Историйки с 41-го года. Верность

– Вот, уже и кличка есть! – удовлетворённо сказал инструктор.

С этого дня Женя заботился о Соне. Кормил, поил и совершал с ней далёкие прогулки. Учил её слушать команды. Соня воспринимала всё с радостью, как игру. Вскоре уже знала многие слова, отличала своих от незнакомых, могла найти где-либо спрятанный предмет и по команде потрепать человека. А Женя получил навыки следопыта и научился метко стрелять из любого оружия.

Прошло какое-то время, и Женю с Соней направили служить на восточную границу, где два государства разделялись контрольно-следовой полосой – мелко взрыхлённой землёй, на которой мог быть замечен любой след. На заставе Соня жила в вольере. Женя встречался с ней не только когда нужно было идти в дозор: он часто выводил её во двор и продолжал заниматься, обучая её новым упражнениям. Соне это нравилось. Она научилась водить Женю с завязанными глазами мимо луж и ям, обходить расщелины, выжидать, когда проедет наездник.

Начальник заставы, видя это, выговаривал:

– Гусаров, балуешь ты собаку. В ней одна доброта. Кто бы ни прошёл, все её гладят!

– Она знает, когда ей быть строгой! – оправдывался Женя.

Вскоре Соня доказала это на практике. В тот день стояла жаркая погода. Со стороны сопредельного государства сухой ветер гнал по степи огненные шары перекати-поля, поджигая сухую траву и кустарники. Едкий густой дым расстилался по всей контрольно-следовой полосе. Пожар застал Женю и Соню в пути, когда они после дежурства возвращались на заставу. Собака ощетинилась, тихо заворчала. И Женя понял: пожар устроен специально, чтобы нарушители смогли под его прикрытием перейти через границу на нашу территорию.

Он снял автомат с предохранителя. И тут в дыму, который то редел, то становился густым, увидел тени вооружённых диверсантов в противогазных масках. Они уже были на нашей территории. Дыхание от гари у Жени перехватывало. Собака перетаптывалась на тлеющей траве. Женя сделал несколько выстрелов в сторону диверсантов и ринулся к ним навстречу. Двое нарушителей лежали с огромными баулами. Скомандовав: «Взять!», он спустил Соню. Но тут раздался оглушительный взрыв гранаты, и Женя почувствовал резкую боль в глазах. Послышался чей-то отчаянный крик. Дым поредел, и стало видно, как Соня, сорвав противогаз с нарушителя, стояла над ним, готовая вцепиться в горло. А у самой из лапы сочилась кровь. Дым уже совсем рассеялся, когда прибыл пограничный наряд и занялся задержанными. А Женя и Соня пошли на заставу. Боль в глазах у Жени не прекращалась, а Соня шла впереди на трех лапах, хромая.

Доложив начальнику о происшествии и не сказав о глазах, Женя решил посмотреть, что с собакой. Взял из аптечки перекись водорода, промыл рану на лапе и увидел, что подушечку на стопе срезало – видно, осколком гранаты. Женя обработал рану, наложил повязку и не отходил, пока кровь не перестала сочиться. А вот дойти до казармы сам уже не мог. Плохо видел. Старшина, от которого на заставе ничего не утаишь, ухватил его. Понял всё – не первый год служил – и укоризненно, сочувственно произнёс:

– Что же ты, Гусаров: о собаке позаботился, а о себе совсем не думаешь!

Посадил его старшина в пикап, сел за руль и повёз в госпиталь. А начальник заставы пожелал:

– Возвращайся, Гусаров, быстрей. Будем ходатайствовать о награждении тебя знаком «Отличный пограничник»!

В госпитале Жене не откладывая сделали операцию и вытащили из глаз кусочки металла размером с пылинку. Но зрение так и не вернулось: Женя видел только расплывчатые очертания людей, вещей.

Но хирург его обнадежил:

– Со временем зрение вернётся!

Женя уже месяц находился на лечении, когда услышал знакомый лай. Он доносился от охраняемого за забором больницы склада. Жене разрешали выходить во двор, посидеть на лавочке. И он у первого проходившего солдата спросил:

– Что за собака так громко лает?

– Да вчера её с заставы сюда перевели. У неё было ранение. Трудно ходить стало. А охранник она хороший.

И тут собака завыла. Может, услышала Женин голос. И завыла так грустно, что все, слышавшие этот вой, застыли от неожиданности. А Женя узнал этот родной голос и крикнул: «Со-оня-я!»

И тут огромная собака, перемахнув через высоченный забор, высунув язык, помчалась к нему. Часовой позже с удивлением рассказывал, что никогда не видел, чтобы собака преодолевала такую высоту, да ещё с больной лапой. Соня то и дело подпрыгивала, облизывала Женю. А он обнимал её, уговаривая: «Ну, хватит, хватит, встретились же!» Эту встречу видел генерал – командующий пограничным округом. Он знал об их подвиге. Женя и Соня задержали диверсантов с многомиллионной суммой валюты и оружием. И генерал приказал: разрешить Соне находиться с Гусаровым. В этот день доктор подарил Жене тросточку, хотя она ему была и не нужна: Соня прекрасно выполняла роль поводыря. Но пришло время, и генерал вызвал Женю на разговор.

– Слушай, Гусаров, мы гордимся твоей службой и твоей подопечной. Но тебя придётся комиссовать. Дадим тебе хорошую характеристику. А лечение продолжишь в больнице по месту жительства.

Женя со страхом подумал: «А как же быть с Соней?»

Генерал же, словно уловив его мысль, с теплотой в голосе проговорил:

– А твоя Соня получит военный паспорт и станет твоим поводырем. И помни: к тебе должно вернуться зрение, так сказали врачи. Завтра получишь довольствие и билет на поезд. Потом поставят тебя на инвалидность.

Женя дал телеграмму друзьям, упомянул, что едет с Соней, и указал время прибытия. Утром машина генерала подъехала к госпиталю. Шофёр усадил Женю и его собаку на заднее сиденье и повёз на вокзал. А там посадил их на поезд, в купейный вагон. Проводница предложила Жене чаю, Соне воды, а потом осторожно спросила:

– Собачка не будет беспокоить пассажиров? А то они тревожатся!

– Да её тут никто и не заметит! – улыбаясь и похлопывая Соню по холке, успокоил проводницу Женя.

Поезд ехал весь день. Соня вела себя так, словно это была не первая её поездка по железной дороге. А когда все расположились на полках спать и Женя тоже юркнул под одеяло, Соня улеглась рядом и прижалась к своему хозяину. К рассвету поезд стал подъезжать к месту назначения.

Проводница начала будить пассажиров и увидела, как солдат спит, обняв свою собаку. Оба сладко похрапывали. Быстро встав и приведя себя в порядок, Женя стал смотреть в окно, чувствуя, что поезд подъезжает к городу. Вскоре тот остановился. В купе пассажиры ринулись к выходу. А прощаясь с Женей, хвалили собаку и желали им обоим счастья.

Как только Женя вышел из тамбура, раздалось громкое многоголосье:

– Женя! Гусаров!

А потом Женя услышал голос директора мебельной фабрики:

– Здравствуй! Здравствуй! Мы тут растянулись по всей платформе. Вагон-то ты не указал! А сейчас поехали в столовую, что рядом с твоим домом. Там поговорим, все обсудим!

– Я не возражаю. Только Соне надо кое-какие дела сделать! – смеясь, ответил Женя. И они пошли в кустарник поблизости. Соня скрылась в нём и вскоре вернулась довольная. Женя прицепил ей на шею поводок и со всеми коллегами-друзьями сел в заводской автобус, который довёз их до столовой. Там они попросили сдвинуть вместе два столика и заказали обед на восемь персон и одну собаку.

Официантка быстро их обслужила, но далеко отходить не стала: может, ещё чего закажут. А за столиками разговор шёл о том, как бы Женю вернуть в обычную жизнь.

– Вот что, дружок, я сейчас за всех выскажусь, – сказал директор завода. – Мы тут поговорили и решили. Ты пока месяц отдыхай и дела необходимые делай. Сходи в военкомат, поезжай в госпиталь, а там будешь работать на дому. У нас есть, что тебе предложить. Питание станем тебе приносить из фабричной кухни. А можешь и сюда ходить в столовую. Тебе от дома близко, а мы с заведующим договоримся.

Обсудив всё, коллеги пошли провожать Женю и Соню домой.

– Здравствуйте, тёти! – приветствовал Женя соседок. – Я вернулся, отслужил!

Но соседки, кажется, и не заметили, что он слеп, даже не сказали ничего.

Гости вошли в комнату Жени и, увидев один матрас с табуреткой, растерянно произнесли:

– Мебелью мы тебя обеспечим.

И, попрощавшись, ушли.

Женя налил воды в миску и дал Соне, а сам лёг на матрас. Назавтра он решил сходить в госпиталь. А потом заснул.

Его разбудил зевок Сони, лежащей у двери. Женя достал бритвенный станок, пошёл в ванную. А закончив приводить себя в порядок, вдруг услышал недовольный голос соседки: «Почему кран до конца не перекрыл? Капает!» Женя стал ощупью искать кран, и тут тётки, видно, поняли, что он не видит. И опять молча удалились.

Женя хотел надеть гражданскую одежду, но она оказалась ему мала. Он снова облачился в армейскую форму, надел зелёную фуражку. Соне накинул ошейник с поводком, взял тросточку и вышёл на улицу. Он знал тут все закоулки по памяти и поэтому шёл смело с собакой, стуча тросточкой, не задевая прохожих. Водители, увидев, что человек с собакой-поводырем, уступали ему дорогу. Женя перешёл через шоссе и оказался на полянке для выгула животных. И только он отпустил Соню, как услышал взволнованный возглас:

– Ой! Ой! Джуля-я! Ко мне!

Женя смекнул, что кто-то от хозяина сбежал, и скомандовал Соне задержать собачку. Она вмиг ухватила за поводок мчавшуюся неизвестно куда маленькую болонку и держала, пока не подошла хозяйка.

– Вот спасибо, – взволнованно проговорила та. – Я боялась, что Джуля побежит через дорогу и попадёт под машину! – и вдруг воскликнула: – А я вас знаю! Вы вчера были с друзьями в столовой, а я там работаю официанткой и вас обслуживала.

Голос у неё был ясный, звонкий, и Жене захотелось с ней поговорить.

И он для начала разговора просто так сказал:

– Вы мою собачку не бойтесь. Она у меня отличный пограничник!

– А у меня папа служил на границе и в начале войны с фашистской Германией погиб! – грустно ответила официантка. – После этого известия мама стала плохо видеть.

Женя, решив немного развеселить её, сказал:

– Хотел вот сегодня в госпиталь сходить, да дорогу не знаю. Вот бы мне кто помог!

Официантка засмеялась:

– Только разве с Джулькой!

– А я тогда с Соней! – задорно воскликнул Женя.

– Ой, а меня тоже Соней звать! – ещё пуще засмеялась девушка. – А как вас зовут, я знаю, и со всей вашей жизненной историей знакома. Придётся мне пойти с вами.

По дороге они говорили о родителях, о том, что в будущем Соня хотела бы стать поваром, а Женя – хорошим краснодеревщиком; что она работает сутками, а сегодня у неё выходной, и она может гулять долго. А обе собаки спокойно шли впереди, словно тоже беседовали. В госпитале врачи тщательно обследовали Женю и даже обрадовали: сказали, что есть улучшения.

В военкомат Женя попал в конце дня. Там ему дали пенсию по инвалидности.

А Соня затем предложила:

– Женя, зайдём ко мне? До твоего дома далеко, а мой рядом. А потом я тебя провожу.

Женя обрадовался, что не пришлось прощаться и что они так незаметно перешли на «ты».

Войдя в дом Сони, собаки улеглись у порога. Мама Сони засуетилась. Знакомясь с гостем, она поняла, что он тоже незрячий, и стала собирать всё для чая: чашки, блюдца, ложечки, – она знала, что где лежит, словно всё видела. Соня помогала. Уже после чаепития мать Сони предложила Жене:

– Ты заходи к нам, сынок! – и поцеловала его перед уходом, как родного.

Оставив Джулю дома, Соня пошла провожать Женю. И почему-то молчала. Да и Женя не говорил ничего. Когда они пришли к Жене, их встретили его соседки.

– Здравствуйте! – сказала им Соня.

Но ответа не получила. А то, что увидела она в комнате Жени – голые стены и матрас с табуреткой, – её поразило и напугало.

– Женечка, а можно я у тебя немножко приберусь? – спросила Соня. – А завтра договорюсь с заведующим столовой: занесут тебе списанный стол и стул. Все повеселее будет!

Женя, почувствовав доброту и участие Сони и её мамы, давно ему неведомые, даже как-то обмяк и сел на матрас.

– Ну, вот ещё, расслабляться не надо! – подбадривая его, вздохнула Соня. Присела рядом и поцеловала в щёку. Тут подошла собака и лизнула Женю в другую щёку. Это их рассмешило.

– Завтра я приду, – пообещала Соня.

На следующий день днём к Жене пришёл бригадир и с ходу радостно воскликнул:

– Пойдём, Женя, костюмчик покупать!

