Летопись Тэлы

Летопись Тэлы

стихотворный роман

Виктор Оден

© Виктор Оден, 2016

© Константин Михайлович Кондитеров, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Немая тьма и полный штиль.В Начале было всё едино.Спокойно цело невредимо.Без направляющих светил.Ни сна, ни выдоха, ни вздоха,ни дня, ни ночи, ни зима,ни лето. Вечная эпоха.Как монолит – немая тьма.И в этой тьме открылось окосреди прозрачной пустоты.Из мысли, звука, взгляда, слогавозникли зыбкие чертыедва заметных крыльев ветра,прожилки в зеркале воды,туман рассеянного утра,существ невиданных следысреди неясных очертаний,под шум невнятных голосоввстречавших рай нестройной рани,как долгожданный новый сон.В плену пронзающего взорапорхали складки пелены,сплетались линии в узорыбеспечно-радостной весны.В упругой светопаутинев восторге пой, танцуй, играй,ваяя плавно в мягкой глиненестройной рани странный рай.

2

Боль ударила в литаврыкак волну с волною шторм,и ритмичные ударысбили в хор структуру форм.Знак стал жестом, слог стал словом.Боли крик и тишинана незыблемой основеткали наши имена.Бой огромных барабанов.Битва воющих ветров.В буйном рёве урагановшум и ярость гневных слов.Буря пела и дробилавсё в гудящих жерновах,в завершённые стропилапрессовала лёгкий прах,цепи крепкие ковала,пыль и мглу свивая в плетьв центре огненного шквала,вихря злого посередь.В схватке радость клокотала.Вспышек ярких чередойзев горящего оскалахохотал наперебой.Быстрой молнией во мраке,стержнем в круге бурунана невидимой подкладкепроступали письмена.

3

Над землёй парила радуга.Пели птицы на ветвях.По стволу струилась патока,исчезавшая в корняхзеленеющей смоковницы,уходящей ввысь и вниз.У корней её нора лисы,меж ветвями – гнёзда птиц.По околице – окружноститут и там, и там и сямразных видов и наружностикопошится живность вся.Светит с неба солнце яркое.Поливает почву дождь.Антилопы ходят с яками.Вьётся мошка. Скачет вошь.Пьёт орёл прохладу неба ли,рыба ль мечется икрой,возрождённые из небыливсе так заняты игрой,что отвлечься им едва ли быздесь удастся. Белый снегвяло стряхивают Альпы.Море лижет знойный брег.Чешуёй холодной Ладогапереливчато кишит.И нечаянная радугачешет спину о зенит.

4

Сидел Человек у огня в львиной шкуреи палочкой что-то в песке рисовал,надбровные дуги угрюмо нахмурив,поскольку без женщины он тосковал.И вдруг из-за рядом стоящего древабосая ему показалась нога,и вышла прекрасная юная Девавдвойне дорогая, поскольку нага.Сидел Человек на песке в изумленье,открыв исковерканный радостью рот.Он это чудесное очень мгновеньезапомнил, как, впрочем, и весь эпизод.Теперь если он уходил на охоту,то Дева его с нетерпеньем ждала,горшки обжигала, скрывая зевоту,лепёшки из дикой пшеницы пекла.А он, чтоб добыть ей побольше, старался.Со стрелами лук и силки мерковал.И соком растения шкуры покрасив,смотрел на лица её нежный овал.Она же хранила очаг, и, готовя,однажды смешала горшок молокас горшком изумительной зебриной крови.Он выпил напиток в четыре глотка.Под сенью стоящего рядышком древав согласии радостном длили свой векнагая прекрасная юная Деваи ловко охотящийся Человек.

5

И жир животных они приносили Огню.И Огонь радовался и горел без дыма.Второго года к первому днюродилось у Девы три сына.И муку из зёрен приносили Огню.И Огонь радовался и горел без дыма.Второго года к первому днюродилось у Девы три сына.И смесь благовоний приносили Огню.И Огонь радовался и горел без дыма.Второго года к первому днюродилось у Девы три сына.Сына в честь Грома назвали Агу,и Дева его на руках носилаот очага к двери и обратно к очагу.И был в нём разум. И была в нём сила.Сына в честь Солнца назвали Уга,и Дева его на руках носилаот очага до двери, от двери до очага.И был в нём разум. И была в нём сила.Сына в честь Ветра назвали Гуа,и Дева его на руках носилапод скрип двери, под треск очага.И был в нём разум. И была в нём сила.Когда подросли они, научил Человексыновей всему, что сам умел.И ходили вместе сыновья по траве —три лука, двенадцать стрел.

