Миллиграммы счастья

* * *

Мама поехала на рынок за продуктами и вдруг увидела новый рекламный щит. Поскольку она была за рулем, то прочитать рекламу не успела. Заметила только яркие золотые буквы и магические слова: «Скидки постоянным покупателям. Новые предложения. Каталог. Подарок каждому – 25 %».

Она решила, что на рынке открылся ювелирный магазин, а может, и мастерская. Она развернулась, приехала домой и нашла свою любимую сережку. Одну. Вторую давно потеряла. И опять поехала на рынок. Магазин она увидела сразу же – новая, сверкающая золотом вывеска, приветливая девушка на входе. Девушка предложила маме присесть на диванчик и выпить чай или кофе. Мама решила, что попала в ювелирный рай, и ее нисколько не смутило отсутствие витрин с образцами продукции. Девушка позвала менеджера и принесла кофе. Пока мама наслаждалась кофе, к ней подошел приятный мужчина в костюме и осторожно присел рядом.

– Чем я могу вам помочь? – заботливо спросил мужчина.

– Вот, мне нужна вторая такая же сережка. – Мама показала ему серьгу. – Вы можете сделать? Или что-нибудь похожее у вас есть?

– У нас, к сожалению, нет, – сдержанно ответил мужчина, возвращая серьгу, – но я могу дать вам адрес ювелирной мастерской, здесь, недалеко. Думаю, там вам помогут. Там очень хороший мастер работает.

– Ну хорошо, давайте я каталог посмотрю. Может, дочери что-нибудь выберу, – сказала мама.

– Хорошо, каталог сейчас дам. Только вы уверены, что вам это нужно? – мужчина начал нервничать.

– Конечно! Я же не колбасу пришла покупать! Между прочим, специально к вам ехала!

– Да, вы правы, не колбасу. Но мне кажется, вы все же ошиблись…

– Если вы хотите сказать, что у вас все очень дорого, то не волнуйтесь. Я могу себе это позволить! Несите каталог!

– Давайте объясню… – Мужчина искал поддержки у милой девушки-администратора.

– Нет, вы издеваетесь? – Мама начала раздражаться. – Дайте мне ваш каталог, или я сейчас же уйду и вы потеряете клиента!

– Вот и хорошо. Всего вам доброго, – обрадовался мужчина и начал бережно поднимать с дивана мою маму.

Но маму уже было не остановить. Она заявила, что не уйдет, пока не посмотрит все, что они могут ей предложить. Даже самые дорогие изделия!

Мужчина кивнул девушке, и та аккуратно положила на столик каталог. Мама открыла страницу и увидела памятник, перелистнула – опять надгробие.

– Вы что, с ума тут сошли? – возмутилась она и схватилась за сердце. – Это у вас такой юмор?

– Женщина, ну я же пытался вам объяснить! Лена, неси лекарства, что там у нас есть…

Оказалось, новый магазин вовсе не ювелирный. То есть они, конечно, работают с золотом – делают надписи на надгробиях. Тонкая работа, между прочим. И у них, как в любом бизнесе, тоже бывают акции и скидки.

– До свидания, – сказал мужчина, когда провожал напившуюся валокордина маму до двери.

– Не дождетесь! – заявила мама.

* * *

Впрочем, тема смерти маму не оставляет. Во всяком случае, однажды, позвонив, она сказала следующее: «Я думала, что всё, это конец, представляешь?» Когда она мне звонит и сообщает, что у нее «всё», я сама готова проститься с жизнью от волнения. Когда мама приняла решение жить за городом постоянно, я очень переживала.

От ее деревни до ближайшего города, где есть рынок, магазины, аптека, салон и прочее, ехать двадцать минут на машине или сорок минут на рейсовом автобусе. Автобус ходит не по расписанию, а тогда, когда водитель решит поехать или соберутся люди на конечной остановке. Мама не так давно села за руль и все время боялась потерять документы и ключи. К машине и к поведению за рулем относилась с большой ответственностью. Оставить дом незапертым могла спокойно, а машину ставила на сигнализацию даже на участке. Про включенный утюг забывала регулярно, но габариты выключала обязательно, проверив дважды.

Мама поехала на рынок – погода была хорошая, дорога свободная. Даже лихо обогнала рейсовый автобус на повороте. На рынке купила мясо, рыбу, курицу и заехала в салон сделать маникюр. И только там, доставая кошелек, заметила, что в сумке нет косметички, в которой она держит документы на машину и паспорт. Мама решила, что косметичку могла потерять на рынке, и из салона пешком двинулась в обратную сторону. Сесть в машину не могла ни при каких обстоятельствах – передвижение без документов грозило не только штрафом, но и лишением прав.

На рынке косметичка не нашлась. Маму там все знают как постоянную покупательницу. Возвращали же ей спустя неделю забытый пакет с фруктами (свежими, естественно, но как в прошлом заказе). Мама стояла около рынка, думая, что делать дальше, и тут ее осенило: косметичку оставила дома, на подзеркальнике в коридоре. В принципе, она же доехала до рынка без документов, могла бы и вернуться так же. Но нет. Мама потопала на остановку рейсового автобуса. Простояв полчаса, села в автобус и немного расслабилась: через сорок минут будет дома, возьмет документы и вернется.

– А когда назад? – спросила мама водителя. Тот пожал плечами.

Автобус старенький, в городе такие давно не ходят. Мама подскакивала на кочках и даже вздремнула под равномерную тряску и радио «Милицейская волна» – единственное, которое там ловится. На очередной колдобине очнулась – за окном был совсем незнакомый пейзаж.

– А где мы? – уточнила она.

– Так маршрут новый, – ответил водитель, – с осени еще.

Водитель объяснил, что до маминой деревни они доедут еще через минут пятьдесят.

– Стой! – закричала мама.

Водитель резко затормозил.

– Чего?

– Я выйду.

– Не положено.

– Мне положено! Открывай двери.

– Женщина, лес вокруг, машин нет, куда вы подорвались-то?

– Продукты! – Мама билась в дверь.

Она вдруг поняла, что продукты, оставленные в багажнике машины, точно не долежат. Мясо потечет, рыба тем более, мороженое зальет все сверху.

Водитель пожал плечами и высадил странную пассажирку на обочине. Летом там еще есть некоторое движение благодаря грибникам, которые облюбовали местный лес, а так – тишина и покой.

Мама стояла и курила, думая, как добраться до города. Машин действительно не было. Ни в какую сторону. Спустя час она уже сидела на обочине на собственной сумке. Мобильный телефон не подавал признаков жизни. В легкой, рассчитанной на машину, куртке продувало. Через час мама, поделав махи руками, попрыгав на месте, выбросив в раздражении телефон в кусты и покопавшись там спустя еще полчаса, чтобы найти, выкурив последнюю сигарету, отчаялась окончательно.

Через три часа она замерзла, проголодалась и решила пойти пешком до ближайшей деревни. Проблема заключалась в том, что мама не знала, в какую именно сторону стоит идти. Эти места она не знала и за дорогой, пока ехала в автобусе, не следила. Но решила действовать. Она пошла направо, в ту сторону, куда поехал автобус. Прошла больше километра, но ничего живого на ее пути не встретилось. Потом мама заметила дорогу, которая шла от главной. Проселочная дорога с колеей. Мама пошла по ней. Но спустя еще полчаса уткнулась в дикий пляж, стихийно образовавшийся на берегу реки. В это время года пляж, естественно, оставался безлюдным. Мама потопала назад. Но, видимо, не туда свернула и попала еще на одну проселочную дорогу. В тот момент она решила сесть и не двигаться, чтобы ее побыстрее нашли. Но ее никто не искал. Никто не знал, что она потерялась. Мама даже расплакалась от жалости к себе и раздражения на саму себя. Ну кто ей мешал зарядить телефон? И зачем она вышла из автобуса? Мама сдалась? Как бы не так. Спустя час она снова вышла на главную дорогу и очень собой гордилась. Ноги, правда, распухли, есть хотелось смертельно. Мама решила, что теперь точно по дороге кто-то да проедет. Хотя бы велосипедист. В тот момент она готова была убить велосипедиста, чтобы захватить транспорт. И остановить любую машину. Но дорога по-прежнему была пуста.

И тут, когда мама окончательно сдалась и примирилась с судьбой, которая приготовила для нее такой изощренный вид смерти, на дороге появилась собачья упряжка. Собаки с голубыми глазами бежали прямо на нее, высунув языки. Мама, воинствующая атеистка по убеждениям, перекрестилась и попрощалась с жизнью – все, замерзла, начались галлюцинации. Откуда в Подмосковье, в лесу, собачья упряжка? Да еще и породы хаски. Хаски вроде на Севере живут. Нет, конечно, в Москве тоже встречаются, но не в таком количестве. Когда упряжка остановилась рядом с мамой и здоровенный мужик затаскивал ее в сани на колесах, укрывал шкурой, кажется, оленя, давал выпить горячий чай из термоса, причем явно с примесью коньяка, она думала о том, за какие грехи ей уготован именно такой переход в иной мир? Почему ее переводят в ад – а мама не сомневалась, что ее ждут именно адские котлы, – такие милые собаки с таким милым мужчиной? И почему ей дают выпить чаю с коньяком?

