Постапокалипсис: Природа выживания. Как оно будет на самом деле

– Нет! А ты тут чего делаешь?

– Так это, продуктов кое-каких собрал, да вот сел помянуть покойничков, ведь родительский день сёдня как-никак! Да вы присаживайтесь тоже, – он жестом пригласил их за перегородку в закуток охранников.

Валентина Ивановна убрала пистолет в карман просторной куртки и миролюбиво заметила:

– А ведь и вправду сегодня родительский день…

Мужичок явно обрадовался, приняв это как согласие на его приглашение «помянуть», тут же засуетился:

– Я сейчас, только еще один стул принесу, для вашей очаровательной спутницы!

Мужичок радостно прошмыгнул мимо Валентины Ивановны. Та оценивающе оглядела его, и, удовлетворенно хмыкнув, заглянула в помещение охранников. Оно располагалось возле витрины, справа от входа, как раз вровень с пространством между входными дверями и дверями, ведущими в торговый зал. То есть, зайдя в магазин, нужно было обернуться назад, чтобы увидеть охранников. А они, сидя за своими мониторами, спокойно всех видели. Но сейчас мониторы не работали, а сам охранник лежал возле секции, где торговали всякой мелочью. Именно оттуда мужичок вытащил довольно удобный стульчик и радостно поставил его возле столика охраны.

– Ну, прошу, господа-товарищи по несчастью, как говорится, «что Бог послал», – мужичок пригласил их за стол и сам первый уселся.

Владислав вопросительно посмотрел на Валентину Ивановну.

– Ну, а что, в самом деле, если родительский день, то отчего же не помянуть умерших-то, – тут слезы как то сами навернулись ей на глаза. – Вон чё в мире-то творится, а тут хоть еще одна живая душа объявилась!

Валентина Ивановна совсем по-бабьи смахнула слезинки кончиком платка, повязанного поверх куртки, и махнула рукой, дескать, давайте уж сядем и помянем.

Мужичок с удвоенной энергией стал накладывать на стол на правах гостеприимного хозяина чистые пластиковые тарелки, вилки, ложки, открывать какие-то консервы небольшим ножичком, тут же лежащим на столе, опасливо глянув на своих новых знакомых, не расценят ли то, что он взял нож, как угрозу. Но Владислав, приставив автомат к стулу, уже отламывал хлеб и ложкой намазывал его кабачковой икрой. Женщина наливала себе в пластиковый стаканчик сока.

Мужичок, хлопнув себя по лбу, типа чё же это я совсем забыл, достал в дорогой подарочной упаковке бутылку коньяка с двумя рюмками. Одна точно такая же, но початая бутылочка, с точно такими же изящными, на гранёной ножке, рюмками уже стояла на столе. Новоявленный хозяин торжественно поставил красивый небольшой бокальчик перед Валентиной Ивановной, и, глядя с неподдельным интересом ей в глаза, спросил:

– А Вас, я извиняюсь, как звать, величать?

– Валентина Ивановна, а вас?

– Валентин Рудольфович! – мужичок важно приподнял бутылку и осторожно всем налил по полрюмки.

– Меня звать Владиславом, можно просто Влад!

– А вы, извиняюсь одни или еще кто выжившие есть?

На этот вопрос ответила Валентина Ивановна:

– Девушка у нас еще, дома осталась, тяжко ей было сильно…

– Да оно и понятно, кому же сейчас легко, вот так всё это увидеть. С ума можно сойти, вот я и того, решил помянуть и выпить.

– И вправду, можно умом тронуться, если обо всем этом задуматься, – тихим голосом произнес Владислав.

– А народу-то сколько погибло, – его спутница подняла бокальчик, пристально посмотрела на его содержимое и как-то грустно вздохнула.

Тут хозяин стола хорошо поставленным голосом сказал:

– Ну, Влад, Валентина Ивановна, давайте помянем всех покойничков, пусть им там, – он многозначительно приподнял рюмку, и, посмотрев наверх, продолжил: – Все будет хорошо! Давайте помянем всех родных, близких…

Тут голос у Валентина Рудольфовича осекся.

Все молча выпили. До дна. Закусили. Повисла тишина. Каждый задумался о своем, о своих близких и родных, о тех, кого знали, с кем просто общались по работе или по-соседски….

