Пирамида не-творчества. Вневременнáя родословная таланта. Том 1.

• «Работа в лавке у отца «съела» учебу Антона Чехова (1860–1904)… Впрочем, нужно сказать несколько слов и о Таганрогской гимназии. Эта гимназия, куда отдали 9-летнего Антона, ничем выдающимся не отличалась. Скучное двухэтажное строение, скучные учителя – их характеры и занятия позднее были описаны Чеховым в «Человеке в футляре» (1898 г.). Мы остановимся на двух. Учителя латыни Урбана называли злодеем и мучителем; гимназисты однажды даже подложили под крыльцо его дома мину – но Урбану повезло. Потому, много позднее, «Чехов получал зловещие напоминания о нем: «У нас периодически повторяются самоубийства гимназистов… Вчера опять застрелился молодой человек 17-ти лет… Говорят, Урбан оскорбил его; молодая вспыльчивая натура не выдержала» (М.Громов, 1993 г.). Писавший о многих человеческих пороках, этого «учителя» Чехов в свои рассказы не впустит. Зато благодаря Чехову остался в истории учитель закона божьего протоиерей Ф.Покровский, «своеобразный священник», как называл его брат Михаил. Покровский был красив, учен, обладал приятным баритоном и всеми светскими качествами, артистичен. Он читал Чернышевского, Белинского, Герцена – «был на гребне волны». К братьям Чеховым относился с некоторой нелюбовью, вызывал к доске, а сам углублялся в газету, не слушая, ставил «три» и отправлял на место…» (из сборника В.Лютова «Русские писатели в жизни», Россия, 1999 г.). «Много испортила она (школа) моих детских радостей», – вспоминал позднее А. Чехов;

• «Мое учение – это настоящая борьба за существование и независимость, – писал сербский драматург Бранислав Нушич (1864–1938) в «Автобиографии», одной из самых смешных книг в мировой литературе. «Это была поистине беспрерывная и длительная борьба, в которой участвовали, с одной стороны, учителя и наука, а с другой – я. Разумеется, борьба была неравной, и мне почти всегда приходилось уступать; утешение я находил в мудрой народной пословице: «Умный всегда уступает». Но уступать я должен был еще и потому, что учителя, видя во мне противника, применяли один и тот же излюбленный, но весьма нечестный прием: на уроках, на экзаменах они всегда спрашивали меня то, чего я не знал. Таким образом они лишали меня возможности добиться успеха в борьбе за независимость… На протяжении четырехлетнего пребывания в школе я старательно ловил мух, ставил в тетрадках огромные кляксы, резал парты перочинным ножом; каждый день к концу занятий руки мои были так испачканы чернилами, словно я провел это время не в школе, а в красильне…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.);

• Мало утешительного мог вспомнить о начальном периоде своего образования художник, историк искусства Александр Бенуа (1870–1960): «Я брезгал всем, что приходило в соприкосновение с чем-либо гимназическим – и даже брезгал своими руками, которые пачкались чернилами, от засаленных столов, больше всего – от пожатия десятков нечистоплотных и потных рук. Я покинул гимназию в 1885 году. Главной причиной тому было… преследование, которому я подвергался со стороны гнусного Мичатека, и получившаяся вследствие того моя полная деморализация. Деморализация привела к тому, что я совершенно запустил не только древние языки, но и все другие предметы…»;

• «Конец отрочества отравлен гимназией», – писал Максимилиан Волошин (1877–1932) в одной «Автобиографии», а в другой характеризовал этот период своего ученичества так: «Это самые темные и стесненные годы жизни, исполненные тоски и бессильного протеста против неудобоваримых и ненужных знаний». Тоска и отвращение ко всему, что в гимназии и от гимназии, сказывались на его учебе. Учителя не понимали одаренного гимназиста. Плохие отметки он получал даже по поведению. «Причем, – писал Волошин в 1932 году, – это было не за шалости, а за возражения и «рассуждения»… Макс учился без особой прилежности, но охотно принимал участие в гимнастических литературно-музыкальных вечерах. С 12 лет Волошин начал регулярно писать стихи…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.);