– Вам куда? – вежливо уточнил мужчина. Мама в этот момент вспоминала всех архангелов, или апостолов, или как их там, чтобы правильно обратиться к «проводнику». Но в голове крутился только греческий Аид.

– А куда можно? – спросила так же вежливо мама.

– Так куда скажете. До города подбросить?

Мама кивнула. Собаки весело затрусили по дороге.

Мужчина высадил маму у въезда в город. На перекрестке.

– Нам дальше нельзя, – объяснил он.

– Я понимаю, – кивнула мама серьезно. Она вылезла из тележки, мужчина помахал ей рукой. Упряжка развернулась.

Мама стояла на обочине и покорно ждала, что будет дальше. Ведь ее должны забрать и повести дальше. Разве не так делается в потустороннем мире? И тут же рядом притормозила машина. Мама села.

– Вам куда? – уточнил веселый водитель.

– А куда можно?

– Да хоть куда!

– А к дочери можно?

– Не вопрос, были бы деньги!

– А вы какими берете?

– Женщина, так вы не без юмора! – обрадовался водитель. – Я любыми беру! Музыку вам какую поставить?

– «Милицейскую волну», если можно, – попросила мама, потому что только эту радиостанцию смогла вспомнить своим замутненным мозгом. Это было последнее, что она слышала в реальном мире, пока ехала в рейсовом автобусе.

В этот момент у мамы зазвонил телефон. Мама смотрела на трубку с ужасом.

– Телефон звонит у вас, – подсказал водитель.

– Странно, что тут связь есть, – удивилась мама.

– Да по-разному бывает, – сказал водитель.

– Он же был разряжен. – Мама боялась ответить на звонок. – Я пробовала звонить. Можете вы ответить?

– Если это муж, то что сказать? – засмеялся водитель.

Звонили из салона. Они потеряли свою любимую клиентку и волновались. Машина так и стояла на месте, а женщина пропала. Там же, в салоне, куда ее довез водитель, маму отпоили коньяком с кофе, накормили зефиром в шоколаде и все объяснили про хасок – местный фермер завел собак, чтобы катать детей. Зимой – на санях, а весной и летом – на тележке с колесами. Очень выгодный оказался бизнес. Даже свадьбы обслуживает. Разве рекламу не видели? Так давно возит!

* * *

Я очень боюсь ездить к маме в гости – никогда не знаешь, чего ждать. Тут недавно приехала, а на участке, около забора, рядом с клумбой стоит аккуратненькая кованая оградка. Кладбищенская. У меня чуть сердце не остановилось. Когда сын Василий несколько лет назад в коробке из-под обуви торжественно зарывал под яблоней попугайчика, которому жизнь была не в радость, я тоже возмущалась (как раз приехала навестить на даче бабушку с внуком и попала на «похороны»). Но чтобы настоящая ограда на участке – это уж слишком.

– Мама! – заголосила я.

– Чего ты орешь? – Мама сидела на своем любимом крылечке, пила кофе и курила. Была, слава богу, здорова и даже весела.

– Что это?! – продолжала голосить я, тыкая пальцем в оградку.

– Правда, красивая? – невозмутимо спросила мама. – Это у нас тут мастерская появилась. Они сами куют, сами эскизы делают. У них там и художник, и мастер. Вешалки, скамейки, даже зеркала, что хочешь делают.

– Мам, ты что, ограду на кладбище у них заказала? А почему не зеркало?

– Ну, мне хотелось посмотреть заранее, как это будет выглядеть. Да и с тобой посоветоваться. Брать, не брать?

– Мам, я сейчас в обморок упаду! Ты издеваешься?

– Вообще-то, я заказала арку. Вон туда поставить, чтобы одну часть участка от другой отгородить.

– Ну?

– Ну вот мне ограду привезли вместо арки. Кстати, цветы кованые красивые. Я у них в каталоге таких не видела.

В этот момент за воротами просигналила машина. В калитку ворвался перепуганный мужик, видимо водитель.

– Простите, что за день такой? Можно я оградку заберу? Так получилось. Заказов много, я один, то скамейки, то вешалки, а тут перепутал. Хоть убейте меня.

