Ничто не случайно

– Эй, братцы, – сказал я. – У нас тут мышка.

– Где ты видишь мышь? – спросил Пол.

– Ящик с инструментами. Под ним.

– Убей ее. Врежь ей ботинком, Стью.

– ПОЛ, АХ ТЫ КРОВОЖАДНЫЙ УБИЙЦА; – завопил я. – Никаких убийств в этом доме! Только возьмись за этот ботинок, Стью, и тебе придется иметь дело и со мной, и с этой мышью.

– Тогда выгони ее куда-нибудь, – сказал Пол, – если тебе уж так этого хочется.

– Нет! – заявил я. Малышка заслуживает того, чтобы иметь крышу над головой. А как бы тебе понравилось, если бы кто-нибудь выгнал тебя на холод?

Снаружи не холодно, – брюзгливо заметил Пол.

– Дело здесь в принципе. Она была здесь до того, как мы сюда прибыли. Это больше ее место, чем наше.

– Ладно, ладно, – сказал он. – Оставим мышь здесь. Пусть по нам бегает. Но если она станет бегать по мне, я ей врежу!

Стью послушно выключил свет и снова зарылся на полу в свои кушеточные подушки.

Какое-то время мы еще поговорили в темноте о том, какие у нас добрые хозяева, да и вообще весь городок, если на то пошло.

– А ты заметил, что мы здесь не катали ни одной женщины или почти ни одной? – спросил Пол. – Среди пассажиров была всего лишь одна женщина. А в Прейри их у нас было полно.

– Мы там и денег целую кучу заработали, не то что здесь, – сказал я.

– А что, кстати, у нас там вообще получилось, Стью?

Он выдал нам статистику, – Семнадцать пассажиров. Пятьдесят один доллар. Само собой, девятнадцать мы истратили на топливо. Так что… – он помолчал, занимаясь подсчетами, – на сегодня примерно по десятке на брата.

– Неплохо, – сказал Пол. – Десять зеленых за три часа. В будний день. Получается примерно пятьдесят долларов в неделю, со всеми расходами, кроме питания, и это без субботы и воскресенья. Ого! Да этим можно зарабатывать себе на жизнь!

Мне очень хотелось ему верить.

Глава 5

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО первым делом загорелся Пол Хансен. Он полностью закупорился в своем спальном мешке, а из верхней его части, как раз из-под краешка его шляпы вилась струйка дыма.

– ПОЛ! ТЫ ГОРИШЬ!

Он не пошевельнулся. После короткой напряженной паузы он ответил:

– Я курю сигарету.

– С самого утра? Еще до того, как подняться? Парень, я уж было подумал, что ты горишь!

– Послушай, – сказал он, – не доставай ты меня с этими сигаретами.

– Ладно, извини.

Я обвел взглядом помещение, и с этой низкой точки оно больше было похоже на давно не чищенный мусорный ящик, чем когда-либо. В центре комнаты стояла чугунная дровяная печка.

Выбитая на ней надпись гласила Теплое утро, а вытяжные отверстия смотрели на меня глазами-щелочками. Впечатления особого уюта эта печка на меня не произвела.

Вокруг ее чугунных ног по всему полу валялись наши запасы и экипировка. На одном из столов было несколько старых авиационных журналов, календарь компании, производящей инструменты, с очень старыми фотографиями девиц, запасной парашют Стью с прикрепленным к нему альтиметром и секундомером. Непосредственно под ним находилась моя красная пластиковая сумка для одежды, застегнутая на молнию, с прогрызенной в ней дырой размером с четвертак… В МОЕЙ ОДЕЖНОЙ СУМКЕ БЫЛА ДЫРА! Не одна неприятность, так другая.

Я соскочил с постели, схватил сумку и расстегнул замок. В сумке под бритвенным прибором, джинсами и пакетиком бамбуковых ручек лежали мои неприкосновенные запасы: плитка горького шоколада и несколько пачек сыра с крекерами. Один квадратик шоколада был наполовину съеден, исчезла также одна сырная прослойка из пачки крекеров с сыром. Сами крекеры остались нетронутыми.

