– Мечтала, – согласилась с ним Стеша, и продолжила: – но дедушка сказал, что этой винтовкой может владеть только мужчина… А я не мужчина.., к сожалению…

Стеша погладила винтовку, и уже более решительно произнесла:

– Бери, что ли! Только проверь её сначала, да смажь, она давно там лежит. Её туда ещё прадедушка спрятал.

Найдён вновь завернул винтовку в рогожу, и положил на топчан. Лицо его светилось от счастья. На нём так и проступало выражение – я настоящий мужчина! У меня даже своя винтовка есть!

Утром Стеша засобиралась в обратный путь.

Глава десятая

Весь день, до позднего вечера, Николай Фёдорович следил за избой деда Евсея, но ни Стеши, ни постороннего «молодца» так и не увидел.

Да куда же они запропастились, чертыхался в душе урядник? У них, что, работы нет во дворе? Один дед шныряет то в сарай, то в избу…

А где же девка и парень? Их што, дома нет?

Ну, допустим, рассуждал урядник сидя на толстой ветке, Евсей корм задаёт, а кто же коровёнку доит? Неужели сам дед? А тогда.., что цельный день делает Степанида, даже во двор не выходит? А этот, пришлый,

каторжник беглый? Как он-то умудряется в избе сидеть, и глаз во двор не казать? Нет, что-то тут не так… Пойтить што ли, да напрямую поспрошать? А вдруг спугну?..

Так и не решив, что делать, урядник уехал домой. А утром, чуть рассвело, он опять был на своём «посту». Но двор был пуст – никакого движения не наблюдалось! Только дед иногда выходил во двор, да в сарай.

А может дед этого беглого каторжника в сарае прячет? Што, и Степанида с ним, с каторжником, в сарае? А может я ошибся, засомневался Николай Фёдорович? Может мне поблазнился чужой человек во дворе?

Так я вроде тверёзый был все остатние дни… Но Степаниды-то всё не видать… Она-то куда подевалась? Может в село ушла? Так почему я не увидел?

Урядник совсем растерялся. Ему даже на какое-то мгновение подумалось, что у него не всё в порядке с головой.

Когда и после обедешного времени Степанида не появилась во дворе, Николай Фёдорович не выдержал, и решился на принятие самых, что ни на есть на свете, решительных мер.

К тому же он здорово проголодался, и зад от сидения на дереве совсем «одеревенел…».

Он, держась за ветки и сучки, медленно слез с дерева, и дойдя до ворот, затарабанил.

* * *

Вскоре послышалось старческое покашливание, и у ворот кто-то недовольно спросил:

– Кому приспичило стучать в ворота? Мы никого не ждём, проходите мимо.

Урядник узнал голос деда Евсея, и обозлённо заорал:

– Открывай дед Евсей! Я знаю, ты прячешь в избе беглого каторжника! Открывай немедля, а то ворота сломаю!

– Господь с тобой, господин урядник… Какой беглый каторжник? Как проживали мы вдвоём с внучкой, так и проживаем…

– Так какого лешего ты меня в двор не впускаешь? – совсем разъярился урядник. Открывай немедля! Буду зараз обыску делать в избе и в сарае, и двор весь переверну, ежлив не выдашь каторжника!

– Так чево ж вы кричите? – ответил Евсей, – так бы и сказали што беглого ищете… Так у нас вы его не найдёте никогда.

– Открывай ворота, дед! Долго я ещё тут стоять буду, старый хрыч?

– Щас, господин урядник… Щас, Николай Фёдорович. Знать бы зараньше, што вы заглянете к нам, так я бы с погреба настоечки достал…

Евсей, продолжая разговаривать с урядником, всё не открывал ворот.

Николаю Фёдоровичу надоела такая «волынка» и, он, озверев, вновь поднял руку, чтобы затарабанить, но ворота открылись, и дед Евсей, собственной персоной, предстал перед урядником.

