Жуков. Портрет великого полководца

Виктор Устинов

Жуков. Портрет великого полководца

Глава I

Рождение Георгия Жукова в бедной крестьянской семье. – Участие в Первой мировой войне. – Революция в России и крушение царской армии. – Выбор профессии – родину защищать. – Обвинение в антисоветской деятельности. – Телеграмма Жукова Сталину, спасшая его. – Разгром японской армии у Халхин-Гола. – Поход в Бессарабию. – Доклад Жукова «Характер современных наступательных операций»

19 ноября по старому стилю, по новому – 1 декабря, 1896 г. в деревне Стрелковщина (ныне Стрелковка) Угодско-Заводского района (ныне Жуковского) Калужской области в простой крестьянской семье Устиньи и Константина Жукова родился мальчик, которого назвали Георгием. На местных речках Протве и Огублянке, тогда полноводных, во время Петра I рядом с полотняным заводом был построен еще один небольшой завод, работающий на местных рудах, на котором лили ядра для пушек малой флотилии Петра. А в деревне Стрелковщина находилось стрельбище, откуда и пошло ее название.

Дом, где родился и вырос Георгий, был маленьким, ветхим и старым, в одну комнату, с двумя небольшими окнами. Рядом стоял небольшой сарай для сена и всякой живности и развесистая липа, росшая вплотную с домом и украшавшая его обветшалый вид. Чтобы не замерзнуть зимой, дети просили мать впустить коз в дом, чтобы согреться вокруг них, когда не хватало дров на печку. Тяжелая нужда все время сопровождала эту семью. Отец – бедный крестьянин, сапожник. Он поднимал на своих плечах лошадь; не меньшой силой обладала и мать, легко переносившая пятипудовые мешки с мукой. Георгий унаследовал эту черту родителей, и уже в детстве его отличала большая физическая сила.

Отец Георгия – Константин Андреевич, подкидыш из приюта, был выращен бездетной вдовой Аннушкой Жуковой, давшей ему жизнь и имя. Став подростком, он выучился сапожному ремеслу, но в деревне на этом ремесле прожить было нельзя, и он подрабатывал в Москве, пребывание в которой ему было запрещено из-за участия в рабочей забастовке. Самостоятельно обучился грамоте, был добр и отзывчив к людям, честен и справедлив в поступках, за что пользовался большим уважением в деревне. Он умер в 1921 г. в Стрелковке, там и похоронен.

Мать Г. Жукова – Устинья Артемьевна

Мать Устинья Артемьевна, в девичестве Пилихина, вышла замуж вторым браком за Константина Жукова, вдовца, сапожника по профессии.

Ничтожный заработок мужа побуждал ее в летнюю пору трудиться на полевых работах от зари до зари, а осенью и зимой заниматься извозом в города Серпухов и Малоярославец. С молодости Устинья отличалась большой физической силой и легко усмиряла коня, и так же легко перебрасывала пятипудовые мешки с зерном. Грамоте она не была обучена, но по своей природе была смышленой и мудрой женщиной, и потому детей своих – сына Георгия и дочь Марию, воспитывала в лучших русских традициях старины и старалась дать им хоть какое-то образование.

Детские годы Георгия и Марии прошли в деревне, где они родились. Среди мальчишек, своих сверстников, Георгий выделялся физической силой, смелостью и рискованностью в опасных играх, из которых он неизменно хотел выйти победителем, и постоянным стремлением играть в войну. Любые разговоры о войне, которые вели бывалые селяне в доме отца, участники турецких и русско‑японской войн, с затаенным дыханием слушал подросток, впитывая в себя все отголоски прошлых сражений, словно предчувствуя свое участие в будущих сражениях.

Еще будучи ребенком, Георгий научился читать и в семь лет был отдан в трехлетнюю церковно-приходскую школу, которую закончил с похвальным листом. Все известные личности, прежде чем стать великими, с детства росли с книгой в руках, к которой они тянулись сильнее, чем к пище телесной, впитывая в молодой и восприимчивый ум все ценное и полезное, что выработало до них человечество. И, опираясь на эту вселенскую мудрость, став взрослыми и востребованными обществом, они успешно применяют приобретенные знания в новых условиях, каждый в своей излюбленной области – для совершенствования форм управления государством, или высказывают свое веское слово в разных видах искусства, в том числе и военного. Георгий читал очень много, и свое предпочтение отдавал военной литературе. Он мог по памяти перечислить все походы Александра Македонского, Ганнибала, Юлия Цезаря и других великих полководцев, и рассказать, чем отличались их тактика и стратегия друг от друга, что зародило в нем талант смелого применения форм военного искусства прошлого в новых условиях.