– Ох и много же народу погибло, – прервал тягостное молчание Валентин.

– Да уж! – согласился Владислав.

Снова повисла тишина, но на этот раз собеседники уже активно начали закусывать.

– А Вы-то сами как? – неопределенно спросил Влад, чтобы Валентин Рудольфович сам смог решить, что нужно сказать.

– Так, я что, вот мне-то бы и нужно было помереть-то. Один я бобылем живу. С женой лет пять тому назад развелся. Детей нет. Мама у меня умерла уже потом. Вот только друзей жалко, да брательника родного…

Снова повисло молчание, затем Валентин продолжил:

– В субботу чувствую, стало мне хуже, ну, думаю, раз приболел, то на работу не выйду, грузовичок у меня, да вы, может, видели, вон он стоит, – Валентин обернулся и кивнул сквозь витрину.

Владислав сразу подумал, и как это он их не заметил? Вот что значит сидеть спиной к витрине в такое время. Вот и не заметил! А ведь теперь всё время нужно будет поглядывать по сторонам, а то мало ли чего.

А тем временем Валентин Рудольфович продолжал:

– Ну, я своему боссу звоню, чтобы сказать, что не поеду сегодня, но дозвониться до него не смог, трубку никто не брал. Начал звонить друзьям, брату и тоже ни до кого не дозвонился. Не отвечают. А потом и связь пропала. А мне совсем худо стало, таблетки не помогают. Думаю, дай заварю себе чай с лимоном и мёдом. Я ведь кроме этого ещё и лука с чесноком наелся, вот и захотелось перед смертью-то сладкого чая. А потом я как в забытье провалился, очнулся только вечером в воскресенье. Приснилась мне моя мама – Агафья Тимофеевна, царство ей небесное, так вот она мне и говорит, бери, сынок, фотографию, ту, что весит на стенке, где я с твоим отцом, и спасай её, уж больно мы там с Рудольфом красивые да молодые. Я тут и проснулся. А самого трясет. Весь в поту. Думаю, почему фотографию спасать надо? А глянул в окошко и всё понял – там за соседским домом дом Емельяновых горит. Ну, я как ошпаренный, вскакиваю, про болезнь забываю, хватаю эту фотографию со стены, документы, деньги, ну и вещи кое какие, да и к машине. Нужно же её отвести от огня-то. Баки-то полные, рванет, мало не покажется. Отъехал я подальше, хвать за телефон пожарных-то вызывать, а тут и вспомнил, что связи-то нет, да и на пожар никто не приехал, да и трупы людей вокруг лежат. Ох и страшно мне стало. А дом мой сгорел. Вот кроме грузовичка у меня ничего и не осталось. Потом решил продуктами запастись, тут вас и встретил… – закончил свой рассказа Валентин.

– Продуктов-то много запас? – спросил Владислав.

– Так целый грузовичок накидал, и консервы, и крупы, и макароны, всё, даже водой минеральной с лимонадом и то запасся. Так что, нам хватит пока! – как-то так сразу запросто Валентин сказал «нам».

– Значит, Валентин, ты хочешь присоединиться к нам? – Влад сделал ударения на слове «к нам».

– Если возьмёте… – он как-то немного напрягся, поглядывая внимательно то на Влада, то на Валентину Ивановну.

Влад выждал небольшую паузу, чтобы Валентин Рудольфович прочувствовал ситуацию, и чтобы в дальнейшем он понял, что это они его взяли к себе, а не он сам присоединился. Так что паузу Влад выдержал для порядка.

– Владислав, а что тут думать-то, – вмешалась Валентина Ивановна, – судя по всему Валентин хороший человек, пусть идет с нами.

Сам Валентин не напрашивался, а как-то обреченно ждал. Владу даже стало его жалко. Не переигрывает ли он со своими психологическими трюками? Ведь видно же было, что Валентин проблем не создаст, слишком мягкий он человек, что ли…

– Валентин Рудольфович, конечно же, мы вас берем собой, – Владислав улыбнулся. – И, я думаю, Мария тоже возражать не будет.

Мужчина обрадовался, вздохнув с облегчением, а Валентина Ивановна напомнила на всякий случай:

– Мария, так звать нашу девушку.

