Остров, на котором жить. Часть первая

Когда Пётр, всё же, повернулся ко мне, меня буквально обдало жаром лучей, исходящих от его светящейся физиономии. Он не был весел, он был счастлив. Устроить цирковое представление посреди ресторана, не было в духе Петьки, я это знал, он всегда пытался действовать тихо и осторожно. Но сегодня старые комплексы, связанные с пережитыми неприятностями во время практики в сфере обслуживания, заставили его поступить дерзко, и открыто.

И только сейчас я в полной мере осознал то, что уже длительное время кулаками стучалось в закрытую дверь меж сознанием и подсознанием. Арментарии не несут в себе так много божественного, как я когда-то полагал. Наряду с дарованным могуществом, силой титанов, великолепной памятью и способностью влиять на природные процессы, всегда остаются самые человечные черты характера, включающие в себя старые обиды, эмоциональные слабости, образ мысли и мстительную, подлую натуру.

Настроение стало хуже некуда. На стол медленно опустился бокал пива и небольшой чайник, заполненный кипятком с заваркой. Я отпил сразу половину и отставил бокал в сторону. Разгорячённые зрители затихали, и вскоре атмосфера в зале стала прежней. Петька подозвал убирающего забракованный стол официанта и вручил ему несколько купюр для оплаты счёта позорно бежавших блатных скандалистов. Обратившись ко мне, он торжественно заявил:

– Праздник должен быть полноценным. – Но почувствовав моё настроение, мгновенно посерьёзнел, – Извини за это Боря, старые раны, сам понимаешь…

– Раны, не способные зарасти, – медленно проговорил я – раны, напоминающие нам о нашей человечности, о нашем несовершенстве, о том, с чем мы не способны бороться.

Поняв меня, Пётр разом поник и помрачнел. Так мы и сидели минут десять, погружённые каждый в свои размышления, но думая об одном и том же. Молчание нарушил Петька.

– Ладно, допустим мы не являемся эталоном совершенства. Допустим. Но то, что я только что сделал – правильно, и ты это знаешь. Мы есть Арментарии, защищающие слабых от сильных и жестоких мира сего. И это именно то, что мы делаем.

Меня устроило данное обоснование, мы звякнули кружками и выпили, я пиво, Пётр чай. Обстановка постепенно разряжалась и я решил начать разговор.

– На самом деле, Петька, у меня к тебе уйма вопросов, начиная с классического «Что новенького?» и заканчивая вопросом о том создании напавшем не меня.

– Отвечу тебе немедля, сразу после того как ты прояснишь мне кое-что, братка. – Мой собеседник удержал паузу, слегка заинтриговав меня.

– Ну давай же, спрашивай. – Не выдержал я.

– Вопрос покажется тебе слегка странным, но чего уж там вола тянуть за семенники. Какого ж хрена ты жив, ответь мне, будь ласков? – я опешил, Пётр продолжал – на общем собрании Попутчик в уши заливал, что все ласты склеили. Слышал официальную версию, что по «зомбоящику» крутили?

– Да, конечно, – я ошарашено глядел на Петьку, – старое здание развалилось ввиду обветшалости конструкции. Но ведь в новостях говорили и про человека в коме, а это к вашему сведению – я.

– Через пару недель Попутчик уже вовсю насвистывал нам о твоей смерти, якобы насос не потянул нагрузку, – продолжал удивлять меня Пётр. – Я по первости было подумал, что фуфло, но новостей больше не было и повёлся.

– Но зачем Попутчику вас обманывать? Какой в этом смысл, Петька? Я же вот он, живёхонький, даже почти здоровый.

– А я о чём тебе толкую? – Пётр многозначительно посмотрел на меня, – Сегодня, когда мы спугнули вампира, я не знал кто ты. Но к счастью, я первый пошёл осмотреть терпилу. Я узнал тебя сразу и тут же чухнул, что дело здесь не чисто, что-то мутит наш дражайший наставник.