6

Благоуханно свежи были ночи,горели звёзды тлеющих углей,и родились четыре дочериу Человека с Девой на земле.Кто может быть стеснительней и кротче,кто может быть нежнее и милей,кто может быть доверчивей и прощепо самой строгой внутренней шкале?Они – алмазы между разных прочихнедрагоценных будничных камней.Ничто не в силах смять и опорочитькрасу и прелесть в девственной стране.Ясны поступки, и слова, и очи.Тревоги нет и тени на челе.Подобны зорям стороны восточной.Чисты, как пена западных морей.Их речь тиха, но смысл её отточен.Сестра. С сестрой. Сестрою. О сестре.Цвет ровный лиц и скат овалов соченкак жар огня, застывший в янтаре.В их свите лев, орёл, телец и кочет,медведь и страус, вепрь и олень,и каждый ждёт, и каждый очень хочетбыть ближе к ним и быть на их столе.Мать любовалась, любовался Отче,и становились мягче и добрей.И набухали на деревьях почки.И колосился в поле лук-порей.

7

На охоту отправился рано утромЧеловек по лугам, степям, лесам.Шёл вброд по Рейнам и Брахмапутрам,и вот гора, поднимающаяся к небесам.По неровному склону взошёл на вершину.Присел отдохнуть среди облаков.Глядел на полуденные долины,лежащие внизу далеко.И узрел мощь, красоту и величие,шутку, подсказку, ловкий трюк.И не видел различиямежду собой и тем, что вокруг.Скал суровых протяжные мысли читал он.Считал редкий пульс валунов,всегда грозящих сплошным обваломринуться на ущелья дно.Одинокой птицей летел за ветрами.Змеёй в расселине, извиваясь, полз.Лучом солнца в хрустальном храмезвенел. Винограда гроздью рос.Не принёс добычи Человек с охоты.Но с тех пор знанием сиял его лик.Он спрашивал сам себя: «Кто ты?»И отвечал: «Света блик».Глядя на него, тревожилась Дева,не сошёл ли Человек невзначай с ума.От недосыпа или перегреване потерял ли разум её примат.

8

Кто-то ушёл на юго-восток.Кто-то ушёл на юг.На северо-запад чей-то лёгпуть. Колчан и лукбыли у каждого за спиной,юность и отчий дом.Что ты? Куда? Зачем? Постой!Молча идут втроём,только в разные стороны. Шагнаправляют онитуда, куда стремится душа,судьбы куда вьётся нить.Благословляет седой отец.Плачет родная мать.Только вперёд под стук сердец.Посох, бурдюк, сума.Вперёд по пенным волнам морей,вперёд по хребтинам гор,по течению быстрых рекстраху наперекор.В неизвестность, за край, за грань,прочь от знакомых мест.Как-то нас встретит глухомань?Ну да свинья не съест!Мы и сами – на зубе клыкв каменных жерновах.Через пустыню, тайгу, тростникпройдём не увы, не ах.

9

Уга и сестра его Афа,пройдя мимо разных чудес,в саванне встретив жирафа,решили: «Останемся здесь.Мы, правда, немного вспотелиот этой ужасной жары,зато нас не тронут метели.не будут кусать комары.Слегка обомлев от масштабалукавой природы затей,в прохладной тени баобабародим загорелых детей.Построят они пирамидысебе в результате труда,чтоб в будущем разные гидытуристов водили сюда.Мы станем курчавоволосыи от пигментации кожчерны. Будем кушать кокосы,бананы и финики тож.Агу увлечётся сафари —летальной игрой со зверьём.Не ведали здешние тваридела человека с копьём.И Афа рождённых на волеразличных зверей приручит,чтоб куры, коровы и кроли-ки жили поближе к печи».