Мышь. Та самая вчерашняя мышь, сидевшая под ящиком с инструментами. Мой маленький приятель, чью жизнь я спас от зверства Хансена. И эта мышь сожрала мой неприкосновенный запас!

– Ах ты тварь! – яростно пробормотал я, скрипнув зубами.

– Ты чего это? – Хансен, не оборачиваясь, курил свою сигарету.

– Ничего. Мышь сожрала мой сыр.

С дальней кушетки вырвался большой клуб дыма.

– МЫШЬ? Та самая вчерашняя мышь, про которую я говорил, что ее надо выбросить на улицу? А ты ее пожалел? И эта мышь слопала твою еду?

– Да, немного сыра и немного шоколада.

– А как же она до нее добралась?

– Она прогрызла дырку в моей одежной сумке.

Хансен еще долго хохотал и не мог остановиться.

Я натянул толстые шерстяные носки и высокие ботинки с вшитым в голенище ножом.

– Если я еще раз увижу эту мышь рядом с этой сумкой, – сказал я, – она получит шесть дюймов холодной стали, я тебе это гарантирую, и дело с концом. В последний раз в жизни я заступался за мышь. Ладно еще, если бы она сожрала твою идиотскую шляпу, Хансен, или зубную пасту Стью, или еще что-нибудь, но мой сыр! Боже правый! В другой раз, детка, холодная сталь!

За завтраком мы в последний раз угощались «тоостами» Мэри Лу.

– Сегодня мы тронемся в путь, Мэри Лу, – сказал Пол, – а ты так и не пришла и не полетала с нами. Ты упустила удобный случай. Там, наверху очень красиво, а теперь ты так никогда и не узнаешь из первых рук, как выглядит небо.

Она ослепительно улыбнулась.

– Красиво-то красиво, – сказала она, – да только живет там довольно дурацкая компания.

Вот что, стало быть, думала о нас наша очаровательница. Я был в какой-то мере уязвлен.

Мы уплатили по счету, распрощались с Мэри Лу и поехали в аэропорт на пикапе Эла.

– Как, по-вашему, вы не могли бы вернуться в наши края шестнадцатого-семнадцатого июля? – спросил он. – У нас состоится Пикник Пожарников. Здесь будет уйма народу, и многие с удовольствием покатаются на самолетах. Мы были бы очень рады, если бы вы вернулись.

Мы начали укладывать горы нашего имущества в самолеты. Крылья Ласкомба закачались, когда Пол накрепко привязывал коробки с фотоаппаратурой к каркасу кабины.

– Трудно сказать, Эл. Мы не имеем представления, где будем к тому времени. Но если мы будем где-нибудь поблизости, мы, конечно, вернемся.

– Буду рад вам в любое время.

Итак, было утро среды, когда мы поднялись в воздух, сделали прощальный круг над мастерской Эла и над кафе. Эл помахал нам рукой, а мы на прощанье покачали крыльями, но Мэри Лу была занята, или ей было некогда обращать внимание на дурацкую компанию, живущую в небесах. Мне все еще было обидно.

И Райо остался позади.

И весна сменилась летом.

Глава 6

ОН ПОЯВИЛСЯ ПЕРЕД НАМИ, как и все городки Среднего Запада, в виде кучки зеленых деревьев, затерявшейся в просторах возделанных полей. Сначала это были просто деревья, потом взгляд различил шпили церквей, потом окраинные дома, и в конце концов стало ясно, что под этими деревьями скрываются солидные дома и наши потенциальные пассажиры.

Городок раскинулся по берегам двух озер и располагал огромной травяной посадочной полосой. Я чуть не поддался искушению пролететь мимо, потому что на летном поле было не меньше полутора десятков маленьких ангаров, а посадочная полоса была снабжена сигнальными огнями. Это было весьма далеко от традиционного сенокоса истинного бродячего пилота.