– Остальные видели?

– Нет, я сразу забрал тебя, наплёл, типа мы знакомы, что ты с моего района и я порешаю.

– Молодец. Не стоит мне пока светиться.

– Ты же меня знаешь Борька, никогда я нашей системе не доверял полностью.

– Я всё же не могу понять, где логика, – не унимался я. – Зачем Попутчик вам соврал? Если он хотел оборвать нашу возможность связаться, то должен был понимать, что когда-нибудь мы с вами, всё-таки столкнёмся, он же не дурак. Или… – я заколебался.

– Или он реально думает, что ты окочурился. – Завершил мою мысль Пётр.

– Кто-то предоставил Попутчику недостоверную информацию?

– Может быть Боря, конечно легче всего поверить в то, что его надули, как и нас. Сложно сомневаться в чистоплотности наставника, но мне кажется, что всё-таки не стоит пренебрегать вариантом его причастности к этому дерьму. Я уже почти семь лет знаю Попутчика, он был и моим куратором. Я знаю, что он порядочный и правильный Арментарий, но за всё время моей службы я также уяснил, что уж не пальцем он делан, сто баллов даю тебе.

К столу подали большую тарелку, пестрящую разноцветными начинками суши. Официант торжественно водрузил на стол запотевший графин водки и пару рюмок, пожелал нам приятного аппетита и удалился прочь. Я наполнил рюмку и, пользуясь неофициальностью обстановки, невзначай, для снятия напряжения в воздухе, поинтересовался у Петра:

– Ну и когда тебе семь лет службы стукнет?

– Через месяц.

– А конкретнее?

Мой товарищ задумался, потёр шею и неуверенно ответил:

– Двадцать первого походу.

– Ты не помнишь? – Я удивился.

– Понимаешь, там такая странная ситуёвина вышла. – Пётр мялся, явно не желая делиться со мной своими мыслями, – На практику я вышел во вторник двадцать второго, как водится на следующий день после раскрытия таланта. Значится, что в понедельник двадцать первого был совершён обряд. Но меня всё не покидает какое-то сомнение.

– Ты о чём? – Я насторожился, я уже догадывался, что мой собеседник желает сказать, но хотел услышать это от него.

– Видишь ли, Борян, – продолжал Петька, – я зуб тебе даю на отсечение, помню, что в день раскрытия моего таланта было не двадцать первое число, а понедельник четырнадцатого, у нас ещё зарплату задержали на четыре дня, ушлёпки, а в понедельник как раз выдали. Сам знаешь, когда тормозят с выдачей лавэшки, каждый день как анальное совокупление.

Я выпил водки и закусил первым попавшимся кусочком суши. Я отчётливо понимал всё то, что говорил Пётр. Когда-то я сам сходил с ума пытаясь сопоставить факты с моими воспоминаниями. Помню то, как тщетно бился о стальную броню этой загадки. Читал репортажи о расправе над бандой малолетних головорезов в газетах, обшарил новостные сайты в интернете, мучил расспросами Попутчика. Но везде выскакивала абсолютно идентичная информация, вещающая о правильной последовательности официальной версии моего наставника. Вскоре я сдался, но ощущение обманутости осталось.

Я снова наполнил рюмку и предложил Петру присоединиться. Тот отказался напрочь и поведал мне историю о Валерке Зайцеве с центрального участка, который, как-то раз, будучи заядлым курильщиком, после неудачной облавы местной банды, разнервничался и, несмотря на знакомство с правилами, сломался и стрельнул у прохожего сигаретку. Выкурив её, Валерка расслабился, но сделав шаг в сторону дома слегка покачнулся. Брусчатка в двухметровом радиусе, повинуясь его одурманенному сознанию, вздыбилась, на пол метра поднявшись над землёй.

– Вот видишь Борька, что может сделать неконтролируемая энергия? – закончил повествование Петька. – Наши силы мы всегда должны держать в кулаке. Да и сам знаешь, и без этого кайфово. – Я потупил взгляд и снова с головой окунулся в вялые потоки грусти и печали, вспоминая золотое время в рядах Арментариев. Мой бывший коллега заметил изменение мимики моего лица и уже извиняющимся тоном сказал: – Извини чувак, реально ляпнул. Представляю, как тебе хреново, да ещё соль на рану посыпаю.

– Да ладно, не твоя же это вина. Обидно то, что по выздоровлению я хотел искать Попутчика, проситься обратно к вам, а после твоих новостей, боюсь, не на что надеяться.

– Всё, хватит хандрить! – резко оборвал моё себяжаление Петька. – Говорил, вопросов у тебя много, задавай, не мни кошачью эрогенную зону.

– Хорошо, – я переключился мгновенно, тему надо было срочно переводить в другое русло, в противном случае лёгкими, с регулярной монотонностью, пинками, решительно вгоню себя в состояние депрессии, – поговорим о вампире. Что это, и с чем его едят? – Спросил я и поправился, – пока оно не ест тебя.

– Попутчик рассказал нам совсем немного, ссылаясь на собственное неведение. – Пётр заговорил быстро и лаконично, будто бы читал наизусть заученный текст. – «Вампир» – это лишь условное обозначение, определение же данного существа нам неведомо. Это реликтовое создание, кстати, часто фигурировавшее в легендах и страшилках народов всего земного шара. Видоизменённые многими поколениями слухи, рождали таких мифических существ как: вампиры, оборотни, демоны, черти, чупакабра и так далее. Каждый из вымышленных образов несёт в себе какую-либо черту, реально присущую данной твари. Его кстати действительно хрен мокронёшь…

– Одну секундочку, – перебил я моего собеседника. – Вы с ним не справились?

– Я же говорю, хрен обломаешь об него. – Петька удержал паузу, перевёл дыхание, продолжил, – были задокументированы случаи, ещё в восьмом веке нашей эры, когда сотни Арментариев в течение нескольких суток сражались с горсткой вампиров, загнав их в угол. Потери были только с нашей стороны, а эти твари, в свою очередь, скрывались и исчезали бесследно. Боря, сегодня нас было только шестеро, в нашу задачу входило лишь спугнуть, запарить мерзость эту, так сказать перебить аппетит. Мы не погнались вслед за ним не только потому, что просто не можем догнать, главная причина в том, что если бы он не смотался, мы бы в деревянную коробочку сыграли. Нам повезло. Тело вампира – это броня, те немногие жизненно важные органы, что присутствуют в его теле, спрятаны под непробиваемым панцирем. Его ментальная мощь пипец как превосходит силу любого Арментария. Зверюга быстрее и сильнее нас всех.

– И зачем же ему охотиться на людей? – я отказывался воспринимать существование зверя, обладавшего талантом Арментария.

– Мы не знаем. Оно питается человеческим мозгом. Не спрашивай почему. – Опередил меня Пётр. – Существ невозможно изучить, ввиду их неуловимости. Мы лишь можем выстраивать стратегии боя, основываясь на опыте Пасущих, знакомых с их повадками. Например: известен единственный бессменный метод заманивания жертв в ловушку – вампир действует грубо и банально. Как и мы, он воздействует на активность головного мозга, к примеру, отключает такие области мозга как вентральная, которая отвечает за стремление к цели. Таким образом, человек продолжает путь, но уже не свой, а корректируемый вампиром, и, уже в тёмном углу грязной подворотни или же на опушке ночного леса, в свете луны, встречается со своей смертью. Кстати именно поэтому мы его и называем вампиром. Подобные способности затуманивания рассудка, в народном фольклоре закрепились именно за кровососущими. Так что считай, что побывал в сказке.

– Подожди-подожди, не торопись, – запротестовал я, понимая, что мой случай никак не вяжется с легендой. – Ты уверен, что это единственный способ этих тварей воздействовать на человека? Со мной всё как-то иначе обстояло. Я просто отключился посреди дороги, после чего очнулся в другом месте.

– Я допускаю, что вампир мог сменить привычку, но это маловероятно. В течение десятка веков наши предшественники выслеживали зверя, и он всегда охотился предельно однообразно. Ты, должно быть, что-то путаешь.

– Может быть, – задумался я, и тут же отогнал от себя ненужные размышления, – это и не важно, Петька. Так, выходит, вы не имеете понятия, с чем имеете дело?

– Именно так, Боря. О существе мы узнали месяц назад, когда Попутчик почувствовал его присутствие в городе. Тогда он и проявил великодушие, поведав нам о существовании этих тварей. Рассказал, что они явление далеко не новое, и никто не знает, откуда они взялись. Так что я сам теряюсь в догадках. Давай следующий вопрос.

Пётр заполнил чашку остывшим чаем, а я слегка ошпарил горло уже тёплой обжигающей водкой и смазал горящий пищевод очень странной, но, несомненно, удачной закуской. Молодец официант, порадовал. На тот момент я не испытывал ни малейшего облегчения от беседы с Петром, на которое я так рассчитывал. Всевозможные вопросы, не имевшие ответов, живущие в моей голове по соседству с неподтверждёнными сомнениями, в течение всего разговора, принимали гостей. Теперь, под безумные такты раздражения, они весело стучали ножками по полу, в задорной компании подозрений и растерянности. Я уже опасался продолжать диалог, понимал, что Петька не тот человек, от которого смогу получить все ответы, а в вопросах я итак недостатка не испытывал. В голове уже шумело, непривычный к алкоголю организм стремительно пьянел. Я решил перейти к поглощению закуски, крадущей градус, и, собрав всю решительность, уже с забитым ртом, окунулся в дальнейшие расспросы.

– Скажи мне Петька, что вам известно о случившемся на территории заброшенного дома?

– Боюсь, мой ответ не в силах удивить тебя, но я попытаюсь слегка изменить форму его изложения. – Сказал Пётр, явно паясничая, и завершил свою реплику словами, – а хрен его знает.

– Да не может быть! – взбесился я. – Неужели вообще никакой информации?

– А какая может быть информация, Боря? – Пётр набрал воздух в лёгкие и выпалил. – Враждебно настроенное существо, обладающее талантом, превосходящим своей мощью, как казалось недюжинную, силушку Арментариев, уничтожило группу Пасущих за считанные секунды, предварительно спланировав западню. Более с подобными явлениями мы не сталкивались, имеем лишь распоряжение держаться по двое и соблюдать предельную осторожность. На этом всё. Боря, судя по тому что ты, в отличие от своих коллег погиб не на подходе к зданию а, как гласит официальная версия Попутчика, в госпитале, твоя информированность должна быть на порядок богаче нашей. Теперь тебе отвечать, дружище.

Пётр уставился на меня, нервно тиская в руках чашку. Я понял, что на протяжении всей беседы, мой бывший сослуживец терпеливо дожидался именно этого момента. Он привёл меня сюда не для того чтобы вежливо потчивать новостями. Мы наслаждались уютной атмосферой этого ресторанчика лишь потому, что Петру тоже были необходимы ответы. Наше положение было идентично, мы оба сходили с ума от окружавшей нас неопределённости, я решил ответить на его откровенность своею. Я рассказал всё, что помнил: как внезапно почувствовал ловушку, как и с кем сражался и потерпел поражение. Я поведал о своих видениях, хоть и сам не был уверен в том, стоит ли принимать их в серьёз. Я ответил на его вопрос так, как он не ответил ни на один из моих, но я не думал о соразмерности предоставляемой информации, в эту ночь Петька – мой бывший и несостоявшийся коллега и соратник был единственным во всей вселенной, способным мне хоть чем-нибудь помочь. Он был единственным, пожелавшим оказать помощь. Не из-за бездумного альтруизма, но всвязи с связывающим нас стремлениям достучаться до истины.

Я и он, словно два созревающих ростка молодых деревьев, связанных корнями одной цели, на пустом бескрайнем зелёном лугу, тянущиеся к солнечным лучам правды, всем своим существом тяготея лишь к тёплой почве чистоты знаний. Два слегка окрепших стебля, так неожиданно прогнувшиеся под порывами ветра, безжалостно сломленные и растоптанные коротким сообщением с мобильного телефона Петра, через час после расставания: «Борька, руки в ноги и мотай, скройся, они не могут обнаружить тебя, сканируя энергетические поля, выброси телефон, это их единственная зацепка. Достигни нашей цели. Я не смог. Прощай».

Глава 4.

Любопытное дело. Плотность кошелька напрямую воздействует на критичное отношение к финансовой системе государства. Невольно задумываешься о степени коррумпированности чиновников и несправедливости законов монополии. С каждым днём, находясь у прилавка, теряешь стройность осанки. И причина вовсе не в перемене настроения или степени носоповешания. Закон тяготения черепной коробки к земле-матушке напрямую связан с распределением продукции на полках торговых центров, связанных, в первую очередь, с ценовой категорией товара. С каждым днём внимание к качеству товара замещается всепоглощающей увлечённостью одним лишь критерием – ценой. Взгляд неустанно буравит нижние полки с интересующей продукцией, в тщетной попытке заставить интуицию указать на менее низкокачественный товар. Но культурное природное чутьё элегантно уступает место сухой грубой логике, и решение приходит незамедлительно. Элементарная арифметика вступает в поединок с инстинктом самосохранения и побеждает – цена товара максимально приближается к минимальной.

Не надо быть Арментарием, чтобы прочесть смесь отвращения и жалости, отражённые во взгляде кассира. Уставшая за день женщина уже не старалась скрывать свои эмоции, и следующий взор коснулся моего существа уже обогащённый гневом и осуждением, видимо, связанным с личными проблемами в семье. Отсканировав бутылку водки, продавщица отложила её в сторону и голосом робота назвала цену. «Какая же позорно низкая цена у этой водки». Гордость лениво перевернулась во сне. Рассчитавшись, я неспешно двинулся из продуктового отдела, впихивая пол-литровую ёмкость во внутренний карман летней куртки. Странно то, что после недели глубокого запоя удовольствие от употребления алкоголя оставляет человека наедине с одной лишь бессмысленной потребностью в нём. Миновав дверной проём, уже на улице, я достал пачку сигарет и закурил. Вдохнув горький неприятный дым, я подумал, что моё курево и бутылка пойла, купленная минуту назад, вероятно, ходили в одну школу для неполноценных и оба её не потянули. «Ничего сейчас привыкну, и будет приятнее».

Вчерашний угар легко раскачивал ось моего тела, заставив прислониться к стене. Из-за угла, по направлению к главному входу, вышла симпатичная девушка в обтягивающем тело, лёгком летнем наряде. Я невольно уставился на подчёркнутые гардеробом формы прелестницы и затянулся вторично. Всегда был против осторожности в разглядывании женщин. Прикрываясь тактичностью, мужчины зачастую прячут за ней трусость и неуверенность в себе. Жалкие попытки парней скрыть свою заинтересованность в женской красоте, подглядывание украдкой в сторону объекта вожделения, сменяющиеся стыдливым потуплением взора, всегда пробуждали во мне чувство отвращения. Как и сейчас, я всегда смело оценивающе осматривал грациозные линии очерчивающие прекрасную фигуру, постепенно пробираясь к, уже не так глубоко, но, интересующему меня лицу. Ясные мечтательные глаза украшали, и без того, милое лицо. Я залюбовался. Девушка скрылась в торговом центре, морская болезнь постепенно отступала и я, уже не сдерживаемый ничем зашагал к съёмной квартире.

Сразу после странного предупреждающего сообщения Петра, я нешуточно струхнул и перебрался в другой район, расположенный в противоположном конце города. Подписав договор об аренде жилого помещения, я сразу жестоко запил. Я всё ещё мог украдкой продолжать поиски мужчин погубивших две невинные жизни, но я уже не хотел этого. Моя цель, словно сжатый комок бумаги была отброшена в урну с надписью «До востребования». Возникшая на горизонте линия надежды, потухла, увлекая в гипотетический калоприёмник все мои прежние стремления. «Хочешь сделать человеку плохо – сделай хорошо, а потом как было» – слегка перевёрнутая, но нерушимая истина. Я скрёб подошвой по разбитому тротуару, оставляя за сутулыми плечами яркие огни магазина. Как ни странно, лицо незнакомки зацепилось за моё сознание сильнее её безупречной физиологии. Тонкие, но изящные губы, маленький нос, правильные черты овала лица и этот мечтательный взгляд, способный покорить своей беспечностью и внешней незащищённостью, любого мужчину. Взгляд, определяющий характер милашки, решительно отторгающий возможность работы в ответственных сферах. «Уж врачом ей не стать, это точно».

Внезапно что-то воткнуло иглу в мой расплавленный спиртом рассудок. Неосознанные воспоминания пробивались сквозь мутный слой многодневного нескончаемого опьянения. Я развернулся и быстро зашагал обратно к яркой вывеске с названием точки розничной торговли. Я ещё не до конца понимал причин моих действий, но из подкорки, нарастающей пульсацией, уже начинали выкарабкиваться обрывки слов, складываемые в одну лишь фразу. «Лерка, иди своего уколи, щас загнётся». «Лерка, иди своего уколи, щас загнётся». Я ускорил шаг. Необъяснимая тревога накатывала, словно рвотные позывы. «Что-то не так с этой юной практиканткой – мечтательницей». Но я не знал, что именно. Я не мог видеть причин, заставляющих меня преследовать девушку, но уже надеялся столкнуться с ними, догнав её. Я нёсся сквозь мерно ступающие к своим машинам семейные пары, задевал ногами тугие пакеты с продуктами, с силой отстранял попадавшиеся на пути звенящие металлические тележки. Я спешил, боясь потерять мою новую маленькую псевдоцель.

Ворвавшись в торговый центр, с нетерпением дождавшись пока на меня среагируют медлительные сенсоры автоматических заслонок, я вбежал в продуктовый отдел и увидел её. Девушка не торопясь прохаживалась вдоль книжных стендов, непонятно как оказавшихся среди полок, напичканных едой и кухонной утварью, а я неумолимо, решительными движениями, приближался к ней. Мне оставалось пару шагов, когда практикантка медицинского училища подняла на меня свой взор, отрываясь от прочтения аннотации на обложке какой-то книги. Её глаза округлились, в них читалось недоумение и озадаченность. Два раза девушка пыталась всмотреться в меня снова, но видимо убеждаясь в прежних сомнениях, терялась вновь. Я остолбенел. Я абсолютно не догадывался, что же ей сказать, ведь я не знал, зачем за ней погнался. Изо рта невольно ляпнуло чем-то нелепым и натянутым.

– Привет… мы, по-моему, где-то виделись, – промямлил я.