10

Гуа и Аза постепенно,преодолев свой путь пешком,пришли вдвоём в страну степей: nomterra steppen.comЗдесь птицы видят с горной кручивседневной пасторали быль,и ходят табуны, как тучи,топча копытами ковыль.Храбрец Гуа и Аза тожепоймут, что будущее здесь.От солнца пожелтеет кожа,а ветер сузит глаз разрез.Основой всех перемещенийпослужит тихий ход скота.Над круглой юртой в час вечернийраскроет звёзды высота.Изобретут кунг-фу и порохпотомки Азы и Гуа,и упомянет в разговорахдела их Мэлор Стуруа.Прижмёт Конфуция к татамиискусный мастер Лао-Цзы.И будут прыгать вверх ногамикрестьяне в чистую Янцзы.В дугу согнут посевы рисастрой позвонков народных масс.Отправит опий за границуКэндуна выспренный савбвас.

11

Лишь прихоть бесплотной мечты привела пионеровв страну бесконечно-зелёного древнего леса,упорного брата Агу и сестру его Эрук зерцалам холодных озёр и полям геркулеса.Агу молвил: «Хватит идти нам. Чего ещё надо?Растут в изобилии клюква, черника и шишки.А в долгие месяцы холода и снегопадаесть рыба в ручьях и в берлогах уснувшие мишки.Из брёвен составлю квадрат пятистенного сруба,а рядом построю обширную общую баню».«А я приготовлю горячего сытного супа,ответила Эра – А также опяток в сметане.Пусть дебри лесные, казалось бы, непроходимы,и листья остры у стоящей в болотах осоки,зато у нас будут рождаться сплошные блондины,известны простой прямотой, стройны и высоки.И утлых судов в небо мачты сосновые вперив,взмывая над бездной пучин на волне восьмибальнойиз крови и плоти налепят огромных империй.Взметнётся Эзопов ампир в Вавилоне глобальном».так думала Эра и грозный Агу мощнорукий,что ведал повадки звериные, тайные тропы.Ему сшила Эра из кожи животного брюки.А он ей надёргал душистый букетик укропа.В низине туман. Кабаны как опята в сметане.Плетут паутину судеб беспокойные Парки.Сегодня местами дождливо и ясно местами.Устами едва шевеля, спят патриархи.

12

А Рита осталась с отцом и матерью,в личную жизнь неспроста не вышагнув.Повесила у себя над кроватьюдовольно странную вышивку,в узоре которой диковинномпотеряться могли быдаже бывалые братцы Коэныи бородатые мудрецы Магриба.И однажды ночью она явиласьсёстрам и братьям во сне безвыходном,как чудесный лечебный вирус,из тьмы и молчания выкованный.С непередаваемой интонациейвзглянула в глаза, обращённые внутрь.Прошла по извилинам воздушной грацией,не задевая внутричерепную утварь.Вдохнула в полушария головного мозгато ли мысль, то ли неясное воспоминание.По позвоночника гибкому посохускользнула, воспламеняягоризонты в садах Морфея.И, окружённое горизонтами, строго посерединевозникло нечто, становясь крупнее,похожее на Гарри Гудини,только из сжиженного металла,охваченного двойным припоем.Когда родня наутро встала,конечно, никто ничего не помнил.

13

Однако с тех поррисовал натюрморткто-то.А кто-то нотуизвлекал из струнытакой глубины,что вылисобаки в мыле.А какой-то мастакрешил: «Ну, раз так,одуспою я народу!»И действительно спел,но уйти не успел,сжатыйтолпою шаткой.В общем, русло искусствдало выход для чувстввидаи индивида.И зовётся творцоми глядит молодцомгенийв геенне мненийна вершине горы,что из тартарарырастётк облакам мигрени.

14

Размножались сыны Человекавельми на планете.Разрастались сообществатрёх первобытных племён.Не нужна ипотека,и так всевозможные дети,словно в осень листва,как подробный строчил пулемёт —вылетали в суровые буднииз общей утробы.Несомненный прирост населениябыл налицо.Сокращаясь в глубокой лагуне,налим гололобыйизвлекал из забвениярозовых тушек мясцо.Изменялась природа под этимбезумным напором.Становился гораздо беднееокрестный ландшафт.Что нам лирика этик,когда заливаются хором,тянут клювами шеипять дорогих малышат.На счастливой планетелихим разражаются ороммиллионы, а то и большееродных малышат.