Но Великий Американский Воздушный Цирк испытывал финансовые затруднения, посадочная полоса была меньше чем в одном квартале от города, а прохладные озера звали нас своим прозрачным сверканием в солнечном свете. Так что мы свалились вниз и быстренько приземлились на траву.

Место было пустынное. Мы подрулили к заправке, которая оказалась рядом стальных люков в траве, и заглушили моторы.

– Что ты об этом думаешь? – обратился я к Полу, когда тот выбрался из своего самолета.

– Выглядит неплохо.

– Ты не думаешь, что для работы здесь многовато места?

– Да нет, хорошо смотрится.

Рядом с заправкой находилась небольшая квадратная контора, но она была заперта.

– Я не так себе представляю сенокосный луг бродячего пилота.

– А почему бы и нет, если учесть, сколько здесь народу.

– Они начнут появляться где-то к ужину, как обычно.

Из города, тяжело переваливаясь на грунтовой дороге, ведущей к конторе, к нам подкатил старенький бьюик-седан, и из него, улыбаясь, вышел худощавый, покрытый морщинами человек.

– Я полагаю, вы хотите заправиться?

– Да, это бы нам пригодилось.

Он поднялся на деревянное крыльцо и отпер контору.

– Хорошее тут у вас поле, – сказал я.

– Для дернового покрытия неплохое.

Плохо дело, подумал я. Когда хозяину не нравится дерновое покрытие, он стремится заполучить бетонную полосу и делать деньги на коммерческих самолетах, а не на бродячих пилотах.

– Что это вы, ребята, делали, когда пытались посмотреть, как низко можно пролететь, не врезаясь в землю? – Он тронул выключатель, и загудел насос заправки.

Я взглянул на Пола и подумал: я-же-тебе-го-ворил, здесь нам нечего делать.

– Да так, немного полетали в строю, – сказал Пол. – Мы это каждый день делаем.

– Каждый день? Так чем же вы занимаетесь? Вы что, работаете в воздушном шоу?

– Что-то в этом роде. Мы проводим развлекательные полеты в этих краях, – сказал я. – Мы подумали, что могли бы остановиться здесь на несколько дней, подхватить несколько пассажиров, привлечь людей к аэропорту.

Какое-то время он обдумывал наши слова, взвешивая возможные последствия.

– Это, разумеется, не мой аэродром, – сказал он, пока мы заправлялись и заливали несколько кварт масла в двигатели. – Он принадлежит городу и управляется клубом. Один я не могу принять решения. Я должен созвать совещание директоров. Я мог бы сделать это сегодня вечером, да и вы могли бы подойти и переговорить с ними.

Я что-то не припоминал, чтобы бродячие пилоты встречались с директорами ради разрешения на работу в городе.

– Да это ничего особенного, – сказал я. – Только мы, на двух самолетах. Мы выполняем полеты в строю, показываем немного высшего пилотажа, а потом вот этот Стью прыгает с парашютом. Вот и все, да еще катание пассажиров.

– Все равно, думаю, без совещания здесь не обойтись. Сколько вы за это берете?

– Ничего. Все бесплатно, – сказал я, возвращая заправочный шланг на свое место. – Все, что мы стараемся сделать, – это заработать на горючее, масло и гамбургеры, катая пассажиров по три доллара за полет.

У меня почему-то создалось впечатление, что в прошлом город подвергся разрушительному налету бродячей воздушной труппы. Этот прием разительно отличался от ставших привычными радостных встреч в небольших городках.

– Меня зовут Джо Райт.

Мы тоже представились, и Джо сел на телефон и обзвонил несколько директоров Аэроклуба Пальмиры. Управившись со своим делом, он сказал:

– Мы соберемся сегодня вечером; хотелось бы, чтобы и вы подошли для разговора. А пока, я думаю, вам не мешало бы что-нибудь перекусить. Тут как раз по дороге есть одно местечко. Я подвезу вас, если хотите, а то есть еще бесплатный автомобиль.