Родители с детских лет приучали детей к труду, и в семь лет на руках Георгия уже были мозоли. Он испытывал радость в работе и не знал в ней усталости. Бедность и все лишения, связанные с ней, тяжело отражались на самосознании Георгия, и он с подросткового возраста поставил перед собой цель выйти из беспросветной нужды, и эту его устремленность всячески поддерживали родители. В 12 лет Георгия отдали «в люди», в Москву, в скорняжную мастерскую брата матери Михаила Пилихина, где он, по собственному почину, чтобы скорее освоить профессию скорняка, работал по 12–16 часов в сутки и в 15 лет он стал подмастерьем меховщика, получавшим 10 рублей в месяц.

Это были хорошие деньги, и он много покупал книг, зачитываясь ими даже по ночам. Разнос исполненных заказов по Москве помог любопытному подростку познакомиться с музеями, памятниками, ближе узнать людей, живших в различных социальных условиях. По праздникам Пилихины брали его с собой при посещении Успенского собора Кремля, где Георгий заслушивался красивыми голосами певчих. Любовь к русской песне, к музыке, к истории страны у него сохранилась на всю жизнь.

Юность Георгия Жукова, успешно работавшего мастером-скорняком, была прервана войной, разразившейся в Европе и впоследствии сделавшейся мировой. Войну развязала кайзеровская Германия в союзе с Австро-венгерской империей, и царская Россия, верная союзническому долгу, выступила на стороне Франции и Англии. Оказав этим странам сильную военную поддержку, русская армия предотвратила разгром французской армии в Марнском сражении, и в начале 1915 года германская и австро-венгерская армии перенесли основные боевые действия на восток с целью разгромить Россию, без поражения которой немцы не могли одержать победу на западе.

Командир 39-го Бузулукского кавполка Г. К. Жуков. 1923 год

Под давлением таких мощных военных сил русская армия, не имея поддержки союзников, вынуждена была оставить Польшу и западные губернии, сосредотачивая свои главные усилия на удержании центральных областей. В стране была объявлена досрочная мобилизация призывников 1896 г., куда попал и Г. Жуков. Его, как физически сильного юношу, определили в кавалерию, в драгунский эскадрон 5-го запасного кавалерийского полка, где он прошел весь курс молодого бойца. Служба в кавалерии оказалась интересней, чем в пехоте, но она была и значительно труднее. Кроме общих занятий, прибавились обучение конному делу, владению холодным оружием и трехкратная уборка лошадей. Вставать приходилось уже не в 6 часов, как в пехоте, а в 5, и ложиться также на час позже. Георгий легко и быстро осваивал военное дело, и как наиболее подготовленного солдата его отобрали на учебу по подготовке унтер-офицеров. Правда, молодой боец рвался поскорее на фронт, в действующую армию, но опытный взводный командир Бородавко по-отечески посоветовал ему убыть на учебу:

– На фронте ты еще, друг, побудешь, – сказал он, – а сейчас изучи-ка лучше глубже военное дело, оно тебе пригодится. Я убежден, ты будешь хорошим унтер-офицером.

Весной 1916 г. в составе группы из 30 человек он был направлен в учебную команду в г. Изюм и вскоре был выпущен в звании вице-унтер-офицер.

Здесь, в учебной команде, Г. Жуков выделялся среди сослуживцев сноровкой, смышленостью, лучшим исполнением всех воинских приемов с оружием и лошадью, и как примерного младшего командира его зачислили в прославленную 10-ю кавалерийскую дивизию Юго-Западного фронта. И в первых же боях он был замечен как отважный и смелый боец, и чтобы полнее использовать его бойцовские качества, его перевели в подразделение разведки, куда всегда отбирают лучших солдат. Для Г. Жукова в разведке настали еще более напряженные дни – каждый выход в тыл врага был рискованным и смертельно опасным, но он и здесь проявлял удивительную находчивость и смелость и никогда не возвращался без языка и достоверных сведений об обороне противника. Однажды, действуя в разведпоиске на подступах к Сайе-Реген, его группа напоролась на мину и подорвалась. Двоих тяжело ранило, а Г. Жуков был тяжело контужен. Очнулся он только через сутки в госпитале. Излечивался в Харькове, но последствия контузии ощущал еще долго, плохо слышал. Вернувшись в родную дивизию, он продолжал удивлять командование дивизии смелыми вылазками в тыл врага и однажды захватил и доставил в штаб немецкого офицера, давшего ценные сведения о составе войск и характере обороны противника.

Унтер-офицер Георгий Жуков, 1916 г.

За смелые вылазки в тыл врага и проявленную при этом храбрость Г. Жуков был награжден двумя Георгиевскими крестами, и слава о его подвигах была широко известна не только в дивизии, но и в армии. Имя Г.К. Жукова, как георгиевского кавалера, запечатлено в Георгиевском зале Кремля в Москве.

Зрительная и умственная память у него была так сильно развита, что он в деталях мог воспроизвести характер обороны противника и мог всегда подсказать командиру дивизии ее слабые и сильные стороны, что сполна было использовано командованием в боях и сражениях. Эта привычка любить разведку и по максимуму использовать ее возможности для поиска данных о составе и возможностях противника была характерной чертой молодого драгуна-разведчика Г. Жукова, с годами укрепившаяся в нем и ставшая незыблемым его правилом, когда он готовился к сражениям уже будучи военачальником Красной Армии. Прекрасно организованная им на всех этапах боевой деятельности разведка противника была прелюдией к его победам на фронтах Великой Отечественной войны.

1917 год был годом потрясений в России – две революции, следовавшие одна за другой, были следствием тяжелых поражений русской армии на фронтах, но вызванных не отсутствием у нее патриотизма или мужества. Они явились итогом длительного безразличия царского правительства к своей армии и к своему народу, переставшей защищать национальные интересы России и погрязшей в засилье немецкого элемента. Сам царь Николай II жил в окружении немцев, и как только он захотел избавиться от них – руками генералов, запачканных связями с немецкой партией, – он был свергнут. Верховную власть в стране возложило на себя Временное правительство, наспех составленное наполовину из патриотов и врагов России. Уже один только А. Гучков, назначенный военным и морским министром, открыто разрушал основы армии – дисциплину и традиции в ней.

Для завоевания государства с помощью войны нужна большая армия и длительная вооруженная борьба, которая не всегда заканчивается победой развязавшего ее, но то же государство можно завоевать без войны, если в состав его верховной власти проникнет иноземный и чуждый национальным интересам элемент, который, воспользовавшись слабостью центральной власти, может успешно проводить политику в интересах другой, более сильной страны.

Русскую армию в Первой мировой войне погубил именно этот чуждый элемент – немецкие генералы и офицеры и их покровители в царском правительстве, прижившиеся и обогатившиеся на русской земле и в час грозных испытаний изменившие национальным интересам России.

Февральскую революцию Г. Жуков встретил в своем полку, и, так же как во всех воинских частях, здесь бурлили политические страсти, разбуженные теми политиками, кто желал поражения России в войне. Вместо отстраненных командиров частей и подразделений на общих собраниях избирались выборные солдатские комитеты, во главе которых становились известные в части солдаты и унтер-офицеры, не связанные с военным режимом. Солдаты единодушно избрали Г. Жукова председателем эскадронного комитета и делегировали его в полковой комитет. Воевать такие части и подразделения уже не могли, так как большинство солдат вышло из повиновения и больше склонялось к анархии, чем к порядку. Так, солдатский комитет эскадрона, в котором служил Г. Жуков, большинством голосов постановил распустить солдат по домам, выдав им надуманные справки о демобилизации и посоветовав каждому захватить с собой и винтовки. К тому же, к этому хаосу в армии добавился никем и ничем не сдерживаемый национализм, и представители украинской диаспоры, представленной большинством в полку, сумели разжечь ненависть к русским солдатам, так что даже Г. Жукову пришлось скрываться от них и в конце ноября 1917 г. бежать в Москву, а потом домой – в Стрелковку, к родителям.

В это тревожное время трудно было разобраться в общей политической обстановке в стране – власть большевиков тогда многим казалось временной и недолгой. Но к главному инструменту государства – армии, без которого нельзя его построить прочным, большевистское правительство обратилось сразу же после захвата власти. Состоявшийся в январе 1918 г. III Всероссийский съезд Советов единодушно высказался за создание вооруженных сил молодой Советской республики. При этом выборность командиров отменялась, вводились система назначения командных кадров и революционная железная дисциплина, и было рекомендовано широко использовать опыт старых военных специалистов. Служба в армии, да еще в воюющей армии, несмотря на все ее опасности и угрозы жизни, Г. Жукову пришлась по душе, и он чувствовал свое призвание именно на военном поприще, хотя он хорошо владел профессией меховщика. Он уже подумывал вступить в ряды создаваемой Красной Армии, как сыпной тиф, свирепствовавший тогда на просторах России, свалил его, а когда он уже считал себя выбравшимся из могилы – его настиг возвратный тиф. Провидению было угодно сохранить его жизнь для России, и, тяжело переболев, на грани жизни и смерти, он смог только в августе 1918 г. вступить добровольцем в 4‑й кавалерийский полк 1‑й Московской кавалерийской дивизии. В марте 1919 г. дивизия была переброшена в состав южной группы Восточного фронта, которым командовал М.В. Фрунзе, чтобы отвести угрозу соединения армий Колчака и Деникина, так как в этом случае мог образоваться сплошной фронт для удара на Москву. Вокруг Оренбурга и Уральска произошел ряд крупных сражений с уральскими белоказаками, поражение которых изменило картину с общим положением армии адмирала Колчака – стратегическая инициатива перешла к войскам Восточного фронта, начавшего планомерное вытеснение его армий на восток. Г. Жуков воевал здесь простым кавалеристом, но числился бывалым и отважным бойцом, всегда помогавшим командирам принять наиболее верное и лучшее решение при атаке и при отражении ударов противника. Уже тогда он мастерски, с глубоким знанием военного дела, советовал командиру эскадрона, как эффективнее разместить пулеметы и пушки в составе эскадрона при атаке и выигрывать бой из засады против численно превосходящего противника. Он был всегда нацелен на победу в бою, увлекая других бойцов своим примером, и проявлял личное мужество и героизм. Разделяя взгляды большевиков на построение социалистического общества, Г. Жуков до марта 1919 г. состоял в группе сочувствующих РКП(б), а чуть позже вступил в партию.

В бою между Заплавным и Ахтубой, во время рукопашной схватки с белокалмыцкими частями, Г. Жуков был ранен в ногу и левый бок и был эвакуирован в лазарет, где он еще раз переболел тифом. Из лазарета он вышел крайне ослабленным и получил месячный отпуск на восстановление здоровья. Отпуск по болезни Г. Жуков провел в деревне, у родителей, и, чуть окрепнув, явился в военкомат с просьбой направить его в действующую армию. Видя его еще неокрепшим физически, военное командование направило его в Тверь, в запасный батальон, с последующим направлением на курсы красных командиров, куда и был зачислен в январе 1920 г. Они находились в Старожилове Рязанской губернии, куда направлялись кавалеристы, уже отличившиеся в бою. Г. Жуков, как опытнейший боец, был назначен старшиной эскадрона, который, учась сам, учил других курсантов владению холодным оружием (пика, шашка), штыковому бою, строевой и физической подготовке.