Николай Фёдорович быстро окинул «всезнающим» взглядом деда Евсея, таким он всегда считал свой взгляд, Он ему казался цепким, всё примечающим, и пронизывающим насквозь человека.

Но вид у деда был всегдашний: спокойный, и даже чуть насмешливый.

Урядник, почти оттолкнув Евсея, чуть ли не бегом зашагал к избе. Заглянул в одну комнату, потом в дру-

гую, а в третьей его встретил испуганный вскрик Степаниды! Она натягивала на себя платье!

Извиняйте, пробормотал урядник. Я не думал вас застать в таком виде.., и вылетел из дому.

Даа, некрасиво получилось, подумал Николай Фёдорович, но посмотрим в сарае, тут мы его, голубчика, и прищучим. Вытащив наган из кобуры, он, осторожно ступая, вошёл в сарай.

В сарае тоже никого, кроме животных, он не нашёл.

Куда же старый хрыч спрятал каторжника, бегая по двору, спрашивал себя урядник. Он даже на сеновал поднялся, и в погреб спустился, но того, кого искал, так и не нашёл.

А дед Евсей стоял на середине крыльца, и хитро, почти насмешливо улыбаясь, наблюдал за беготнёй урядника.

Поняв, что никого он у деда Евсея не найдёт, урядник зло посмотрел на деда, и погрозив пальцем, сказал:

– Смотри у меня! Не на дурака напал! Всё одно я найду твово каторжника!

– Конешно, господин урядник, – ответил Евсей. – будет время заходите в гости…

Урядник, вдруг, что-то вспомнив, обернулся, и задал, по его мнению, каверзный вопрос:

– А где твоя Степанида, почитай, два дня пропадала?

Евсей ожидал такой вопрос, ждал, когда же урядник задаст его и, не задумываясь, ответил:

– Так она, это, Николай Фёдорыч, как бы приболела малость.., вот и не выходила из избы.

И вновь на лице старика промелькнула насмешливая улыбка, и чтобы скрыть её, заперхал жиденьким кашлем. А потом ещё и сказал: «Чтой-то и на меня какая-то хвороба напала… Боюсь, шоб на вас, господин урядник не перекинулась.

Ну, погоди, старый чёрт, доулыбаесся, внутренне ругнулся урядник! Ишь ты, хвороба на него напала…

Глава одиннадцатая

Урядник сидя верхом на коне, медленно ехал в сторону жандармского отделения…

Конь, не чувствуя повода, брёл по дороге, изредка поднимая копытами пыль, а вездесущий ветерок относил её в сторону. Иногда он наклонял голову, и хватал губами росшую на обочине, траву…

Урядник, вспоминая своё посещение Евсея, и поиски беглеца в его хозяйстве, неожиданно очнулся от дум. Он мысленно представил натягивающую платье Степаниду, и рядом, на полу, валявшуюся её охотничью одежду.

Почему она валялась на полу рядом с девчонкой, задал он себе вопрос? Почему Степанида так испугалась, когда он так бесцеремонно заглянул в её комнату? Не только же из-за его нескромного взгляда, а скорее всего, из-за неё, из-за одежды… Значит… я что-то упустил, решил урядник, и сильно натянул повод.

Послушный конь, заржал от боли причинённой удилами, и остановился. А урядник, плёткой стегнув ни в чём неповинное животное, направил его обратно, к избе деда Евсея…

Николай Фёдорович подгонял и подгонял коня, стараясь поскорее добраться до покинутого им дома. Он почему-то только сейчас подумал о своей ошибке: он не осмотрел ограду вокруг дома.

А вдруг позади избы в ограде имеется тайный лаз? Вот через него Степанида и каторжанин сбежали от ме-

ня, скрипнул зубами урядник. Вот почему так ехидно улыбался дед Евсей.

А он-то, дубина стоеросовая, обругал себя урядник, следил только за воротами… Надо было вахмистра позвать на помощь. Вот тогда-то мы, вдвоём, уж точно застукали бы эту шайку христопродавцев!

Но… делиться с ним.., урядник даже задохнулся от одной только мысли об этом, себе дороже. Вахмистр, подлюка, себе припишет поимку, а он, Николай Фёдорыч, останется при своих интересах…

Нет, правильно, что я ещё не позвал его на помощь, успокаиваясь, прошептал урядник. Обойдусь без помощников, сам изловлю…

* * *

Урядник не стал подъезжать близко к ограде. Он привязал коня подальше, за кустами, чтобы никто не увидел его, и крадучись отправился пешком вдоль ограды…

Иногда он даже пытался руками раздвинуть забор, в показавшемся ему подозрительным, месте.

Позади избы он обнаружил под забором лаз. Такие лазы проделывают собаки, когда бегают на свиданку с подругой, решил урядник, и хотел отправиться дальше, но что-то привлекло его внимание – ему показалось, что лаз великоват даже для собаки. Хотя, как знал урядник, Шарик был крупным псом, но не до такой же степени…

И урядник даже стал на колени, чтобы хорошенько рассмотреть найденную дыру под забором. А вскоре… нашёл и доказательство своей правоты – кусок оторванной ткани.

Вернувшись к коню, он отвязал его, и хлопнув ладонью по крупу, сказал: «Иди домой!». Послушный конь, вначале неуверенно, а затем трусцой, направился знакомой дорогой домой.

Урядник, прихватив с собой чересседельную суму с харчем и водой, отправился на новый наблюдательный пост. Он решил: уж не сегодня, так завтра, но обязательно выследить, если не самого каторжника, так Степаниду.

Она знает к нему дорогу, злобно шептал урядник, знает… Поэтому и не было её дома эти дни: к каторжнику бегала, стерва, вот где она была..! Всё врёт Евсей…, всё! Ишь, болеет она… Ага, знаем, какая болячка у вас Степанида…

Уж теперь я вас, голубчики, не выпущу из рук, поклялся он, устраиваясь в кустах рядом с дырой под забором! Неделю буду сидеть, спать не буду, ежлив понадобится, шептал он наверное в сотый раз, а может быть и дольше буду тут сидеть, но вас поймаю!..

Он, ещё что-то продолжая злобно шептать, всё никак не мог устроиться в кустах. Всё ему мешало: то ветка вид заслоняла, то какой-то зловредный сучок не давал ему примостить свой зад…

Наконец он, с грехом пополам, сумел устроиться

* * *

Пришёл вечер, за ним ночь. Из-за деревьев выплыла круглая луна, и осветила своим голубовато-жёлтым светом тайгу.

Урядник, прислушиваясь к ночным звукам, не отрываясь смотрел на место в заборе, где должен быть лаз.

От напряжения в глазах стали появляться какие-то чёрточки и пятна, и урядник, чтобы избавиться от них, стал изредка прикрывать глаза…

Тишина баюкала его, навевала дремотное состояние, но урядник стоически сопротивлялся: широко открывал глаза, таращился в тускнеющие очертания тайги и забора. В какой-то момент он потерял контроль…

Открыв глаза, урядник с удивлением увидел возле своего лица собачью голову с разинутой в оскале пастью… Решив, что это привиделось ему, он отмахнулся рукой, но услышав грозное рычание, весь сжался, и закрыл глаза…

Волк, решил он! Всё, я пропал!

Его мозг лихорадочно заработал ища спасения, но услышал знакомый, старческий, с хрипотцой, голос деда Евсея:

– Урядник, ты чевой-то здеся разлёгси? Али жонка из дому попросила?

А потом.., невероятный случай, волк заперхал старческим смехом деда Евсея.

Николай Фёдорович приоткрыл один глаз, и увидел: рядом с ним стоит старик Евсей, и насмешка морщит его губы, а Шарик грозно скалит зубы…

Урядник поднялся и грубо ответил:

– Не твоя забота, старик! Где хочу, там и лежу! Нечего скалиться!

– Ну-к, что же, правда твоя, – насмешливо ответил дед Евсей, – токмо… так и простудиться можно, чай не лето. Вишь, лист жёлтый уже начал дерева покидать.

– Не твоя забота! – сердито сказал урядник и, отряхнув штаны, отправился домой.

Евсей провожал взглядом урядника, пока тот не скрылся за деревьями.

Следит за нами, недовольно прошептал Евсей, всё хотит узнать про Найдёна… Как таперича Степанида будет до пещеры ходить? Он же, язва, как тот пёс шелудивый, вцепится в кость и не отпустит, пока его дрыном не огреешь…

Надоть внучку предупредить, штобы остерегалась, да поглядывала в тайге по сторонам… Я уж стар часто туда ходить, а Степанида ишшо не опытная в ентом деле… О-хо-хо, вздохнул Евсей, и тоже отправился домой.

Глава двенадцатая

Стеша уже два дня, от томившего её беспокойства, места не находила. Одна и таже мысль не давала ей покоя: что-то случилось с Найдёном! Что-то у него неладно…

На её нервозное состояние даже Евсей обратил внимание, и как-то поинтересовался:

– Што с тобой, внучка? Чего ты.., словно неприкаянная бродишь по избе? Али, што тревожит тебя?

В конце-концов она не выдержала, и созналась.

– Дедушка, что-то случилось с Найдёном.., я это чувствую…

– Дак, чего с ним может случиться? – не согласился Евсей: – Крыша над головой есть, продухтов достаточно.., а через пару дней ты пойдёшь, и проведаешь его…

– Нее, деда… Я сердцем чувствую: что-то у него неладно, Разреши, деда, я прямо щас и пойду.

– Дак, куда ж ты.., на ночь-то глядя? Солнце, вишь, заполдень повернуло.., – засопротивлялся Евсей.

– Ничего, дедушка, я к тайге привычная, да и дорога знакомая, не дальняя… К вечеру дойду. Одна-то я быстро хожу.

Евсей задумался. Он боялся потерять парнишку, так он его называл, и очень боялся за Степаниду: хоть и опытная, и сильная, и к тайге приучённая, а всё ж девчонка… Ей ли по ночам в тайге бродить?

А ну, как в тайге встренится с волками, али с медведем? А вдруг разбойники какие встренутся..? И решительно сказал:

– Едять тя мухи! Ты што, не слышишь? Я с тобой пойду, внучка. Мало ли чего…

– Деда, так я ж не впервой одна пойду в тайгу… Ты что, забыл?

Ох, чтой-то боязно мне за тебя… Нет. Не супротивься, вместях пойдём, – сказал Евсей, и начал собираться.

* * *

Найдён в очередной раз высунул голову из пещеры, и осмотрел окрестности. Тайга хранила загадочное молчание.

Но вот, метрах в пятидесяти-шестидесяти, так показалось Найдёну, тишину нарушила барабанная дробь, и тут же заполошно застрекотала сорока.

Найдён поискал взглядом нарушителя тишины: на стволе одного из кедровых деревьев он увидел красноголовую серенькую птичку.

Дятел, догадался Найдён, это он своей барабанной дробью спугнул сороку.

Ещё раз осмотрев местность, Найдён вылез из пещеры. В руках он держал винтовку, и подсумок с патронами. Прислонив винтовку к скале, продел ремень в подсумок, опоясался, и ещё раз оглядевшись, направился в сторону речки.

Подойдя к малиннику, где он и Стеша встретились с медведем, остановился, и долго рассматривал кусты. Кажется медведя нет, решил он, но на всякий случай держа винтовку наготове, двинулся дальше.

Часа через три он, по шуму текущей воды, понял – он у цели своего похода.

Найдён и сам не знал, чем его манило это место: обыкновенная горная речка, обыкновенный горный кряж, разрезанный речкой на две половины… И если бы речка не разделила его, решил Найдён, то за кряжем образовалось бы озеро.

Он подошёл к самому берегу, и прислушался к шуму, скорее, к её грохоту. Прямо Громотуха какая-то, восхитился он. Гремит-то как, прямо аж уши закладывает..!

Он ещё постоял, посмотрел на бурлящую речку, на окружающую её девственную тайгу. Течение ручки было настолько быстрым, что наверняка сбило бы с ног человека, задумавшего перебраться на другой берег, решил он. Затем, оглядевшись вокруг, поискал на что бы сесть. На глаза попалось несколько валунов.

Увидев валун покрупнее, Найдён пристроился на него. Винтовку положил на колени, и так, сидя, стал смотреть на крутой обрывистый берег. Сначала он посмотрел на «свой» берег, затем, перевёл взгляд на противоположный…

Что же меня встревожило прошлый раз, задал он себе вопрос? Но ответа не было – это место ни о чём ему не говорило, и ни о чём не напоминало… Но почему же оно зацепило меня, подумал он? Почему? Что заставило всколыхнуть мою душу..? Что?

Найдён опять посмотрел на оба берега, и закрыл глаза, чтобы попытаться хотя бы таким способом вызвать

какой-нибудь образ. И почти сразу же испуганно открыл!

Словно из ружья прогремел выстрел в голове, и вспышкой в ночи на миг осветило картинку: он, в порванной во многих местах одежде, босиком, на израненных до крови ногах, идёт к обрыву… Позади него, с винтовками наперевес, идут солдаты… Они о чём-то весело переговариваются…

И всё! Больше Найдён ничего не увидел! В голове завертелся, закружился какой-то хаос из картинок и образов, но разобраться в них не было сил!

Он попытался вспомнит, когда, и где это было, но в голове полный провал! Он даже обрыв не успел рассмотреть, настолько коротким было видение. В тот же миг в голове возникла адская, разрывающая на части, головная боль…

Почему-то, когда Найдён открыл глаза, он обнаружил, что лежит на земле, рядом с валуном. Возле него валяется винтовка, а в голове звенит, словно это был чугунный котелок, по которому ударяли колотушкой.

Найдён понял, на какое-то время он терял сознание, но на какое?

Но ещё более всего удивило, как он оказался здесь, лежащим на земле? Почему рядом лежит чья-то винтовка? Что это винтовка, он сразу понял, потому что хорошо разбирался в оружии… Так что же с ним произошло?

Вновь примостившись на валуне, Найдён поднял винтовку, положил на колени, и огляделся вокруг…

Вокруг, куда бы он ни посмотрел, была тайга, а над ней синее-синее небо, без единого облачка. Солнце высоко висело в небе, и своими лучами золотило тайгу. Внизу, почти у самых ног, зажатая в крутых берегах, несла свои быстрые воды речка.

Как же я попал сюда, пытался вспомнить Найдён? И сколько ни пытался, не находил ответа. В его голове роились непонятные обрывки образов, но ни за один из них он не мог ухватиться – они ускользали от него…

И куда мне идти, во весь голос закричал он? Где мой дом..? Где моя семья?.. Кто я..?

И увидел двух людей, идущих вдоль речки: один из них был старик, а рядом с ним шла девушка.

Когда Найдён, крича, спрашивал «Кто он?», эти двое тоже, наверное, увидели его, и услышали его крик.

Старик, перебирая ногами, засеменил по-стариковски, а девушка побежала к Найдёну.

Что-то знакомое показалось ему в их фигурах и лицах, но когда, и где он с ними встречался, вспомнить не мог…

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он с путниками.

Затем, ещё раз окинув их взглядом, произнёс:

– Мы с вами раньше не встречались? Я вас где-то видел, а вот где, не могу вспомнить…

Девушка, бежавшая к нему с распростёртыми объятиями, вдруг, словно налетев на препятствие, остановилась: на лице её читались недоумение и испуг. Затем, глаза наполнились слезами, и она, спрятав лицо в ладонях, горько зарыдала. А подошедший старик, услышав его вопрос, в ответ лишь покачал головой…

Глава тринадцатая

Весна одна тысяча девятьсот восемнадцатого года для Найдёна была полна сюрпризов, и не очень радостных, и не очень понятных.

На селе разное болтать стали: особенно после возвращения двух солдат с фронта. Они будоражили сельчан своими рассказами, сбивали с толку.

А тут ещё дедушка Евсей как-то рассказал Найдёну, что на войну призвали из села десять мужиков, а вернулись только эти двое. Остальные же, сказал он, головы сложили за батюшку царя и Отечество на фронте, в какой-то Германии.

Конешно, энтим больше повезло, сказал он, хотя… как посмотреть – вернуться-то, вернулись, да ущербные: один вернулся без руки, а другой… на деревянной ноге.

И энти солдаты, отгуляв неделю всем селом за «возвращение», принялись сельчан мутить своими разговорами про революцию, да про землю…

Оне, оказывается были разных званий.., не воинских, а политических. И звания какие-то у них чудные – один называет себя каким-то непонятным словом «большевик», а другой прозывает себя «эсером».

Што за «большевик», што за «эсер» никто из селян понять не может. И гуторят они разное, особенно в последнее время. Ну-к чаво не погуторить, коли не знашь доподлинно, што энто за люди такие…

Я, ишшо когда в Ново-Николаевск ездил продавать кедровый орех, слыхал, будто царя-то скинули, а заместо него стал какой-то Ленин. А ещё говорят, он из большевиков, и за простой народ…

А народ в городе всё с красными флагами по улицам ходит. Кругом только и слышно – Свобода! Равенство! Братство!

Понимашь, Найдён, я так и не понял, о какой Свободе народ в городу гуторит. В тайге у нас все свободные, ни одного крепостного нет, царь-батюшка ослобонил… И ваще, казаки всегда свободными были… Кака ишшо

«Свобода»? Главное, не ленись, а честно трудись, как, к примеру, я, али Степанида, али ты…

Не здря же в народе гуторят: «Не потопаешь – не полопаешь!». Трудись, и всё завсегда у тебя будет. Али не прав я, а? Найдён, как скажешь?

Найдён многому удивлялся, но одно всё-таки радовало: как-то, в одночасье, исчезли из села урядник, вахмистр и поручик. Куда подевались, никто сказать не мог – который день не видать их,

Найдён почувствовал себя свободно, словно мешок с картошкой с плеч скинул. Он стал выходить со двора, часто останавливался среди собиравшихся на какое-нибудь сборище сельчан. Слушал кто о чём говорит, но многое не понимал, особенно в речах солдат.

На одном таком сборище Найдён послушал что говорит одноногий солдат-большевик, так он называл себя. Он говорил о свободе народа, о том, как народ богато заживёт при новой власти без царя-узурпатора… И тут же предложил селянам избрать какой-то Совет, а в Совет достойных сельчан.

Сельчане слушали, перешёптывались, а кто-то насмешливо спросил:

– Гришка, а хто будет главным в Совете? Не ты ли?

– Пошто я, – ответил одноногий, – Совет изберёт главного сам… Он будет председателем Совета… Ну, а ежлив мой совет понадобится, то завсегда пожалуйста. Выбирать можете любого.., достойного из казаков.

Женский голос из толпы выкрикнул: «Лавочника Мефодия в Совет! Его все уважают!». А чей-то мужской голос, Найдён не успел разобраться кто это, сказал: «Помолчала бы. Не бабье это дело власть выбирать! Твоё дело, Марфа, подол успевать задирать».

Ах, ты косорылый, огрызнулась Марфа! Перед тобой што ли? Та ни в жисть!

В толпе раздалось – гы-гы-гы,.. га-га-га… А кто-то подзуживающе произнёс: «Так его Марфа! Молодец, отбрила!»

Найдён поискал взглядом Марфу, и увидел в толпе полную женщину, и недалеко от неё плюгавого казака с искривлённым набок носом.

Аа, как жа мы, которые не казаки? Мы шо, не люди, вновь закричали из толпы? Пошто токи из казаков?

Началась перебранка. Больше всех возмущались женщины-селянки. Мужики степенно помалкивали, и покуривали самокрутки. Они, наверное, ждали, когда их женщины накричатся, а уж потом высказывать своё мнение.

Найдён послушал-послушал, и отправился домой – его этот спор почему-то не заинтересовал. Он не понимал разницы между казаками и не казаками. Для него все они были равны – и те, и другие… всё равно люди, и все они одинаково жили, кто побогаче, а кто победнее – всё зависело от трудолюбия.

Взять хотя бы того же кривоносого – лентяй и пьяница, все об этом знают. Ему богатство никакое на пользу не пойдёт – всё на самогон переведёт. Поэтому его семья в бедности живёт. Чего его, к примеру, в начальство выбирать – всё на самогон спустит…

Село, конечно, не из бедных – избы бревенчатые, не меньше чем пятистенки. У всех имеется своё хозяйство. Что казаки, что крестьяне имеют в хозяйстве коров, лошадей, и мелкую живность…

К тому же дворы,, почитай, рядом, и хозяйство почти у всех одинаковое… А когда приходила пора «шишковать», так все, гурьбой, шли в тайгу…, никто не чванился, и не выказывал своё происхождение или богатство…

* * *

Найдён, сидя на лавочке во дворе, чинил старую сбрую, так, на всякий случай. Мало ли что, а вдруг пригодится…

Неожиданно, со стороны дороги, нарушая дневную тишину, послышался грохот скачущих лошадей. Скакало много, не один десяток! А вскоре мимо ограды уже скакало несколько десятков всадников.

Найдён, ради любопытства, подошёл к воротам, и в щель между двумя створками увидел скачущих – на них была военная форма. Многие из них были офицерами различных родов войск.

Подняв пыль, конница проскакала к центру села, и там стук копыт затих. Остановились, понял Найдён, значит им нужно было наше село… А зачем?

Найдён повернулся, чтобы пойти в избу, и попросить деда Евсея сходить узнать – кто это, и зачем пожаловали? Его почему-то взволновало прибытие такой большой группы всадников. А обернувшись, встретился с встревоженным взглядом Стеши.

Она тоже смотрела вдоль дороги через приоткрытую калитку. Найдён даже не заметил когда она подошла – так был увлечён наблюдением за всадниками. И первый вопрос, который она задала, был о всадниках.

Он, не отвечая, неопределённо пожал плечами, и продолжая молчать, направился к избе.

На крыльце уже стоял дед Евсей, и с любопытством смотрел на приближающуюся внучку и Найдёна.

– Хто энто проскакал.., и куды? – спросил он.

– Не знаю, дедушка, – ответила Стеша, и перевела вопросительный взгляд на Найдёна.

Найдён опять неопределённо пожал плечами:

– Я тоже не знаю кто они, дедушка, но их много, почти полусотня…

– И куды направились? – спросил Евсей.

– Мне кажется.., они остановились в центре села, у лавки Мефодия, – неуверенно ответил Найдён.

Однако, пойду посмотрю, едять тя мухи, решительно произнёс Евсей и направился к воротам.

Стеша и Найдён долго ждали Евсея, они уж беспокоиться начали – не случилось ли чего с ним. Но он пришёл уже под вечер, и вид у него был угрюмый.

<1 2 3 4 >

На страницу: