Хай-тек господень (Не киберпанк, не пост-апокалипсис, не антиутопия… и совсем не про супергероев)

По эту сторону Стены к Алану Рэю относились по-разному. Разумеется, в школах детям талдычили, что он – спаситель человечества, гениальный изобретатель, который создал и придумал столько всего за свою долгую и удивительно успешную жизнь. И многие были с этим согласны. Даже Большой Фил был согласен. Энергия – пятое поколение позитивных батарей Алана Рэя. Связь, знания, информация, общение – смаркомы Алана Рэя в Сети Алана Рэя. Медицинское оборудование и прорывные технологии. Боевые боты и дроны, хоть как-то справляющиеся с нападениями Верхних и Нижних (вернее, дающие такую иллюзию). У многих въедливых и неприлично думающих, впрочем, были сомнения на этот счет, поскольку случаи, когда вся эта боевая техника отпугивала, или даже уничтожала хотя бы Нижних, можно было пересчитать по пальцам на одной руке. Почему же ни те, ни другие никогда не приближались к Стене, и, соответственно, к городу? Однозначного ответа на этот вопрос не было. Неизвестно даже был ли такой ответ у самого Алана Рэя. Просто не приближались и все. Статистика без объяснений. А если где-то безопасно – там мы и совьем себе гнездо, разве не так? Медицина, еда, свет и тепло в домах… Безопасность… ну, относительная безопасность. А разве бывает другая? И все это благодаря Алану Рэю.

И Большой Фил все это признавал, как и всякий разумный и здравомыслящий человек. Нужно было быть полным идиотом, чтобы не согласиться со всеми этими базовыми постулатами. Все должны быть благодарны Корпорации и лично Алану Рэю. Была, правда, одна оговорка. Поскольку Стена стояла уже лет сорок, и что там происходит никто из простых смертных не знал, само существование Алана Рэя было вопросом настолько мутным… Как существование того же бога.

Но Большой Фил точно знал, что Алан Рэй существует. И ненавидел его. За что? Ну а за что человек такого специфического рода деятельности мог ненавидеть равного себе?.. Ну, во всяком случае, он считал себя близким к Алану Рэю, если не по уму, то по могуществу. За что тут можно ненавидеть? За неуважение, разумеется. За непризнание.

Несколько лет назад Фил предлагал свои услуги Алану Рэю. Он предложил ему сотрудничество. И в самом деле, с кем еще ему было сотрудничать, как не с самым могущественным человеком по эту сторону Стены. Но Алан Рэй даже не плюнул в протянутую руку – он ее проигнорировал. Не вышел на связь, не ответил ни на одно послание. Ничего.

Большой Фил не привык к тому, чтобы его игнорировали. Но что он мог сделать? Только ждать, готовиться к тому, что появится нечто такое, что очень сильно понадобится Алану Рэю и что сможет сделать только он – Большой Фил. Да, Корпорации часто было нужно что-то, но, к сожалению, приходилось признать, что она прекрасно обходилась без Большого Фила. У Корпорации была своя армия из очень хорошо подготовленных и оснащенных специалистов в разных областях. Один Охотник чего стоил. И что самое поразительное – все эти… специалисты, головорезы, солдаты удачи в своих навороченных покрытых ультралегкой броней экзоскелетах – они тоже никогда не были за Стеной. И те, кто их обучал, снаряжал. Никто. Ничто не проникало из за Стены. Только технологии. Иногда – приказы. И никому не приходило в голову их ослушаться.

– Значит, теперь ему понадобился какой-то мальчишка? – пробасил Фил в смартком.

– Да, босс.

– Что за мальчишка?

На большом трехмерном экране появилось изображение. Мальчишка как мальчишка, ничего особенного. Симпатичный, но не более того.

– Ну и зачем он понадобился самому Алану Рэю? – усмехнулся Большой Фил.

Вопрос был, конечно, глупый. Что и зачем нужно Алану Рэю – это…

– Ладно. И что мы знаем об этом мальчишке?

– Ничего особенного. Родился на удаленной автоматизированной станции за буферной зоной. Жил с матерью до недавнего времени. Потом, насколько я понял, на лабораторию напали… Кто напал – непонятно. То ли Нижние, то ли Палач… Мать погибла, мальчишка ухитрился убежать.

– Ничего себе, – восхитился Большой Фил. – Везучий паршивец.

– Да, – согласился смартком. – Три дня скитался по пустошам, потом вышел к пригороду. Его подобрали фермеры, и отправили в приют.

