Полная версия
Сказки о любви
Под первую партию грибов пошла первая партия дистиллята. Дистиллят, я вам скажу, получился отменный. Пахнет пшеницей, как и должно, а не вонючим спиртом, как в магазине. «Идёт» мягко, горло не дерёт. Тут же, вслед за ароматным дистиллятом, в рот горячие, сочные грибочки… Кусаешь их, сок брызжет, во рту всё тает… Мама дорогая! А желудку всего этого мало, говорит: «Ещё хочу!».
Вскоре подоспела вторая партия. Вторая партия – того и этого. Вот мы и того – этого, продолжили дегустацию.
На третью партию грибов, это которые с ветчиной, жена кума не осталась с нами. Ушла к себе в спальню и сказала: «Ну вас, сами». Женщина! Я для неё старался, ужин готовил. А она! Переложил на блюдечко три штучки деликатесов с ветчиной и, пока они горяченькие, понёс к ней в спальню, кормить её.
Она уже спала. Я обиделся.
Вернулся кум с веранды с новой партией дистиллята. Увидел, что меня нет, прошёл за мной. Говорит мне: « Ты чё это у моей жены в спальне делаешь?». «Ну ты, – говорю ему, – странный человек! Что мне ещё делать в спальне у чужой жены? Не видишь разве? Пристаю к ней с разными глупостями», – и показываю ему блюдечко с грибами. – «А она, о-он, ви-ишь? Отвернулась к стенке, оттопырила кверху свою ж… ж… «женечку» и сопит себе в дырочку». «Ладно, не приставай к женщине, – кум махнул рукой в её сторону, – пусть отдыхает. Она на работе устаёт сильно».
Кум провёл меня обратно на кухню. По дороге съели с ним грибы, которые я держал. Один съел я, один съел кум, а третий улетел под шифоньер. «Ни-ичё, – успокоил меня кум, – пойдёт в фонд голодающих тараканов».
Время близится к полночи, а дистиллята всё как-то не прибавляется. Наоборот, идёт на убыль. Странно это всё как-то…
Домой пошёл пешком. От такси отказался категорически, наотрез. Нечего привыкать к буржуйским замашкам. До дома недалеко. По берегу лимана пару километров на юг, потом на горку вверх, на запад, уже по своей улице. А наверху от горки ещё немного пройти, а там и дом мой стоит. Короче, рядом.
– Всё кумэ, мне пора, я пешком подышу, свежим воздухом пройдусь. Никаких такси! Лето на дворе… я дойду… на ощупь… вдоль заборов. Всё! Пока! Закрывай калитку! И хватит меня обнимать, иди жену свою обнимай!
– Эх, ты. Я думал ты придё-ёшь, посиди-им, поговори-им. А – ты? Сразу домой. А-а-а! – Махнул рукой обиженный кум. – Иди ты на-а…..
Я и пошёл.
Домой, вроде, дошёл благополучно. Помню только, по дороге русалки ко мне на лимане приставали. Водили свои хороводы под луной, увидели меня, обрадовались. За руки меня схватили, ввели в свой круг, на голову венок из травы надели, закружили, завертели. Закружился и я, да и в воду шлёпнулся. Благо, возле берега, не утонул, зато освежился.
Потом очнулся уже дома, в туалете. Сидя на полу, в одних сатиновых труселях, обнимая изделие для оправления человеческих нужд.
В следующий раз очнулся уже на кухне, лёжа на линолеуме. Всё так же, в одних труселях. Хорошо, что лето – не замёрзну.
Под утро очнулся на коврике, возле кровати, но ложиться на неё не стал. И так было хорошо.
В полдень окончательно проснулся. Самочувствие – как огурец! Ни голова не болит, ни руки не трясутся, ни во рту… ничего… никаких куриных какашек. Вот что значит – экологически чистый продукт! Для себя, любимого, сделанный.
Пошёл ванную принять, а в ней почему-то оказались непереваренные грибы. В отхожем месте так же, вся белоснежная керамика была залеплена грибами. И ещё немножко их оказалось в прихожей, видимо «не донёс».
Когда всё убрал, вымыл, принял душ, выпил горячего чаю…
Сижу на кухне, на табурете, и размышляю, что русскому человеку всё-таки вредно много грибов кушать. Особенно на ночь…
____________________________________________
Перечитал вышеприведённую заметку и понял, что она совершенно из другого сборника. Ну да ладно. Оставлю для количества…
______________________________________________
Заметка №…
Стук в дверь. Никогда не звонит, всегда стучит.
