лицах и линзах живых,кашляет сворачивается в улитку дышит дешевым виномкричит: мама я больше не могу мама,я больше не могу слезы текут по щетине,пластмассовый тренерский свисток на загорелой грудиИ все же,мы рисуем тяжкие крылья, уплотняем взглядомих хищные формы, это мы лебеди, мыэто наши ступни                размозженные в красную плоскость Зевсом,и в ветре из боли и слезна ногах ничтожных не беговых пропащихмы выстоим, мы рванемся

Зверь

за мной ты ходишь, зверь небесный,то невесом, то в гром ты разойдешься, в короби туфелька твоя белей невестыи голоса твои поют из хорапастью играешь меж сломанных автомобилей,в ней медом шарманка поет, Самсон корчует колоннуне знаю где мертвой водой тебе брызнули в голосгде колокол вставили в грудь чтобы гулом качалсяза мной он ходит то лисой то волком,вот так, как я хожу – собой в ногах тонусобой не быть хочу – другим, другимгде ходят звери все в колоннахи друг на друга смотрятмеж сломанных машин, что синие лесая из небес пришел, как Лермонтов, как Илиягде ангелы не песнь —                кровь дальнозоркую в объятьях держатс твоей душой свое смешавши телои целлулоидное теломое разбито здесь на соты и ячейкиих голосом из звезд и спутанных волоси зверь идет словно вода из лейкисловно в блокадный Ленинград обознавстречу я расту, как огненный цветокО если бы я только мог…я так хочу дышать! В зеленые садыбелым мячом бросаться и ловитьв их льдяных сквозняках и лаять и рычатьи пить стакан из высотыи слово тайное звезде морей кричатьи смотрит мне в глаза веселый и свирепыйзверь, что лицо скрывает как магнити, узнанный, он в ночь кричити плачет в нем Илья, и львиный, и смиренный.и с ним летит мой зверь, как будто горстьраскрыли с бусинами – щелкают и скачут,я тоже зверь, я не могу иначе,я небу человек, простор и кость!я человеку – гость, я только начат!Могилы и сады – одна свирельлицо одно у ласточки и волкаодна пчела летит в одну сиреньодним ушком расслышит стог иголкаи в солнечных часах один качнется день

«звук раскачать переменных не хватит рук…»

звук раскачать переменных не хватит руккузнечик щипаст и цепок и поезд далекснегирь летит как снежок от в кровь разбитого ртаи мужицкий Христос— небом в общее небо лег

Агамемнон

летит синица вверх корнямичтоб в небо новое врастии стать земле отвеса глубжеи птицей темною в горстия глину брал чтоб в яму кинутьи стала пригоршня в крылахночами кычет и щебечети ключ из-под земли клюеткто невидимкой Агамемнонузатылок бритый целовалкто звезды зеленью соломеннойзажег над городом чумнымкак будто бы играя с линзоюсобой играл и в шар и в ночьи дочь цветет напрасным именемлучом попутным зажженаа птичка возносилась ямойкуда сорвался поцелуйи в окна верхние влетелаи тело принесла в огнея ночью жить пытаюсь линзой

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Можно вспомнить серию ксилографий Ольги Розановой на тему Апокалипсиса, гиперболическое осмысление Первой мировой войны.

2

См. интерпретацию картины в: Черноглазов А. Приглашение к реальному. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2018. С. 208–216.

3

Здесь и далее цитируется по рукописи.

4

Аристов В. Заметки о «мета» // Арион. 1997. № 4 (https://magazines.gorky.media/arion/1997/4/zametki-o-meta.html).

5

Эпштейн М. Тезисы о метареализме и концептуализме // http://www.cnrl.ru/prigov_bibl_o/prigov_lib_epstein1.html#tezisy.

6

Аристов В. Op. cit.

7

Кузичева М. Мир где нет исчезновенья // НЛО. 2013. № 5 (https://magazines.gorky.media/nlo/2013/5/mir-gde-net-ischeznovenya.html).

8

Тавров А. Поэтика разрыва. М.: Русский Гулливер, 2016. С. 157–158.

9

Эпштейн М. Что такое метареализм? // http://modernpoetry.ru/main/mihail-epshteyn-katalog-novyh-poeziy.

10

Из речи на вручении Премии Андрея Белого.