• Александр Блок (1880–1921) рано сформировал свои литературные предпочтения и встретился с «непримиримыми противоречиями» уже на школьной скамье. Гимназия, по его свидетельству, отталкивала его «своим страшным плебейством», не соответствующим его «мыслям, манерам и чувствам поэта с рождения»;

• «Сын профессора Бугаева – Андрей Белый (1880–1934) не только плохо учился в школе, но позднее, в 1928 году, пытался найти этому объяснение. «Мой отказ от учения был моим «да», сказанным алканью подлинного учения; товарищи удовлетворялись «пятеркою»; я удовлетворялся бы только системою знания; а эта система вырастала из организации моих собственных интересов, из роста их. С 4-го класса я начинаю учиться у себя; и моя борьба с неправильным внедрением «ложной учебы» принимает вид настоящей революции: с организованным подпольем и с бомбами; решение себя обучить, минуя гимназию, минуя наш дом, крепнет…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.);

• «Шарль де Голль (1890–1970) – генерал, президент Франции в 1959–1969 гг. – Е.М. – учился в иезуитском коллеже на улице Божирар… Система мелочной, дотошной регламентации, не обоснованной никакой логикой, необходимость безропотного подчинения всему, что предписано, оказались для Шарля непереносимыми. Он возмущался принудительными порядками. Часто ему указывали на его недисциплинированность в занятиях…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.);

• Бертольд Брехт (1898–1956), писатель, режиссер и теоретик искусства, вспоминал: «В народной школе я проскучал 4 года. В течение 9 лет закутывала сонным коконом аугсбургская реальная гимназия, и за это время мне не удалось сколько-нибудь существенно воспитать своих учителей. Они неустанно возбуждали мое стремление к досугу и независимости»;

• «В табели Антуана де Сент-Экзюпери (1900–1944), неистощимого в выдумках и проказах, дисциплина и вежливость оценивались самой низкой оценкой – «е». Такую же оценку он получил за прилежание и опрятность. Все это создало будущему автору «Маленького принца» (1943 г.) репутацию посредственного ученика. В самом деле, школьные отметки, если по ним можно судить об одаренности человека, ничем не подтверждают будущий расцвет Антуана де Сент-Экзюпери. В 1909 году Антуан становится учеником коллежа Нотр-Дам де Сент-Круа. Курс наук он прошел на положении эксперта, и это немного спасает его от бдительного ока отцов-иезуитов, от мертвящего однообразия школьных порядков. Учился он средне, занимался тем, что его больше интересовало, вел себя не всегда чинно» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Создается впечатление, что строптивость юных гениев в принципе не укротима. «Как я был зол! – вспоминал Всеволод Гаршин (1855–1888) о своих столкновениях с учителем Закона божьего. – Если бы не звонок, то я бы сделал скандал на все училище». Серенькая жизнь семинарии с полумонастырской дисциплиной и розгами наполняют их сердца горечью и гневом, подавляя тягу к самообразованию (в прямом смысле учиться самим), но не облегчая трудности восприятия «всякого навязанного другими образования» (Л.Толстой). И все же… Какой бы светлой идеей «утвердить истинное просвещение» не оправдывался их протест, ставить в тетрадях кляксы, срывать мессы, резать школьные парты или изобретать взрывные устройства – это, согласитесь, чересчур! Даже либеральные учителя не находят своих учеников «достаточно прилежными», но зато «часто ослушными и весьма много мечтательными о самих себе».

Грехи молодости или издержки уникального творческого развития? А может быть, сразу оба «греха»? Прежде чем находить обоснование своего протеста («мир так жесток и несправедлив, а школа требует безропотного подчинения!»), им следовало бы подумать над тем, каким образом улучшить программу собственного совершенствования еще до принятия ответственного решения «учиться только у себя» («…ибо трудолюбие не сделалось еще его добродетелью… знания его вообще поверхностны, хотя начинают несколько привыкать к основательному размышлению»).

Так, Бернард Шоу (1856–1950) признавал, что его «школьная идиосинкразия» имеет и субъективные причины, которые он тоже назвал: «Был я в те лета неисправимым лодырем и балбесом и не моргнув глазом сочинял себе любые оправдания… Мне и в голову не приходило готовить уроки или, говорить правду этому всеобщему врагу и палачу – учителю».

«В те годы» – это на заре туманной юности. Как трудно говорить о программе собственного совершенствования в начале пути – и какие горестные заметы отмечаются в послужном списке, который общество заводит на художника-творца без скидок на пылкость юного ума и нежный возраст только-только в жизнь входящего!

Приходится познать правду горьких истин или, другими словами, «силу факта формального образования»: «Без дипломов никого не поощряют. Дипломы – это двери во все профессии. Только дипломы помогают продвигаться в жизни. Если вы, по глупости, владеете этим грозным оружием, вы умница. Если вы талантливы, но факультет не дал вам свидетельства о вашем образовании, вы считаетесь глупцом…» (из письма Эмиля Золя к школьному товарищу Б.Байлю, Франция, 23 декабря 1858 г.).

А что в послужном списке непризнанных талантов? С каких строк бюрократического формуляра они начинали свои биографии?

а) проваливались на экзаменах

Анри Стендаль (1783–1842) в 16 лет провалился на вступительных экзаменах в Политехническую школу и, поддавшись уговорам родственников, начал карьеру военного.

Чарльз Дарвин (1809–1882), творец новой теории эволюционного развития, был отчислен, из Эденбургского университета.

«На вступительном экзамене в Политехническую школу Эвариста Галуа (1811–1832) провалили. Галуа размахнулся и швырнул губкой в голову профессора Дине. Удар был рассчитан точно. Радостно, как будто с его плеч слетело тягчайшее бремя, Эварист выкрикнул: «Вот как бы я ответил на ваш вопрос, мосье!». И, не оглядываясь, вышел и закрыл за собой дверь. Он знал, что закрывает ее навсегда. «Что это была за тягостная неделя, – говорил Галуа. – Когда я не выдержал вступительного экзамена, меня оставила всякая надежда, сама жизнь стала мне не мила…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

Известно, что «из-за плохой памяти» великий итальянский композитор Джузеппе Верди (1813–1901) не выдержал экзамена в Миланской консерватории.

Говорят, классик мировой литературы Михаил Салтыков-Щедрин (1826–1889), написав сочинение за дочь, получил «двойку» с припиской школьной наставницы: «Не знаете русского языка»…

«Окончив в 1859 году курс риторики в лицее Сен-Луи (Париж), Эмиль Золя (1840–1902) не мог даже думать спокойно о новом сидении в классе философии и решил, миновав эту чашу, прямо сдать на бакалавра. Предприятие было заманчивым вдвойне. Исполнение его избавляло от надоевших стен лицея и наконец-то давало возможность стать на ноги, зарабатывать свой хлеб… Результат экзамена оказался плачевным: Золя поставили «ноль» за познания во французской литературе…» (из очерка М.Барро «Э.Золя, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1895 г.). «После неудачной попытки стать бакалавром (Париж, 1859 г.) Золя, в ноябре 1859 года, вновь появился за экзаменационном столом, на этот раз в Марселе. Марсельские экзаменаторы оказались еще более строгими и придирчивыми, чем профессора Парижа. Полный провал! Приходится окончательно распрощаться с мыслью о бакалаврском дипломе. Через 8 дней после возвращения в Париж (3 декабря 1859 года) Золя жалуется в письме к Б.Байлю на меланхолию, в которой он пребывает: «Мне 20 лет, а я не имею никакой профессии… Я хожу по зыбкому песку, и, кто знает, не погружусь ли я в него совсем?..» Без диплома, без какой-либо профессии, без чьей-либо поддержки…» (из книги А.Пузикова «Золя», СССР, 1969 г.).

«Когда известный художник Василий Суриков (1848–1916) первый раз пытался поступить в Академию художеств, он не был принят. По всей видимости, отсутствие у него необходимых умений и навыков было расценено профессорами Академии как отсутствие художественного таланта вообще» (из книги Т.Иванюк «Творчество и личность», Россия, 2006 г.).

«Виктор Васнецов (1848–1926) – российский живописец и график, передвижник с 1878 года – Е.М. – подал заявление в Академию художеств (1867 г.). Он показал прежние рисунки и выполнил новые – по заданной теме. Испытаний не выдержал…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«В начале 1884 года Сергей Рахманинов (1873–1943) с позором провалился на экзаменах по всем обязательным предметам Консерватории. Мрачный ходил по коридору, не зная, как быть. Проклятая зачетная книжка!.. Вернувшись домой, он не пошел к бабушке. Взяв тайком в дядином кабинете витую свечу и дорожную чернильницу, он уединился в месте весьма укромном. И вскоре единицы превратились в четверки. Такую операцию Сережа ухитрялся проделывать не один и не два раза… Сергею шел двенадцатый год. О нем говорили: «Шалопай отчаянный»…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Казимир Малевич (1878–1935) в 11 лет открыл для себя изобразительное искусство. С этих пор он начал много рисовать и писать красками. Впрочем, все попытки художника поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, предпринятые в 1905, 1906 и 1907 годах окончились провалом. Его работы (в ту пору он подражал импрессионистам) никого не заинтересовали (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

Альберт Эйнштейн (1879–1955) не смог сдать приемных экзаменов в Цюрихский политехникум.

«Крестьянский поэт, прозаик и мифотворец Сергей Клычков (1889–1937) попытался поступить на историко-филологический факультет Московского университета (1908 г.), но не смог сдать экзамен по древнегреческому языку. Тогда, бросив университет, Клычков целиком отдался творчеству…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

В 1919 году 19-летний Антуан де Сент-Экзюпери (1900–1944) держит экзамен в военно-морское училище, но срезается на… сочинении!

б) становились второгодниками

Из «Ведомости о поведении пансионеров» за февраль 1824 года Нежинской гимназии, в которой обучался Николай Гоголь-Яновский (1809–1852): «Многие из учеников, особенно первого и второго отделений (по языкам), отмеченные в списке единицею или ничем, не успели, и не успевают, потому что приходят в класс неготовыми и неисправными, то есть без учебных пособий, без упражнений и без знания заданных уроков. Отметку за поведение получили по единице: Яновский за неопрятность, шутовство, упрямство и неповиновение…» В журнале гимназических надзирателей за тот же год имеется следующая запись: «До экзамена Гоголь состоял во втором отделении, но по экзамену не переведен в третье, а оставлен в том же отделении».

«Директор лицея Луи де Гран (Франция) настойчиво советовал мосье Галуа оставить сына, Эвариста Галуа (1811–1832) на второй год в том же классе. «Я почти уверен, что вам придется остаться в следующем последнем классе на второй год, и придете туда с плохой характеристикой, – говорил заботливый директор. – Между тем, возвратившись во второй класс, вы можете начать последний год учебы с хорошими, быть может, прекрасными, отметками». Эвариста оставили на второй год. Он вернулся во второй класс, к прежним лекциям, к прежней скуке среди новых одноклассников» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Учился поэт Афанасий Фет (1820–1892) сперва дома, 14-ти лет был отвезен в немецкую школу-пансион в маленьком городке Верро (Выру) в Эстонии, где проучился 3 года, затем провел полгода в пансионе профессора Погодина для готовящихся поступать в Московский университет и в 1839 году поступил на словесное отделение философского факультета. Учился он плохо, в университете пробыл 6 лет вместо полагавшихся тогда четырех» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

В результате «полной деморализации» и явных неуспехов в изучении гимназических наук историк искусства Александр Бенуа (1870–1960) был «оставлен на второй год без экзаменов». Два года он просидел в 7-м классе и окончил гимназию лишь к двадцати годам. «Это было слишком стыдно», – признавался А. Бенуа позднее.