– Привет, сосед. Дай штопор, пожалуйста.
– Твой друг что же? Все деньги на «Кайен» потратил, на штопор уже не осталось?
– Не буянь, сосед. Давай штопор…
______________________________________________
Заметка №…
Не помню, с чего у нас с Шуркой разговор начался, но свернул он как-то плавно на тему (извините) «педиков». И не то, что бы она их защищала, а просто, как-то так, весьма неопределённо, высказалась по поводу всего их «радужного» сообщества. Девушка уже взрослая, откуда дети берутся – давно знает.
Заявила удивлённо – чего это, мол, все к ним пристали? Если мужики крашенные в платьях ходят или девчонки при всех на улице взасос целуются, это, конечно, перебор. Но если дома? Когда одни, когда их никто не видит? Они же никому не мешают, ни к кому не пристают.
– Это ты так думаешь, – говорю ей, – потому, что они далеко. Где-то там, в Москве, в Америках, Европе. Ты их по телеку только и видишь. А вот представь себе, что у тебя семья, дети. Сын любимый и ненаглядный. Ты его двадцать лет холила – лелеяла, сопли ему вытирала, по поликлиникам с ним бегала, мучилась. От армии, разумеется, отмазала, в институт запихнула.
И в один прекрасный момент, он является домой, под ручку с каким-то небритым мужиком. И говорит тебе: «Здравствуй, мама! Знакомься, это Гиви… Мой будущий муж… А я буду ему верной женой».
Давай – давай! Включай свое богатое воображение! Представь себе свою будущую счастливую семейку. Возможно, и мужу твоему зятёк очень «глянется». Будет им о-очень доволен…
Санька поперхнулась, замахала на меня руками и, подбежав к мойке (сидела у меня, обедала), выплюнула в неё всё, что во рту было. Прополоскала рот чаем и уселась снова на табурет…
– Представила…
– Ну, и как? Понравилось?
______________________________________________
Заметка №…
Подхожу к подъезду, у порога стоит знакомый «Кайен». На крыше – торт. Вернее – остатки торта, размазанные по всей машине. Видимо, издалека торт летел, точнее – свысока. Торт, кстати, мой любимый. Сахарное безе, «Паутинка» называется.
Поднимаюсь к себе пешком – лифт где-то наверху застрял. Слышу, как хлопают дверцы кабины. Добрался к себе на этаж, так и есть. В дверях лифта застряла, чудом туда попавшая, бутылка вина. Дверцы закрываются, ударяются о бутылку и снова открываются. По всей лестничной площадке, разбросана всевозможная закуска, возможно даже деликатесы. Рассматривать не собираюсь.
Бутылку я убрал внутрь кабины, пусть будет кому-нибудь в подарок. Лифт, хлопнув напоследок дверцами, тут же уехал вниз. За дверями соседней квартиры – крик. Причём, матерный.
Конечно же, я туда лезть не стал. Как говорится – милые бранятся…
_________________________________________________
Заметка №…
Как-то встретились с Санькой – она на своём балконе, я на своём. Вышли одновременно, подышать…
Ранняя весна. Хочется свежего воздуха, тёплого солнышка. Поздоровкались с ней, обменялись дежурным приветствием. Стоим – молчим…
Впитываем ауру Земли. Заряжаемся, как японцы, созерцая окружающую красоту мира. Я её этому научил.
Вижу внизу, в мусорных баках продовольственного магазина, ковыряются. Вполне себе нормально одетые, лишь слегка потрёпанные, люди. Перебирают какие-то упаковки, что-то к себе в пакеты складывают, что-то обратно в бак выкидывают.
– Смотри, – указываю на них Саньке.
– И что?
– Смотри внимательнее, что ты видишь?
– Бомжей…
– Да нет, милая, это не бомжи. Это бывшие двоечники, ищут в мусоре свою судьбу. Вернее – уже нашли. Понятно?
– Нет, не понятно…
– Учись хорошо! Не заставляй свою маманьку, заставлять тебя учиться. Учись сама! А то будешь, как эти… – тычу в них пальцем.
Санька, демонстративно закатив глаза, уходит в свою комнату.
Стою, созерцаю мир дальше, уже один…
____________________________________________
Заметка №…
– Ты посмотри на него внимательно, он же дегенерат! У него это на лбу написано. Совершенно верно, прям буквами, прям так и написано! На лбу! Неужели сама не видишь? Ну, это же школьная физика, девятый класс: «Энергия – формирует материю»! Какие у него мысли, то бишь энергия – такая у него и рожа!