– Ясно, – усмехнулся Большой Фил.

Он сам вырос в приюте, и, собственно, понимал что это такое. Кто-то мог сказать, что это великолепная школа жизни… Оставался, правда, вопрос – что это за жизнь такая, которой нужно учиться подобным скотским образом? Кто-то мог пожалеть детишек из приюта, заливая окружающее пространство ничего не стоящими розовыми соплями сочувствия импотента. Сам Большой Фил считал, что все мы попросту играем с теми картами, которые сдает нам некто под названием «бог», или «провидение», или «судьба»… ну, или еще как. Данность. Кто-то рождается с абсолютным музыкальным слухом, но без ног. Кто-то в детстве получает кирпичом по башке и становится умственно отсталым. Сто лет назад Стивен Хокинг был прекрасным примером того, как можно чудесно играть с теми картами, которые у тебя есть. Равно как Клайтон Блейсделл-младший по прозвищу Блэйз45 стал примером того, что даже эти карты у тебя можно отобрать и перетасовать… Или просто порвать. Вопрос не в картах, а в том как ты играешь.

– В приюте не сразу завели на него файл, – продолжал смартком. – Обычное разгильдяйство. И потом, мальчишка ведь считался… как бы это…

– Мутантом? Уродом? Полукровкой? – предположил Большой Фил.

– Что-то в этом роде, – согласился смартком.

– Да, – усмехнулся Большой Филд. – Люди всегда находят себе негров, евреев, еще кого-то… Не Верхних или Нижних, не Алана Рэя, даже не меня… Ненавидеть надо кого-то кому ты можешь дать по морде.

– Несомненно, – равнодушно отозвался смартком. – Но мальчишка на днях сбежал из приюта. Очевидно, не выдержал… И только после этого на него зачем-то завели файл. То ли для розыска, то ли по формальным соображениям. И вот тут Корпорация встала на дыбы.

– Интересно, – пробормотал Большой Фил. – Пусть наши люди пошуршат по Городу. Не мог же пацан сквозь землю провалиться.

– Почему нет? – удивился смартком. – Мог. Тем более, что недавно в Городе опять видели Палача…

– Ой, хватит рассказывать мне эти бредни! – возмутился Большой Филд. – Городские легенды перестают быть забавными, и становятся просто тупыми. Как и сами горожане. Призрак убивающий Палача… Что за чушь?

– Но босс…

– Да нет никакого Призрака! – рявкнул Большой Фил.

– Многие его видели, – возразил смартком.

– А еще многие видели чертей от передоза. А свихнувшиеся на религиозной почве периодически видят Иисуса.

– Он несколько раз нападал на колонны спецперевозок. Люди видели…

– Есть хоть одно видео? – осведомился Большой Фил. – Хоть что-то? Если он существует – я хочу увидеть его рожу… Ну, или ее отсутствие. Есть что-то подобное?

– Нет.

– Вот именно. А насчет Палача… Я понятия не имею зачем бы этой таинственной страхолюдине убивать какого-то мальчишку.

– Мальчишку, которого разыскивает Алан Рэй, – напомнил смартком.

– Да, – вздохнул Большой Фил. – Это верно. Но все равно. Если он мертв – тут уж ничего не попишешь. Но если жив – пусть мне его найдут и приведут. Аккуратно и бережно. Если он так нужен Алану Рэю… Надо понять почему.

7.

Макс исчез куда-то на три дня. Было достаточно странно – в некий момент он вдруг уставился куда-то в пространство, помотал головой и сказал непонятное:

– Опять все белеет…

– Что? – не понял доктор.

– Ничего, – встряхнулся Макс. – Я, наверное, вас оставлю на какое-то время. Следите за мальчишкой, и сами не шалите.

Потом он ушел. Без объяснений, без уточнений, без инструкций как быть в случае чего. Оставил доктора Риктера на три дня а этой стеклянной клетке с больным мальчишкой под наркозом.

Впрочем, сказать честно, назвать это клеткой или тюрьмой язык не поворачивался. У доктора была своя комната, было очень приличное питание, даже изысканное – возможности робокухни ограничивались только его фантазией. И что поразительно – большинство продуктов были натуральные. Это, признаться честно, поражало доктора почище даже медицинского оборудования. Иногда. Был даже выход в Сеть. Правда, без обратного отклика – отправить сообщение кому бы то ни было, или что-то написать доктор не мог.