15

Не надо, братцы, жить наглея,гроза не грянула пока,не то расколется Пангеяна два больших материка.Лил смертоносный дождь из серы.Твердь уходила из-под ног.Из жерла полз, не зная меры,огня кипящего поток.Прощай, Лавразия! Гондванарывками с якоря снялась,вздымая волны океана,как нож сквозь масло Панталасс.Непросто выжить в катаклизме,когда скрежещут вразнобойстихий суровых механизмы,и недра стонут под ногой.Зло жалит сердце хищный ужас,в гортань подкатывает ком,когда земля дрожа и тужасьот спазм ходит ходуном.Придётся зубы сжать, ребята,координаты взять в расчёт,пока могучие три пятыхпо водам водят хоровод.Да, мы, конечно, наглумили.Признаем без обиняков.Но проплывём века и милина поплавках материков.

16

Исчерпав мороку инцидента,гвалт закончив, хаос и бедлам,прекратили бучу континентыи спокойно встали по местам.Снова можно было без оглядкибосиком побегать по росе,посадить растения на грядки,всей толпою высыпать на всеберега, вершины и равнины,у костра спокойно посидеть,на картинно сваленных руинахсмаковать прожаренную снедь.Хорошо, проснувшись после бури,пережив кромешную грозу,вновь увидеть в розовой лазуриаллозавра, волка и козу.Имена долинам и потокам,континентам, горам и лугамнарекли Агу с Гуа потомкии потомки брата их Уга.Расселились в лоне окоёма,части суши заняли навек.Шелестя, росла трава у дома.И дрова лежали на траве.Атлас был ещё не разлинован,лишь едва намечены бразды.Прежний мир вертелся в теле новоми казался вечно молодым.

17

Жили тогда на земле самоходные зажигалки.В их чревах из перевариваемой пищи выделялся газ.На лицо ужасны. Характером гадки.Они зубами вот так вот раз —чиркали и выдыхали пламя.Увидев этакий аттракцион,опалённый противник по панорамеубегал, обескуражен и возбуждён.Эти распоясавшиеся гегемонык еде избыточную проявляли прыть.Приходится констатировать тот факт, что драконылюдям чрезвычайно мешали жить.Все возмущались. Некоторые бросали скальпы оземь,что-то говорили про мир во всём мире.Но что поделаешь, когда сто двадцать восемьзубов у рептилии. Или хотя бы шестьдесят четыре.Возьмёт и скушает с какой прямо,поковыряет в зубе и выплюнет глаз.Не успеешь даже сказать «мама»или «адмиралтейство» в последний раз.К тому же чувствовали они на расстоянии добычу,улавливая звон её душевных струн,и неслись за ней, набычась,перекатывая по телу мышц чугун.Такие вспыльчивые соседидоставляли людям немало хлопот,потому, что бесчинствуя, хамя и бредя,ходили в непосредственной близости взад и вперёд.

18

Становилось прохладнее. В гуще джунглей лианушкипровисали тонёшеньки. Птички пели навзрыд.Мёрзли хлипкие пальчики на руках обезьянушки.Где ты, солнышко яркое, дорогой Айболит?Это как же случилося, что так съёжились тропики?Отойдёшь от экватора, так вообще минус два.Там какие-то карлики, и деревья дистрофики.Почернели бананушки. Пожелтела трава.«Холода нам не нравятся, ну их к чёртовой бабушке!» —заартачились ящеры поджимая ступни.Где все фрукты и овощи? Где теперь баобабушки?Но от них лишь осталися незаметные пни.Что ты, стужа, наделала с озорными ти-рэксами?Птеродактиль воробышком замерзал на лету.«Наша жизнь стала скучная и неинтересная» —диплодок неприкаянный скулил в темноту.С каждым днём всё заметнее падал столбик термометра.Ушки, маковки, камушки синий иней покрыл.Почти все хладнокровные пресмыкнулись и померли.Замер в позе неискренней пожилой шипокрыл.Безразлично-спокойные молча кутались в тученькизвёзд алмазы холодные и большая луна.Извивались удавами ледники неминучие.А за ними практически нежилая страна.Кто где лёг, там и спрятался, научился, подстроился,кто свернулся калачиком, кто сумел, тот и съел.Меч природы, карающий существа по всей строгости,над несчастными тварями равнодушно блестел.