– А мне ещё пенсия не пришла, – ответил он.

– Тебе подъемные дали! Сейчас оденем тебя с головы до ног всем на зависть!

И они пошагали по магазинам. Первым делом купили обувь, потом рубашки, галстук. Подобрали костюм, чёрный в серую полосочку. Соня долго обнюхивала Женю в обновке и, убедившись, что этот красавец – её хозяин, ухватила коробку с его поношенной солдатской одеждой и гордо понесла в сторону столовой. Они втроём вошли. И бригадир с удивлением увидел, как к Жене подбежала официантка, поцеловала его, усадила за столик и пристроила рядом собачку.

Бригадир торжественно произнёс:

– Встречают как жениха!

Женя и Соня зарделись. Видно, в точку попал. И правда, через неделю Женя с Соней поженились. А директор завода, как и обещал, обставил комнату Жени мебелью.

В ней и сыграли свадьбу. На видном месте сидели Женя и Соня. С одной стороны от них – мама Сони, а с другой восседали на стульях две собаки. Гостей было много, так что за столом не осталось свободного места. Тамадой был заведующий столовой. Когда он провозгласил «Горько!», Женя счастливо сказал:

– Соня, а я тебя вижу!

А соседки, угощаясь подаренным тортом, Жене завидовали: «Везёт же некоторым!»

Грелка

Савин, военнослужащий пограничных войск, был поощрён отпуском за проявленную смекалку во время службы. Соратники на заставе ему завидовали. А он говорил: «На границе много есть возможностей проявить себя!» И то, что случилось с ним, для него было обычным делом.

Все началось с того дня, когда, будучи дежурным по заставе, он увидел идущего мимо него чертыхающегося старшину и поинтересовался:

– Товарищ старшина, что случилось?

– Да мыши, пропади они пропадом, в амбаре мешки с крупой прогрызли! Непорядок устроили!

– А вы кошку заведите, – посоветовал Савин.

Старшина посмотрел на него так, словно и сам давно об этом знает, и ответил:

– Не положено им тут находиться!

Потом постоял, подумал и добавил:

– Да-а, и потом на такой высоте и ежа редко увидишь, а у местных горцев отродясь не было кошек.

На этом разговор закончился.

А утром на следующий день Савин с напарником, получив приказ от начальника заставы, пошли в тыл – проверить обстановку. Заодно решили заглянуть к соседям-горцам, узнать что-нибудь о кошках. Сакли горцев ютились возле скал или на маленьких равнинах и находились далеко друг от друга.

Подойдя к ближнему жилищу, они услышали странный гул и, прибавив шагу, увидели раскатившиеся брёвна. А возле незаконченного строения бегали женщины и что-то кричали. Заметив пограничников, женщины теперь и не знали, что делать: то ли лица закрывать, то ли брёвна поднимать, что, впрочем, было им не под силу.

Савин сразу сообразил: под брёвнами кто-то есть. И пограничники стали их раскидывать. Скоро увидели местного – Хасана. Они знали его, он не раз привозил на заставу нужные вещи на ослике.

Хасан лежал без движения, биение сердца не прослушивалось. Савин был знаком с оказанием первой медицинской помощи и стал делать искусственное дыхание. Женщины собрались вокруг и вопили. Когда Хасан открыл глаза, народу уже было не счесть сколько. Мужчины занесли его в саклю, положили на топчан, и Хасан что-то даже сказал. Савин понял, что с пострадавшим всё теперь будет в порядке, и они с напарником пошли дальше. В положенное время они вернулись на заставу, и Савин доложил начальнику о происшествии.

Вскоре пришла телеграмма, в которой было написано, что врач, который позже обследовал Хасана, похвалил Савина за оказанную профессиональную помощь. А через неделю пришёл приказ: дать Савину десять дней отпуска. И он, счастливый, поехал домой.

Поощрительные денёчки пролетели быстро. Савин повидался с родителями, а также друзьями, которым тоже предстояла служба в армии, и ему приходилось рассказывать о том, что он видел за год своего пребывания на заставе. А потом друзья пошли провожать Савина обратно на службу.

На вокзале, сидя на лавочке в ожидании поезда, все услышали под ней громкое мяуканье. Это оказался жалкий, пушистый, трясущийся от страха котёнок. И тут Савин вспомнил разговор со старшиной.

Он положил котёнка в фуражку, попросил друзей купить три пакета молока и весело сказал:

– Повезу его на заставу, тоже будет служить!

