Союз верных. Остгренц. Из цикла «Потускневшая жемчужина»

– Давайте заново!

Соглашалось, как правило, не больше половины от первоначального состава, да и то, с тайной надеждой, что Клаус не станет надевать им на голову «шлемы». В числе таких наивных оказывался и я, веривший, что справедливость должна восторжествовать, и в следующем раунде «Атаки» мне не достанется гнилое ведро. Но у Клауса на этот счёт было другое мнение, и на мою голову в очередной раз водружался «шлем». Разумеется, это было не честно, но восставать против мнения нашего лидера было опасно. Несогласным Клаус отвешивал затрещину, а потом выгонял, наподдав напоследок под зад ногой. Сейчас подобные игры могут показаться дикостью, но в те годы, гуманизм не был приоритетным направлением в воспитании детей. Те, кто раскисал после несильного удара палкой, едва могли бы выжить, окажись они за пределами безопасных горных пещер.

Во мне постепенно зрел протест, оформившийся в немудрёную идею: «если Клаус играет нечестно, то я тоже имею на это право». И однажды я схитрил, подложив под ведро туго свёрнутую накидку, которую захватил с собой. «Шлем» больше не защищал шею, но я имел возможность видеть хотя бы ноги нападавших. Помогло это отчасти, тяжёлое ведро не позволяло быстро уклоняться от палок, и первый раунд «Атаки» я закончил, как всегда, на земле. Ударов в тот раз мне досталось гораздо меньше, и эта маленькая победа придала уверенности.

Во втором раунде я поступил точно также, но уворачиваться не стал. Дождался, когда в поле зрения покажутся ноги противника и ткнул вперёд концом своей палки, нанося колющий удар в живот. Нападавший охнул и сложился пополам. Не мешкая, я сдёрнул со своей головы ведро и нахлобучил его на побеждённого врага, которому и такого толчка хватило, чтобы свалиться на пол. В носу ещё ощущалась вонь от гнилой кожи, но даже это не омрачило моей радости. Никто не обратил внимания, что в рядах сражающихся произошла рокировка. План сработал! Собирая вёдра, Клаус остановился рядом, посмотрел на поверженного мною противника, потом на меня. Похоже, у него возникли подозрения, и он уже собирался что-то сказать, когда потиравший солнечное сплетение «враг» заныл:

– Эй, Ник! Так нечестно! Это он должен быть в шлеме. Не по правилам!

Такие речи всегда действовали на Клауса одинаково. Вмиг посуровев, он приподнял за шиворот недовольного и отвесил ему увесистого пинка под зад.

– Проваливай, плакса! Здесь тебе не место. Повернувшись ко мне, Клаус спросил: – Тебя, кажется, Берко зовут?

– Да. – Ответил я.

Клаус хлопнул меня по плечу и сказал:

– Пойдём, приятель, поможешь мне раздать шлемы. С тех пор, я неизменно попадал в команду атакующих.

Клаус никогда не рассказывал о том, что довелось пережить его семье, прежде чем их приютили Хранители. Подозреваю, что воспоминания об этом периоде своей жизни и послужили основой для игры «Атака». Когда я впервые оказался с ним рядом, напротив шеренги мальчишек с вёдрами на голове, то поразился тому, как изменилось лицо Клауса после того, как прозвучал сигнал к началу игры. Он стал напоминать оскалившегося пса, готового зарычать в любое мгновение. Видя, с какой злобой Клаус колотит по вёдрам, я понял, почему его палка была самой тонкой, в противном случае, он просто кого-нибудь бы покалечил.

Уже много позже, мне довелось узнать, что шлемы, своей формой напоминавшие вёдра, в те времена носила тяжеловооружённая пехота, входившая в состав армии герцога Энгельбрукского.

Для мальчишек жизнь в горных пещерах была одним увлекательным приключением. Все ранее исследованные области таили в себе много интересного, чего уж говорить о неизученных местах. В горах иногда случались обвалы, и тогда открывался доступ в другую сеть пещер, порой труднопроходимых даже для опытных первопроходцев-разведчиков. Мальчишки просто бредили этой профессией, требовавшей отваги и незаурядных навыков ловкости. Смысл работы разведчиков был не в том, чтобы находить новые пещеры, пригодные для обитания. Недостатка в свободном пространстве никто не испытывал, если, конечно не вспоминать, откуда мы пришли в эти горы. Разведчиков, прежде всего, интересовали два вопроса.