«Поет, прозаик, переводчик и драматург Сергей Городецкий (1834–1967) в 1902 году поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. В его стенах он провел 10 лет, однако так и не смог окончить курса…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

В письме к своей приятельнице детства Л.Прозоровской (СССР, сентябрь 1974 г.) Фаина Раневская (1896–1984) вспоминала: «Училась в Мариинской женской гимназии Таганрога… Очень плохо, оставалась на второй год…»

«В школе к Пьеру Ришару (р.1984) одноклассники относились с неприязнью… Учился Пьер плохо и умудрился 3 года проучиться в 5-м классе…» (из книги Ю.Безелянского «Кинозвезды: плата за успех», Россия, 2009 г.).

Второгодниками также были: хирург Николай Амосов (1913–2002), художник Эдуард Мане (1832–1883), военачальник Александр Брусилов (1853–1928), писатели Антон Чехов (1860–1904), Иван Бунин (1970–1953), Иван Гончаров (1812–1891), Федор Достоевский (1821–1881), Бранислав Нушич (1864–1938), Пантелеймон Романов (1884–1931), Илья Эренбург (1891–1967). И этот список далек от своего исчерпания!

в) не заканчивали школы или вообщеобходились без нее

«Отец Рембрандта ван Рейна (1606–1669), хотя и владел мельницей, из-за отсутствия средств не смог дать сыну хорошего образования. «Этот гений – прямо от сохи», – писал один из современников Рембрандта» (из книги Т.Мейснера «Вундеркинды: Реализованные и нереализованные способности», ФРГ, 1991 г.).

«Маленький Уилли Хогарт (1697–1764) – английский живописец, график, выдающийся портретист – Е.М. – в школе учился прескверно. Лишнего узнавать не желал, а то, что его интересовало, уже узнал от отца. На уроках Уилли обычно рисовал, что сильно его развлекало. Приходская школа во время доброй королевы Анны была настолько жалким учреждением, что едва могла научить чему-нибудь мальчика, уже читавшего Горация. При первой возможности Уилли бросил школу» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Создав «Экономическую таблицу» (1758 г.), в которой предпринята первая в истории экономической мысли попытка теоретического анализа общественного производства, Франсуа Кенэ (1694–1774) обессмертил свое имя… Но его семья, в которой было 13 детей, жила бедно и не смогла дать Франсуа, восьмому ребенку, никакого образования. Когда Франсуа было 13 лет, умер отец, и мальчик должен был сам зарабатывать на хлеб. Ему суждено было стать гениальным самоучкой» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.).

«Отец отправил Бенджамина Франклина (1706–1790) – американский государственный деятель, просветитель, ученый – Е.М. – в относительно престижную для Пенсильвании Грамматическую школу. Мальчик проучился там год, делая большие успехи в каллиграфии и чтении. Но у него не было никаких успехов в математике… Через год стало ясно, что отец не в состоянии платить за обучение сына в Грамматической школе. Пришлось перейти в более дешевую – Школу письма и арифметики. В 10 лет Франклин окончил ее и больше никогда нигде не учился…» (из книги Н.Басовской «Человек в зеркале истории. Честолюбцы. Завоеватели. Подвижники», Россия, 2012 г.).

«Так как отец стремился возможно скорее развить музыкальный талант сына, чтобы сделать из него доходную статью, то общее научное образование Людвига ван Бетховена (1770–1827) было самое поверхностное. Оно ограничилось посещением в продолжение немногих лет начальной школы, где мальчик учился читать, писать, считать и немного изучал латынь» (из очерка И.Давыдова «Л. ван Бетховен, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1893 г.). «Его школьное образование ограничилось лишь обычным для того времени начальным обучением, которое он уже закончил в возрасте 11 лет…» (из книги А.Ноймайра «Музыканты и медицина. На примере Венской классической школы», Австрия, 1995 г.). «А школу 11-летний мальчик бросил, чтобы помогать семье, он замещал церковного органиста…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.). «Этот недостаток образования, несмотря на выдающийся ум и способности Бетховена, самым печальным образом выступает во всех его письмах. В продолжение всей своей жизни он был очень слаб как в орфографии, так, в особенности, и в счете» (из очерка И.Давыдова «Л. ван Бетховен, его жизнь и музыкальная деятельность», Россия, 1983 г.).