Друзья, смеясь, восприняли это как шутку, но, когда поезд тронулся, Савин долго показывал котёнка в окне. А в вагоне попросил блюдце у проводницы и напоил его молоком, которое тот с жадностью вылакал и, мурлыкая, крепко заснул в фуражке.

Так прошли ночь и день. Пушистик ни разу не промяукал, а к вечеру Савин доехал до пункта назначения. Теперь стояла задача: как везти котёнка дальше? Если положить за пазуху, любой офицер остановит. А за нарушение формы Савин получит взыскание и, что ещё хуже, могут заставить малыша бросить.

А у Савина был маленький чемоданчик, в котором находилось сменное бельё, туалетные принадлежности и бритва. И тогда Савин сбоку, в самом низу, ножом проделал дырку и на мягкое полотенчико положил котёнка.

Удивительно, но тот молчал и только высунул свой любопытный розовый носик в дырку.

Машина, что должна была везти Савина на заставу, уже ждала его с попутчиками-пограничниками. Он запрыгнул в кузов. Добрались до комендатуры только к ночи.

Савин доложил о прибытии дежурному, а потом вытащил котёнка из чемодана, напоил, накормил котлетой из солдатской столовой и выгулял. Пушистик никуда не убегал, ходил следом. Рано утром Савин с чемоданчиком, где снова был котёнок, и с попутчиком – молодым солдатом – отправился на заставу.

По пути на заставу Савин и солдат проходили мимо сакли Хасана. Тот стоял возле нового сруба. А заметив Савина, бросился навстречу.

– Здравствуй! – заговорил он. – Спасибо, что спас меня! Заходи в гости. Отдохни. А потом я тебе ослика дам, налегке поднимешься на заставу!

– Да я не один, нас трое, ослик всех не выдержит! – пошутил Савин.

Хасан удивлённо огляделся:

– А кто тут ещё?

И ему показали котёнка. Хасан его погладил и что-то громко крикнул. Прибежала его дочь. Она держала в руках трехлитровую бутыль с козьим молоком. Разлила по плошкам, раздала всем, и пушистику тоже. А пока котёнок пил, не переставая его гладила. Хасан вдруг проговорил:

– Будет ещё такой, мне подари!

– От этой кошечки – никого не будет! – улыбаясь, ответил Савин. – Кота нет!

И, смеясь, он с напарником двинулся на заставу. По прибытии Савин сразу хотел пойти к начальнику, но тут подошёл старшина и проговорил:

– Все уже всё знают, из комендатуры сообщили! Ну, показывай хвостатого!

Раскрыв чемоданчик, они увидели, что котёнок спит.

– Ну и ну! – протянул Старшина. – Теперь надо ему имя подыскать!

– Потом придумаем, – ответил Савин и, переложив пушистого в фуражку, отнёс в казарму и положил фуражку с котёнком на тумбочку – на обозрение всем пограничникам.

А пушистик проснулся, потянулся, понюхал фуражку и, убедившись, что это его обитель, опять задремал.

Но тут вошёл начальник заставы и прочеканил:

– Чтоб я на тумбочке этого не видел! Соблюдайте порядок! – и ушёл.

Савин положил котёнка в фуражке под кровать. От глаз старшины невозможно было что-то скрыть, и он принёс Савину другую фуражку, кем-то ношенную.

И с этого дня мышей не стало видно. А котёнок рос не по дням, а по часам и вымахал в большую кошечку с мягкой шёрсткой. Но имя ей так и не придумали, и все звали её просто: «Кис-кис!».

Куда бы кошка ни уходила, она всегда возвращалась и укладывалась в фуражку под кроватью. Летом приходила реже, а зимой чаще. Прыгала на Савина, отдыхающего после тяжёлого дня, и громко мурлыкала. А ему от этого становилось как-то легче.

Однажды в осеннюю сырую погоду у соседа Савина по койке заныло колено. Кошка это почувствовала, улеглась ему на ногу, прижалась своей тёплой шёрсткой и грела, пока не прошла боль. И тогда пограничники дали ей имя Грелка. Кошка с удовольствием на него отзывалась и всегда приходила к тем, кого требовалось полечить. Некоторым пограничникам приходилось даже ждать очереди.

Как-то на заставу в солнечную погоду пришёл Хасан с небольшой корзинкой, подошёл к старшине и, что-то ему сказав, передал корзинку и удалился. С этого дня Грелка куда-то пропала. Её не было на заставе почти всё лето.

А однажды начальник заставы решил провести занятия с пограничниками. Он скомандовал:

– Построиться в шеренгу!

Савин оказался последним в ряду, и тут у его ног неожиданно появилась Грелка. А за ней – кот-красавец и пять маленьких котят, похожих на маму.

И тут кто-то в шеренге произнёс:

– Теперь на всех пограничников хватит грелок!

Начальник заставы со старшиной никогда так не смеялись!

Дочь майора

Мой знакомый майор с семьёй имел квартиру в городе. Сам он служил на границе, порою брал с собой жену. Родители майора жили в этом же городе и воспитывали его дочку. Дали ей хорошее образование и хотели, чтобы она по традиции вышла замуж за военного – так у них в семье повелось. А внучка, общаясь с курсантами военного училища, ходила к ним на балы и справляла с ними праздники. Поэтому и родители так же решили:

– Муж у неё будет военный.

А она как-то пришла домой со штатским молодым человеком, небольшого роста, и с порога родителям говорит:

– Папа, мама, это мой жених!

Мама почему-то обрадовалась. Наверно, оттого, что дочери не придётся разъезжать часто по заставам. А папе он, видно, не понравился, и он сказал:

– Ну что, зятёк, будем знакомы! Я папа твоей невесты, моей дочери Валентины. Семён Семёнович, майор. Скоро буду полковником. Ну, а ты кто?

– А я труженик, для всей страны! – весело ответил тот, – И ничем не примечателен. А зовут меня Ваня.

Майора это ещё больше расстроило. Но свадьбу все же скоро сыграли. Хорошая свадьба получилась: все пили, пели и плясали.

Но вскоре у Вани начались командировки. Были они редко, но долгие, и этим раздражали семью. Майор тоже часто отсутствовал, но все хотя бы знали: он охраняет рубежи нашей родины, а что делал Ваня, никто не знал.

А Ваня заверял:

– У меня работа такая… даже не знаю, как сказать, – и улыбался, словно насмехаясь над майором.

«Видно, я никогда с ним не налажу отношения», – переживал тот.

Однажды майор в очередной раз побыл дома, проведал жену, дочь и снова отправился на службу.

Прибыв на заставу, он спросил своего заместителя, капитана:

– Происшествия были?

– Да, задержали двоих нарушителей – вооружённых и с наркотиками. А ещё пришла секретная телеграмма: завтра в квадрате «Е» на границе в девятнадцать часов надо встретить человека. Там лесной массив, и как бы пограничники, не зная, кто идёт, ненароком его не пристрелили.

– Я сам пойду, со старшиной, – ответил майор.

В нужное время майор с напарником был у контрольно-следовой полосы. И вот неожиданно с территории сопредельного государства к ним вышел человек – с густой бородкой, с вещмешком за спиной. Подошёл поближе и, улыбаясь, сказал:

– Ну что же, папа, неужели вы меня не узнаёте?!

– Ваня! – воскликнул от неожиданности майор. – Так вот ты какой труженик для всей страны – разведчик!

И они обнялись, похлопывая друг друга по плечам.

На заставе Ваню ждала машина, и он быстро уехал.

Прошло какое-то время, и майор поехал домой в отпуск. Все как раз собирались отметить годовщину свадьбы. Майор приехал, обнял зятя, дочь и торжественно произнёс:

– Желаю крепкой и долгой совместной жизни нашим молодым и продолжения нашей военной династии! Горько!

Ваня улыбнулся, а Валентина недоумённо смотрела на отца. А он всё знал, да сказать не мог.

И тут в детской малыш, лёжа в кроватке, произнёс своё первое слово:

– Ага-а!

Стресс

Капитан Трифонов, прослужив нёсколько лет в штабе пограничного округа, попросил командующего, чтобы его перевели служить на заставу. И вскоре, оказавшись там, он, довольный, произнёс:

– Вот моё призвание: границу охранять, чтоб враг на Родину не проник!

Он знал по имени каждого солдата и верил: на каждого из них можно положиться в случае опасности. А больше всего ему нравилось, когда он шёл на охрану границы с ефрейтором-кинологом и служебной собакой по кличке Ася. И каждый раз, проверяя казармы доверенных ему пограничников – всё ли в порядке, – не забывал зайти в псарню и навестить Асю.

Она радостно спешила ему навстречу, просила, чтобы он её погладил и дал сахарку или сухарик. А ефрейтор удивлённо говорил:

– Товарищ капитан, собака слушается вас лучше, чем меня!