Вот ведь положение. С одной стороны, даже золотая клетка с удобствами остается клеткой. Но с другой, доктор в любом случае не оставил бы больного мальчика. Только вот… одно дело когда ты совершаешь что-то добровольно, сам себя ограничиваешь, и совсем другое, когда тебя так вот просто запирают без объяснения причин.

Кроме того, состояние мальчишки поразительно быстро улучшалось. Этот фантастический медбот, которого непонятно где добыл Макс, творил чудеса. И заживляющие системы творили чудеса. И сам мальчишка творил чудеса, стремительно поправляясь. И, в итоге, будет сказано, что и сам доктор сотворил чудо.

К исходу третьего дня доктор так извелся, что уже и не знал как поступить дальше. Мальчишку надо было вывести из наркоза не сегодня-завтра, а Макс никаких инструкций на этот счет не оставлял. Доктор усмехнулся – а с каких это пор ему нужны инструкции от незнакомца, который против воли удерживает его непонятно где?

Повинуясь невнятному импульсу, доктор, сам от себя не ожидая, позвал:

– Чарли? Эй, Чарли, вы меня слышите?

Надо сказать, Макс при нем несколько раз обращался к этому своему загадочному собеседнику, как он изволил выразиться «на удаленке». И доктор так и не сумел составить для себя внятного впечатления что вообще за тип этот Чарли и какова его роль. С одной стороны, этот неведомо кто обладал своим странным чувством юмора, а иногда буквально на грани хамства, но с другой, он, кажется, был очень образован и подкован в самых различных областях. Например, он буквально руководил доктором и Максом при установке медбота. А потом два часа объяснял ошалевшему Риктеру что это такое они сейчас установили в растертую и искромсанную ногу мальчишки и как оно работает. Чарли явно в этом разбирался, и имел очень хорошее представление и в медицине, и в биоэлектронике, и в материалах, и в черт еще знает чем.

– Чарли? – снова позвал доктор.

– Что такое, док? – зазвучал отовсюду знакомый веселый баритон. – Соскучились?

– Я… Да… То есть, нет… Я хотел узнать где Макс. Вы не в курсе?

– В курсе, – спокойно сообщил Чарли.

Доктор подождал продолжения, и как-то не сразу сообразил, что его не будет.

– И где? – спросил он, наконец.

– Вас интересуют координаты места? – насмешливо поинтересовался Чарли. – Или его название? Или направление?

– Издеваетесь? – обиделся Риктер.

– Немного, – сказал Чарли. – Извините. С момента появления у меня чувства юмора, никак не могу остановиться. Люди такие забавные.

– Вы так говорите, словно сами не человек, – фыркнул доктор.

Чарли промолчал.

– Так что там с Максом? – настаивал доктор.

– Он… ну, скажем так – приболел, – любезно сообщил Чарли. – Ничего, с ним бывает. Не впервой. Скоро он к нам присоединится.

– Приболел? – встревожился Риктер. – Я ничего такого не заметил.

– У него это внезапно. Что-то вроде приступов.

– Что-то хроническое?

Чарли помедлил с ответом, а потом проговорил как-то неуверенно:

– Можно сказать и так.

– И зачем он ушел? – удивился доктор. – Я мог бы его осмотреть.

– Зачем? – кажется, совершенно искренне удивился Чарли.

– Ну… вы зачем меня сюда притащили?

– Мы никуда вас не таскали…

– Да, я знаю. Нашли на улице. Но я же врач.

– И что?

– Я мог бы ему помочь.

На этот раз Чарли молчал довольно долго, а потом выдал:

– Нет, доктор. Вы не сможете ему помочь.

– Но со всем этим оборудованием…

– Есть вещи против которых бессильно любое оборудование, – как-то печально проговорил Чарли.

На это доктору крыть было нечем. Тут Чарли был прав. Всегда будут болезни против которых бессильна любая медицина. Черт, да еще несколько дней назад он сам утверждал, что мальчик неизлечим и требовал ампутировать ему ногу. Значит, у Макса что-то серьезное? Но он выглядел здоровым. Не просто здоровым – чертовски здоровым, крепким. Впрочем, такое мы тоже видели.

– Чарли, вы еще здесь? – позвал доктор.

– Всегда, – как-то непонятно ответил Чарли.

– Вы сказали «с момента появления чувства юмора». Как это?

– Ну так. Сначала у меня его не было.

– А потом появилось?

– Потом Макс меня научил.

– Но… – доктор растерялся. – Разве чувству юмора можно научить?

– Почему нет? – равнодушно отозвался Чарли. – Смотря кто учит и кого учат.

– И он вас научил?

– Ага.

Риктер кивнул, как будто это что-то объясняло.

– Так зачем вы меня звали, доктор? – поинтересовался Чарли. – Просто поболтать?

– А вы не любите просто болтать? – осведомился доктор.

– Напротив, – возразил Чарли. – Но опять же – смотря с кем и смотря о чем.

– Звучит несколько двусмысленно, не находите? – заметил доктор.

– Разве? – удивился Чарли.

– Да. Как будто вы намекаете, что я для вас недостаточно интеллектуальный собеседник.

На это Чарли не ответил. Может, и впрямь считал доктора во всем, что не касалось медицины, туповатым.

– Ладно, – вздохнул Риктер. – Я только хотел узнать какие у Макса планы на мой счет.

– Планы?

– Ну, мальчишку скоро надо будет будить.

– Как скоро?

– Как только проведем вторую операцию по удалению медбота. Он так быстро выздоравливает – еще недавно я бы в такое не поверил. День-два, и бот надо будет убирать.

– И уберем, – сказал Чарли. – Поставим растворимый фиксатор на кость, и внешний для подстраховки – остальное само заживет.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся доктор. – Как и в том, что у вас найдется полимерная опалубка идеально подходящая по размеру.

– Как только понадобится – найдется, – заверил его Чарли.

– Черт побери, да кто вы такие, в самом деле? Какая-нибудь тайная оппозиция Корпорации? Или наоборот – работаете на Корпорацию? Или…

– Вот на Корпорацию мы точно не работаем, – с усмешкой в голосе заверил его Чарли. – Хотя, я бы с удовольствием познакомился с Аланом Рэем и с Альфой.

Доктор чуть не поперхнулся.

– Так вот просто? – спросил он. – Познакомился с Рэем и Альфой?

– Можно сложно познакомиться, – сказал Чарли. – А что в этом такого?

– Да все в этом такое! – возмутился доктор. – Что это за место? Откуда у вас такие технологии?

– Под кроватью нашли, – сказал Макс.

Доктор вздрогнул. Он не слышал как Макс вошел, не слышал звук открываемой двери – вообще ничего не слышал.

– Что вы тут расшумелись? – поинтересовался он.

– Доктор не разрешает мне познакомиться с Аланом Рэем и Альфой, – с наигранной обидой в голосе пожаловался Чарли. – Говорит, что это кощунство, а я плохо себя вел, недостаточно почитал авторитеты, и…

– Хорош балаболить, – усмехнулся Макс. – Доктор совершенно прав. Не стоит тебе с ними знакомиться. Это вредно для неокрепшей психики.

– А когда моя психика окрепнет? – с такой же комичной надеждой в голосе проговорил Чарли.

– Тогда тебе это уже не понадобится, – заверил его Макс. – Что с нашим пострадавшим?

– Пострадавший восстанавливается опережающими темпами, – сообщил Чарли. – Доктор молодец. И ты молодец. И я тоже…

– Нет, ну тебя теперь не унять, – вздохнул Макс.

– Ну ладно, ухожу, – обиженно заявил Чарли.

– Куда? – как будто даже растерялся Макс.

– В астрал, – фыркнул Чарли.

– Пижон, – пробормотал Макс.

– Сам пижон, – прозвучал как будто удаляющийся голос Чарли.

Доктор с некоторым ошалением слушал как эти двое пререкаются – явно в шутку, явно они были друзьями, и позволяли друг другу многое, и прощали друг друга… Но сделать из этого хоть какие-то внятные выводы было выше его сил.

– Ладно, доктор, – вывел его из ступора Макс. – Когда по-вашему, мальчишка будет готов ко второй операции? Не век же ему таскать бот со всеми этими трубками в ноге.

– Как вы себя чувствуете? – осторожно поинтересовался доктор.

– Я? – удивился Макс. – Великолепно. Я практически всегда чувствую себя великолепно… – Он вдруг помрачнел, и добавил: – Даже если мне вдруг захочется обратного. – И уже обычным голосом: – А почему вы спрашиваете?

– Ну, этот ваш Чарли сказал, что у вас что-то хроническое. Приступы, как я понял.

– Трепло, – фыркнул Макс.

– Сам трепло! – тут же отозвался Чарли.

– Слышь, иди уже в астрал, – попросил Макс.

– Ладно, ладно, – проворчал Чарли.

Макс какое-то время подождал – очевидно, продолжения, а потом сказал доктору:

– Не берите в голову. Так что с мальчишкой?

Доктор еще какое-то время его рассматривал, пока не вспомнил вдруг, что смотреть в эти глаза ему неуютно. Все-таки было в них что-то…

– Можно я задам вам вопрос? – осторожно проговорил Риктер.

– Доктор, ну мы же с вами договорились…

– Ни о чем мы не договаривались, – возразил Риктер. – Вы меня похитили…

– Не я…

– И я должен вам верить?

– Не верьте, – пожал плечами Макс.

Вот так просто показал, что ему, собственно плевать на душевные борения и переживания доктора.

– Только один вопрос, – сказал Риктер. – Не про вас, не про это место, не про этого чертова Чарли…

– А я все слышу, – проговорил обиженный голос из под потолка.

– Кто бы сомневался, – усмехнулся Макс. – Астрал нынче, кажется, на карантине.

– На дезинфекции, – парировал Чарли. – Нематериальных клопов периодически надо опрыскивать реальным дерьмом.

– Он что, теперь всегда так будет возникать? – рассердился доктор. – Это, знаете ли, раздражает.

– Нет, доктор, успокойтесь, – сказал Макс. – Он не станет вас беспокоить без крайней нужды. Чарли может показаться хулиганом и шалопаем, но уж поверьте мне – он очень умен. И в чем его главное преимущество – он всегда найдет чем заняться.

– Я без дела не сижу, – гордо заявил Чарли.

– Так что за вопрос? – напомнил Макс. – И давайте уже на этом закончим. С вопросами, я имею в виду. Потом мы поговорим – я обещаю. Хотя, не думаю, что… – он осекся на полуслове, а потом повторил: – Так что за вопрос?

– Этот мальчик.

– Что – мальчик?

– Кто он вам, все-таки?

– Я же, вроде объяснял…

– Да. Вы подобрали его на улице вот в таком плачевном состоянии… Допустим. Вы не захотели везти его в больницу или даже вызвать скорую. По каким-то своим соображениям. Все это вы уже говорили. Пусть даже вы совершенно случайно нашли там же и меня. Хотя, это уже перебор. Но ладно. Однако все дальнейшее. Эта операционная, этот фантастический медбот. А теперь этот ваш Чарли заговорил о растворимом фиксаторе. Причем таким тоном, словно его можно купить в ближайшей аптеке.

– Ну и что? – удивился Макс. – Не в ближайшей, конечно, но…

– Я не об этом, – отмахнулся Риктер. – Просто все это изрядно выходит за рамки простого сочувствия и заботы о незнакомом несчастном ребенке. Как-то это… Как будто этот мальчишка если вам и не близок, то для чего-то нужен. И как будто вы готовились именно к подобным происшествиям.

Макс посмотрел на мальчика накрытого простыней, подумал, а потом спросил:

– А вы, доктор? Вы поступили бы иначе на моем месте? Вы бросили бы мальчишку умирать, или позволили бы сделать из него инвалида? Ну, если бы у вас была возможность.

– Я – нет, – сказал доктор. – Но я врач. А вот вы… – Он набрался храбрости и выпалил: – Что-то мне подсказывает, что вы вполне себе способны…

Он ожидал чего угодно. Вспышки ярости, холодного взгляда, молчания, но никак не хохота. И этот хохот так его шокировал, что он не сразу сообразил, что смеются два голоса.

– Что в этом смешного? – приготовился обижаться Риктер.

– Доктор, вы удивительный, – сквозь смех сообщил ему Макс. – Знаете… Чарли, хватит ржать! Не нам его судить, в конце концов.

Бестелесный Чарли послушно перестал хохотать, и спросил неожиданно серьезным голосом:

– А почему бы и не нам? Разве мы не судим?

– Не-а, – сказал Макс. – Мы просто действуем. Доктор, понимаете… Как бы вам это… Ну, знаете, есть такая дурацкая присказка, что талантливые люди талантливы во всем?

– Знаю.

– Вам ведь не нужно объяснять, что это полная чушь. Пример Ван-Гога46, я думаю, всех уже давно переубедил. Можно быть гением, просто талантливым человеком в одной сфере и полным дебилом во многих других. Это скорее норма. И даже оставаясь на бытовом уровне вполне себе адекватным человеком можно тут же, на том же самом месте показать себя полнейшим…

– Идиотом?

– Да даже не знаю как помягче сформулировать. Наверное, это все-таки не идиотизм, но… Нет, я не хочу вас обидеть, но этот как ваша жизнь в городе. Вы живете под защитой Стены и Алана Рэя с его механическими игрушками. Во всем остальном мире резвятся Верхние и Нижние… Вам трудно, у вас не хватает медикаментов и оборудования… Но этого всегда и всем не хватало. Всегда будут болезни против которых вы бессильны, но где-то вот тут за углом кого-то от них все-таки будут лечить. Будет лекарство, оборудование… Просто вам его не дадут. Только и всего. И вы почти наверняка знаете, что все это есть где-то там, за Стеной. Ну, то есть вы в это верите. Но вам не дают. И все равно вы считаете Алана Рэя спасителем и благодетелем. Знаете, это похоже на то что было в прежние времена. Учили историю в школе? Люди верили политикам, попам, верили в бога, еще во что-то… Причем, это могли быть совсем не тупые люди – вполне себе разумные, адекватные в быту и даже талантливые. Но в какой-то момент у них мозг… как будто выключался. Понимаете о чем я?

– Не очень, – честно признался доктор. – А после появления Верхних и Нижних, я так полагаю, что попам уже тоже никто не верит.

– Вы так полагаете? – усмехнулся Макс. – Вы хоть представляете сколько людей и в Городе, и в во внешнем мире, которые совершенно убеждены – и даже получили материальное, реальное подтверждение того, что все происходящее есть ни что иное, как божья кара? С такими-то доказательствами… Задумайтесь. У нас же тут буквально вялотекущий Апокалипсис. Рагнарек, чтоб его. Но воинства добра и зла отошли на оборонительные позиции – просто чтобы разобраться, наконец, кто из них именно добро, а кто зло.

– Я не очень хорошо понимаю какое это имеет отношение…

– К тому, что у некоего загадочного меня оказались в распоряжении вещи, которыми пристало владеть только Алану Рэю? – подсказал Макс.

Это прозвучало так как-то… с подковыркой, что ли? Доктор посмотрел на Макса, в эти его горящие глаза с какой-то хитрой бесовщинкой, задумался, и сказал:

– Я понял, понял, вы пытаетесь мне сказать, что, помимо Алана Рэя в нашем дурном пантеоне могут быть другие боги.

– А ведь хорошо сказал, – откомментировал Чарли. – Весомо. Браво, доктор.

– Но почему тогда никто никогда и ничего не слышал об этих богах? – не унимался Риктер, старательно игнорируя невыносимо стебные интонации Чарли и всего его целиком.

– Ну… может, эти… гм-м боги просто не любят давать автографы? – равнодушно сказал Макс, пожав плечами. – А может, потому что в той реальности в которую вы попали, никто не считает Алана Рэя богом, поскольку попросту не верит ни в каких богов вообще? Мы здесь просто развлекаемся, доктор. Нам просто интересно жить и делать то, что мы делаем. Это высшая форма эгоизма творческого человека, если хотите. Он творит – ну, или вытворяет, если говорить о нас с Чарли – и на все остальное ему плевать. Так что вы правы – мы эгоисты до мозга костей. Только вот… Как вам кажется, конкретно этот вот мальчишка – он предпочел бы ваше мучительное сочувствие и человеческое отношение с последующей ампутацией? Или наш с Чарли стебный эгоизм, который помог ему выжить и сохранить ногу?

Доктор сперва не знал даже как реагировать на это признание в равнодушии, жестокосердии и вообще констатации, что загадочному Максу плевать на всех и вся. Просто интересно – и гори все остальное огнем. Но потом его озарило, и он спросил:

– Тогда зачем было спасать мальчика?

– Он мне интересен, доктор, – заявил Макс. – Интересен сам по себе и то, что вокруг него крутится. Но об этом я вам, уж простите, не расскажу. Он очень непростой пацан, и мне до смерти хочется понять что же в нем такого особенного, помимо смазливой мордашки.

Доктор задумался над его словами, а потом проговорил как будто с укором:

– Как-то все это звучит…

– Некрасиво? Недостойно?

– Жестоко.

– А я вам только что об этом говорил, – напомнил Макс. – Да и кому какое дело? Мальчишка-то жив. И будет здоров. А если бы я просто отвез его к вам в клинику – в лучшем случае он был бы сейчас одноногим инвалидом. И если спросить у него – как по-вашему, что он выберет? Мою жестокость, которая спасла ему ногу, а может, даже жизнь, или ваше бессильное сочувствие?

На это у доктора не было ответа. Как и на все остальные вопросы.

8.