Во-первых, они проверяли, не имеет ли вновь открытая сеть пещер выхода на поверхность у подножия гор. Небезопасные с этой точки зрения направления отмечались и тщательно потом заваливались камнями на максимально возможную глубину. Увеличение количества путей, сообщающихся с внешним миром, в планы Хранителей не входило. Во-вторых, разведчики изучали осыпи горной породы, образовавшиеся в результате очередного обвала. В камнях можно было отыскать вкрапления драгоценных металлов, маленькие, как зёрнышки пшеницы, или даже мельче. В стенах неразведанных пещер попадались целые россыпи золота и серебра, но добывать их никто не решался после того, как несколько разведчиков отдали свои жизни за обладание этими драгоценными крупицами.

Ни для кого из членов Ордена Зрячих сейчас не является секретом происхождение таинственных Стражей, прозванных големами. Переустраивавшие мир Древние позаботились о том, чтобы их творение ремонтировалось и охранялось созданиями, не требующими пищи или воды. Вкрапления драгоценных металлов составляли единую коммуникационную сеть, пронизывавшую всю толщу гор. Она являлась частью грандиозного замысла Древних и была подобна нервной системе живого организма. Но организмы стареют и дряхлеют. Точно так же обветшали горы, а происходившие в них обвалы и разрушения говорили о том, что даже творения Древних не щадит время. Всё это я узнал много лет спустя, когда смог получить доступ к одной из сокровищниц знаний, оставленной Древними в нашем мире.

А тогда, обитатели пещер были очень встревожены, узнав, что трое разведчиков не вернулись из поиска. Совсем недавно они обнаружили путь в богатые золотом места, и должны были вернуться с богатой добычей. Отправленные на их поиск люди возвратились с дурными известиями. Найденные мёртвыми разведчики выглядели так, словно побывали под обвалом. В их телах сложно было найти хоть одну кость, которая не была бы сломана. Никаких следов от воздействия оружия обнаружено не было, а все их вещи, и даже добытое золото остались в неприкосновенности.

Столкнувшись с такой загадкой, Хранители на время прекратили деятельность разведчиков, до выяснения причин гибели людей. Никакого внятного объяснения произошедшему предложить не удалось, но кто-то вспомнил, что у найденных в пещерах человеческих останков кости были раздроблены схожим образом. А следы металлического инструмента на стенах позволяли предположить, что те, кто искал здесь золото до нас, сталкивались со схожими проблемами. Возможно, именно поэтому и были покинуты пещеры.

Вскоре удалось выяснить, что людей убивают странные создания, выраставшие прямо из камня неподалёку от места, где была нарушена целостность золотой россыпи. Каменные великаны охраняли сокровища гор и никому не позволяли на них покушаться. Несмотря ни на что, добыча драгоценных металлов снова возобновилась, но только среди осыпавшейся горной породы. Золото и серебро были крайне необходимы для выживания наших людей.

Вести в пещерах хозяйство не представлялось возможным, поэтому все продукты питания покупались за пределами гор. В разорённой войной и грабежами стране ещё оставались крестьяне, находившие излишки сельскохозяйственной продукции, чтобы продать их любому, кто предложит достойную цену. А цены взлетели настолько, что в мирное время на те деньги, которые сейчас просили за одного гуся, было по силам купить пару-тройку овец. Крестьян можно было понять – они и так страдали от непосильных налогов, подвергались риску расстаться со всем имуществом, а то и с жизнью.

Мечтавших о подвигах мальчишек напугать не могло ничего, даже рассказы об ужасных големах. Я, как и большинство четырнадцатилетних сверстников, дни напролёт лазил по пещерам и был бы не против увидеть самого настоящего каменного Стража. О том, чем могла закончиться такая встреча, никто из нас не задумывался. Кода ты молод и полон сил, кажется, что с тобой не может случиться ничего плохого. Случай, о котором я сейчас расскажу, как раз и научил меня быть осторожным.

– Ты пойдёшь со мной, Берко? – Спросил Клаус. – Джерд и Алоис сразу отказались. Лопочут про какие-то важные дела, но толком ничего не объясняют. Руди подвернул ногу, а Фалко просто струсил. Сам признался, что у него поджилки трясутся, когда он думает о моём предложении. Мне больше не к кому обратиться.

За годы, прошедшие с нашей первой встречи, Клаус вырос и выглядел гораздо старше своих лет. Он уже давно не стучал палкой по надетым на голову «врагов» старым кожаным вёдрам. Но в нашей компании был безоговорочным лидером. Клаус мечтал добыть сердце каменного Стража. Кто ему сказал, что у каменных великанов есть сердце, я не знаю, но мой приятель был просто одержим этой идеей. Он не говорил напрямую, зачем оно понадобилось, но у меня на этот счёт свои предположения были.

Похоже, Клаус хотел произвести впечатление на одну девчонку, внимание которой всячески старался привлечь. В частично уцелевших архивах Хранителей мой отец отыскал упоминания о самособирающихся антропоидных роботах, охранявших и обслуживавших коммуникационные сети внутри гор. К сожалению, в архивах не сохранилось никаких сведений об управлении роботами, поэтому отец строго-настрого наказал избегать любых контактов с ними. Рассказать Клаусу правду я не мог, как бы сильно ни хотел это сделать, и дело было вовсе не в том, поверил бы он мне, или нет

Хранители не ставили своей целью распространение информации об окружавшем нас мире среди всех обитателей пещер. Что-либо рассказывать беженцам и их потомству запрещалось, ведь, им необязательно было знать больше, чем требовалось для их повседневной работы. Мои родители сетовали, что и среди своих, не многие отличались тягой к наукам. Хранители постепенно теряли интерес к сохранению той частицы знаний, которая у них осталась. Неудивительно, что их юные отпрыски больше времени проводили, без дела болтаясь по пещерам, нежели занимались с учителями. Мой отец не одобрял такого подхода к воспитанию детей, поэтому следил за тем, чтобы я осваивал не только базовые знания.

– Ты твёрдо решил? – В свою очередь спросил я, немного знавший об истинной природе каменных Стражей.

– Конечно. – С уверенностью ответил Клаус. – Я придумал, как ослабить Стража. Кто-то рассказывал, что один из великанов случайно прошёл через костёр и после этого двигался медленнее. Значит, огонь способен причинить им вред. Мы разожжём костры, вызовем Стража и сделаем так, чтобы он прошёл через пламя. А потом я разобью его и достану из каменной груди сердце. Ну, как, согласен?

Сказав это, Клаус с лёгкостью перебросил из ладони в ладонь увесистую кувалду.

На мой взгляд, план был абсолютно безумным. Клаус не так уж часто генерировал идеи, но, придумав что-либо, отстаивал это с невероятным упорством. Отговаривать его было бесполезно, даже если бы сейчас ему предъявили поверженного каменного Стража, у которого бы отсутствовал искомый орган. Если Клаус убедил себя, что сердце у Стража есть, значит, оно должно у него быть. Я понимал, что если сейчас откажусь, то он всё равно отправится в одиночку претворять в жизнь свой план. Просчитать последствия было нетрудно, поэтому я кивнул головой и подтвердил:

– Согласен.

– Спасибо, Берко! Я был в тебе уверен. Ты, ведь, никогда меня не предавал. Жду тебя завтра с утра на нашем месте.

Не дав мне вставить слово, Клаус, махнул рукой на прощанье и, не оглядываясь, припустил к выходу из пещеры. Наверное, побежал готовиться к завтрашнему походу. А я остался наедине с нерадостными мыслями. Согласившись на предложение Клауса, я становился соучастником совершенно безнадёжного мероприятия, которое, без всякого сомнения, должно будет закончиться нашей гибелью. Значит, чтобы спастись самому, и уберечь от смерти друга, требовалось создать условия, при которых исполнение плана Клауса будет невозможно. Возникшая в моей голове мысль была не менее безумна, но, в тот момент, мне казалось, что я нашёл способ спасти нас обоих. Но, для начала, требовалось получить кое-какую информацию у знающего человека.

– Папа, а каков максимальный срок существования каменных Стражей?

Большую часть дня отец проводил за восстановлением старых записей. Архивы Хранителей были повреждены и порой на экране монитора появлялись совершенно невообразимые комбинации цифр и букв. Всё что удавалось разобрать, отец записывал в другой файл, а остальное помечал, как «нечитаемое». Моему воспитанию он уделял не слишком много времени, ограничившись преподаванием научных дисциплин. Любознательность отец поощрял, и я решил этим воспользоваться.

– С чего это ты ими заинтересовался?

– Мальчишки только о них и говорят, – честно сообщил я.

– Сведений очень мало, – признался отец. – Роботы-ремонтники должны функционировать в пределах десяти дней. Роботы-секьюрити, которых довольно точно прозвали «стражами», в два раза меньше. Есть ещё упоминание о роботах-проходчиках, в задачу которых входило создание искусственных тоннелей. Про них мы почти ничего не знаем.

– Которые из них наиболее опасны?

– Неужели трудно догадаться? К тому же, секьюрити единственный вид роботов, который автономно реагирует на повреждения датчиков.

– Получается, что ремонтник сам не появится?

– Нет. Древние инициировали специальную программу с какого-то неизвестного нам устройства.

– А как секьюрити определяет, что повреждение произвёл человек? Ведь при обвалах Стражи не появляются.

– Ты же имеешь представление об иммунитете, свойственном живым организмам. Если представить, что гора является биологическим объектом, то появление секьюрити, своего рода, иммунный ответ на вторжение чужеродного вещества.

– Понятно. А что-нибудь может ограничить время функционирования робота?

Мой отец не очень любил вопросы, выходившие за рамки его компетенции, поэтому он нахмурился и сказал:

– Лучше бы ты, с подобной дотошностью, интересовался квантовой физикой.

– Хорошо, папа, – немедленно согласился я, чувствуя, что дальнейшие расспросы могут вызвать подозрения.

Разумеется, я раньше слышал о существовании роботов-ремонтников и втайне надеялся, что отец знает способ вызова безопасного для людей голема. Получив отрицательный ответ, мне стало ясно, что блестящая, на первый взгляд идея, не осуществима. Чтобы обезопасить себя и Клауса, придётся задействовать некоторое техническое средство, пользоваться которым мне не очень хотелось. Остатки спасённого имущества Хранителей хранились у моего отца, и некоторые из этих забавных вещичек мне удалось стянуть. Я не был порочным, склонным к воровству ребёнком, а делал это просто из любопытства. К тому же, обладание такими «сокровищами», как неработающий аккумулятор, или сломанный оптический преобразователь, значительно повышало мой авторитет среди сверстников.

Несколько лет назад мне под руку попались небольшие, в ладонь длиной, металлические цилиндры. Помню, что я выстроил их на полу жилой пещеры в ряд, словно кегли, и прицельно бросал в них свой мяч. Цилиндры весело звякали по каменному полу, а я сопровождал каждый удачный бросок радостными восклицаниями. Всё было прекрасно до тех пор, пока не пришла мама. Ни до, ни после этого я не видел у неё такого взгляда. Она отобрала у меня «кегли», закатила отцу грандиозный скандал, и с тех пор он стал держать свой скарб под замком. Я подозреваю, что отец и сам не знал, сколько цилиндров у него было, потому что двух штук, закатившихся в неглубокую расселину, он так и не хватился.

Я был мальчиком запасливым, поэтому прибрал их к рукам и спрятал подальше, добавив к остальным своим безделушкам. Возможность узнать, что же это такое, появилась у меня где-то за полгода до описываемых событий, когда к отцу за советом пришёл один из разведчиков. Требовалось закрыть довольно крупный тоннель, который, как выяснилось, имел выход к подножию гор. Засыпать его камнями не представлялось возможным, нужно было подыскать более радикальное средство. Отец достал сундук с припасами и попросил меня выйти. Ему было невдомёк, что я давно нашёл способ слышать всё, что происходит в этом помещении, даже если сам находился в соседнем. Пустоты в смежной стене позволяли это делать без всякого труда. Не скажу, что я злоупотреблял этим, но некоторые из разговоров между родителями и их гостями меня крайне интересовали. Вот и в тот раз, я вынул из отверстия в скальной породе моток шерсти, препятствовавший прохождению звука, и прислушался.

– …применять с максимальной осторожностью, – сказал отец. – Только после того, как убедишься, что обрушение произойдёт в нужном месте.

– Понял. – Ответил разведчик. – Как этим пользоваться?

– Поворачиваешь до щелчка вот с этой стороны. Другая сторона предназначена для дистанционного взрывателя. К большому сожалению, у нас его нет. После щелчка из торца выдвинется выступ, напоминающий шляпку гвоздя. Для активирования заряда ударяешь выступом о камень. После этого раздастся звуковой сигнал обратного отсчёта. Сначала сигнал будет одиночным, спустя некоторое время – двойным, а перед самым взрывом станет тройным. Тройной сигнал прозвучит не более пяти раз. У тебя будет всего минута, поэтому рассчитай всё заранее и постарайся покинуть зону разрушения заблаговременно.

– Понял. Я отправляюсь немедленно.

«Вот бы мне такую штуковину», – подумал тогда я и поспешил к выходу, чтобы успеть сказать «до свидания» гостю.

Каково же было моё удивление, когда в руках у разведчика я увидел тот самый металлический цилиндр, который когда-то использовал вместо кеглей. Первым моим порывом было сдать опасные предметы отцу, и я даже попытался деликатно намекнуть об имевшейся у меня взрывчатке, но он сослался на занятость и попросил разговор отложить. Этот порыв улетучился довольно быстро, уступив место желанию опробовать цилиндр в деле. Мне хватило благоразумия, чтобы не швырнуть взрывчатку в ближайший колодец, хотя подобные мысли и приходили иногда в голову. С одной стороны, взрывать что-либо одному было не слишком интересно, а с другой, я понимал, что демонстрировать детям беженцев подобные вещи нельзя. Пока я разрывался между этими противоречивыми чувствами, желание устроить большой бум постепенно сошло на нет, и цилиндр был вновь помещён в тайник до лучших времён.

Думаю, что ты, мой преемник, уже догадался, каким способом я решил уничтожить голема. Может показаться удивительным, но я сам прекрасно осознавал, что выбрал крайне опасный и не слишком надёжный метод.

– Привет, Берко! – Клаус крепко пожал мне руку и указал на одну из двух больших вязанок дров. – Хватай. Нужно торопиться, пока нас никто не заметил.

Тут он был прав. Древесина в пещерном поселении очень ценилась, и объяснить, куда мы несём столько дров, было бы очень непросто. Не желая рисковать, Клаус сразу же спустился в пещеры нижележащего яруса и дальше пошёл по оставленным ранее меткам. Передвигаться по этим пещерам приходилось почти в полной темноте. Клаус берёг дрова и не соглашался запалить даже один единственный факел.

– Тут не опасно, Берко, – успокаивал он меня. – Пол достаточно ровный, ни трещин, ни провалов. Я проверял. Скоро начнётся подъём, и мы выйдем туда, где света будет достаточно.

Мне оставалось только вздохнуть и снова взвалить на себя ставшими совершенно неподъёмными дрова. По словам Клауса, мы едва миновали половину пути, а вся его затея, не особо привлекательная изначально, начинала казаться невыполнимой. Чувствуя моё настроение, Клаус стал делать привалы чаще, но вязанка дров легче от этого не становилась. Обещанный ранее подъём я преодолел кое-как, глухо рыча и согнувшись под тяжестью ноши. Я настолько устал, что, не став осматриваться по сторонам, уселся прямо на каменный пол и закрыл глаза. Единственная мысль, которая меня сейчас занимала:

«Чтобы я ещё раз позволил втянуть себя в подобную авантюру… никогда больше…».

– Посмотри, Берко, какая красота! – Раздался рядом восхищённый голос моего приятеля.

Я нехотя открыл один глаз и поразился увиденному. Каверна, в которой мы сейчас находились, была освещена ярче, чем любое из помещений, где мне доводилось до этого бывать. Это не был дрожащий свет факелов или масляных светильников. Сквозь пролом у себя над головой я увидел настоящее небо, и таких проломов вокруг было несколько. Судя по всему, потолок пещеры состоял из совсем тонкого слоя горной породы. Местами настолько тонкого, что, впитавший в себя солнечный свет камень, сам начинал издавать неяркое золотистое свечение.

– Здесь светло, как и было обещано, – самодовольно произнёс Клаус, – а самое главное, что здесь очень подходящее место, для того, чтобы костёр хорошо горел. Пламя будет высоким, и не станет стелиться понизу. В этой пещере и жить было бы неплохо. Светло, просторно. Ночью видно звёзды. Красота! Как ты думаешь, что бы на это сказал твой отец?

– Сказал бы, что свод ненадёжен и кругом сквозняки, из-за которых расход дров для отопления увеличится в несколько раз. – Мрачно подытожил я, думая о том, что взрыв, наверняка, вызовет полное обрушение потолка каверны.

– Да уж, никакой романтики, – вздохнул Клаус и потащил вязанки дров к противоположной стене пещеры. – Отдыхай, пока, Берко. Мне будет не трудно самому разложить костры.

Отдохнуть мне действительно очень хотелось, но ещё больше хотелось вникнуть во все детали плана, озвучивать который мой приятель не торопился. Оказалось, что для охоты на голема Клаус облюбовал длинный узкий коридор, заканчивавшийся тупиком. Вот в нём и находилась довольно крупная россыпь золотых и серебряных крупинок, наискось пересекавшая стену. Клаус разложил из принесённых дров пять костров на расстоянии в пару ярдов друг от друга. Видимо, результат не произвёл на него должного впечатления, потому что он один костёр убрал, распределив составлявшие его дрова по четырём остальным. Меня эти приготовления не слишком заинтересовали, и я спросил Клауса о главном:

– Как же ты собираешься вызвать каменного Стража, находясь так далеко от россыпи?

В ответ он хитро улыбнулся и достал из мешка старую кирку, кувалду и разной длинны мотки верёвки.

– Я всё придумал. Нам не нужно будет находиться в опасной близости от золота. Гляди.

Увидев, что изобрёл Клаус, я стал лучше думать об его умственных способностях. Он вбил в стену над россыпью длинный металлический крюк и привязал к нему короткую верёвку, конец которой закрепил на рукояти кирки. Самую длинную верёвку Клаус крепким узлом затянул на ударной части кирки, а свободный конец протянул мимо костров вдоль стены ярдов на пятнадцать.

– Всё очень просто, Берко. Я зажигаю костры и встаю позади них с кувалдой наготове. Ты дёргаешь за верёвку, и кирка начинает выколачивать из стены золото. Как только появится каменный Страж, он бросится к нам через пламя, и тут я его хорошенько приласкаю кувалдой.

– Ты уверен, что пламя на него подействует?

– Уверен. Помнишь, что рассказывал Велтен? Ну, тот, единственный выживший из тех, кто встречал Стража. Он говорил, что голем как будто сделан из сырого песка, только очень твёрдого. Сырого! Понимаешь? Огонь его высушит, а я ударом кувалды разрушу, как глиняный горшок.

«Вроде бы всё логично, – подумал я, – но взрывчатку нужно держать наготове».

На вид, потолок здесь был покрепче, чем в пещере, и это меня немного успокаивало. Клаус, тем временем, разжёг костры и, взяв в руки кувалду, изготовился встретить голема в трёх ярдах впереди меня.

– Начинай, Берко!

Я потянул за верёвку, отпустил и услышал, как остриё кирки врезалось в камень. Ничего не произошло.

– Продолжай! – Крикнул Клаус. – Надо не пропустить момент, когда жар от огня будет самым большим.

Кирка вновь ударила по камню, потом ещё раз. Пламя поднялось довольно высоко, и несколько огненных языков лизнули верёвку. Опасаясь за её целостность, я несколько раз дёрнул посильнее, стараясь отодвинуть верёвку в сторону, и в этот момент раздался странный хруст. Звук доносился со стороны золотой россыпи, но пламя мешало нам рассмотреть, что же там происходит. Верёвка в моих руках утратила натяжение и упала на пол, похоже, что огонь всё-таки до неё добрался. В следующий момент над головой Клауса со свистом пролетела кирка, и я понял, что мы здесь уже не одни. Рука сама собой скользнула в карман и вынула оттуда цилиндр со взрывчаткой.