Осада Тьмы

Роберт А. Сальваторе

Осада Тьмы

Пролог

Средь испарений и клокочущей грязной жижи Бездны женщина-дроу казалась существом из другого мира. Она была удивительно красива, с нежными и правильными чертами лица, а блестящая эбеновая кожа придавала ей сходство с ожившей статуей, с фигурой из обсидиана, в которую вдохнули жизнь.

Все чудовищные порождения тьмы, от ползучих слизняков до громадных существ с крыльями летучей мыши, неотступно следили за каждым ее движением, но издали. Даже самые большие и сильные из них, гигантские демоны, способные снести с лица земли целый город, держались на расстоянии, зная, какой обманчивой может быть внешность. Несмотря на то, что эта красивая женщина по сравнению с вселяющими ужас тварями Бездны казалась такой изящной, даже хрупкой, она с легкостью могла уничтожить не только любого из демонов, не сводивших сейчас с нее глаз, но и полсотни чудовищ одновременно.

Они это знали, поэтому женщина беспрепятственно продолжала свой путь. Ибо она была Ллос, Паучьей Королевой, богиней дроу – темных эльфов. Она была воплощением хаоса, орудием разрушения, чудовищем в ангельском обличье.

На крошечных островках посреди темной пузырившейся грязи тесно росли громадные толстые грибы. Ллос беззаботно переходила от островка к островку, ступая так легко, что хлюпающая жижа даже не оставляла следов на подошвах ее изящных черных сандалий. Она находила спящих в грибных рощах сильнейших обитателей этого уровня, даже демонов танар'ри, и грубо расталкивала их. Разозленные монстры просыпались, рыча и обещая вечные мучения тому, кто им помешал, но, проснувшись и увидев Ллос, с облегчением узнавали, что ей нужен всего лишь простой ответ на единственный вопрос.

– Где он? – всякий раз спрашивала она, и, хотя никто из тварей точно не знал, где сейчас находится великий демон, их ответы вели Ллос все дальше и дальше, пока наконец она не нашла того, кого искала: огромного танар'ри с собачьей мордой, бычьими рогами и гигантскими кожистыми крыльями, сложенными за спиной. Изнемогая от скуки, он сидел на подобии трона, вырезанном из гигантского гриба, подперев ладонью уродливую голову. Грязными кривыми когтями он время от времени скреб мертвецки бледную щеку. В другой руке он держал многохвостую плеть и лениво стегал ею несчастную тварь, значительно уступавшую ему в силе, которую он избрал объектом издевательств на данный отрезок вечности.

Малый демон, съежившись возле трона, жалобно вскрикивал и извивался, вызывая тем самым новый обжигающий удар плетью.

Сидящий монстр вдруг зарычал и резко поднял голову, всматриваясь красными глазами в клубящийся вокруг трона дым. Он почувствовал приближение кого-то могущественного.

И тут показалась Ллос! При виде страшного чудовища она даже не замедлила шаг.

Сперва на морде танар'ри появилась злобная усмешка, и он глухо заурчал, но потом задумался, рассматривая женщину и соображая, как этот аппетитный кусочек угодил в его логово. Сначала он подумал было, что она – нежданный подарок, потерявшийся темный эльф, случайно попавший сюда с Материального уровня, но быстро разобрался, что к чему.

Он сел прямо. Потом с удивительными для своих размеров проворством и легкостью вскочил и навис над непрошеной гостьей всей своей двенадцатифутовой громадой.

– Сядь, Эррту, – нетерпеливо взмахнула рукой Ллос. – Я не собираюсь тебя убивать.

Надменный танар'ри снова зарычал, однако броситься на Ллос не посмел, потому что прекрасно понимал, что она легко может передумать. Лишь уязвленная гордость не дала ему сразу опуститься на сиденье.

– Сядь! – с яростью выкрикнула Ллос, и Эррту плюхнулся на трон, даже не успев сообразить, что делает. С досады он схватился за плеть и принялся хлестать валявшуюся в ногах хнычущую тварь.

– Зачем ты пришла сюда, дроу? – рявкнул демон, и его низкий голос сорвался на визг, напоминавший скрежет железа по стеклу.

– Ты слыхал о беспорядках в Пантеоне? – спросила Ллос.

Эррту надолго задумался. Конечно, он слышал о том, что боги Королевств борются за власть, ссорятся, ущемляя интересы друг друга, интригуют и используют низшие существа в качестве пешек в своих играх. И в Бездне даже существа, равные по могуществу Эррту, часто оказывались насильно втянутыми в сведение счетов между богами.

Именно это, как понимал и чего опасался демон, могло сейчас произойти с ним.

– Близится время всеобщего раздора, – пояснила Ллос. – Время, когда богам придется расплачиваться за собственную глупость.

Эррту хихикнул, издав ужасающий скрежещущий звук. Ллос бросила на него полный презрения взгляд горящих красных глаз.

– А почему же тебе это не нравится, Владычица Хаоса? – спросил демон.

– Потому, что это произойдет не по моей воле, – с убийственной серьезностью ответила Ллос. – Конечно, мне будет приятно видеть, как эти глупцы в Пантеоне давят друг друга, растеряв остатки напускного достоинства. И все эти передряги коснутся любого божества, которому поклоняются верующие, если оно не будет осмотрительным.

– Ллос никогда не грешила осмотрительностью, – сухо заметил Эррту.

– Но Ллос никогда не была дурой, – парировала Паучья Королева.

Эррту кивнул и некоторое время сидел неподвижно на своем грибном троне, размышляя над сказанным.

– А какое отношение все это имеет ко мне? – спросил он наконец. Демонам танар'ри никто не поклонялся, соответственно его силы не зависели от молитв верующих.

– Мензоберранзан, – только и сказала Ллос, назвав легендарный город дроу, где жило больше верующих в нее, чем во всех остальных частях Королевств.

Эррту вопросительно склонил свою уродливую голову.

– Город уже объят хаосом, – пояснила Ллос.

– Как и ожидалось, – вставил демон, хмыкнув. – Поскольку ты сама это устроила.

Ллос не стала отрицать.

– Но есть одна опасность, – продолжала прекрасная женщина-дроу. – Если я буду целиком занята беспорядками в Пантеоне, некому будет ответить на молитвы моих жриц.

– Мне, что ли, на них отвечать? – недоуменно спросил Эррту.

– Верующих нужно защитить.

– Не могу же я отправиться в Мензоберранзан! – громко зарычал Эррту и этими словами выразил свое долго сдерживаемое негодование. Мензоберранзан был городом в Подземье, гигантском лабиринте, скрытом под поверхностью солнечного мира. Невзирая на то что его отделяла от верхнего мира громадная толща сплошного камня, он все же являлся частью Материального уровня. Несколько лет назад Эррту оказался на этом уровне по зову одного не очень сильного мага и провел там какое-то время, разыскивая Креншинибон, хрустальный осколок, реликт магического искусства далекого времени, в котором заключена была колоссальная волшебная сила. Тогда осколок почти попал в лапы танар'ри! Демон уже проник в башню, сотворенную по образу и подобию волшебного кристалла, и занялся тогдашним владельцем камня, жалким человечком, который вот-вот умер бы, а демону досталось бы желанное сокровище. Но тут дорогу Эррту перешел темный эльф, отступник, предатель собственного народа и Паучьей Королевы, рожденный в Мензоберранзане, том самом городе, который Ллос хотела защитить!

Тогда Дриззт До'Урден победил его, и для танар'ри поражение на Материальном уровне обернулось бессрочной ссылкой в Бездну.

Вот почему сейчас Эррту затрясся от ярости, и Ллос даже отступила на шаг на случай, если чудище попытается напасть на нее, не дослушав до конца.

– Действительно, ты не можешь туда отправиться, зато твои прислужники могут, – согласилась она. – Я позабочусь, чтобы межуровневые врата были открыты, даже если – все мои жрицы должны будут неусыпно заботиться об этом.

Ее слова потонули в громогласном реве Эррту.

Ллос понимала, что его мучит. Самым большим наслаждением для демона было бы отправиться свободно блуждать по Материальному уровню и терзать слабые души и еще более слабые тела живых существ. Она понимала, но нисколько не сочувствовала танар'ри. Злобная Ллос никогда ни к кому не испытывала сочувствия.

– Сама знаешь, я не могу тебе отказать! – нехотя признался Эррту, подозрительно прищурив громадные, выпученные, налитые кровью глаза.

Действительно, Ллос могла заручиться его помощью, даже просто пообещав оставить его в живых. Но Паучья Королева была более дальновидной. Если бы она просто заставила Эррту служить себе, а потом, как и ожидала, оказалась бы втянутой в надвигающуюся бурю, демон мог бы найти способ улизнуть из-под ее надзора и даже, что еще хуже, попытаться отомстить ей. Ллос была беспощадна и злонамеренна до самых глубин своей темной души, но при том умна и расчетлива. Для этой мухи она припасла сладкий мед.

– Я не угрожаю, – прямо сказала она. – Я предлагаю.

Эррту не перебивал, но видно было, что истосковавшийся и разгневанный демон все еще готов вот-вот сорваться.

– У меня есть для тебя подарок, – вкрадчиво продолжала Ллос. – Он поможет тебе положить конец ссылке, причиной которой стал Дриззт До'Урден.

Но танар'ри, похоже, не поверил ей.

– Никакой подарок и никакая магия не могут сократить срок изгнания, – пробурчал он. – Только тот, кто сослал меня, может расторгнуть договор.

Ллос согласно кивнула – даже богиня была бессильна против этого правила.

– Об этом-то я и толкую! – воскликнула она. – Мой дар заставит Дриззта До'Урдена самого искать встречи с тобой и снова вызвать тебя на свой уровень бытия.

Эррту, похоже, все еще не верил.

Тогда Ллос подняла руку и, крепко сжав кулак, вызвала целый сноп разноцветных искр, вслед за которыми загремел рокочущий раскат грома, потрясший чавкающую трясину; вечный сумрак угрюмой Бездны рассеялся.

Из дымки вышел пленник – жалкий, подавленный, с поникшей головой, ведь Ллос могла сломить гордость любого существа. Эррту не знал этого человека, но сразу сообразил, насколько ценен дар.

Ллос снова крепко сжала кулак, последовала новая вспышка и раскат грома, и ее пленник скрылся в пелене дыма.

Эррту подозрительно смотрел на Паучью Королеву. Предложение было очень и очень соблазнительным, хотя демон знал, что тот, кто хоть однажды доверился дьявольски коварной Ллос, потом дорого платил за собственную глупость. Но Эррту был не в силах сопротивляться. На его собачьей морде появилась отвратительная злорадная ухмылка.

– Взгляни на Мензоберранзан, – сказала Ллос и взмахнула рукой в сторону толстенной ножки ближайшего гриба. Его волокна стали стеклянистыми, и на гладкой поверхности сначала отразился дым, затем Ллос, а потом и демон увидели город дроу.

– Можешь мне поверить, твоя роль будет небольшой, но жизненно важной, – произнесла Ллос. – Не подведи меня, великий Эррту!

Демон понимал, что это в равной степени и просьба, и угроза.

– А подарок? – спросил он.

– Если все пойдет как надо…

Эррту снова бросил на нее подозрительный взгляд.

– Дриззт До'Урден – мелкая рыбешка, – сказала Ллос. – Его Дома больше не существует, поэтому сам по себе он ничего для меня не значит. Но мне будет приятно видеть, как великий Эррту отплатит ему за те неудобства, которые отступник причинил нам.

Конечно, предложение звучало весьма заманчиво, думал Эррту, но нельзя было забывать, что оно исходило от Ллос, Паучьей Королевы, Владычицы Хаоса.

Однако он помнил и о том, что обещанный ею подарок сулил освобождение от невыносимой скуки. Он мог истязать тысячи мелких бесов день за днем, мучить и снова отшвыривать их, жалобно стенающих, в грязь. Но даже тысяча тысяч подобных дней не пойдут ни в какое сравнение с одним-единственным часом на Материальном уровне, где он мог бы-свободно разгуливать среди слабых душ и пытать тех, кто ничем не заслужил его мести.

Поэтому великий танар'ри согласился.

Часть I

Начало Раздора

В Мифриловом Зале готовились к войне, потому что, хотя во многом благодаря Кэтти-бри мы и нанесли Дому Бэнр болезненный удар, никто не сомневался, что темные эльфы снова встанут на нашем пути. Мать Бэнр должна была впасть в ярость, и я, проведший в Мензоберранзане всю свою юность, понимал, что, имея врага в лице Матери Первого Дома, не стоило ждать ничего хорошего.

И все же мне нравилось то, что творилось в твердыне дварфов! А больше всего мне нравилось наблюдать за Бруенором Баттлхаммером.