– Забирай! – разрешила ему милостиво мама.

– Спасибо, хозяйка. Есть ведь нормальные люди. Ну с каждым может случиться. Все ж живые. А я с шести утра на ногах!

Водитель с помощником забрали оградку и занесли арку. Мама хохотала.

– Не смешно вообще! – рявкнула я.

– Не смешно тем, кому он мою арку в цветах на кладбище привез. А мне очень даже весело, – мудро заметила мама.

* * *

На даче появился новый сосед – пасечник. Тихий мужчина с ласковыми слезящимися глазами. Он ходил по соседям и угощал всех медом. Мед, как решили соседи, был самый обычный, ничего особенного, но все равно приятно, когда бесплатно.

Утром мама пила чай на веранде. Зазвонил телефон, и она ушла в дом. Вернувшись, отхлебнула остывший чай и закричала. Вместе с чаем она «выпила» пчелу, которая, конечно же, ее ужалила в губу. Когда мама добежала до соседа, говорить уже не могла – только мычала. Губу разнесло на пол-лица. Сосед не на шутку испугался и стал совать маме большую банку меда. Она еще долго что-то грозно мычала, но банку все-таки взяла.

Говорить она не могла пару дней, чему, кстати, все были только рады. Эти два дня она была покладиста, молчалива и нерешительна. Идеальная женщина. Не то что раньше.

Мама пропалывала цветы, когда пчела укусила ее в ногу. Нога тут же опухла и покраснела. Мама побежала к соседу.

– Вот! Смотри! – Она задрала халат и продемонстрировала соседу ногу. Тот опять испугался и опять побежал за банкой меда.

– Это не мои пчелы, они никогда никого не кусали. Они же домашние, воспитанные… они и мухи не обидят, – твердил сосед, чуть не плача.

– Ты считаешь, я сама себя укусила?! – заорала мама.

Ни одного укуса в округе зафиксировано не было. Дети из летнего лагеря даже на экскурсию к соседу ходили – на пчелок посмотреть и в улей заглянуть. Пчелы улыбались и чуть ли не позировали для фотографий. Просто не пчелы, а бабочки!

Мама же продолжала считать укусы. Два в руку – в мизинец и в указательный палец, еще один в живот. Она привычно глотала таблетки от аллергии и заедала их медом, которого скопилось уже несколько банок. По числу укусов. С медом она пила чай, намазывала его на гренки, добавляла в кефир, мазала на лицо и пыталась сама себе сделать медовый массаж от целлюлита.

Соседка сказала маме, что у нее какая-то редкая группа крови, на которую пчелы «слетаются». Другая соседка посоветовала делать медовые лепешки, чтобы следы от укусов быстрее рассасывались. А третья даже приходила постоять на мамином участке, чтобы и ее ужалили, потому что была убеждена, что укусы полезны для здоровья. Хотя мама считала, что соседка просто хочет получать мед даром.

Все выяснилось, когда к маме зашел местный алкоголик Павлик – разнорабочий с золотыми руками. Он-то и нашел под крышей дома осиное гнездо. Оказалось, маму кусали осы, а не пчелы. Но она, опухшая после седьмого по счету укуса, велела Павлику держать язык за зубами. Выдала ему бутылку водки и мед для закуски, а сама, привычно задрав халат, чтобы было видно место укуса, пошла к пасечнику – надо же передать мед внукам в Москву.

* * *

У меня был день рождения. Так уж принято в нашей семье, что этот праздник не имеет ко мне отношения. Мама считает, что поздравлять нужно именно ее. И подарки, и цветы – тоже ей. И если я не позвоню в восемь утра с криками: «Мамуля, я тебя поздравляю со своим днем рождения!», мама к десяти утра начнет обижаться, к одиннадцати – метать молнии, а в двенадцать позвонит сама и будет кричать в трубку, что это главный день в ее жизни, а я матери позвонить не могу! Потом она еще пару часов будет плакать, а я еще пару месяцев вымаливать прощение.

С подарками всегда очень сложно. Мама может обидеться на новую кофточку, сказать, что терпеть не может розы, а драгоценности от дочери вообще принимать не будет, потому что это неприлично. С годами я поняла, что дарить стоит духи, сигареты, вино, коньяк и поход в ресторан. Тогда мама будет совершенно счастлива. И еще ее непременно должны поздравить зять и внук с внучкой. Не дай бог им передать поздравления через меня – убьет.