В середине июля всех курсантов спешно погрузили в эшелоны и привезли в Москву, в Лефортовские казармы, где они были зачислены во 2-ю Московскую бригаду, направляемую для борьбы с Врангелем. В первых же боях против врангелевского десанта генерала Улагая, а затем против банд Фостикова и Крыжановского, сводный курсантский полк, в котором воевал Г. Жуков, действовал смело и отважно, одерживая одну победу за другой. Г. Жукову не пришлось участвовать в окончательном разгроме Врангеля в Крыму, так как наиболее подготовленные курсанты полка были досрочно выпущены и отправлены на укомплектование кавалерийских частей, потерявших значительное число командных кадров в боях с врангелевцами. Он принял взвод, с которым через несколько дней в операции по очищению Приморского района от банд успешно их разгромил, не потеряв при этом ни одного человека со своего взвода. Вскоре после этого боя Г. Жукова назначили командиром 2-го эскадрона 1-го кавалерийского полка, и с этой должности началось его блистательное восхождение к высотам воинского мастерства. В конце декабря кавалерийская бригада, в которой служил Г. Жуков, была переброшена в Воронежскую губернию для ликвидации кулацкого восстания, а потом в Тамбовскую губернию, где в боях с бандами Антонова проявились лучшие качества молодого красного командира, умевшего предвидеть характер боя и выстраивать свой эскадрон с приданными огневыми средствами в таком порядке, что он всегда одерживал победу.

За бой у села Вязовая Почта Тамбовской губернии Г. Жуков был награжден орденом Боевого Красного Знамени; в специальном приказе Реввоенсовета Советской Республики за № 183 от 31 августа 1921 года сообщалось, что в бою у этого села «несмотря на атаку противника силой 1500–2000 сабель, он с эскадроном в течение семи часов сдерживал натиск врага и, перейдя затем в контратаку, после шести рукопашных схваток, разбил врага». Сам командир эскадрона, руководя боем, несколько раз вступал в рукопашную схватку и действовал бесстрашно, являя пример отважного бойца, под которым было убито две лошади, и сам он чудом избежал смерти. Награждение Г. Жукова высшим орденом было признанием его заслуг в революции. Здесь же молодой командир эскадрона, хорошо известный в тамбовском обществе своими заслугами в отстаивании идей революции, познакомился с Александрой, дочерью Дия Алексеевича Зуйкова, работавшего агентом по продаже зингеровских швейных машин. Семья его будущей жены была непролетарского происхождения, да к тому же ее старший брат, Алексей, был офицером царской армии, сражался с красными и был расстрелян. Влюбившись, Г. Жуков не побоялся связать себя с ней узами брака и смело, так же как он действовал в бою, энергично встал на защиту семьи Зуйковых от преследования новой власти. Он не побоялся проявить усердие, чтобы его молодую жену, хорошо образованную, зачислили в штаб бригады на должность писаря, и многие годы ее жизни прошли в совместной службе с мужем.

Весной 1923 г. Г. Жукова, в 26-летнем возрасте, назначили командиром 39-го Бузулукского полка 7‑й Самарской кавалерийской дивизии, отдав ему дань первенства за отличие в боях и заслуги в мирной службе. В следующем году в Советском Союзе была проведена военная реформа, и одним из важных мероприятий этой реформы явилось введение территориального принципа комплектования Красной Армии в сочетании с кадровым. Сущность этого принципиального решения состояла в том, чтобы, сокращая численность армии, дать необходимую военную подготовку максимальному количеству трудящихся с минимальным их отвлечением от производства. В дивизиях и полках примерно 16–20 процентов штатов составляли кадровые командиры и красноармейцы, а остальной состав был временным, ежегодно призывавшимся (в течение пяти лет) на сборы сначала на три месяца, а потом по одному месяцу. Остальное время бойцы работали в промышленности и сельском хозяйстве. Важнейшим мероприятием военной реформы явилось практическое введение единоначалия в советских Вооруженных Силах.

Службу в армии Г. Жуков все время совмещал с учебой: в 1920 г. он учился на рязанских курсах командиров кавалерии, а в 1924 г. был направлен на двухгодичные курсы усовершенствования командного состава в Ленинград, где вместе с ним учились такие прославленные будущие военачальники, как К.К. Рокоссовский, И.Х. Баграмян, А.И. Еременко и другие. Он не просто осваивал программу обучения, он напряженно перечитывал имеющуюся на курсах военную и политическую литературу, проявляя удивительные работоспособность и усердие. Когда его товарищи по учебе отдыхали в отведенное время и по выходным дням, Г. Жуков в своей комнате в это время изучал наиболее успешные операции Первой мировой войны и по прилагаемым картам сверял их цели, размах, продолжительность и эффективность. Военным картам мелкого масштаба, с нанесенными на них целями операции, он уделял особое внимание, буквально ползая на них, досконально при этом изучая характер местности на всех операционных направлениях и как она повлияла на ход боевых действий. Память его, как умственная, так и зрительная, была настолько одаренной, что спустя годы он мог воспроизвести в деталях характер изученной им местности и оценить ее положительные и отрицательные свойства при планировании и проведении как наступательной, так и оборонительной операций на ней.