19

Флора и фауна изменились.Не все из праха главы подымут.Кто исчез, кто заново вырос,соразмерив себя и климат.Нам от прошлого лишь мочалодостаётся порой. Не будемныть и плакаться. Всё сначалапо соломинке строить людямприходилось не раз. Что проку-тов бесполезных повадках лисьих.Делай дело под грохот рокотаосыпающих мозг коллизий.Нет спасения слабой плотиот смешного коварства духа.В дивном образе смачной тётинависает с косой старуха.И слепая грозит весами,возлагая сердца на чаши:«Позабавились чудесами?Отдавайте должок мамашеполной мерою и всецело,до копеечки!» А доколене пришёл твой срок, делай дело.Делай дело, дружище Голем.Над скорлупкою хрупкой темечкабелый аист несёт ребёночка,чёрным вороном кружит времечко,и вращается киноплёночка.

20

Когда корабли, налетая на риф,уходят в пучину, разбиты,из волн и сомнений рождается мифв пустой голове неофита.Ему не хватает зыбучих опор.Он хочет бороться, предвидяпобеду и промах, триумф и позор.Запутан в бесчисленных нитях,он ищет ответа на глупый вопрос,поставленный странно и криво.И падает слабый несчастный матросбараньей котлетой в подливу.Чтоб цивилизации выстроить граднужна обязательно схемабульваров и скверов, проспектов и хати коммуникаций система.Давайте построим её в головаху вялотекущих сограждан,и те возликуют восторженно «Вах!»толпой и в отдельности каждый.В заветные таинства разумом взмыв,согнувшись и встав на колени,сплетали народы развесистый мифдля будущих поколений.И втуне, под спудом великих идей,деталями важными скрыта,во сне доходила порой до людейволшебная музыка Риты.

Миф о Вороне

Живёт на окраине мираворона размером с орлаи смотрит сквозь дырочки сыра,как патоку хлещут с горлакуницы, хорьки и енотыв бескрайнем дремучем лесу.Возможно, ты видел её тынамедни в десятом часу.Как страшные синие сливы,три зенки над клювом висят,вбирая в себя перспективы.Слезами с них капает яд.Острее чем бритва когтямикончаются пальцы её.Когда она машет локтями,верша непрерывный облёт,вздыхают тяжёлые горы,полярные рушатся льдыи рыбы с мольбой и укоромглядят на неё из воды.Ты можешь бояться и плакать,а хочешь – клыками ощерьподатливо-сладкую мякоть,залезь в незаметную щель,но сам ты большая воронаи гордый красавец орёл,паря над кустами нейронов,запретный банан изобрёл.

Миф о Чёрном Великане

Бойтесь, дети, Чёрного Великана!Одноглазого Чёрного Великана.У него зоб, как у пеликана,и огромные грабли торчат из рукавов жупана.Тело великана – крупные и мелкие камни,притянутые, как на арканек центральному камню, согласно карме,который есть сердце великана, а не,как говорят заблуждающиеся, почка.Великан приходит, топча и курочачто попало, обычно ночью.В задумчивости почёсывая гранитную мочкудеформированного среднего ухаприсаживается, покашливая глухо,достаёт известняковую краюхуи не спеша набивает брюхо.Того, кто найдёт той краюхи крохи,которых мало, которых трохи,будут бояться слоны и блохи.На того не подействуют никакие присохи,гипноз, навет и прочие чары.Не будут сниться ему кошмары.Он станет легко отражать удары,плевать дальше всех и тушить пожары.Но если пропажу великан заметит,то он по полной за всё ответит.Так что при лунном обманчивом светебойтесь Чёрного Великана, дети!

Миф о Капле Росы

Обычно в утренние часытихо, как будто пакляв ушах. Околоземной росыиз есть одна лишь капля.Если ту каплю случайно смахнуть,тут же появится кочканеустойчивая, как ртуть,и на той кочке точка.Если чуть-чуть на точку нажать,сразу запахнет дымом.Будет нечем вокруг дышать.Волосы встанут дыбом.Если из дыма скомкать шар,вмиг заиграет лирамузыку, знойную, как пожар,холодную, как секира.Если у лиры сорвать струнуи намотать на палец,увидишь чужую тебе страну,в которой живёт скиталец.Если спросить скитальца – кто,что, почему и где же,он подарит тебе пальтои много другой одежды.Эту одежду спеши надеть,пока никто не застукал.Только тогда выглядетьбудешь, как триста пугал.

Миф о Распорядке Дня

Где позёмка мчится,воду леденя,в толще льда хранитсяРаспорядок Дня.Сколько до отбояи когда подъём,всё про нас с тобоювыписано в нём.Чтоб Двуликий Янусне водил за нос,разузнай диагноз,прочитай прогноз.Но сначала нужно,модный сняв камзол,долго и натужностроить ледокол,шить штаны из меха,уточнять маршрут.Это не потеха,а тяжёлый труд.Даже если оченьхороша вся снасть,в заданную точкуможно не попасть.Потому, что цикнувстрелкой часовой,мачта мимо цифрвскроет череп твой.

Миф о Реформаторе

Жил король и королица,и у них царёнок росв государственной столицевсяческих метаморфоз.Там наука – не наука.Да и жизнь – совсем не жизнь.И сеппуку – не сеппукупотому, что все ножи —не ножи на самом деле,а совсем неясно, что.И не так сидят на телешляпа, бриджи и пальто.Вот царёнок речь глаголет:«Я желаю, что бы всебез затей играли роли.Хватит ездить на козе!Бросьте мыться тёртым салом,стричь оранжевых овец,что бы всё обычно сталои нормально наконец!»И корону из гудронаприподняв над головойгорделиво сходит с тронас мокрой тряпкой половой.И воздев её как знамя,обратив горе чело,продолжает: «Кто не с нами,тот получит ничего!»

Миф об Идентичном Размножении

Древнее существо, имя которого затерялось в архивах,летало кругами в совокупности свободбез определённых мотивови увидело себя в зеркале вод.Остановившись изумлённо в зените,застыв на вираже оноуслышало: «Извините!»,сказанное отражением тому, кто отражено.«Ответьте, если это возможно, кто вы?Почему повторяете движения мои?»Улыбнулось древнее существо: «Начнём «об ово».Я парю в небе золотом, как аи.А ты живёшь на тончайшей плёнке,которую образует морская вода.Можешь считать себя моим ребёнкомсо всеми вытекающими. Согласно?» —«Да».И вот они вдвоём полетелидруг против друга, во всём схожи.Поднялся ветер, как колыбеликачая волны, отражения множа.А волна от волны весьма отличалась.От ошибки к ошибке, за повтором повторисчезла первоначальная величавостькомпозиции. Затем-потомвозникли частности (то бишь части).Образовалась пёстрая непонятная бурда.И всем от этого было счастье,правда, не везде и не всегда.

Миф о Ревизоре

Вполне возможно, будущее – ложь,а прошлое – рождественская сказка,и только в настоящем огребёшьжеланную счастливую развязку.Промаявшись до третьих петуховв бессоннице и потный скинув саван,услышишь серафимов зычный хор.Душа уйдёт, тихонько пятясь за ум.То едет Ревизор по большаку,в деснице – острый шнобель, в левой – рашпиль,выслушивая чинно на скакупочтительные всхлипы, плачь и кашель.Медлителен и важен, как пингвин,опасен, словно бритва брадобрея.Стучит народ в грязи грехов и винзубами: не рубите нашу шею.Но шея топору не Рубикон,но сумрачный тоннель в подземку ада.Лишь Ревизору ведомый закон,как щит, пришитый на врата Царьграда.А где есть щит, конечно, есть и меч.Остры глаза посланника Фемиды.Куда деваться смертному и бечь,когда в душе, как щупальца – флюиды,которые несут кому позор,кому язя копчёного на блюде.Но вот уехал дальше ревизор,и выдыхают с шумом воздух люди.