В мгновение взгляд милой незнакомки стал холодным. Она небрежно отбросила книгу обратно на стенд и …

Удар…

* * *

Безжалостно палящее солнце ярко бьёт в глаза. Увенчав голубой небосвод, жестокое светило почти полностью лишает нас тени отбрасываемой по утрам близлежащим храмом богов. Пот, стекающий со лба, слепит и больно режет глаза. Время служения и испытаний. Стойкость и преданность работе во имя богов – вот что я ещё могу дарить нашим создателям. Несправедливые боги лишили мужей своей благосклонности, тем самым отняв у нас право на смерть во Их имя, оставляя нам лишь жизнь, жалкую пародию на истинное предназначение. Я уже не терзаю себя горестными мыслями о потерянном. У меня остаётся лишь работа, та работа, на которую я ещё способен. Жёсткий хлыст обжигает тело, и я бросаюсь выполнять свой низший долг перед создателями с новым рвением. Я стоял без дела уже пять дыханий и это непростительно. Мы потеряли доверие богов, и только тяжёлый труд может вернуть его обратно.

* * *

Я очнулся от того что на меня наступили, болезненно надавив на грудную клетку протектором ботинка, в следующий момент кто-то споткнулся о моё распластанное тело и с диким криком повалился на пол. Не меняя тональности, странный мужчина вскочил на ноги и ринулся к выходу. И только сейчас я осознал, что крики людей разносятся по всему помещению продуктового отдела. Сфокусировав зрение, приходя в себя после, уже привычной, но неожиданной, смены реальности, я огляделся. Поражённый представшей передо мной картиной, я стал медленно подниматься на ноги. Воздух вибрировал как волны на прибое, запах озона бил в дыхательные пути будто кто-то, не ведающий меры, распылил в воздухе озоновый освежитель.

В десяти метрах в пол-оборота стояла, мною преследуемая, милая девушка. Однако в лице её случились неожиданные метаморфозы. Мечтательность скрылась бесследно, сменённая свирепым, жестоким, сосредоточенным взглядом. Она упиралась ногами в пол, не двигаясь, слегка пригнув спину и крепко сжав кулаки, со стороны это выглядело, будто милашка безуспешно силится сдвинуть невидимый барьер своим лбом. И смотрела она вовсе не на меня. Проследив её взор, на другой стороне продуктового отдела, метрах в тридцати, я увидел женщину, своей позой, как будто парадирующую практикантку. Их взгляды буквально соприкасались, сталкивались, визуально свидетельствуя об этом мелкой вибрацией пространства. И посреди незримых потоков выбрасываемой ментальной силы, бушевала, искажающая реальность, энергия. Люди, подобно визжащим поросятам, улепётывающим от зубов хищника, рассыпались в стороны. Пол, вокруг эпицентра ментальной схватки был усеян раздробленными на щепки товарными стендами, окрашенными алой кровью изуродованных человеческих тел. На стыке выбрасываемых потоков энергии соперниц, безостановочно возникали воздушные уплотнения и, срываясь с места, врезались в пол, стены и потолок помещения, дробя прочную поверхность. Вдруг здание тряхнуло, плитка, покрывающая пол магазина взъерошилась, и бетонный каркас строения стал рушиться, сжимаясь к центру ментальной борьбы.

Всех, кто ещё не успел покинуть здание подбросило в воздух, словно земля- матушка нешуточно икнула. Незнакомка в спортивках вскинула руки и упала, в следующее мгновение перекрытия обрушились, оставаясь лишь над той половиной здания, где стояла, когда-то милая, практикантка- мечтательница и я. Мне уже удалось определиться со своей позицией, относительно принятия единой противоборствующей стороны, что-то во взгляде девочки непосредственно перед моей отключкой заставило меня усомниться в том, что псевдомедсестричка давала клятву Гиппократа. Схватив тяжёлый острый осколок керамической плитки, я со всех сил запустил его в голову девушки. «Попал». Стройное тело тут же опустилось на землю, почти одновременно с куском плитки, но уже через секунду практикантка вскинула измазанную кровью голову и повернулась лицом ко мне. Её взъерошенные волосы опустились на глаза, но даже сквозь них я видел ненавидящий взор. Хриплый, неестественный голос, срывал с губ брызги слюны, пота и крайне неприятную для меня, даже с учётом моей гипертрофированной самокритикой фразу: