Мумия Ильича. Книга первая

– И долго?

– Вопрос не по адресу, – усмехнулся Медик. – Я тут – «сбоку бантик». Объём работы задаёт мозг Ильича. Скоро мы увидим, много ли он её задаст.

К удовлетворению обоих – и участника, и свидетеля эксперимента – увидеть пришлось не скоро: мозг Ильича оправдывал ожидания.

– Это не мозг, а словарь Брокгауза и Ефрона на пару с биокомпьютером! – восхитился Медик.

– Да, впечатляет!

Огонь из глаз Медика воспламенил и взор МНС.

– Кажется, мы не ошиблись, делая ставку на Ильича… Ой…

Он по-бабьи прикрыл рот ладонью и опасливо покосился на потолок.

– Надеюсь, он этого не слышал…

Едва зелёная змейка исчезла с экрана и её заменила лаконичная надпись «Загрузка завершена», СБ немедленно присоединился к товарищам.

– Ну, что?!

Вместо ответа Медик что-то нажал, чем-то щёлкнул – и вскоре уже держал пинцетом какую-то миниатюрную, по виду керамическую, деталь.

– Это – что?

СБ «в манере записного интеллигента» ткнул пальцем в деталь, выразительно пуча при этом глаза.

– Мозг Ленина.

МНС как-то по киношному – но при этом совершенно искренно – облизнул губы. Нет, не как кот у миски со сметаной – а как человек, у которого они пересохли от волнения или жажды.

– Весь?

Медик лаконично кивнул головой.

– Со всех срезов?

МНС продолжал мужественно дрожать голосом, кадыком и свободными от других занятий членами.

– Да.

– А эти?

СБ совсем уж в неделикатной манере повёл головой в сторону препаратов.

– Их куда теперь?

Медик усмехнулся и покачал головой.

– Ну, что возьмёшь с чекиста: практик! Извини, брат, но твой вопрос так же «уместен», как и вопрос посетителя художнику, который пишет копию с шедевра: «А куда ты денешь этот хлам?» А этот «хлам» – подлинник! Это же касается и «их», как ты выразился. Они – тоже подлинник. И пусть мозг – мёртвый, но компьютерный век только начинается. Как в песне поётся, «придут честолюбивые дублёры – дай, Бог, им лучше нашего играть!» Я понятен?

СБ сконфуженно шмыгнул носом – а Медик, даже не облачаясь в наряд победителя, молча сунул чип в пластиковую капсулу размером с патронную гильзу.

– Что дальше?

Для МНС этот этап уже был пройденным. За это говорил не только его вопрос, но и глаза – отсутствующие здесь, и присутствующие где-то.

Медик задумался.

– Секцию нужно поставить в известность?

И он кивнул на капсулу. Некоторое время МНС балансировал между «да» и «нет». Наконец, он вздохнул – и приговорил сомнения.

– Нужно. Не для себя ведь старались.

– Тогда – ставим…

Глава девятая

Итог впечатлял. Точнее – впечатлил. Потому, что – не сразу. И не своим видом: применением на практике. После того, как чип был осмотрен и не вызвал никаких эмоций, за исключением разочарования, Медик «включил его в цепь». Разочарование почти сразу приказало долго жить. Приказало мозгу Ильича, который не только заработал, что доказывалось текстом с распечатывающего устройства на мониторе, но и оказался в состоянии отвечать на вопросы. За то, чтобы делиться информацией до тридцатого августа восемнадцатого года, и речи не шло: это – само собой разумеется.

Аудиторию поразил не только факт «включения» мозга, но и то, что он контактировал не механически, как робот, а творчески, как человек. Это обстоятельство сразу же сделало течение мыслей ответственных товарищей предельно радикальным.

– У нас есть мозг Ильича!

СИД обвёл собравшихся у монитора торжествующим взглядом.

– Отсюда – какой следует вывод?

– Такой, что у нас есть мозг Ильича, – хмыкнул СБ.

– Нет!

СИД не смутился прозрачным намёком на свой «профессионализм» вкупе с деятельным неучастием в созидательном процессе. Не смутился потому, что готовился внести радикальное предложение, которое не только «реабилитировало» бы его, но и уравновесило в правах творца со всеми остальными. Как минимум, вид его свидетельствовал именно об этом.

– А вывод – такой: если у нас есть мозг Ленина, то зачем нам мумия? Зачем нам её оживлять? Ведь этот микрочип – ещё лучше, чем голова профессора Доуэля: не надо кормить, не надо ухаживать, не надо трястись, что отключится электричество в самый неподходящий момент! Мы можем сделать сколько угодно копий мозга! Я, кстати, и предлагаю запастись копиями. Хотя бы одной. На всякий пожарный случай.

– Пожалуй, здравая мысль, – откликнулся Медик.

Лицо СИДа начало расцветать от удовольствия: кажется, одобрили.

– Насчёт копий, – невозмутимо уточнил Медик – и лицо СИДа перестало расцветать: одобрили – да не всё. Не в полном объёме.

– А насчёт мумии?

– Критерий истины – практика, – «философически» заметил Медик.

– Значит, ты не против…? – начал оживать СИД.

– … эксперимента! – «поставил точку» Медик. И не только в обсуждении, но и на лбу СИДа, куда угодил его взгляд. По этой причине автор предложения оказался на время обездвиженным и обезъязыченным. Этого времени хватило для того, что перейти от слов к делу.

– Кто будет экзекутором?

По праву председательствующего МНС попытался обвести лица товарищей вопросительным взглядом. Попытка не удалась: нечего было обводить. Лица вместе с их хозяевами уже «залегли на пол».

– Ладно, тогда я сам, – вздохнул МНС. – Только даже этот «усечённый» Ленин мне нужен полноформатным.

– Оригинально! – хмыкнул доселе молчавший ВПК. – А, если перевести на русский?

– Мы должны загрузить мозг информацией обо всём, что произошло после тридцатого августа восемнадцатого года. Ну, если не обо всём – то о главном. Политика, экономика, военное дело, культура, искусство, достижения науки и техники – всё, что требуется для полноценного общения. Нам ведь нужны его советы не о том, как отбиться от Колчака или учредить НЭП.

Лёгкий шелест голосов в комнате свидетельствовал в пользу состоятельности этого предложения – как и того, что оно нашло поддержку у товарищей.

– Слово за тобой, дружище!

МНС нырнул в глаза Медику. Тот пожал плечами.

– «Я вам не скажу за всю Одессу» – но меня твоё предложение не застало врасплох.

– То есть?

Лицо МНС начало расплываться в улыбке.

– Не имея возможности… то есть, не рискуя работать с мозгом Ленина, я уже давно начал готовить для него пищу духовную.

– Смотри, не перекорми! Мозг человеческий – это не чердак и не машина.

– Не беспокойся! Пища рассчитана до последней «калории».

– Тогда – скармливай!

И МНС махнул рукой – как, если бы скомандовал: «Пли!»

Медик извлёк из внутреннего кармана пиджака… обычный диск формата CD-ROM. Первым делом он бережно погладил так называемое «стекло»: пластиковую коробку.

– Вот она – пища наша духовная.

«Обед» не затянулся надолго: аппарат демонстрировал отменную скорострельность, а Медик – оптимальный выбор «меню». Через пятнадцать минут «работы челюстями» мозг тысяча девятьсот двадцать четвёртого года «приготовления» по объёму информации превосходил мозг среднестатистического гения первой четверти двадцать первого века. А ведь к нему прилагался ещё и «персональный биокомпьютер» Ильича!

Способности к творческой переработке информации, то есть.

– Я готов? – ухмыльнулся МНС. Медик коротко хохотнул – и потеснился у монитора. – Тогда – «на дыбу» Владимира Ильича!

…После теста, который по совместному настоянию МНС и Медика продолжался больше часа, лица участников эксперимента – со стороны зрителей – уже не генерировали прежнего энтузиазма. Отсутствующую часть его полностью заместили озабоченность – и даже разочарование.

– Да-а…

Красноречия СИДа хватило лишь на эту фразу. Но и она была красноречивой.

– Как прикажешь тебя понимать? – отработал бровями МНС.

– Я отзываю своё предложение, – капитулировал СИД. – Так и понимай.

Это был мужественный поступок мужественного человека. И для него имелись все основания. Нет, разумеется, после «обеда» Ильич не поглупел скоропостижно. И от дачи советов – разумных, толковых – вождь не стал уклоняться. Но дополнительный объём информации как-то странно отразился на характере общения с ним. Мозг стал выдавать различные варианты ответов и предполагаемых действий. Грубо говоря, он компьютеризировался – и в этом смысле обезличился. Да и в содержании ответов не чувствовалось «ленинской изюминки»: так мог ответить не только любой робот, но и любой персональный компьютер.

– Ничего не понимаю! – мужественно развёл руками Медик. – Оборудование исправно, чип – тоже, знаниями я его не перегрузил. Отчего же Ленина в нём стало меньше?

Вопрос показался отдельным присутствующим настолько коварным, что они тут же абстрагировались в «группу товарищей». То есть, показали этому вопросу, что он «ошибся дверью». Исключение, как всегда, составил МНС – и по должности, и по мозгам, и по наличию «политического мужества».

– Увеличился объём – усложнились поиски решения, – попытался успокоить он Медика. – А, возможно, мозг и в самом деле компьютеризировался. Со всеми вытекающими отсюда последствиями – для него и для нас.

– Ты хочешь сказать…

– Нет.

Догадаться о том, что хочет сказать Медик «о том, что хотел сказать он сам», МНС не составило труда.

– Никакого вируса. Но сам состав информации, её подбор и загрузка вынуждают этот виртуальный мозг и воспринимать его соответствующим образом, и реагировать на него. То есть, компьютеризированная пища не могла не повлиять на характер работы с информацией. Нет, мозг Ильича не обезличился: это по-прежнему – его мозг. Ну, то есть, копия его мозга. Но он… как бы это сказать… сделал шаг в сторону автономного существования. И не от мумии: от личности Ленина. Компьютерная составляющая подавляет специфику мыслительного аппарата.

– А-а-а!

Изумление в голосе и взгляде Медика в равных долях смешивалось с восхищением товарищем. И товарищ это восхищение заслужил: не медик, не компьютерщик – а догадался! Один: специалисты «отдыхали»!

– А, вот, нужно ли нам это?

МНС с сомнением покачал головой.

– Такого «Ильича» ты можешь соорудить в любой момент и на любом конструкторе. А нам нужен Ленин!

– Ты настаиваешь на варианте мумии?

В диалог вклинился ВПК. И не один: с выражением скепсиса на лице.

– Даже, если бы случилось чудо, то чем оно помогло бы нам заполучить настоящего Ленина?

Скепсис товарища базировался на здравомыслии. Нет, коммунисты как последовательные атеисты, тоже верили в чудеса – но только в рукотворные. В те, которые сделали либо их руки, либо руки людей, которые могли показать «чертёж и макет в глине». Те, в отношении творений которых вполне допустимы восклицания типа «Чудеса – да и только!» Но – мумия… Это, увы – «не из нашей жизни». Этого мозг завзятого атеиста не мог ни понять, ни принять. Потому, что… очень уж отдаёт сказкой. И не просто сказкой: сделанной в Голливуде.

МНС ответил не сразу. Некоторые время он сосредоточенно грыз… нет, не гранит науки: ногти. Думал, значит. Наконец, он перестал их грызть: надумал.

– Мне вы не поверите. Да уже сейчас не верите. Поэтому я и предлагаю заслушать нашего Египтолога.

– А…

ВПК успел только раскрыть рот.

– Теперь уже – предметно, обстоятельно и «по пристреленным секторам». «Б» из уст ВПК не исторглось: МНС угадал и с вопросом, и с ответом…

– Любопытный результат.

Это было первым, что сказал НЕ после того, как его ознакомили с «последними достижениями науки и техники».

– Я, конечно, не специалист в области компьютеров, но даже меня этот результат не удивляет.

Взгляд МНС посветлел: он, таки, не зря пригласил товарища.

– Вы хотите сказать, что мозг вне формы неэффективен? Вне своей формы? Я правильно Вас понял?

– Правильно.

НЕ решительно сжёг за собой мосты: поступок настоящего учёного и «где-то даже» настоящего гражданина.

– Душа человека должна непременно вернуться в своё тело. Для того египтяне и бальзамировали его.

– А клон? – подался вперёд ВПК. – Куда больше шансов сделать клон Ленина, чем оживить мумию!

Египтолог даже не стал задумываться над тем, качать ли ему головой – и покачал нею. Судя по его решительности – не для того, чтобы выказать сомнение, а для того, чтобы показать, насколько решительно он отвергает внесённое предложение.

– Если заменить тело клоном, душа не признает его. А в этом деле, как вы уже начинаете понимать, всё взаимосвязано: и мумия, и душа, и мозг. Только неразрывное единство всех этих составляющих и может обеспечить воскрешение Ленина. Одного мозга для его функционирования вождём недостаточно. В чужом теле, не говоря уже о клоне, мозг не сможет функционировать с необходимой эффективностью. Более того: начнутся перебои в его работе. Не знаю, почему, не знаю, как – но они начнутся обязательно. Уже одна автономизация мозга чего стоит!

– Значит, у Вас нет объяснения? – изготовился упасть духом Медик.

– Только одно.

Египтолог уже «подставлял плечо».

– Полная гармония. Полная гармония всех элементов. Без этого мозг Ленина – всего лишь мозг Ленина, а не сам Ленин. А нужен Ленин!

В комнате – как и требовалось сюжетом – повисло молчание. Как, там, оно может висеть, науке точно неизвестно – но факт оставался фактом: оно повисло. Уж, такова его специфика: оно или царит, или висит. И, не абы, какое: напряжённое. Другому в такой ответственный момент здесь и делать было нечего. Да и сценарию полагалось соответствовать: молчание, если уж повисает где-то, то обязательно напряжённым. Прерывает (разрежает, оживляет) его – как и полагается не только по сюжету, но и по должности, старший. И МНС решил «не отступать от линии».

– Что будем делать, «господа Военный Совет»?

Поимённого сканирования на этот раз не производилось – и «господа» сочли возможным не «спасаться бегством в окопы», а всего лишь скромно пожать плечами. Так, словно отдавали руководителю пальму первенства – а равно право «рвануть из окопа» первым. Единодушие коллектива обязывало – и МНС обречённо вздохнул.

– Ладно. Тогда я скажу, что мы будем делать.

Несколько пар глаз бесстрашно – теперь уже можно было – устремились на вождя.

– Думать!

Идея не блистала оригинальностью – но конкурентов не нашлось и у неё. Да и что плохого в верности традициям здравого смысла? Против такого подхода к делу коллектив не возражал – и бесстрашно откликнулся на призыв МНС сплотить ряды вокруг Ильича и компьютера…

Глава десятая

Положение России на мировой арене достигло апогея – и она начала решительно переходить на орбиту перигея. В переводе «на гражданский язык» это означало, что мыльный пузырь имперского величия лопнул. Некоторые – в период апогея – ошибочно принимали этот пузырь за само величие. Но теперь пелена с глаз спала. Остатки пузыря, то есть. Статус великой энергетической державы кончился вместе с разведанными запасами углеводородов, которые в бешеной гонке за титул израсходовали ударными темпами: куда тому Стаханову с его допотопными рекордами! Углеводороды кончились – а ничего другого, энергетического, в обоснования притязаний на статус, Россия предъявить не смогла. О совсем другом, неэнергетическом, и речи не было. Тут и щёк не надували.

Правда, на одной из встреч с руководством дружественной и даже братской НАТО, наконец-то, замкнувшей вокруг России кольцо «дружеских объятий», Президент, дрожа голосом и всеми членами, объявил о том, что «мы не дрогнем в бою за столицу свою». И руководство НАТО с ужасом узнало о том, что одна из ракет вышла, таки, из шахты и куда-то улетела.

До выяснения подлинных обстоятельств инцидента решено было формат «НАТО-Россия» временно не урезать за счёт России. Это позволило высшему руководству страны ликующе заявить о том, что есть ещё порох в пороховницах, а ягоды, соответственно – в ягодицах. Правда, заявление это было сделано исключительно в расчёте на внутреннее потребление: «там, у их», «наше фирменное блюдо» уже не шло «на ура». Как минимум, конкуренции матрёшкам заявления Президента о маневрирующих боеголовках уже составить не могли.

Но правда – сродни шилу в мешке. И на эту истину Президент не мог легкомысленно закрывать глаза. Особенно после контакта шила с мягким местом. Тут и хотел бы закрыть – да не закроешь! А ещё эти футболисты в очередной раз подгадили. Без зазрения совести «похерили» «общенациональную идею»: боление голодранцев за миллионеров в бутсах. Не помогла даже хорошо организованная торжественная встреча «героев чемпионата»: с внушительной массовкой, с триколором и воплями «Россия – чемпион!» А «герои» действительно были «героями»: ноль – в графе побед, ноль – в графе забитых мячей, зато – почётное четвёртое место в группе… из четырёх команд!

Не помог даже творческий подход к переоценке ценностей. Это раньше, при проклятых большевиках, второе место считалось унизительным поражением с непременными оргвыводами. А сейчас ориентиры поменялись: заняли десятое место – «замкнули десятку лучших». Заняли двадцатое – «замкнули двадцатку лучших». Не «обделались», понимаешь – а «замкнули». И не «хвост» – а «двадцатку лучших». Ну, и так далее. В результате «творческого подхода к переходу с одной орбиты на другую» Россия оказалась… «в первой сотне ведущих стран мира». Координаты места благоразумно не уточнялись.

Но как ни работал Президент над имиджем – своим, а попутно и России – «пипл» выражал всё меньше желания «восторгаться и восхищаться за отчётный период». Он почему-то уже не хотел покупаться на стандартный набор для папуасов. И даже извлечённая из запасников песенка «Ты, я, он, она – вместе целая страна!» как-то вдруг перестала быть актуальной и востребованной. Неблагодарный «пипл» начал стремительно «деградировать» в направлении заключительной сцены сказки «Голый король». Роль последнего он всё активнее отводил не только самому Президенту, но России, несмотря на её принадлежность к женскому роду.

Требовались срочные меры по дезориентации… тьфу, ты: по ориентации масс в нужном направлении. Для этого спешно подготовили к излову очередную партию «оборотней в погонах» и вытащили из «бабушкиного сундука» и нафталина вечную палочку-выручалочку: тему перезахоронения Ленина.

Только на этот раз к вопросу подошли творчески. Контекст христианского милосердия, верности обрядам и сочинённому в Администрации «завещанию Ильича» был решительно отставлен в сторону. В Кремле решили: время «пускать либеральные слюни» кончилось. И со всех подконтрольных Кремлю – проще говоря: со всех каналов ТВ – «говорящие головы» дружно возопили о том, что покоящаяся в Мавзолее мумия Ленина – иначе тело уже не «трактовали» – пудовыми гирями висит на ногах у демократической России, мешая её поступательному движению к светлому будущему граждан России… отдельно взятых. Оказалось, что если бы не эта мумия – уже не сам Ленин, а всего лишь его останки – то Россия давно была бы впереди планеты всей не только по части распродажи невозобновляемых источников энергии. Получалось, что мумия перевешивает все самые весомые достижения демократии.

С грехом пополам удалось подключить к обсуждению массы. Правда, они больше предпочитали обсуждать непрекращающийся «рост благосостояния» – в одной из его составляющих: в части цен. Но на какое-то время всё же удалось «забить Мике баки». Как ни хотел «пипл хавать» – а пришлось. Потому, что другого «блюда» не подавали…

– Итак, что мы имеем на сегодняшний день?

Президент озвучил вопрос «ещё в дороге»: по причине отсутствия телекамер и наличия мандража он пренебрег условностями и приветствовал Главу Администрации почти у дверей. Правда – со стороны кабинета: надо, всё же, блюсти внешние приличия… пусть даже и внутреннего характера.

Жестом указав Главе на кресло, Президент на время отставил величие: расположился напротив. Сделал он это в прескверном настроении. По причине нарастающего торжества демократии.

Глава взялся за папку – но это было и всё, что он успел сделать.

– Своими словами, пожалуйста! – поморщился «всё больше впадающий в энтузиазм» Президент.

Папка не раскрылась – и руки вернулись к месту постоянной дислокации.

– Хорошо. Что желает выслушать господин Президент?

Глава не первый год «подпирал» «Всенародноизбранного» – и это давало ему некоторые права в смысле «вольностей». Точнее, дал их ему сам Президент. Ну, как дал: пожаловал. Согласно должности: «с царского плеча». Разумеется, при соблюдении трёх непременных условий: время, место и норма. Но Глава не нуждался в наставлениях. И если он и демонстрировал верность принципу «Не учите меня жить!», то не в том смысле, в каком следовала ему одна из героинь отечественной литературы.

– Господин Президент желает выслушать доклад о положении дел.

– Доклад на тему «Всё хорошо, прекрасная маркиза…» или…

– «Или»!

– А как насчёт валидола?

