Сказки Торгензарда. Монохроматический свет

Артем Журавлев

Сказки Торгензарда. Монохроматический свет

День 1.

Сухие травы пахли в знойный полдень. Иногда лишь лёгкие порывы северного прохладного ветра остужали кожу. Город Старгром отблескивал пышностью и драгоценной тишиной. Ивы струились над единственным озерцом в городе.

В город Старгром со всех четырех сторон света заходило по одной главной дороге. Эти дороги были окружены самыми современными и красивыми зданиями, способными поразить туристов. Чуть дальше шли менее богатые дома, а на окраинах располагались трущобы. В центре города таился роскошный маленький мирок, отделенный забором и ухоженной лесополосой, именуемый Администрацией Города. Город Старгром был просто чудовищно огромен из-за того, что образовался слиянием нескольких более малых городов, ставших, по сути, районами в новообразованном мегаполисе.

Бар "Гусь в бочке" безмятежно стоял недалеко от Администрации, прямо на "Спешке". "Спешкой" в народе прозвали объезд, по которому вечно опаздывающие жители торопились скорее обогнуть Администрацию и добраться до работы. Иронично, что со временем этот объезд стал ещё более загруженным, чем основная улица.

Как и все остальные здания, бар снаружи красовался позолотой. Внутри он пестрел тёмным деревом и кожаными сидениями. Многочисленные склянки с алкоголем слегка освещались теплым светом. В дальнем конце трещал настоящий камин, гордость владельца этого чудного заведения. Здесь, за слегка покошенным дубовым столом сидел, разговаривал с товарищем и попивал дешевый коньяк Карзах Рейверий с тяжелым и усталым взглядом.

Ему было уже сорок шесть лет. У него были русые волосы средней длины, закинутые назад, на лбу были еле видны легкие морщины, средний нос был подобен клюву орла, тонкие губы застыли в вечно хмурой гримасе, впалые щеки заросли небольшой бородой. Само лицо слегка худощавое, с выраженными грубыми чертами. Одет он был в самую простую клетчатую рубашку и затасканные синие джинсы с серыми летними кроссовками.

Рядом сидел его товарищ – Адлегос Иронаил. Он гордился своими черными, как перья ворона, густыми волосами. Карзах всегда говорил, что они отблескивают, как шерсть хорошо ухоженной собаки. У Адлегоса были острые уши, острый подбородок, слегка выделяющиеся щеки, козлиная бородка и короткая стрижка.

В этот день разговор был из разряда «что-то сказать да надо». Во время подобных разговоров люди подолгу смотрят на стол или в окно, иногда с невольной улыбкой или усмешкой бросая взгляд на собеседника. Когда кому-нибудь в голову приходит абсолютно лишенная смысловой нагрузки тема для продолжения беседы, этот кто-то начинает ее либо с «да уж…», либо с «хе-хе…».

– …Были бы поумнее, смогли бы и сами на эти кольца заработать. И меня б не доставали, и себе бы душу не травили. – Спорил Адлегос.

– А ты прямо такой умный.

– Я мудак. Это компенсирует мои недостатки ума, когда я стремлюсь к успеху. Мы долго еще будем ждать?

Товарищи сидели и ждали третьего компаньона, который имел пренеприятнейшую привычку опаздывать. В таких условиях возникновение пустого разговора – дело, само собой разумеющееся.

Самые разные посетители продолжали заходить в бар. Кто-то бежал от дурных мыслей, кто-то встречался с пассией, кто-то еще не определился, зачем он вообще сюда приходит, а кто-то решил гулять в свои последние дни. Но всех объединяли две вещи: алкоголь и «Цепь». С первым все понятно, а вот «Цепь» – вещь совершенно диковинная в Старгроме. Более того, это как раз та «вещь», которая превратила сей радужный и залитый золотом город в могилу. Никто не знает, откуда она взялась, но всем достаточно того, что она убивает.

Буквально месяц назад в мирную страну Дользандрию пришла чума, именуемая ныне «Цепью» за свой интересный принцип умерщвления больного. После заражения этой дрянью из запястья больного, прямо из кожи, прорезаются звенья из еще неизвестного науке метала. Когда подобные звенья полностью оплетают запястье зараженного, человек погибает в результате до сих пор неустановленных причин. Дользандрийское правительство среагировало мгновенно, и армия оцепила город, чтобы не допустить распространения болезни. Сеть и мобильная связь в городе приказали долго жить.

В очередной раз открылась дверь бара. На пороге появилась персона, в глазах которой совершенно не читалось каких-либо угрызений совести за свою привычку опаздывать.

– Наша?

– Наша. – Карзах поднял руку, слегка махая в сторону входа.

Персона медленно оглядела помещение, в упор не видя махающего ей мужчины. Лишь когда рука начала гневно размахиваться из стороны в сторону, остужая красное от злости лицо, ожидаемый человек обратил на нее внимание и двинулся к столику.

Персоной оказалась 20-летняя девушка. Ее длинные светлые волосы красиво сочетались с бледной и ровной кожей. Худоватое лицо, выраженная челюсть, пухловатая нижняя губа, немножко грубые черты и уставший нагловатый взгляд зеленых глаз рассердили Карзаха еще сильнее, а Адлегоса заставили почувствовать движение в паху. На правой еще девушки виднелся шрам от ножа, на губе и правой брови у нее был пирсинг. Она была в тяжелой косухе с нашивкой группы «Дивизия Каннибалов», черной футболке, драных джинсах с одинарной цепью с левой стороны и парусиновых кедах. Экспрессивная одежда скрывала худоватое, но жилистое тело. На шее висела стальная цепочка с интересным плетением.

– Меня зовут Айка Кригрейн. Я тут по тому же поводу, что и вы. – Девица, закусывая губу, просверлила взглядом оставшуюся четверть коньяка в бутылке.

– Адлегос Иронаил. Очень рад с тобой познакомиться! Чего прикипела? Коньячку? – Адлегос слегка ухмыльнулся, подавая свой стакан.

– Так, слушайте меня, ввожу в курс дела. – Карзах застыл на несколько секунд, собираясь с мыслями. – Мы с Адлегосом прибыли сегодня, рано утром, и уже успели заглянуть в выделенную нам квартиру. Сейчас у меня с собой рабочей карты нет, поэтому про нее, наверное, лучше расскажу дома. По части работы ничего не меняется. Нам дают улицу, участок, мы разгребаем трупы, возвращаемся домой, радуемся деньгам. В целом, на брифинге сказали все, если у вас есть какие-то вопросы, давайте вы их лучше зададите, и я отвечу на все конкретно. Адлегос. Вопросы?

– Если у жмуриков будет что-то в кармане, освободить их от этой ноши можно?

– Мародерство категорически запрещено.

– Бред какой-то…

– Еще вопросы?

– Да все у меня. По ходу разберусь.

– Хорошо. Айка?

– Да, есть вопрос. Мы в одной квартире будем?

– Нам выделена одна квартира на группу.

– Здесь люди тоннами мрут каждый день, неужели здесь нет еще двух лишних квартир?

– Айка, не выебывайся. Где сказали, там и будешь жить.

*

Огненная Звезда слепила глаза. Карзах, Адлегос и Айка двигались по пыльной каменной улице. Всю великолепную картину золоченого города нарушали лишь бесконечно растягивающиеся линии распластанных бездыханных тел. Айка тряпкой закрыла лицо, всеми силами подавляя рвоту. Карзах сморщился, задумавшись о чем-то своем. Адлегос уже долгое время шел, заранее конструируя свою «острую и импровизированную» шутку, в уме предполагая возможные вопросы соратников и такие же «острые» ответы на них, чтобы убедить собеседников еще больше в том, что эта шутка была придумана его незаурядным умом прямо в момент события.

Восточный район, в котором находились бар и квартира, был одним из немногих, который от трупов официально не убирался. Поэтому кварталы, заполненные мертвецами, были здесь обычным делом. Еще не убирали Северный, и Малый районы, в которых жили преимущественно бедняки. По слухам, Восточный район оставался единственным, где еще оставалось нечто напоминающее обычную повседневную жизнь до эпидемии. Другие части города опустели гораздо сильнее, и они теперь живут по совершенно другим законам.

Через двадцать пять минут ходьбы Карзах пальцем указал на дверь многоэтажки и двинулся к подъезду. Ручка на двери подъезда была уже кем-то выломана, и дверь бултыхалась на ветру. Заходящая последней Айка первым делом завернула за дверь и вырвала прямо на стену весь свой скудный завтрак. Группа поднялась на шестой этаж, минуя исписанные бранью, грязные стены. Наконец, и тяжелая деревянная дверь квартиры открылась, и перед изможденными путниками открылось помещение еще более грязное, чем подъезд.

– Мы тут не успели прибраться, но, если захочешь, думаю, чистый матрасик найдем. – Адлегос посмотрел на Айку с придурковатой улыбкой.