«В 1832 году отцу Генриха Шлимана (1822–1890) – немецкий археолог, открывший местонахождение древней Трои, Микены и др. – Е.М. – нечем было платить за его учебу, и его отправили к дяде Фридриху, пастору, в Калькхорст. В 14 лет Генриху пришлось оставить школу и стать сидельцем в лавке…» (из сборника Р.Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьезов, слухов», Россия, 1999 г.).

Типичными самоучками с «упрямым» складом мышления были Пьер Беранже (1780–1857), Максим Горький (1868–1936) и Уолт Уитмен (1819–1892). Образцовые школы, были не про них. В университетах, где закладываются основы будущей карьеры, их никто не ждал. Что же касается выдающегося писательского мастерства, то его им удалось достичь благодаря суровому Университету жизни…

Формально в 12 лет закончил образование Сэмуэль Лэнгхорн Клеменс, всемирно известный писатель Марк Твен (1835–1910). Прототипов литературных героев он встретил на великой реке Южных штатов Миссисипи, определившись лоцманом на пароход. О высшем обществе, состоящем из интеллектуальной элиты, можно было только мечтать…

Чарльзу Диккенсу (1812–1870) едва исполнилось одиннадцать, когда из-за крайней бедности семьи ему пришлось оставить учебу и наняться рабочим на фабрику по производству ваксы. Унизительный однообразный труд, одиночество, жестокие картины жизни узников долговой тюрьмы Маршалси, куда заключили его отца, вызвали у ребенка нервное потрясение. О каких перспективах могла идти речь для представителя лондонского дна?!

Выдающийся изобретатель Томас Эдисон (1847–1931) имел всего лишь начальное образование. В Порт-Гуроне 12-летний Томас посещал школу в течение 3—х месяцев. Учителя признали его «ограниченным», без способностей к дальнейшему образованию. Пришлось устроиться разносчиком газет…

Москву начала 20-го века уже невозможно представить без зданий российского архитектора Федора Шехтеля (1859–1926) – особняк Морозовой (1893–1898), Ярославский вокзал (1902 г.), банк Рябушинского (1904–1905 гг.) и др. В 1876–1877 году он учился в Московс-ком училище живописи, ваяния и зодчества, которое так и не окончил…

«В 1880 году Михаил Врубель (1856–1910) пошел учиться в Петербургскую Академию художеств… Еще участь в Академии, Врубель осознал, что его путь будет особый. Из двух существовавших тогда больших направлений (академический подход к живописи и мировоззрения передвижников – Е.М.) он не принимал ни одного… Положенного академического курса Врубель не закончил…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«В 1880 году Валентин Серов (1865–1911) поступил в Академию художеств. Экзамены он держал одновременно с Михаилом Врубелем… Пройдя основательную выучку у Репина и Чистякова, Серов почувствовал, что эпоха его образования завершилась. В 1885 году он без сожаления покинул Академию художеств – попросил об отпуске «по состоянию здоровья» и больше не вернулся обратно…» (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).

«Скульптор с мировым именем Анна Голубкина (1864–1927) родилась в Зарайске – старинном маленьком городе Рязанской губернии… Любознательной, способной девочке очень хотелось поступить в прогимназию, но денег для учения не было. Образование Анюты ограничивалось уроками грамоты…» (из книги В.Черняка «Невыдуманные истории из жизни знаменитых людей: От великого до смешного…», Россия, 2010 г.). «Все детство и юность А.Голубкина вместе с матерью и сестрами проработали на семейном огороде. Никакого – даже начального – образования у нее не было. Разве что дьячок обучил ее грамоте. Местный учитель рисования уговаривал ее серьезно учиться, но прошло много времени, прежде чем она решилась покинуть родной Зарайск. Голубкиной было 25 лет, когда она, по-деревенски повязанная платком, в черной сборчатой юбке, приехала в Москву… В 1894–1895 гг. Голубкина – вольнослушательница Петербургской Академии художеств. Однако и здесь она не кончила курса, поняв, что Академия не поможет ей овладеть современной техникой лепки (из сборника К.Рыжова «100 великих имен Серебряного века», Россия, 2011 г.).