Я бы предпочел идти пешком, но Джо настоял на своем и, погрузившись в его бьюик, мы поехали. Он хорошо знал город и устроил нам небольшую экскурсию по дороге в кафе. Пальмира была щедро наделена прекрасной зеленью; мельничный пруд был неподвижен, как лист кувшинки, и его спокойная гладь отсвечивала зеленью, как это и полагается мельничным прудам; грунтовые деревенские дороги, укрытые сплетающимися ветвями высоких изогнутых деревьев, и тихие окраинные улицы с витражами в окнах домов и овальными с розовыми стеклами входными дверями.

Будни бродячего пилота понемногу делали этот факт все очевиднее… единственное место, где время движется вперед, – это города.

К тому моменту, когда мы подъехали к придорожному кафе, мы получили хорошее представление о городе, чьим главным промышленным предприятием был литейный заводик, скрытый за деревьями, и о Джо Райте, оказавшемся добродушным добровольным управляющим аэропорта. Он подвез нас до двери и уехал, чтобы обзвонить остальных и организовать совещание.

– Не нравится мне это, Пол, – сказал я, когда мы сделали заказ. – Зачем нам все эти хлопоты, если ясно, что ничего хорошего из этого не выйдет? Помни, мы люди свободные… летим куда хотим. Кроме этого городка, в округе еще восемь тысяч таких же.

– Не надо судить поспешно, – ответил он. – Что плохого в том, что мы пойдем на это их совещание? Мы пойдем себе туда и будем хорошо себя вести, и они дадут добро. Тогда у нас не будет проблем, и все будут знать, что мы хорошие ребята.

– Но если мы пойдем на это совещание, мы же унизим себя, как ты этого не понимаешь? Мы прилетели сюда, чтобы забраться подальше от всяких комиссий и совещаний, и чтобы узнать, сможем ли мы отыскать здесь, в небольших городках, настоящих людей. Мы просто промасленные старые пилоты-бродяги, свободные в воздухе, летающие когда и куда нам заблагорассудится.

– Послушай, – сказал Пол. – Это ведь хорошее место, верно?

– Нет, неверно. Слишком много здесь самолетов.

– Зато близко от города, есть озера, есть люди, о'кей?

– Ну…

На этом мы закончили разговор, хотя я по-прежнему хотел улететь, а Пол по-прежнему хотел остаться. Стью сохранял нейтралитет, но, по-моему, он склонялся к тому, чтобы остаться.

Когда мы пешком вернулись к самолетам, мы обнаружили там несколько припаркованных машин и нескольких пальмирцев, заглядывающих в наши кабины. Стью развернул плакаты ПОЛЕТ $3 ПОЛЕТ, и мы приступили к работе.

– ПАЛЬМИРА, ВИД С ВОЗДУХА! САМЫЙ КРАСИВЫЙ ГОРОДОК В МИРЕ! КТО ЛЕТИТ ПЕРВЫМ?

Я подошел к припаркованным автомобилям, когда зеваки, глазевшие на наши кабины, сказали, что им просто было любопытно.

– Вы готовы полетать на самолете, сэр?

– Хе-хе-хе-хе, – это был единственный услышанный мною ответ, и он совершенно ясно говорил: ты что, жулик несчастный, в самом деле считаешь меня таким дураком, чтобы взлететь на этой рухляди?

Характер этого смешка заставил меня замереть на месте и резко повернуть назад.

До чего же сокрушительная разница между этим местом и остальными городишками, где нас принимали с таким радушием. Если мы занялись поиском настоящих, искренних жителей Америки, то нам немедленно надо уносить отсюда ноги.

– Не могли бы вы меня покатать? – Отважно направившийся ко мне из другой машины человек моментально изменил мое настроение.

– С удовольствием, – сказал я. – Стью! Пассажир! Поехали!