– Что: столько «оптимизма»?

– Ну-у… – ушёл глазами Глава. – Так, как, там, насчёт валидола?

– В наличии! И вообще: слог твой – инфаркт мой!

– Понятно.

Глава по достоинству оценил президентский парафраз на тему канонической установки ««Бензин Ваш – идеи наши».

– За этим дело не встанет.

– Какое дело?

– То, которое – дрянь!

Лицо Президента ещё больше набралось «энтузиазма».

– И какое же дело у нас – дрянь?

– Ну, надо ли так конкретизировать? – Глава ещё дальше ушёл глазами.

– Так много «хорошего»?

– Ну, как сказать: всё!

Президент забарабанил пальцами по роскошной столешнице, которую так любили показывать по телевизору. Величие президентского кабинета отчасти заменяло отсутствующее величие страны, не говоря уже об отсутствующем величии Президента. Глава – знаток «времени, места и меры» – тактично не вмешивался в процесс общения Президента со столешницей. Наконец, Президент набарабанил на мысль.

– Подробности!

– А валидола хватит?

Президент сверкнул давно не сверкающим глазом – и Глава понял сразу: перегиб.

– Слушаюсь. Итак: «Броня крепка и танки наши быстры» – раз. «На земле, в небесах и на море наш ответ и могуч и суров» – два. «Ты прекрасней всех на свете, Родина моя» – три. «Великая сила, бессмертная слава» – четыре. «Россия – чемпион!» – пять. Потом…

– Хватит!

– Так это – только присказка! – обиделся Глава. – А сказки я ещё и не начинал!

– Ну, и, слава Богу! А то бы давно уже прикончил меня… своим «оптимизмом».

Не отрывая глаз от столешницы, в которой они привычно «лежали» во время встречи с любым посетителем кабинета, Президент вздохнул и покачал головой.

– И всё-таки не верится… Неужели так «хорошо»?

– Будем слушать сказку?

Глава не стал обижаться на недоверие – не впервой – и умудрился поднырнуть под взгляд Президента.

– Отвали!

Президент неожиданно показал, что он ещё не совсем перестал быть русским человеком. Но «от мыслей об народе» никуда не уйти – и Президент опять впал в «энтузиазм». Глава уже заскучал – и даже вздремнул в кресле, как вдруг Президент вышел с оригинальным – как всегда – предложением.

– Нужны контрмеры!

– Против кого? – осторожно уточнил Глава.

– Странный вопрос!

– ?

– Ещё более странный вопрос: против народа, конечно!

– ???

– Ты что, решил перейти на другой формат?! – не выдержал Президент.

Под виноватую мину Глава старательно заморгал глазами.

– Виноват, господин Президент, но – народ… Не слишком ли широко мы замахнулись?

Глава уже понял, что сейчас лучше всего продемонстрировать неразрывное единство с Президентом. Даже – в соучастии и злоумышлении.

– Ну, зачем так буквально! – поморщился «Всенародноизбранный». – Ты ведь отлично понял, что я имел в виду. Народ следует вернуть в загон… то есть, в…

– Стойло, – подсказал Глава.

– В рамки, – уточнил Президент. – Народ должен понять, что всё у нас хорошо…

– «… дела идут и жизнь легка»!

Глава мог бы и промолчать – но… не мог. Ну, вот, такой он был человек. Даже – без «Хартии вольностей». Но Президент мужественно сделал вид, что его лично эти безосновательные намёки – пусть даже и имеющие под собой основания – как говорится, «никаким боком».

– Жду твоих предложений!

Вместо ответа Глава покривил лицом.

– И это – всё?!

– Виноват!

Глава встрепенулся и откашлялся. И правильно: «время разбрасывать камни, и время собирать камни».

– Можно повысить пенсию… Ой, нет-нет!

Едва не подстреленный взглядом Президента, который «без промаха бьющий», Глава вовремя сообразил, что с этим предложением он, как говорится, не из того леса – и не в ту степь.

– Ну, тогда снизить…

– ???

– …заморозить цены.

– И это – Глава моей Администрации?!

Президент, не скупясь, отлил сарказму на лицо визави.

– Деквалифицировался?

– Как можно, государь?! «Мне без мыслей об народе и икра не лезет в рот!»

Глава уже взял себя в руки: теперь он понял, чего именно ждёт от него «гарант» и «блюститель».