Не поверите. Наталью бросил любовник, а я сижу её успокаиваю…
______________________________________________
Заметка №…
Стук в дверь…
Открываю. На этот раз стоит расстроенная Шурка…
– Я к вам, можно?
– Что случилось? Опять?..
– Снова. Снова пришёл этот ган……
– Сашка!!!
– Тот самый, вы его видели. Сидят, бухают. Ко мне пристали; «Уроки сделала?». – Скривилась, передразнивая мать. – Я их «послала» и ушла… Посижу у вас, не хочу домой.
– Посиди…
Закипел чайник, чуть позже – поужинали. Санька немного успокоилась.
Сидим в зале. Я исподволь рассматриваю её. Интересно – выросла девчонка. Сколько ей уже? Лет пятнадцать – шестнадцать? Можно посчитать, ну да незачем. Какая мне разница?
Сидит в кресле напротив. «Формы» (уж извините), совсем взрослые. Такая же стройная, как мать, и такая же красивая…
Смотрим с ней TV. В нём какая-то музыкальная чушь. Лениво спорим об увиденном, ей нравится. Уже поздно. Она свернулась в кресле, почти калачиком, зевает… Очень мило зевает…
– Тебе не пора?
– Выгоняете?
– Выгоняю…
– Ну, можно ещё немного? Не хочу-у домо-ой…
Потянулась, зевая, выгнулась, как кошка, на спинках кресла, во весь свой рост. Одной рукой рот прикрывает, другой – рубашку и юбку одёргивает. Да что уж там теперь одёргивать! Всё завёрнуто и задрано донельзя, от лежания в кресле… всё – наружу…
Я вышел, чтобы сердце не остановилось от этого зрелища. Вышел на площадку, постоял под соседней дверью. Там – музыка и громкий смех. Гуляют…
Саша тоже вышла, стала рядом.
– Слышите? Я не пойду туда, – шёпотом…
– Поздно уже…
– Я не пойду туда! – почти в крик…
– Зайди ко мне…
Закрыл за ней свою дверь, постоял и позвонил – в соседнюю. Наталья вышла, но не сразу. Навеселе…
– Чего тебе, сосед? А я думала, Сашка вернулась, зараза. – Смотрит мне за спину.
– Она у меня сидит…
– Ну, пусть сидит. Насидится – пусть домой ночевать отправляется. Всё! Пока, сосед, не буянь!
Её дверь захлопнулась у меня перед носом, а моя приоткрылась…
– Слышали?
– Слышал. Заходи обратно, оставайся ночевать, я тебе диван разложу…
– Хорошо. А выкупаться можно?
– Можно…
Разложил ей диван, застелил. В ванной повесил для неё полотенце.
– А что бы мне вместо пижамы надеть?
И смотрит на меня, уже весело и лукаво, совсем, как мать…
– Пижам не держу, а рубашки мои тебе коротки будут. В простынь заворачивайся, будешь, как греческая нимфа. Или, кто там у них, в белых балахонах до пят ходил?
– Наверно – гетеры?
– Наверное, они самые…
Закрыла за собой дверь ванной, пустила воду…
Вышла из неё, туго завёрнутая в простыню, на голове полотенце дулей. Распаренная, уставшая, но довольная.
– Чай?
– Нет, спать.
– Иди, ложись. Я постелил.
– Посидите со мной…
Упала на диван, вытянулась на нём, потянулась. Затем подвинулась, освобождая для меня место (чего я уж никак не ожидал).
– Садитесь…
Я машинально сел рядом. К ней в изголовье. Она взяла мою руку, вернее ладонь, зажала её между своими ладошками и, втиснула этот сэндвич себе под щёку. Закрыла глаза. Я так и застыл над ней, в весьма неудобной и нелепой позе, боясь пошевелиться.
– Почему с вами так легко? С мамой совсем не так.
– Это потому, что тебе, банальным образом не хватает мужской энергии.
Глаза её слегка приоткрылись и с немым вопросом смотрят на меня сквозь щёлочки век.
– Внешней, разумеется…
Глаза её открылись полностью. Я утонул в них. В этой зелёной бездне её глаз. Потерялся там окончательно…
– Безотцовщина!!! Я про это тебе говорю! А ты что подумала? Чукча!
Она рассмеялась.
– Нет. Здесь что-то не то, не это… И почему вы с нами не живёте?