Однажды на мой день рождения муж оказался в отъезде – в командировке в Страсбурге. А сын находился как раз у бабушки. То, что я в свой день рождения лежала с температурой, никого не смущало.

Маму требовалось поздравить. Даже из Страсбурга. В восемь утра я позвонила и предупредила, что любимый зять обязательно позвонит, но чуточку позже. И подарки тоже будут позже – из Страсбурга. До этого я строго наказала мужу зайти в дьюти-фри и купить все что положено: хорошие сигареты, бутылку вина и духи.

Муж позвонил любимой теще к обеду.

– Андрюшечка, – закричала радостно теща, – ты можешь мне кое-что привезти в подарок?

– Конечно, все что угодно, – ответил зять, вспоминая, купил ли он духи или все-таки забыл.

– Прямо все что пожелаю? – уточнила мама.

– Да, – пообещал зять.

– Тогда привези мне вид на жительство! А духи, вино и сигареты – не надо! – пожелала мама.

* * *

Мама шла по деревенской дороге от соседки. На большом повороте у старого деревенского колодца было на удивление многолюдно.

– Что тут случилось? – спросила мама.

– Вон, мужики говорят, что вода в колодце стала лечебная. Похмелье снимает. Может, врут, а может, правда. Вот хочу набрать ведро, – ответила одна из соседок.

Мама, конечно же, тоже встала в очередь, чтобы набрать целебной водички ради этнографического интереса. Соседка выдала ей пластиковую бутылку.

– Слушай, что-то она странно пахнет и мутная какая-то, – понюхала воду мама.

– Так лечебная же! Лекарство всегда странно пахнет и мутное, – пожала плечами та.

– Алкоголем, что ли, пахнет?

– Ой, мне все равно. Я вот ездила к Неупиваемой Чаше, молилась за мужа, не помогло. Может, водичка эта поможет? Вдруг источник открылся?

Мама все-таки не стала рисковать и воду вылила. А слух о чудодейственном колодце разнесся по деревне и соседним поселкам. За водой стали приезжать на машинах. Появились даже бабули, рассказывавшие легенду про местный источник с целебной водой, который каждый раз в новом колодце появляется, а потом пропадает. И где в следующий раз забьет, никто не знает. Из соседней деревни приехала краевед, которая проводила экскурсии по святым местам Подмосковья и внесла источник в обязательную программу. Краевед авторитетно объявила, что источник именно святой, поскольку места вокруг – святые. Два монастыря. И что по легенде, именно здесь, вот прямо на этой улице, которая еще и улицей-то не была, поник головой некий князь. Он так устал от длительного перехода, так изнывал от жажды, что силы его покинули. И вдруг – раз – прямо под его ладонью открылся источник. Князь напился, напоил людей и лошадей, а источник счел чудом. Потом источник иссяк, а все из-за людских грехов.

– А он только похмелье снимает или другую порчу тоже? – волновались туристы.

– Все снимает. Все хвори лечит, – отвечала экскурсовод.

Местные бабули радовались и не уставали благодарить Бога за такое чудо – пластиковые бутылки на пол-литра стали самым ходовым товаром, который бабули продавали прямо рядом с источником и, крестясь, подтверждали – такая целебная вода, что всю их деревню излечила. Ни пьющих, ни гулящих не осталось.

– Это в каком смысле? – уточняли женщины.

– Она как приворотное зелье действует. Если мужчина выпьет этой воды из рук женщины, навсегда про других забудет, – заверяли бабули.

После этого в ход пошли пятилитровые бутыли.

– Молочка не желаете? Сметанка домашняя, творожок, – деликатно зазывала Зина, хозяйка коровы и козы.

Молоко и творог у нее были вкуснейшими, но покупатели к ней не шли.

– Дура ты, Зинка, надо момент ловить. Как мой внук говорит, хайп, – сказала тетя Шура, которая могла и экскурсию провести, и продать столько пластиковой тары, сколько никому не удавалось.

Еще бы – она начинала с помощника продавца, стала директором магазина, а последние пять лет до пенсии в ОБХСС работала. Тетю Шуру все боялись и уважали.

– А что мне говорить-то? – чуть не плакала Зина.

– Десять процентов с выручки, – объявила тетя Шура.

– Конечно, – сказала Зина, по натуре терпеливая и покорная, как ее корова Зорька и коза Лизка.

Тетя Шура стала по страшному секрету рассказывать всем жаждущим испить воды из целебного источника о молоке и твороге Зины – мол, надо покупать.

– Зачем? – не понимали туристы.

– Как зачем? Корова ее и коза траву щиплют? Щиплют. Яблоки-падалицу едят? Едят. А какой водой, вы думаете, Зина траву и яблони поливает? Этой же и поливает, из колодца. Поэтому у нее молоко сладкое, целебное. И творог целебный.

Зина стала продавать столько молока, что уже не рада была.

– Надо расширять ассортимент, – контролировала ее тетя Шура, – сделай ряженку, простоквашу, массу творожную.

– Я не могу, не успею.

– Найми людей.

– Каких людей?

Тетя Шура организовала подряд, который поставлял все виды целебных, приворотных, похмельных молочных и кисломолочных продуктов.

Люди в очереди к колодцу стояли так плотно, что «Газели»-автолавке, которая два раза в неделю привозила местным жителям продукты первой необходимости, пришлось искать новое место для стоянки. Продавщица Валя, торговавшая с «Газели», сидела хмурая.

– Валь, ты чего? – спросила мама.

– Да одни макароны продаю. Никакой выручки. Все из-за этого колодца. Я сколько раз им говорила, так не верят! – Валя чуть не плакала. – Тетя Шура еще льет всем в уши. У меня даже молоко никто не берет!

– А что говорила-то?

– Так правду!

Оказалось, что в прошлый приезд автолавки водитель Шурик по пьяни не вписался в поворот, когда разворачивался, и боком влетел прямо в колодец. А Валя не успела борт закрыть. Так два ящика водки прямо в колодец и упали. Да еще водка хорошая, не какая-то сивуха.

– Я ж для своих водку везла. Как себе закупала! Так жалко! – причитала Валя.

– Так что ты людям не сказала про водку?

– Сто раз говорила! Но они мне не верят! Они в чудо верят!

* * *

В подмосковной деревне, где уже давно никто не строился, началась стройка. Рабочие, которыми руководил прораб, быстро соорудили небольшой, но приличный домик. Ландшафтный дизайнер посадила цветы и деревья. Все соседи с нетерпением ждали хозяев. Но появилась одна хозяйка. Женщина лет шестидесяти пяти, приятная, сдержанная, бухгалтер – Алевтина Ивановна. Очень милая женщина, но странная. То поливать начинает перед дождем, то забудет задвижку открыть, когда печку разжигает. Хотя нет, у нее не печка, а камин. Но задвижку-то все равно надо отодвигать! По деревне стали ходить слухи, что Алевтина Ивановна «не в себе». А как иначе, если она ходит с зонтиком – дождь накрапывает – и цветы поливает? Прошла еще неделя, пока до соседей наконец дошло, что бедная женщина не знает даже, с какого конца подойти к шлангу для полива и как отключить насос. Один раз и свой участок залила, и соседский. Павлик, которого всегда вызывали для починки мелких неполадок, даже пить перестал, поскольку каждый день, как на работу, ходил к Алевтине Ивановне «спасать ситуацию». Выяснилось, что она вообще никогда не жила за городом, дачи своей у нее не было, в деревне родственников тоже. Всю жизнь – в московской квартире. И вот жизнь так повернулась, что пришлось квартиру продать и переехать в деревню.

– Почему? – спросила мама, всегда задающая вопросы в лоб.

Алевтина Ивановна рассказала, что всегда работала бухгалтером – и в детском саду, и в строительной фирме, и даже в салоне красоты. А потом пенсия. С мужем давно развелась, сын переехал к жене в Клин да там и остался. И что ей оставалось? Дома без дела сидеть не привыкла. Вот и нашла себе работу – в психиатрической лечебнице. Решила, что она же не врач – с больными общаться не будет. А так и зарплата хорошая, и коллектив приличный, и от дома недалеко.

– И что? – спросила мама.

А то, что Алевтина Ивановна, проработав два года, больше не выдержала.

– Понимаете, – рассказывала она, – выхожу в магазин и в очереди вижу наших пациентов. Ну, через одного. Мне вдруг стало казаться, что вокруг одни сумасшедшие. Потом за мной мужчина стал ухаживать. Интересный такой, солидный. Мы с ним по парку гуляли, о книжках говорили, даже в кафе один раз сходили. И вдруг я его увидела в коридоре нашей лечебницы. Тоже пациент. Я тогда в свой кабинет пулей неслась, чтобы он меня не заметил. Долго потом еще звонил, все никак понять не мог, почему я с ним больше встречаться не хочу. Вот я и решила уехать. Подальше. Мне кажется, здесь, в деревне, люди здоровее психически.