Миф о Золотом Сне

Едва ли кто видел в сумбуре материйзнакомый, родной и простой,тот самый желанный, который потерянв беспамятстве – Сон Золотой.Обрывки мелодии, всполохи света,взмах крыльев ничьих у плеча…Сознание тщетно блуждает по следузаветной добычи, ищав затейливых дебрях бесплотного зайца,который всегда за спинойс ехидцей сочувственно улыбается.Реальности из не иной,придуманной кем-то, а именно этойвдали возникает мираж.Лучами фантазии светлой согретырегистры возвышенных башен,холмы куполов, скромных хижин солома.Но мимо идёт каравангорбатых мыслишек линией ломаннойк холодным чужим городам.Ведь Сна Золотого предчувствует зрительфинальный разящий аккорд,крушащий басами земную обитель.Взлетев над суставами хордсверкает улыбка и, разом померкнув,ныряет под занавес снасвинцового, что в обиходе у смертных.Любовь. Комсомол. И Весна.

Миф о Героях

Чем обычно дерутся великие люди?Неизвестно. Наверное, чем-то большим.Им по праву всё лучшее из атрибутикдостаётся, чтоб мощью плебеев страшить.Им неведомы страхи, налоги и штрафы.Надоедливо мелочь в мошне не звенит.Затаённые в недрах дубового шкафаиз титана доспехи – вот их реквизит.Вы от них не услышите слово «пуанты».Если ростом с Везувий, какой тут балет?Но легко помещаются в замках атланты,на страницах таблоидов, в новый багет.В каждом доме, посёлке, стране и деревнеэвкалиптом, собором, бизоном, горойнад макушками ближних вовеки издревлевозвышается свой незабвенный герой.На просторах достаточно крупного мира,если собственной лень размышлять головой,вы найдёте себе по ранжиру кумирас катехизисом или большой булавой.Если кто-то сумел так удачно родиться,социальных вершины познать пирамид,освещённые солнцем привычных традиций,значит, всё справедливо, без глупых обид.И гоните пинками Фому и Терсита.Кто они, что бы в зависти желчь изливать?Волки смелые целыми овцами сыты.Режет воздух праща и поёт тетива.

Миф о Мастере

Опять запал курок у бластера.Взорвался газовый баллон.Зовите Мастера! Зовите Мастера!Придёт и всё починит он.Закончив практику и сдав экзаменыдовольно сложные, но все на пять,не лезьте сами вы, не лезьте сами вы,чтоб окончательно всё не сломать.Построил дом, расплавил олово,сварил весёлое пивцо,он изобрёл для вас, он изобрёл для васамфитамин и колесо.Присев на корточки, чинарик выплюнув,посмотрит пристально, ухватит суть,он молча выпрямит, он молча выпрямит,что надо выпрямить, а не согнуть.Как будто исподволь и с неохотоюопределит, где верх, где низ,и заработает, и заработаетнеобходимый механизм.Возможно, в юности общался с бесамии как-то походя, у них спросилпро неизвестные, нам неизвестныевзаимодействия неравных сил.Откуда знать он может хитрости?Да уж, конечно, неспроста!За раз не вытрясти, на раз не вытрястииз головы заветных тайн.

Миф о Замке

В городе пустом ни шороха. На древнихпыльных мостовых лежат косые тени.Стен глухих ряды. Коричневые гребникрыш. Песком времён засыпаны ступени.В центре на холме зловещий чёрный замокдемоном глубин в спрессованном эфиревысечен. Тяжёл не дрогнет воздух в залах,вязкий и тягучий, спёртый, как в могиле.Гость, едва дыша, идёт по коридорамвытянув щепоть с письмом от Минотавра:«Жду тебя, дружок. За долгим разговоромты из моего сомнительного даравыберешь себе и службу мне сослужишь.Не ищи, приятель, повод для отказа.Если не придёшь, то будет только хуже.В тёмные врата стучи четыре раза».Жуткий лабиринт неверным шагом меряжалкий посетитель, сгорбившись, крадётсяв свете факелов, приоткрывая двери.Щупает язык бугры иссохших дёсен.Кажется вон там… Почудилось. Направо,вверх, налево, вниз, по узкой галерее,здесь за поворот, а может быть, и прямо,будет ли конец у этой одиссеи…Хрустнув под ногой останки многих прежних,что не доползли, в руке письмо сжимая,прячут под собой истлевшие надежды.В цепкой паутине муха неживая.