– А с кем же я, по-твоему, живу? Всё это время…
Санька достала мою ладошку из своих рук и теперь легла щекой только на неё.
– Тёплая. У вас ладошка тёплая, – промурлыкала она, снова закрыв глаза. – Полежите со мною… холодно… у вас в квартире холодно…
(Ну, что? Извращенцы всех мастей? Напряглась «плоть»? Приготовились вкушать? Рассла-абьтесь. Сегодня не ваш день…)
Я осторожно вытащил ладонь из-под её щеки. Ушёл. Вернулся с тёплым одеялом, укрыл её полностью. Она поворочалась под ним и под моими руками, помогая себя закутывать в него. Недовольно сморщила свой милый носик…
– Уходите?
– Спи, сирота Казанская…
Не удержался, всё ж чмокнул её в лоб и ушёл к себе в спальню.
______________________________________________
Заметка №…
На следующее утро от предыдущей заметки.
Стук в дверь. Не любит звонить, всегда стучится.
– Сосед, открывай!
Впустил её.
– Привет. Где чадо моё?
В прихожую вышла Санька. Заспанная, растрёпанная. Зевает. Перезапахнулась, спросонья, простынёй перед матерью, а под ней, под простынёю, ничего и нет. Тут же, поверни голову, все Сашкины «причиндалы» в ванной, на верёвочке висят. Сушатся.
(Ну, Санька, ума – палата)
Наташку от увиденного «накрыло». Преобразилась вся. Вмиг превратилась в фурию.
Все дальнейшее трудно будет передать культурными словами. Потому как в общении со стороны Натальи употреблялись исключительно матерные.
– Это что б…..ь такое?! М….. в…….. н…….. х……..?!
– Мама! Ты что?!
– Это что ………………………… тут такое …………… творится, я вас спрашиваю?!
– Мама!!!
– Молчи, б…..ь! – Пытается сорвать с неё простынь. Санька отбивается.
Стою, молчу. Что-либо говорить бесполезно, не услышит.
– Это ……………………….. что ………………….?!
– Мама!!!
Вижу – Саша сильно испугалась, почти в истерике. Думаю, она даже не сразу поняла, что у матери на уме, что с матерью творится. Взял Наталью за руку, попытался её оттащить от Саньки.
– А-а-а!!! ………………………….., старый козёл …………………………! Понятно теперь! Всё понятно! П.. п.. – поперхнулась словами, в глазах слёзы, зубы стиснуты. – Посажу, гад.
Принялась меня избивать, только и успевал от неё уворачиваться.
Санька убежала к себе. Наталья вслед за ней, ни на минуту не умолкая. Думаю, жильцы подъезда в то утро многого наслушались.
Страшно стало за обеих. Пошёл за ними. Саша закрылась в своей комнате, Наталья колотит в её дверь ногами. Очевидно, пытается выломать её, не меньше.
– Открывай!!!
– Мама, ты что!!!
– Открывай, ………………………. убью!!!
– Мама!!!
– Уйди, гад, – увидела меня, – уйди.
– Успокойся…
– Уйди, гад, я тебя посажу…
Идёт на меня, сжав кулаки, я отступаю. Санька в это время выглянула из своей комнаты. Уже одетая, с сумкой в руках. Глянула на дверь, на нас. Я схватил Наталью за руки, прижал её к себе, насколько это было возможно, и кивнул Саньке на распахнутые двери квартиры. Она пулей промчалась мимо нас и дальше, вниз по лестнице…
А я в это время получил удар коленкой между ног. И когда присел от того, что потемнело в глазах, получил ещё, вдогонку, уверенный удар кулаком в челюсть.
Лёжа на полу, слышал только быстро удаляющиеся, бьющие по мозгам, шаги Натальи.
А пропади оно всё пропадом!
________________________________________
Заметка №…
В этот же день, ближе к обеду…
Звонок в дверь. Открываю – милиция.
– Вы (такой-то, сякой-то)?
– Да, это я.
– Собирайтесь. На вас поступило заявление.
– С чего это вдруг?
– Проедемте с нами в отделение, вам там всё объяснят. Документы возьмите с собой.
Собрался. Окинул взглядом квартиру. Воду и газ перекрывать не стал. Авось, обойдётся, даст Бог – вернусь…
Вывели меня из подъезда, провели под испуганными взглядами соседок, хорошо – без наручников. Полагаю, уже все всё знают. Представляю себе, что сейчас у них в головах творится. Запихнули меня в милицейскую «десятку». Повезли в ГОВД.
А дальше… Дальше будет пьеса, под названием «Допрос с пристрастием». Дам её, пожалуй, в сокращённом варианте. Пристрастия, по возможности, вообще оставлю «за кадром». Или – «за сценой»? Интересно, как правильно будет в данном случае?
ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
одноактная пьеса, место действия – ГОВД
действующие лица:
1-ый следователь.
2-ой следователь.
3-ий следователь.
Подозреваемый.
Пошёл занавес. На сцене три тяжёлых, конторских стола стоят вокруг одинокого, хлипкого стула. Сценический круг поворачивается.
Кабинет уходит вбок, по кругу, за перегородку, делящую сценический круг на две трети. На этой меньшей части сцены появляется стол, на нём три телефона. За столом сидит милиционер в форме. За его спиной, на стене, висит всевозможная милицейская наглядная агитация. Перед милиционером – турникет. Где-нибудь рядом с ним висит надпись крупными буквами: «Предъявлять пропуск в развёрнутом виде». Сцена продолжает вращаться. Снова появляется кабинет с тремя столами и стулом посередине.
За столами сидят люди в деловых костюмах. На стуле примостился, явно наспех одетый, слегка испуганный мужчина средних лет. Сцена останавливает своё вращение.
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. (смотрит в бумажку) Гражданин (Ф. И. О.)?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. Да.
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. На вас поступило заявление от гражданки N об изнасиловании вами её дочери. Вы признаёте это?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. Нет.
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Хотите ознакомиться с заявлением?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. Хотелось бы услышать это от самой гражданки N.
2-ОЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Гражданка N, сейчас находится со своей дочерью в больнице, на медицинском освидетельствовании.
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Сейчас получим результат экспертизы – признаешь всё, как миленький.
1-ый и 2-ой посмотрели на 3-го следователя
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Гражданка N и её дочь, ваши соседи?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. да.
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Где провела ночь дочка гражданки N?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. У меня…
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. От – так!
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. В соседней комнате.
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. А почему она ночевала у вас, а не дома?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. А потому, что её мать в это время принимала кавалера и для дочери в квартире места не нашлось.
Следователи переглянулись.
2-ОЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. А в каких вы отношениях с гражданкой N?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. В соседских.
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. А в каких вы отношениях с её дочерью?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. (посмотрел на 3-го следователя с иронией) В соседских.
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. В котором часу она к вам пришла?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. Вечером, время не помню. Примерно в полночь я сообщил гражданке N, что её дочь у меня. Но той было не до неё. Да и Саша категорически отказалась идти домой, в это «кубло». Она осталась у меня. Выкупалась и ночевала в зале, на диване.
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вот это подарок! И как она вам? Как вам её юная, нежная кожа, бархатистая вся на ощупь? А как вам её аромат, аромат юного тела? (3-ий следователь, демонстративно потянул ноздрями воздух. Глазки, при этом у него заблестели). Да-а-а! Юное, нежное девичье тело!
3-ий следователь встал из-за стола и подошёл к подозреваемому. Навис над ним. Подозреваемый съехал со стула, сидит на нём, почти лёжа.
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Юное, нежное девичье тело, только вступающее в свой цвет. Только вступающее в свою женскую пору! (3-ий следователь наклонился над подозреваемым ещё ниже. Почти лицом к лицу.) Трудно удержаться от соблазна. Не правда ли?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. Откуда вам известны такие подробности о юном, нежном теле? Вы его уже пробовали? Не удержались?
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ах ты-ж, с-сука! (3-ий следователь сжал кулаки и подозреваемый оказался на полу).
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Павел, сядь! Сядь за стол! (тот отошёл, но уселся на стол)
2-ОЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. А как вы думаете, почему гражданка N никак не отреагировала на то, что её дочка остаётся у вас на ночь?
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. (Пожимает плечами) Когда-то давно, с гражданкой N у нас были очень близкие отношения. Потом как-то так, само собой, отношения остыли, остались просто соседскими. Но Санька с тех пор, можно сказать, так и жила на два дома.
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. От – так! Что и следовало… (3-ий следователь, с вызовом, указал ладонью на подозреваемого)
2-ОЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы сказали – жила на два дома, это, извините, как? Можно поподробнее.
По лицу следователя видно, что вопрос сей вызван лишь праздным любопытством. Видит это и подозреваемый.
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. (пожал плечами) Это закрытая информация. Так сказать, без комментариев…
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. (подскочил к подозреваемому) Да он нас дрочит, с-сука!
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Павел, сядь! Сядь за стол! А лучше выйди на ….. из кабинета!
3-ИЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. (уходя со сцены, за кулисы) Ничего, сука, на «зоне» тебя быстро «вскроют»! Всю твою информацию…
И выдал на ходу целую тираду о том, что делают на «зоне» с такими, как подозреваемый. Не буду ничего этого здесь писать. Пусть режиссёр сам что-нибудь придумает на эту тему. Соответствующих источников сейчас предостаточно.
2-ОЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну ладно. Пусть у вас не сложилось с гражданкой N, но ведь и до этого и после, вы всё время жили один. (Видно, что он читает информацию с листа бумаги. Водит по ней пальцем. Возможно, это паспорт.) Я вижу, вы поколесили по Союзу в своё время. Но жили везде по общежитиям. Семьёй никогда не обзаводились. Детей нет. И что с вами не так?
По взгляду и интонации следователя видно, что вопрос с подвохом. Видит это и подозреваемый.
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. (после паузы) Русские в неволе не размножаются…
Над сценой снова повисает пауза. Станиславский должен быть ей доволен.
1-ЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Александр Александрович, вы сейчас находитесь не в том положении, чтобы шутки шутить. Вам предъявлено серьёзное обвинение…
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. Я так полагаю, обвинение будет после результатов экспертизы?
2-ОЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ. Допустим – так.
ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ. Так может, пока ждём её, посидим молча. Что бы не наговорить друг другу лишнего…
Следователи озадачены таким поворотом событий, но уткнувшись в свои бумаги на столе, замолкают. Пока все сидят молча, фоном звучит песня в исполнении Инны Желанной – «Мысли», из её музыкального альбома – «Зима».
Мысли мои мысли,печалью на сердце…Тоскуют, горюют,печалью на сердце…Тоскуют, горюют,всё по прежней воле…Как бы мне младомуда прежняя воля…Да быстрые крыльяда прежняя воля…Да быстрые крыльяда сизые перья…Взялся бы я соколвзвился б я высоко…Да полетел далёко…Далеко…Далеко…Далеко…На финальных аккордах песни на сцену выходит 3-ий следователь. Несёт какую-то бумажку. Подходит к столу 1-го следователя, положил её на стол и все трое её читают. Пошёл занавес.
«Спектакль» окончен. Можно расходиться по домам.
На бумажке, которую читали следователи, доктор написал, что у дочери гражданки N не то, что бы со мною, но и вообще – ни с кем никогда ничего не было.
«Мандраж» догнал меня уже дома. Начало всего трясти, как в лихорадке, стало холодно. Стакан с чаем стучал о зубы, как в известном кино – у героя Пуговкина. Горячий чай не помог. Тогда достал из холодильника кастрюлю с борщом, разогрел его и начал хлебать ложкой, прямо из кастрюли, без хлеба, низко склонившись над ней, чуть ли не уйдя в неё целиком, с головой…
___________________________________
Заметка №…
На следующий день, вечером…
Стук в дверь. Уже понятно, кто там. Открывать не собираюсь. Снова стук, уже настойчивей.
– Сосед, открывай, – и продолжает стучать, – мириться пришла!
Всё-таки открыл ей.
– Мириться пришла. – На меня не смотрит, в руках бутылка…
– Ты не охренела ли?! Красавица! Ты чё припёрлась?!
У меня от её наглости перехватило дыхание…
– Сосед, давай помиримся.
– Нет!
– Саша, – подняла на меня глаза, – пусти, а то удавлюсь…
– Заходи, но не помиримся. И не жди!
Зашли на кухню, сели. Наталья поставила на стол бутылку водки. Я снова встал, принёс рюмки, хлеб, открыл холодильник…
– У меня только сало…
Она молчит. Порезал сало, хлеб, наделал канапешек, повтыкал в них зубочистки. Разлил водку по рюмкам.
– Саша…
– Молчи уже…
Выпили…
– Саша…
– Лучше молчи…
Снова разлил, снова выпили…
– Санька где?
– У бабки…
– И как она?
Наталья не ответила, выпила. На щеке появилась слеза…
– Прости меня…
– Нет и не проси…
– Саша…
– Нет. Не проси. Не прощу.
Иногда я бываю очень вредный…
– Прости меня, я испугалась…
– Не ври…
– Прости меня, я испугалась за Сашку…