– Кригрейн, краткий экскурс тебе. Слева по коридору, похоже, была жилая комната. Следующая дверь за ней – туалет и душ. Справа расположена кухня. Впереди – зал, в котором мы уже успели разложить кровати. Не хочешь спать с нами в одной комнате – тащи кровать и все вещи в комнату слева. Но сама. У нас тут и других дел по горло, нужно почистить все это логово муракьюльдов от дерьма.

– Да, я перетащу.

Карзах ненадолго призадумался и пошел за Адлегосом в зал.

*

Легкий свет надоедливо пробивался сквозь полуоткрытые окна. Новые жильцы квартиры молча драили полы и стены, двигали мебель. Они угробили на это весь день. Когда-то Карзах точно также работал в своем маленьком частном доме в деревне, вдалеке отсюда. Ремонт шел полным ходом: Карзах залатывал крышу, жена Ледейра клеила обои, а сын Смерус бегал от отца к матери, помогая то там, то тут. Но самым рьяным помощником оставался Гресак.

Добродушный сосед Гресак заприметил новую семью чуть ли не в первые минуты их приезда. Сначала Карзах все ставил на то, что соседушке очень хотелось напиться самогонки, коей его угостили в первый же вечер знакомства. Но большим удивлением было для семьи то, что Гресак самостоятельно пришел к ним в душный летний день в рабочем наряде, и «от скуки» вызвался помогать новым друзьям в ремонте семейного гнездышка.

День 2.

Хмурое утро встретило изможденных, полусонных людей накрапывающим дождем. Каменистая Стальная улица наполнялась лужицами и омрачалась под взглядом железного неба. Тысячи трупов впитывали в себя влагу, борясь с деревьями и цветами.

Айка хорошо запомнила эту погоду. Во Время Слез в Старгроме дожди идут гораздо чаще, чем в других районах. И жители города заметили это не по принципу, что дожди не идут там, где их нет, а по реальным метеосводкам. Пять лет назад Кригрейн сидела за школьной партой и смотрела в окно, прямо как сейчас на кухне. Учитель объяснял невероятно важную тему, которую каждый ученик забывал напрочь после контрольной, и не вспоминал более до конца своей жизни. Айка и вовсе считала, что у школы есть неписаный закон о придании особой важности различным мероприятиям, походам, и в особенности финальным экзаменам.

Раздумья о подобных вопросах как раз и играли с девочкой злую шутку, совершенно отрывая ее от реальности и растирая мысли о падающие капельки дождя за окном. По правде, Айке действительно больше нравилось задумываться о вещах, над которыми в обществе задумываться не принято. Возвращаясь домой, она могла взглянуть на небо и засмотреться на облака, совершенно игнорируя поток бранных слов, исходящих от водителя, неспособного выехать из своего гаража по причине засмотревшегося на небо ребенка.

Когда громогласный Вольдерд Шойтах, учитель математики, окликнул Айку, все ее размышления резко оборвались, отозвавшись легкой болью в голове. Ведь все знают, что размышления нельзя обрывать так резко, будто ниточку ножницами резать. Почему же об этом не знал Вольдерд?

– Кригрейн! Ответ!

Ответом стало легкое невольное молчание.

– Кригрейн! Ты дура или как?! Ты вообще слышишь, о чем мы здесь говорим?! Скажи мне, ты нормальный человек?!

Айка вжалась в стул с бешено колотящимся сердцем. Она явно была не из тех, кто мимо ушей пропускал злость преподавателя. Вернее, она спокойно могла пропустить все, что касается учебного материла, но злость… Точно нет.

– Бестолковая! Вот ставлю тебе очередное «плохо», и звоню отцу, потому что это полнейшее игнорирование требований учителя! Будто я какой-то демагог и только и делаю, что стою перед вами и занимаюсь сотрясанием воздуха!

– Ты чего прикипела на подоконнике? – Вопрос Адлегоса вернул Айку в реальность, как когда-то это делали вопросы учителя математики.

– Люблю дождь. Тебя колышет, что я здесь сижу?

Дергающийся глаз Адлегоса подначивал девушку развить конфликт еще сильнее, но тяжелый взгляд Карзаха окончательно вернул всех в реальность серого Старгрома.

– Замолчали оба и сели есть. Через час мы уже должны стоять на своем участке дороги и встречать труповозку.

– Нас даже кормят дерьмом. – Адлегос сморщился, жуя мясо, которое определенно никогда не было частью животного.

– Ты подписал контракт, и обязан его выполнять. Если ты этого делать не хочешь – соверши противоправное действие, я напишу о тебе руководству, и ты уберешься отсюда к чертовой матери туда, где тебе не понравится еще больше.

– Понял, шеф.

– Так, вот специальная карта города. Основные улицы поделены на участки, которые именуются буквой и цифрой. Мы, благо, сегодня работаем очень недалеко, на участке Б2. В 6 утра мы должны уже стоять на тротуаре. Подъедет труповозка. Забираем из нее снаряжение, убираем трупы, сдаем казенное имущество и идем домой.

– Можно я открою окно, эта еда правда воняет… – Айка поднялась со стула.

– Ты дура? На улице блевать можно от дохлятины, вонища во все щели лезет, а ты собралась форточку открывать! – Адлегос, не вставая, схватил Кригрейн за руку.

Карзах отставил тарелку с помоями, выдаваемыми кем-то за еду, и встал из-за стола.

– Иронаил, отпустить Кригрейн немедленно и более к ней не прикасаться. Кригрейн, ни в коем случае не открывать окно. Стальная улица не нанесена на рабочую карту. Уборка трупов на ней производиться не будет, поэтому нам придется дышать через квартирный очиститель воздуха и довольствоваться прогулками в респираторах, которые мы, к большому сожалению, получим только тогда, когда доберемся до труповозки. Завтрак окончен, выходим.

Адлегос отпустил руку Айки. Рабочий отряд покинул свой временный дом и выдвинулся к той самой ранее упомянутой «Спешке», в реальности именуемой улицей Хлебной. Карзах и Адлегос с трудом выдерживали невыносимую трупную вонь. Айку несколько раз вырвало под больной хохот Адлегоса, сопровождаемый теми самыми «острыми» шутками, которые он самозабвенно выдавал за придуманные в момент свершения события.

Трудно сказать, как изменилась привычная жизнь Старгрома после закрытия. На улицах все так же полно трупов, только теперь они благоговейно лежат, а не ходят. Жизнь здесь никогда не была легкой, вопреки словам телевизора, настойчиво спорящего с жителями сей чудесного места. Хотя дураку понятно, что гражданин не поспорит с телевизором. Чудесный агрегат усердно стоит на своем мнении. К тому же, каждому известно, что телевизор не способен воспринимать критику, и уж тем более ее принимать. Так чего же тогда с ним спорить?

Только один житель Старгрома радовался всей сложившейся ситуации – природа. Она легко опоясывала собой золоченые основные улицы города, срывая фальшивую краску и убаюкивая тысячи мертвецов прохладной листвой. Из трещинок в камнях прорезалась свежая зеленая трава, обильно поливаемая столь любимыми городом дождями. Хмель уже свисал с балконов, а комнатные цветы разрастались из окон, вылезая из горшков и вытягиваясь к живительной влаге. Квартиры пустели. А этим цветам так было на это плевать. Природе, по сути своей, безразлична судьба людского рода. Были мы, и вот нас нет.

– Да что ж так воняет то, тут что, до нас вообще уборки не велись?! – Адлегос впился тряпкой в нос.

Карзах сплюнул, оглядев шайку мародеров впереди.

– «Цепь» каждого человека по-разному убивает. Кого-то за день, кого-то за неделю. Кто-то месяц держится. Ну а на самом деле, действительно, что-то работы не особо сильно кипят. Для подобных уродов сейчас, похоже, праздник настал. – Рейверий на секунду остановился. – Давайте-ка повернем, пока недалеко ушли, и на другом перекрестке на Хлебную перейдем.

– Тебя что, эти предприимчивые ребята пугают? – Адлегос усмехнулся.

– Адлегос, магазины пустеют, денег у людей нет, да они и вдобавок знают, что умрут. В таких ситуациях лучше избегать подобных шаек. Мы разворачиваемся.

– Слушай, командир, давай до маразма не доходить. А если там тоже будет такая группа, мы в ловушке, что ли, будем сидеть? Или блукать туда-сюда, пока кто-нибудь не уйдет?

– Иронаил, мы поворачиваем назад.

– Ну поворачивайте со своей дурой, господин Рейверий, увидимся на участке Б2.

– Иронаил, какого черта ты творишь! Назад!

Адлегос, не слыша более ни единого слова из уст Карзаха Рейверия, отправился в сторону мародеров.

– Идиот несчастный. Айка, держись за мной и смотри в оба.

Карзах и Айка отправились вслед за товарищем, до последнего не желавшим верить в недобросовестность местных мародеров.

Стоит ли говорить о том, что вопреки всем ожиданиям Адлегоса Иронаила, подпустившая к себе поближе жертву шайка незамедлительно нанесла удар. Чудовищного вида бездомный с размаху нанес путнику колхозный удар, который пришелся прямо в голову. Потерявший равновесие Адлегос споткнулся о лежащее за ним тело и грохнулся в лужу. По счастливой случайности нога, которую он закинул вверх во время падения, пришлась мародеру в паховую область, отчего тот, стиснув зубы и съежившись всем телом, рухнул на мраморную улицу. Минус один.

Нельзя сказать, что шестеро на троих – это честная битва. Но бывают моменты, когда удаль и удача вполне себе компенсируют тройку недостающих товарищей. Сфокусированные на своей жертве мародеры совершенно не заметили, как командир Рейверий, разогнавшись, на полном ходу влетел в одного из бандитов, заставив того жарко и со всей силы поцеловать мрамор. Минус два.

Однако замешательство было недолгим. Как только Карзах приподнялся, его лицо тут же обдало резкой тупой болью, обволакивающей и сушащей все лицо. Оказалось, что «предприимчивый мужик» ударил его ногой в лицо. Рейверий упал на лежащий за ним труп и краем глаза увидел, как тройка бездомных уже делают из Адлегоса отбивную. Лицо командира стало влажным то ли от пота, то ли от крови. В глазах начало двоиться, а в мозг залетали бредовые, не относящиеся к делу мысли. Еще один удар отбил всю возможность сконцентрироваться.

Карзах инстинктивно приготовился к третьему удару, которого, впрочем, не последовало. Бросив все силы организма на то, что чтобы превратить двоящееся в глазах изображение в одно, он, наконец, сумел туманно разобраться в ситуации.

Мародер, напавший на Карзаха, лежал перед ним, распластавшись. Минус три. Трое оставшихся противников начали обступать Айку. Был произведен удар, но Айка увернулась. Еще удар. Снова уворот. Последовал удар ногой сзади. Девушка упала, опершись на одно колено. Мародеры начали наносить удар за ударом, полностью повалив нового участника драки. Убедившись, что Айка уже не поднимется, они обыскали ее карманы, что-то забрали. То же самое проделали и с Адлегосом. Или с кем-то лежащим рядом с ним. Силы Карзаха закончились. Голова гудела, глаза туманились. Когда к нему подошли, он попытался схватить мародера за руку, но несколько сильных ударов по голове, полностью отправили Карзаха на иную планету, к звездам. Он попытался что-то пробубнеть, но глаза тут же заволок туман, и он отключился. Последняя мысль, которая проскочила в его голове, была «минус три».

Прошел самый быстрый час в жизни командира. Голова Карзаха разрывалась, и он с трудом поднялся, стоя на своих бумажных ногах. Командир вырвал прямо перед собой. Голова продолжала гудеть, воняло трупами. Огненная Звезда начинала печь, ошпаривать промокшую шею. Но теперь Карзах мог хотя бы оглядеть поле боя.

Трех поверженных мародеров уже не было. Адлегос сидел на голом асфальте, потирая ноющие бока. На лице красовались запекшаяся кровь и синяки. Айка сидела, опершись рассеченной бровью о ладонь. На губе запеклась кровь, а сама она с трудом держалась, чтобы не грохнуться рядом с трупами. Рейверий неуверенным шагом подошел к ней.

– Ты как? – спросил он, сев перед ней на корточки. – Неужто ты того урода уделала?

– Трубой его огрела. – Слабым голосом ответила Айка. – Голова болит.

– Я не ожидал, что ты не побоишься драться.

– Ну вот так вот.

– Старгром – очень неблагополучный городишко.

– Будто все еще в Древесной Эпохе живет. Не умеешь разговаривать – бей. Так тут и живут.

– Так ты отсюда родом?

– Да, я жила когда-то здесь.

Адлегос, оскалившись, поднялся.

– Вы идете?

Карзах поднялся слишком резко, отчего по голове будто кувалдой ударили. Разумеется, это лишь разозлило его еще больше. Глухая боль в голове мешалась с яростью. Карзах схватил Адлегоса за футболку.

– Послушай, говнюк. – Голос командира был достаточно ровным, хотя в воздухе почти осязаемой была витающая ненависть. – Ты попал.

– Что, напишешь на меня начальству?

– Я тебя грохну в ближайшем переулке, и никто даже внимания не обратит на тебя посреди сотни других тел.

Адлегос выдавил из себя улыбку, хотя его душа ушла в пятки. Трудно было найти человека, который не сдавался под давящим взглядом Карзаха Рейверия. Отряд отправился обратно в квартиру, давясь от вони. Труповозка уже давно уехала, не обнаружив рабочих на тротуаре. Рейверий был необычайно зол от того, что ему придется теперь объясняться и получать от начальства за всех. Адлегос был необычайно зол, что его избили какие-то бомжи, обшаривавшие трупы на улице.

*

Путь домой занял много времени. Отряд с трудом передвигал ноги. Простой поход на работу обернулся неслабой дракой. У входа в подъезд Адлегос Иронаил сделал неожиданный рывок и ударил Карзаха по голове. В тот же момент он получил тяжелый удар кулаком в челюсть от Айки, сил которой не хватило на существенный урон здоровому парню. Глаза Иронаила наполнились злостью. Он кинулся на девушку и всем своим весом впечатал ее в стену. Из головы Айки пошла кровь. После этого на нее обрушился тяжелый удар, угодивший прямо в висок. Темная пелена на глазах.

Айка с виноватым видом смотрела на Вольдерда Шойтаха, пока тот звонил ее отцу.

– Ты опять на своем долбаном корабле куда-то уплываешь от меня, Кригрейн?! Как я тебя ненавижу! Ты портишь статистику всего класса, ты блоха, которая копошится в наших задницах, не давая нам узреть покоя!

Айка грустно смотрела в пол, ей очень хотелось выйти погулять под дождем.

– Твои родители не отвечают. Наверное, сидят в трансе и пялятся в стену, как ты! Как я ненавижу вашу семейку! Сейчас я напишу и отдам тебе записку со своей подписью. Отдай ее родителям. И только попробуй мне забыть отдать или смыть ее в унитаз!

Неожиданно школа сменилась непроглядной темнотой. Все тело болело. Мышцы ныли. Левая рука отсохла.

Айка начала медленно приходить в себя, однако первые действия происходили только после четкого обдумывания. Вдохнуть. Выдохнуть. Рука. Лежу на руке. Отсохла. Перевернуться. Вдохнуть. Выдохнуть. Пощупать зад. Штаны на месте. Тело. Я в одежде. Вдохнуть. Выдохнуть. Что это за место? Открыть глаза.

Вопреки ожиданиям она оказалась в квартире. Но это не ее комната. Это кровать Адлегоса. Но Адлегоса не было. Перед ней на табуретке сидел Карзах Рейверий.

– Айка, ты меня слышишь? В глазах двоится? Тошнит?

– Слышу. Не двоится. Тошнит. – Слабым голосом ответила Айка.

Кригрейн повернула голову и та легонько скатилась с подушки, слегка отдавшись гулкой болью.

– Карзах, он ведь… Адлегос… Что и как…

– Успокойся, в настоящий момент твоей жизни ничего не угрожает.

Рейверий прочистил горло и немного задумался, смотря на стенку.

– Адлегос Иронаил совершил преступление. Я взял на себя ответственность нейтрализовать Иронаила без преждевременного уведомления о своих действиях руководству.

– Где он теперь?

– Отправлен туда, где ему и место. Не забивай голову.

Айка прикрыла глаза, собираясь с мыслями.

– Я весь день провалялась?

– Да, уже вечер. Адлегос неслабо тебя шарахнул. Я вколол тебе ренебодерин, он способствует восстановлению тела. Поэтому ты столько пролежала.

– Мне нехорошо.

– Это сильное лекарство. Тебе скоро станет гораздо легче. Сейчас тебе лучше отдохнуть.

Вечер сгущался за окнами. Город Старгром засыпал. Лишь редкий человек и банды мародеров, как тараканы, ползали по переулкам. Карзах отодвинул табуретку и заполз на свою кровать. Тело ломило после драки. Айка и Карзах некоторое время думали о своем. Тишина повисла в комнате.

– Завтра к нам придет многоуважаемый Коршух Бильгворд, агент ОПНО. – Спокойно продолжил Карзах через минуту. – Мне придется отдуваться за весь отряд, но, самое главное, не лезь. Ясно, Кригрейн? Отправишь нас обоих под автомат, если ляпнешь какой-нибудь бред, а я предпочитаю еще пожить столько, сколько мне отпущено судьбой.