Бруенор, дорогой мой друг! С ним мы сражались вместе еще в Долине Ледяного Ветра – какими далекими кажутся теперь те дни! Когда погиб Вулфгар, я боялся, что Бруенор сломлен навсегда, что душевное пламя, всю жизнь ведшее этого несокрушимого дварфа через, казалось бы, непреодолимые препятствия, погасло навеки. Но когда началась подготовка к войне, я понял, что это не так. На теле Бруенора стало больше ран – он потерял левый глаз, а ото лба через всю щеку протянулся наискосок голубоватый шрам, – но пламя его духа разгорелось с новой силой, и яркие отблески его светились в здоровом глазу короля.

Бруенор руководил всеми приготовлениями, он входил во все: от согласования проектов укреплений, которые надо было возвести в нижних туннелях, до отправки посланников к союзникам в близлежащие города. Принимая решения, он не нуждался в помощи, ибо он был – Бруенор, Восьмой Король Мифрилового Зала, дварф, переживший множество приключений и заслуженно носивший свой титул.

Скорбь ушла, – к радости друзей и подданных, он снова стал прежним Бруенором.

– Пусть приходят эти проклятые дроу! – частенько ворчал он, кивая при этом в мою сторону, если я оказывался неподалеку, как бы давая понять, что о присутствующих не говорят.

По правде сказать, это воинственное ворчание Бруенора было сладчайшей музыкой для моих ушей.

Я спрашивал себя, что же заставило скорбящего дварфа вынырнуть из самой глубины отчаяния? Да и не только Бруенор, все вокруг чувствовали воодушевление: дварфы, Кэтти-бри, даже Регис, хотя халфлинг обычно с большей охотой готовился к обеду и сладкой дреме, чем к войне. Я и сам ощущал подъем. Этот зуд ожидания, это чувство товарищества, побуждавшее нас всех хлопать друг друга по плечу, шумно восхвалять даже простейшие усовершенствования оборонительных укреплений и дружными приветственными криками встречать любые добрые вести.

Что же это было? Нечто гораздо большее, чем общий страх, чем чувство благодарности за все, что мы имели, перед лицом угрозы все потерять. В то время лихорадочной деятельности и упоения общими усилиями я этого не осознавал. Сейчас я, мысленно оборачиваясь назад, ясно вижу, что за чувство сплотило нас тогда.

Надежда!

Для любого разумного существа нет более основополагающего чувства. В душе каждый из нас и все вместе надеются, что будущее окажется лучше прошлого, что наши потомки и их потомки будут чуточку ближе к идеальному обществу, каким бы мы его себе ни представляли. Само собой, мечты о будущем воинственного варвара разительно отличаются от надежд мирного селянина. И дварф никогда не захочет жить в мире, напоминающем идиллию эльфов. Но сама надежда в основе своей остается все той же. Именно тогда, когда мы ощущаем, что помогаем приближению к благой цели, – как в Мифриловом Зале, когда мы думали, что битва с Мензоберранзаном не за горами, но верили, что мы разгромим темных эльфов и навсегда положим конец угрозе, исходящей от этого черного города, – так вот именно тогда мы переживаем подлинный душевный подъем.

Надежда – основа всего. Будущее должно быть лучше прошлого. Без этой веры останется лишь самовлюбленное, эгоистичное и предельно пустое существование в настоящем, как живут дроу, или же обычное безнадежное прозябание в ожидании смерти.

Бруенор и все мы увлеклись общим делом, и никогда я не чувствовал себя более полным жизни, чем в те дни, когда Мифриловый Зал готовился к войне.

– Дриззт До'Урден

Глава 1

Дипломатия

Ее тяжелые золотисто-каштановые локоны развевались, а сама Кэтти-бри с жаром отбивала неуловимо мелькающие скимитары дроу. Она была сильной женщиной – сто тридцать фунтов сплошных мускулов, закаленных и тренированных жизнью с народом Бруенора. Она умела обращаться даже с молотом и наковальней.

С мечом она тоже прекрасно управлялась, а ее новый клинок с навершием в виде головы единорога, сделанным из белого металла, далеко превосходил любое оружие, какое ей приходилось когда-либо держать в руках. Все же в этот день противник жестоко теснил Кэтти-бри и совершенно явно превосходил ее в умении. Впрочем, мало кто во всех Королевствах мог бы сравниться в мастерстве владения клинками с Дриззтом До'Урденом, воином-дроу.

Он был примерно такого же роста и комплекции, что и Кэтти-бри, может, на пару фунтов потяжелее, и все его тело сплошь состояло из тугих мускулов. Белые волосы, почти такой же длины, как и у девушки, были такими же густыми, а гладкая эбеновая кожа блестела от пота, что было лестным подтверждением умения и ловкости противницы.

Оба скимитара Дриззта скрестились перед ним (один клинок сверкал яростным голубым светом даже сквозь надетый на него защитный чехол), потом широко разошлись, как бы приглашая Кэтти-бри сделать выпад.

Но она хорошо знала его уловки. Дриззт двигался молниеносно, он мог ударить одним клинком по самому острию меча, а другим, послав его в противоположном направлении, отбить меч противника к земле у самой рукояти. Сделав лишь один шаг в сторону, следуя движению одной из сабель, Дриззт победил бы ее.

Поэтому Кэтти-бри отступила назад и выставила меч перед собой. И встретилась взглядом с лавандовыми глазами дроу.

– Что, упустила возможность? – поддразнил Дриззт.

– Да нет, избежала ловушки, – не полезла за словом в карман Кэтти-бри.

Дриззт стремительно бросился в наступление, его скимитары скрестились, потом, со свистом разрезая воз-Дух, широко разлетелись, один клинок сверху, другой снизу. Кэтти-бри отставила левую ногу и пригнулась, отражая нижнее лезвие мечом и одновременно наклонив голову, чтобы не получить удар верхним.

Но она могла не стараться, потому что скимитары разошлись слишком быстро, еще до того, как Дриззт успел сделать шаг вслед за движением рук, и оба клинка со свистом рубанули воздух, не достигнув цели.

Кэтти-бри заметила образовавшуюся брешь и сделала выпад мечом.

С непостижимой быстротой мелькнули скимитары Дриззта, лязгнув по ее клинку с обеих сторон. Но Дриззт очень неудачно стоял, поэтому не успел, следуя движению оружия, сделать один шажок наискосок и использовать свое преимущество.

Девушка ступила вперед и в сторону, выдернув меч из захвата, и напала на Дриззта, нанеся удар в бедро.

Дриззт парировал наотмашь, высоко отбив ее оружие.

Они снова разошлись, не отрывая глаз друг от друга. Кэтти-бри лукаво улыбалась. За долгие месяцы тренировок она впервые чуть было не нанесла удар искусному и ловкому дроу.

Однако, заметив выражение лица Дриззта, она перестала радоваться, а дроу, досадливо мотнув головой, всадил острия своих сабель в пол.

– Дело в браслетах? – спросила Кэтти-бри, имея в виду волшебные мифриловые кольца на полосах черной ткани, охватывавшие предплечья Дриззта. Он снял их с тела Дантрага Бэнра, бывшего оружейником Первого Дома Мензоберранзана, победив его в схватке. По слухам, благодаря этим браслетам руки Дантрага двигались с невероятной быстротой, давая ему преимущество в бою.

Победив быстрого, как молния, Бэнра, Дриззт и сам в этом убедился, а поносив браслеты в учебных поединках последних недель, изучил их возможности. Однако он не был уверен, что ношение волшебных браслетов всегда идет на пользу. В битве с Дантрагом ему удалось обернуть очевидное преимущество противника против него же, поскольку руки оружейника двигались столь быстро, что тот был не в состоянии изменить траекторию уже начатого движения и не мог вовремя среагировать, если соперник делал неожиданный ход. Теперь же, пользуясь браслетами в тренировочных боях, Дриззт обнаружил еще один недостаток. Ноги отставали от рук.

– Ты приспособишься, – утешала его Кэтти-бри. Однако Дриззт вовсе не был в этом уверен.

– Искусство боя – это искусство равновесия и движения, – пояснил он.

– Но ведь теперь ты двигаешься быстрее! – воскликнула девушка.

Дриззт покачал головой.

– Только руки, – ответил он. – Нельзя одержать победу одними руками. Для победы воину нужны и ноги, чтобы придать своему телу лучшее положение для удара, когда соперник раскрывается.

– Но ты научишься, – снова сказала Кэтти-бри. – Дантраг был лучшим воином Мензоберранзана, и ты сам говорил, что все дело в браслетах.

Дриззт тоже думал, что волшебные предметы очень помогали Дантрагу, но считал, что бойцу его уровня или, скажем, уровня Закнафейна, его отца, от них будет немного прока. Возможно, решил Дриззт, они были бы хорошим подспорьем. Для менее искусного воина, который смог бы положиться исключительно на быстроту своего оружия. Но настоящий воин, мастер, достигший согласованности между всеми мускулами тела, только утратил бы гармонию. Может быть, браслеты помогли бы тому, кто дерется тяжелым оружием, например боевым молотом, таким как Эйджис-фанг. Дриззт же орудовал своими скимитарами, тонкими клинками весом не более двух фунтов, доведенными до совершенства мастерством ремесленника и заклинаниями. И без малейшего усилия, и даже без браслетов, движения его рук опережали движения ног.

– Ну, давай же, – поддела его Кэтти-бри, медленно ведя мечом перед собой. Ее большие голубые глаза сузились, а прекрасно очерченные бедра напряглись, когда она чуть присела.

Дриззт понимал, что она решила воспользоваться его слабой стороной. Теперь она знала, в чем его недостаток, и хотела отыграться за те многочисленные уколы, которые он нанес ей в учебных поединках.

Дриззт тяжело вздохнул и поднял оружие. Он готов был сделать одолжение Кэтти-бри, но пусть она его заработает!

Он медленно двинулся вперед, не переходя в наступление. Она сделала выпад, и он дважды ударил по мечу еще прежде, чем тот приблизился, правым скимитаром по левой стороне лезвия и снова по левой стороне уже левым скимитаром, отклонив клинок соперницы книзу.

Кэтти-бри, держась направления удара, описала круг, уходя от противника. Когда она обернулась, Дриззт, как и следовало ожидать, стоял перед ней, играя скимитарами.

Но терпеливый дроу по-прежнему сдерживал себя, не переходя в быстрое напористое наступление. Его клинки снова скрестились и разошлись, дразня девушку.

Она сделала выпад вперед, полная решимости попасть в ускользающую брешь в его защите. И вновь мелькнули скимитары, последовало несколько ударов, опять по левой стороне лезвия меча. Как и в предыдущий раз, Кэтти-бри развернулась, но теперь Дриззт перешел в наступление.

Девушка почти присела и подалась назад. Оба скимитара Дриззта рассекли воздух над ее головой и перед лицом, поскольку он опять не успел переступить и стать в нужную боевую стойку.

И тут Дриззт с удивлением обнаружил, что Кэтти-бри перед ним больше нет.

Он называл этот прием «шаг призрака» и сам научил ему девушку всего неделю назад. Суть его заключалась в том, чтобы воспользоваться летящим оружием противника как своеобразным оптическим заслоном и передвинуться в недоступной его зрению области так быстро и с таким совершенством, чтобы противник не понял, что ты сделал шаг вперед и в сторону, встав рядом с его выставленной вперед ногой.

Дроу машинально махнул скимитаром назад, направив клинок вниз, поскольку Кэтти-бри не распрямлялась. Он ударил слишком рано, и его клинок, увлекаемый инерцией движения, пронесся дальше, не предупредив выпад девушки.

Меч с навершием в виде головы единорога с силой ударился в его бедро, и Дриззт вздрогнул.

Для Кэтти-бри наступило мгновение чистейшего восторга. Конечно, она понимала, что браслеты мешали Дриззту и он совершал ошибки – а их Дриззт До'Урден не делал с тех времен, когда был еще Юным бойцом, – но, даже учитывая эту помеху, дроу оставался сильным противником, и вряд ли кто-то мог одержать над ним верх.

Поэтому какое блаженное чувство овладело Кэтти-бри, когда ее меч наконец беспрепятственно проник сквозь защиту дроу!

Но радость тут же сменилась странным непреодолимым желанием всадить клинок глубже, внезапной необъяснимой злостью, направленной на самого Дриззта.

– Касание! – воскликнул Дриззт, что означало – он «ранен», и тогда Кэтти-бри выпрямилась в некотором замешательстве. Дриззт уже стоял в нескольких футах от нее и потирал поцарапанное бедро.

– Прости, – сказала она, поняв, что удар был сильнее, чем она рассчитывала.

– Ничего страшного, – с хитрецой ответил Дриззт. – Могу поспорить, что один этот порез не сравнится с суммой неприятных ощущений, которые тебе доставили уколы моих сабель. – На губах темного эльфа играла плутовская улыбка. – И с теми неприятными ощущениями, которые они тебе еще доставят!

– А я так думаю, что скоро стану с тобой наравне, Дриззт До'Урден, – спокойно и уверенно ответила Кэтти-бри. – Ты, конечно, нанесешь мне удары, но и свои получишь, будь уверен!