Соперники. Любовно-производственный роман

Жирков тем временем проворачивал операцию в Москве. Создал ООО «Металлоцвет» с вымышленными учредителями. По доверенности лично зарегистрировал фирму в налоговой инспекции. После чего дал отмашку Охману. Вадим изготовил письмо с просьбой к ООО «Металлоцвет» о продаже партии цветного металла на сумму в 100 миллионов рублей. Подписал его лже-директор Панкратов. Хитрость состояла в том, что в документе были указаны банковские реквизиты подлинного ОАО «Молмаш». Жирков «отгрузил» затребованный металл и выставил счет заводу в Славске.

Афера вскрылась случайно. Фиктивный счет на оплату металла Жирков поленился отправить по факсу из Москвы, а, прибыв в Славск, поручил Инге Орешкиной доставить финансовый документ прямо на завод.

– Зачем им столько цветного металла? За такие сумасшедшие деньги?

– Не твое дело! Сказано – вези бумаги на завод. И счет, и товарно-транспортную накладную, и акт об отправке груза. Возьми отметку о поучении документов.

Перед тем, как отдать бумаги в бухгалтерию завода, Инга зашла в родной отдел по акционерной собственности. С Сергеем она держалась теперь отчужденно. У девушки появился новый желанный объект романтических грез. В отдел пришел Алексей Павлов – ровесник Инги, высокий, слегка полноватый молодой человек. Ему девушка и показала документы. Алексей их быстро проглядел.

– Инга, молодец! Мы об этом ни сном, ни духом. Надо докладывать шефу!

Вместе пошли в кабинет начальника отдела. Сергей, бегло пролистав бумаги, помрачнел:

– Не угомонились рейдеры! С другого боку подходят. Иду к генеральному! Спасибо, Инга! – спохватившись, на бегу поблагодарил девушку.

В кабинете генерального директора был Борисов. Сергей коротко рассказал о содержании документов.

– Значит, так! – распорядился Андрей Петрович. – Бумагам ходу не давать! Бухгалтерия пусть сделает отметку о получении документов – не будем их настораживать. Возможно, начнут действовать в обход. Поэтому свяжитесь с банком, чтобы никаких платежей с нашего счета этой фирме не уходило. Проинформируйте Соколова: наезд на завод продолжается. Пусть приобщит документы к делу. Ни копейки они от нас не получат!

По жирковскому плану и надо было, чтобы завод не оплатил счет за металл. Выждав нужный срок, Альберт поехал в Москву. Подал в арбитражный суд исковое заявление о взыскании с ОАО «Молмаш» 100 миллионов рублей за неуплату отгруженного металла и пени за просрочку платежа. Суд исковые требования удовлетворил. На «Молмаше» об этом ничего не знали.

А недели через три на завод нагрянули судебные приставы. Они прибыли исполнять решение арбитражного суда. Принимал визитеров Борисов.

– Сделки никакой не было! Мы металл не заказывали! Это афера! Прокуратура уже ее расследует, – огорошил он приставов.

– Нас это не касается! – заявил старший из приставов. – Мы обязаны исполнить решение суда.

– А если выяснится, что вы участвуете в преступном деянии – тогда как?

Риск участвовать в таком деянии отрезвил. Сошлись на том, что исполнительное производство по делу приостанавливается в связи с обращением завода в апелляционный суд.

Генеральный директор устроил разнос и Борисову, и юристам:

– Надо было просчитать, зачем они это затевают! Не попугать же нас хотели! Едва не нагрели на сто с лишним миллионов! Сегодня же свяжитесь с апелляционной инстанцией. И со следователем Соколовым. В деле о рейдерах теперь добавился эпизод о мошенничестве. Кто в нем задействован, выяснили?

– Жирков и некто Охман, он недавно появился. Вдвоем прокручивали аферу, – отозвался Сергей.

– Доказательство есть?

– Есть! Все документы, фигурировавшие в арбитражном суде, фиктивные.

– Доказательства – в прокуратуру. И срочно – апелляцию.

Жиркова и Охмана вызвал на допрос следователь Соколов. А апелляционный суд отменил решение столичного арбитража. Новая тактика не сработала.

Глава 26. Провал

Аркадий Кипарисов (сценический псевдоним, настоящая фамилия – Слюньков) по обыкновению с утра сидел за столиком небольшого кафе и потягивал вино из высокого бокала. Кафе располагалось напротив здания с колоннами, выстроенного в стиле неоклассицизма. В здании этом Кипарисов вот уже два десятилетия служил актером. На заре сценической карьеры он, обладая импозантной внешностью, играл героев-любовников. Те времена давно канули в лету. В сидевшем за столиком обрюзгшем мужчине от былых романтических образов не осталось и следа.

Кипарисов пребывал в мрачном расположении духа. День обещал быть жарким, а зной он, давно живущий в этом южном городе, переносил тяжело, предпочитая прятаться в тени. Но не только надвигающаяся жара портила настроение провинциального актера. Неприятности копились и на службе, и в семье.

Из хмурой задумчивости Кипарисова вывел непомерно высокого роста мужчина, обладавший вдобавок худосочным телосложением. Одетый в светлый костюм в обтяжку, он напоминал внешностью огромного глиста.

– Позвольте присесть? – галантно осведомился незнакомец и, не дожидаясь согласия, устроился напротив. Аркадий демонстративно уткнулся в бокал с вином.

– Нет настроения? Понимаю, понимаю. С чего бы ему быть! Жена крутит роман с любовником, родная дочь отца игнорирует. Стоящих ролей в театре нет. Что это за роли! В «Ревизоре» – Осип, в «Вишневом саде» – Фирс, в инсценировке «Капитанской дочки» – Савельич?! Незавидное амплуа слуги, и у кого – у самого Кипарисова!

– Кто вы такой! Какое ваше дело! Отцепитесь от меня! – огрызнулся Кипарисов.

– Я ваш давний поклонник! Пришел с самыми добрыми намерениями! – Вадим Охман (это был он), протянув длинную руку, легонько похлопал актера по плечу. – Я предлагаю вам роль, достойную большого артиста, и сыграть ее не на сцене, а в реальной жизни. Такой роли у вас никогда не было.

– Что за роль? – хмуро осведомился Аркадий.

– Я предлагаю вам некоторое время побыть в роли генерального директора завода. За очень хорошие деньги.

Услышав про деньги, Кипарисов воодушевился. Из-за стесненности в средствах он позволял себе лишь по бокалу вина в день. Придвинулся к Охману поближе, показав, что готов услышать подробности. И Вадим посвятил актера в сценарий спектакля, в котором Кипарисову отводилась одна из ключевых ролей.

План новой атаки на «Молмаш» разработал Жирков. В славском особняке Волосова обговорили все детали. Охман, не раз бывавший в южном городе, пообещал подыскать там подходящего актера. И без промедления взял курс на юг. По плану рейдеров, в этот город должен перебазироваться славский завод «Молмаш». Точнее, сюда рейдеры задумали перевести юридический адрес предприятия. Понадобился человек из местных на роль генерального директора.

На Кипарисова Вадим вышел легко, наведя о нем справки у давнего знакомого, завзятого театрала. И не сомневался, что столь же легко сумеет актера уговорить. Так и получилось. У Кипарисова даже загорелись глаза – не только из-за внушительной суммы обещанных денег, но и из-за возможности проявиться в непривычном амплуа.

У Вадима в южном городе была еще одна задача – подыскать подходящего покупателя. Зная местных воротил бизнеса, Охман вышел на «винного короля» с миллиардными оборотами. Уговаривать того долго не пришлось – прельстившись привлекательными активами завода, король согласился на покупку по хорошей цене. Охман отзвонился Волосову, и тот дал отмашку на начало операции.

За осуществление важнейшей части плана Жирков взялся сам. Надо было подготовить для налоговой инспекции пакет документов. Альберт был уверен, что обольщенная им Инга Орешкина служит верой и правдой, поэтому усадил девушку за компьютер и стал надиктовывать нужные тексты. Первым было заявление от имени Панкратова Андрея Петровича о сложении полномочий генерального директора. Второй документ – протокол внеочередного собрания акционеров, проголосовавшего за назначение Слюнькова Аркадия Борисовича генеральным директором ОАО «Молмаш». Третья бумага – заявление генерального директора А. Б. Слюнькова в налоговую инспекцию Славска о переводе юридического адреса завода в южный город. Наконец, письмо в налоговую инспекцию с просьбой внести необходимые изменения в Единый государственный реестр юридических лиц. Кипарисов, прибывший в Славск вместе с Охманом, бумаги подмахнул. Альберт поставил на всех документах поддельную печать, изготовленную местным умельцем-алкашом за тысячу рублей. Подделка была исполнена искусно, по образцу оттиска, так что ее почти невозможно было отличить от подлинной печати.

Еще раз проглядев все бумаги и удовлетворенно крякнув, Жирков сам повез их в налоговую инспекцию. Сдал под расписку, поинтересовавшись, когда будет результат. Ответ: через две недели. Оставалось ждать.

А Инга Орешкина, распечатав набранные ею документы, помчалась с ними на завод. Алексей, пробежав бумаги по диагонали, понес их к Сергею. Тот доложил генеральному директору. Панкратов созвал экстренное совещание. В кабинете собрались крупные акционеры – Борисов, его жена Елизавета Юрьевна, главный инженер Геннадий Викторович Мартынов, ветеран завода, бывший токарь Василий Семенович Пименов. Сергей настоял на присутствии Инги Орешкиной. Он же доложил о содержании поддельных документов.

– Что это им дает? – мрачно осведомился Панкратов-старший.

– В южном городе завод легче продать, – объяснил Сергей. – Тот, кто его купит, по закону будет считаться добросовестным приобретателем. К нему – никаких претензий. А Волосов и его шайка получат большие деньги. Мы же потеряем завод.

– Новый сотрудник, неприятный такой тип, Охман по фамилии, говорил Жиркову о каком-то винном короле, – вставила Инга. – Якобы это и есть покупатель.

– Вот видите! – воскликнул Борисов. – Дело принимает опасный оборот. Надо со всем этим идти к следователю Соколову.

– Неужели в налоговой клюнут на подделку? – усомнился генеральный директор. – Ведь все бумаги шиты белыми нитками!

– Кто знает! Наверняка шайка и в налоговую ход нашла!

Борисов попал в точку. В налоговой инспекции все могло раскрыться. Надо было подстраховаться. Помощь пришла… от Ершихи. Галина Павловна давно была на пенсии. А ее дочь Марина работала заместителем начальника налоговой инспекции. Начальник как раз был в отпуске – так что все упиралось в Марину.

Виталий сам поехал к Ершихе. Та, превратившись в старуху, не утратила былой величественности и начальственного голоса.

– Ба! Сам Волосов пожаловал! Собственной персоной! Сколько лет духу не казал? Десять? Пятнадцать? Видно, крепко тебя припекло, раз Галина Павловна понадобилась. С чем пришел?

Виталий в общих чертах обрисовал ситуацию: завод покупает богатый южанин, он выступает посредником, надо бы ускорить регистрацию документов.

– Там все чисто?

– Не совсем. Поэтому и надо быстрее. Завод купят – обратного хода уже не будет. А Марине – десять процентов от вырученной суммы.

– Дочь деньги любит. Попробую ее уговорить. Позвони завтра вечерком – результат уже будет.

Ершова позвонила сама: Марина согласна, документы можно получить у нее завтра после обеда.

За документами пошли Охман с Кипарисовым. Жирков ждал в машине. В кабинете заместителя начальника инспекции рейдеров поджидали переодетые оперативники, присланные Соколовым. Обоих повязали. Жирков, почуяв неладное, скрылся. Рванул в Москву, а из столицы скрылся в неизвестном направлении.

Суд приговорил Виталия, нигде публично не засветившегося, к условному наказанию, Охман и Кипарисов получили реальные сроки. Жиркова по обвинению в мошенничества суд приговорил к пяти годам заключения заочно. Его объявили в федеральный розыск.

Глава 27. Тонкости перевода

Генеральный директор «Молмаша» Сергей Панкратов прибыл в областной центр накануне вечером. Переночевал в гостинице, а утром уже был в представительстве завода, разместившемся в торгово-офисном комплексе «Триумф».

Открыть свое представительство в областном центре – это была идея Андрея Петровича, которую он и осуществил незадолго до выхода на пенсию. Встречи с партнерами, деловые переговоры, презентации новой продукции – все это удобнее было проводить в областном центре, отстоявшем всего в двухстах километрах от Москвы. Путь до Славска был в два раза длиннее.

Представительство состояло из двух смежных помещений на втором этаже «Триумфа»: прямо из коридора дверь вела в кабинет, еще одна дверь – в переговорную. Оба помещения были обставлены без излишеств – добротной функциональной мебелью и оргтехникой.

Постоянно в представительстве работал всего один сотрудник – референт Светлана. Когда-то она уехала из Славска на учебу в технический университет, еще студенткой вышла замуж – так и закрепилась в областном центре.

Несмотря на ранний час, Светлана уже была на месте. Генеральному директору и референту предстоял загруженный день. Завтра должны прибыть партнеры из Нидерландов для подписания договора о создании совместного предприятия на территории «Молмаша». Этому предшествовали взаимные визиты в Славск и Амстердам, ознакомление с условиями партнеров, утрясание разногласий. И вот переговорный процесс вышел на завершающую стадию.

– Проект договора голландцы прислали? – поздоровавшись, спросил Сергей.

– Договор пришел, вот только… – замялась Светлана.

– Что?

– Он – на голландском языке. У меня – английский, немного – немецкий. А в голландском я ничего не понимаю.

– Что же это они – не могли перевести у себя на русский? Или в этом кроется какая-то уловка?

– Не знаю. Вполне может быть.

– Вряд ли с каверзой это связано, – усомнился Сергей. – Голландские наследники Зотова – акционеры завода. Зачем им уловки? Просто, наверное, не додумались представить проект на двух языках. А нам надо бы перевести на русский. Причем – срочно.

– Где у нас искать переводчика с голландского? Редкий все же язык…

– Попытайся в университете, не в твоей альма-матер, а в классическом университете, там есть факультет романо-германской филологии. Попробуй связаться – вдруг отыщется специалист.

Сергей уединился в переговорной, а Светлана принялась названивать на факультет.

– Есть! – радостно вскричала она.

– Что есть?

– Такой специалист есть на факультете! Со знанием голландского языка! Доцент Морозова.

– Так приглашай ее к нам! Срочно!

– Уже пригласила. Она сейчас на занятиях. Как освободится, приедет. Часам к четырем.

Доцент Морозова прибыла к условленному часу. В кабинет вошла стройная белокурая женщина в возрасте слегка за тридцать, как определил Панкратов. Вошла стремительно, но, увидев Сергея, остановилась как вкопанная. И вдруг доцент Морозова бросилась на шею генеральному директору.

– Аленка! – догадавшись, вымолвил Сергей.

Светлана с изумлением наблюдала эту мелодраматическую сцену. Перехватив ее взгляд, Сергей отстранился, усадил Алену в свое кресло, сам устроился напротив, сжал в ладонях ее руки.

– Аленка! Я так давно тебя ждал! Куда ты тогда пропала? Мне никто не мог объяснить…Никаких следов! Я места себе не находил!

– Отец, узнав, что я продолжаю с тобой встречаться, спешно услал меня в Сибирь. Через сутки я была уже в Томске, – уняв волнение, стала рассказывать Алена. – Отец запретил мне появляться и в Славске, и в Кострове. Один раз я запрет нарушила. Приезжала в Москву на конференцию и вырвалась на денек в Славск. Когда узнала, что ты женился, что сын у тебя растет, внутри все у меня рухнуло. Вернувшись в Томск, согласилась выйти замуж за давнего воздыхателя. Это сын отцовского приятеля. Морозовой я стала в замужестве. Но жизнь не сложилась. Детей не завели. Разошлись. Уже восемь лет одна. Недавно перебралась из Томска на родину.

Слушая Алену, Сергей с восхищением ее разглядывал. Обличьем она пошла в мать – блондинка с тонкими чертами лица. Фигуру – высокую, стройную – больше от отца унаследовала.

– Я тоже давно один. У бывшей жены – новая семья. Сын Павлик живет со мной. Во втором классе учится.

– Скажи, за что мой отец ненавидит дядю Андрея? От мамы я так и не могла добиться объяснения.

– Твой отец был первым мужем моей мамы.

– Что!?

– Да, так оно и случилось. Когда мой отец вовремя не вернулся из армии, его посчитали погибшим. Мама, как я думаю, от отчаяния поддалась на уговоры Виталия Васильевича и согласилась выйти за него замуж. Но прожили они вместе всего ничего. Отец вернулся – и мама ушла к нему. Волосов не мог это пережить – между друзьями детства черная кошка пробежала. Твой отец моего отца возненавидел и не давал ему житья много лет.

– Сейчас он вроде притих. Живем вместе в четырехкомнатной квартире, которая от дедушки с бабушкой досталась, но практически не общаемся. Отец замкнулся в себе. Бирюк бирюком. Из комнаты почти не выходит. А что дядя Андрей?

– Второй год на пенсии. Его уговаривали еще поработать генеральным директором, но отец – ни в какую. Сказал: в пенсионном возрасте надо покидать руководящий пост. И ушел. В Кострове обосновался. Он у меня конструктор знатный, дело не бросил, по старинке что-то чертит за кульманом. Мама тоже в Кострово перебралась, в школе, которую сама окончила, преподает русский язык и литературу. Павлик – с ними. Мне при директорской должности на сына времени не хватает А что твоя мама? О ней мы как-то забыли…

– Мама жила со мной в Томске. Пять лет назад умерла. Диабет, сердечная недостаточность.

– Ты в университете в качестве кого? Преподаватель?

– Старший преподаватель. В Томске диссертацию защитила. Кандидат филологических наук. А ты, выходит, директор? Занял место отца?

– Генеральный директор. Но должность не по наследству досталась. Избран советом директоров.

Помолчав, Сергей перевел разговор:

– Ну, со всеми вроде бы разобрались. Пора и за дело приниматься. Надо бы срочно текст перевести с голландского. Кстати, откуда у тебя такой редкий язык?

– Основной язык у меня французский. В университете его детально учила. А голландский язык и еще один редкий – шведский потом самостоятельно освоила. А что за текст надо перевести?

– Договор с голландской компанией о создании совместного предприятия по выпуску оборудования для производства молочного белка. В молоке содержатся казеин, альбумин, глобулин – три вида белка. Голландцы разработали технологию их извлечения из обезжиренного молока. Наши специалисты, а если конкретно – главный конструктор завода Елизавета Юрьевна Борисова и мой отец – сконструировали линию по производству молочного белка. Голландцы признали конструкторскую разработку оригинальной. Эта линия делает технологию переработки молока практически безотходной. Новое предприятие будет строиться на территории завода. За нами – строительная часть, а голландцы поставляют станки и другое оборудование. Ты не пугайся: технологических и технических тонкостей в договоре практически не должно быть. Это юридический документ. Ну, что – приступим?

В работу включились втроем. Алена переводила с листа, Сергей превращал переведенный текст в нужную форму, а Светлана отстукивала на клавиатуре компьютера проект договора на русском языке. Работу закончили, когда за окном сгустились сумерки. Алена засобиралась домой. Сергей вызвался ее проводить.

Светлана наблюдала за ними из окна. Алена взяла провожатого под руку. Так, прижавшись друг к другу, они и пошли по полутемной вечерней улице. С неба падал пушистый снег, серебрясь в тусклом свете подслеповатых фонарей. Две фигуры медленно удалялись, пока совсем не скрылись из виду…