Подбежал рысцой Стью и помог пассажиру устроиться в передней кабине, пока я пристегивался в задней. В своем маленьком кабинете со знакомой приборной панелью и всеми рычагами я чувствовал себя как дома, и был в нем счастлив. Стью принялся вручную заводить инерционный стартер с помощью ручки, время от времени принимаемой фермерами за «молочный сепаратор». Напряженно вцепившись в ручку, поначалу медленно ее проворачивая, вкладывая тяжкое усилие в запуск стальной массы скрытого под капотом маховика, Стью по каплям отдавал чистую энергию своего сердца стартеру. Наконец, когда взвыл маховик стартера, Стью отскочил в сторону и крикнул: «Готово!» Я потянул рукоятку стартера, и винт рывком пришел в движение. Но вращался он всего десять секунд. Потом он замедлил вращение и остановился. Именно в этот один-единственный раз двигатель не завелся.

В чем дело, – подумал я. Эта штуковина всегда запускалась; он никогда не глох на старте! Стью обалдело на меня уставился, недоумевая, как вся эта пытка ручного запуска могла уйти впустую.

Только я покачал головой, давая ему понять, что не знаю, почему двигатель не запустился, как обнаружил, в чем дело. Я просто не включил зажигание. Я настолько уютно чувствовал себя в кабине, что, по моему разумению, все ее рычаги и переключатели уже должны были действовать самостоятельно.

– Стью… а… мне очень неловко… но… я забыл включить зажигание извини это была конечно глупость с моей стороны крутани ее еще раз ладно?

Он прикрыл глаза, призывая на меня все небесные кары, а когда это не подействовало, собрался было швырнуть ручку мне в голову. Но вовремя сдержавшись, он с видом христианского мученика снова воткнул ручку и принялся ее крутить.

– Извини ради Бога, Стью, – сказал я, снова удобно усаживаясь в кабине. – С меня пятьдесят центов за забывчивость.

Он не ответил, у него не было сил разговаривать. Когда я второй раз потянул рукоятку стартера, мотор тут же взревел, а наш парашютист посмотрел на меня, словно на несчастное бестолковое животное в клетке. Я быстренько покатил прочь и спустя минуту уже был в воздухе с моим пассажиром. Биплан сразу освоился с полетной схемой над Пальмирой с небольшим отклонением в сторону, чтобы взглянуть на озера, и с небольшим набором высоты, потому что к востоку от городка не было удобных площадок для аварийных посадок.

Полет занял ровно десять минут. При приземлении биплан на секунду завилял, пока я раздумывал о том, какая здесь замечательная травяная посадочная полоса. Очнись! – говорил он мне. Ни один взлет, ни одна посадка не похожи на остальные, ни один! И не забывай об этом!

Тут же раскаявшись, я выжал педаль управления рулем и прекратил виляние.

Когда мы заруливали на стоянку. Пол с пассажиром уже выруливал на своем Ласкомбе на старт. Я немного повеселел. Может, Пальмира не так уж безнадежна, в конце концов.

Но на этом в тот день все и закончилось. Зрители у нас были, не было только пассажиров.

Стью взял деньги с моего пассажира и подошел к кабине.

– Ничего не могу с ними поделать, – прокричал он сквозь рев двигателя. – Если они остановятся и выйдут из машин, пассажиры у нас будут. Но если они останутся сидеть в машинах, тогда это только зрители, и полеты их не интересуют.

Трудно было поверить, что могло съехаться столько машин и не было ни одного пассажира, но все было именно так. Зрители были знакомы друг с другом, и вскоре между ними завязался оживленный разговор. А тут еще подъехали директора, чтобы самим определиться, что мы собой представляем.

Пол приземлился, зарулил на стоянку и, поскольку пассажиров больше не было, заглушил мотор. До нас донесся обрывок разговора:

– … он пролетел прямо над моим домом!

– Да он над всеми домами пролетел. Пальмира не так уж велика.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.