Маршал Баграмян пишет в своих воспоминаниях:

«Георгий Константинович Жуков среди слушателей нашей группы считался одним из самых способных. Он уже тогда отличался не только ярко выраженными волевыми качествами, но и особой оригинальностью мышления. На занятиях по тактике конницы Жуков не раз удивлял нас какой-нибудь неожиданностью. Решения Георгия Константиновича всегда вызывали наибольшие споры, и ему обычно удавалось с большой логичностью отстоять свои взгляды».

Командование курсов, замечая в нем глубокие знания военной истории, посоветовало ему выступить перед слушателями курсов с лекцией «Основные факторы, влияющие на теорию военного искусства», которая была настолько успешной и поучительной, что была напечатана в бюллетене, издававшегося для слушателей курсов. За что бы ни брался этот непоседливый и напористый человек – все у него получалось лучше, интереснее и надежнее.

В конце 1929 г. Г. Жуков был командирован в Москву для прохождения курсов по усовершенствованию высшего командного состава, где им были изучены научно-теоретические труды как отечественных, так и зарубежных ученых и специалистов в области применения в операциях будущего авиации, мотомеханизированных и танковых соединений, воздушно-десантных войск и новейших видов вооружения и технических средств. Исследовались не только операции Первой мировой войны, но теоретически освещался характер будущих операций. К тому времени была издана книга В.К. Триандафиллова «Характер операций современных армий», в которой автор смело предсказывал, что в будущей войне авиация и танковые войска будут играть решающую роль в успехе операции и что широкое применение пехотой автоматического оружия изменит характер боя и психологию солдат. Его разработки о наступательных и оборонительных возможностях дивизии, корпуса, армии и фронта всесторонне рассматривали вопросы подхода к полю сражения, длительности и глубины операции, ширины фронта наступления и обороны, и способа их выполнения. Занятия проходили в здании наркомата обороны, и к ним было повышенное внимание руководящего состава Красной Армии. Преподавали на курсах известные ученые того времени: Д. Карбышев (фортификация), В. Новицкий (история), Г. Иссерсон, И. Вацетис (оперативное искусство), А. Верховский (история военного искусства), которые служили в царской армии и были людьми глубоких военных знаний, с высокой общественной культурой, у которых слушателям было много чему поучиться. По окончании курсов Г. Жуков получил отличные оценки и аттестацию, в которой имелась такая фраза: «С успехом может руководить общетактической подготовкой полка и дивизии. По наклонностям и характеру командир явно строевой (к штабной работе мало годен)».

На этих курсах прошли переподготовку многие командиры Красной Армии, и среди них будущие маршалы и генералы, и казалось, что, изучив опыт прошлых военных кампаний и теоретически усвоив характер будущих операций, они должны были соответствовать своему назначению и дать достойный отпор немецко-фашистским войскам с началом вторжения их на нашу землю. Но над высшим командным составом Красной Армии, в лице маршалов К. Ворошилова, С. Буденного, Г. Кулика, С. Тимошенко, довлел опыт Гражданской войны, в которой они заметно отличились и с ореолом которой они не хотели расставаться. Потому они скептически относились к возможности проведения высокоманевренных операций танковыми и механизированными войсками во взаимодействии с авиацией, которые продемонстрировали немецко-фашистские войска при нападении на Польшу и Францию. Кстати, такой же порок культивировался и во французской армии, где маршал А.Ф. Петен и генерал М. Вейган, военачальники и герои Первой мировой войны, не сумели овладеть новыми способами ведения операций, которые диктовало время, и Франция, имея не менее сильную армию, чем армия гитлеровской Германии, потерпела быстрое поражение из-за таких военных руководителей.