– Ну что, по второй? – на радостях засуетился Валентин Рудольфович.

Владислав посмотрел на Валентину Ивановну.

– А, ладно, давайте, – он махнула рукой, словно отмахивалась от мухи. – Давайте за знакомство, но по одной и всё. Затем поедем ко мне, продукты закинем, – и, перехватив взгляд мужиков, типа «ну вот облом», многозначительно добавила: – Там я сгоношу приличной закуски, там и посидим, как следует, да обговорим всё.

– Вот это дело! – обрадовался Валентин и с чувством добавил: – Хорошая вы женщина, Валентина Ивановна! А теперь выпьем чокаясь!

И Валентин Рудольфович протянул свой бокальчик.

– Ладно, выпьем, чокаясь, чтоб самим не чокнутся! – согласилась Валентина Ивановна.

Они сдвинули бокальчики, и под хрустальный звон выпили за встречу, и вроде как всем от этого стало легче.

Затем Валентина Ивановна рассказала про себя, затем Влад рассказал, что произошло с ним, отдельно упомянув, что, судя по всему, органы власти перестали существовать уже с утра в понедельник, то есть со вчерашнего дня.

– Выходит, болезнь всех косит молниеносно, и выздоровление тоже происходит быстро, – подвела итог Валентина Ивановна и добавила: – А теперь, дорогие мужчины, давайте закругляться.

Те беспрекословно поднялись из-за стола и стали собираться.

Было решено еще немного набрать еды, как важно пояснила Валентина Ивановна, «для закуски». Валентин от этих слов встрепенулся и последовал за женщиной, а Влад, сославшись на то, что надо проконтролировать ситуацию, остался неподалёку от входа. Валентин и Валентина, вооружившись фонариками, взятыми из секции магазинчика, откуда брали стул, проследовали вглубь торгового павильона, сверкая лучами фонариков в сумраке, царившем в конце зала.

Влад, успевая смотреть сквозь витрину, стал закидывать в баул то, что было рядом с кассами. А там было много чего полезного. Шоколадки, батончики типа всяких «сникерсов», жвачка быстро перемещались в сумку. С другой стороны от входа была аптека. Влад зашел туда и последовательно нагреб лекарств на все случаи жизни, в том числе перевязочные материалы с йодом и зеленкой.

Заполнив свой баул, он принялся ждать остальных возле стеклянных дверей, внимательно наблюдая за окружающей обстановкой. Всё было тихо. Вскоре появились и его новые друзья.

– Валентина набрала мяса из морозилки в подсобке. Обещала зажарить с картошкой, – пояснил Валентин Рудольфович.

– Валентина Ивановна, ну что, двигаем домой? Ничего не забыли? – Владислав забросил свой баул на левое плечо, на правом у него висел, взятый наизготовку, автомат, и добавил: – Вроде всё тихо, можно двигать! И вот ещё, – он вытащил свой второй пистолет и протянул Валентину:

– Держи, пользоваться умеешь?

– Маленько, – честно признался тот.

– Ладно, патрон в патроннике, снимешь только предохранитель, вот этот флажок.

– Это я знаю.

– Ну, Валентина Ивановна, давайте за нами. Я первый, потом чуть погодя Валентин, а вы сразу за ним! Валентин к своему грузовичку, а мы с вами в джип. Затем едем к вам домой, сначала мы на джипе, затем вы, Валентин Рудольфович, на грузовичке. Ну, что готовы, двинули!

Маленький отряд благополучно загрузился в машины и вскоре уже они сидели за столом в квартире Валентины Ивановны.

Глава пятая. Тварь

Пока женщины накрывали на стол, мужики вышли на балкон. Валентин Рудольфович вытащили сигарету, вторую протянул Владу. Тот отрицательно мотнул головой:

– Не, не курю…

– А я вот всё бросить не могу… А тут такое дело, что теперь вряд ли, – задумчиво «затянулся» Валентин.

– Счас не бросишь, потом бросишь, когда закончатся.

– Да ты что? На наш век теперь всего хватит… Вона скока всего брошено, – обвел зажатой меж пальцев сигаретой Рудольфович окружающий пейзаж в лучах заходящего солнца.

– А кто скажет, когда это всё гнить начнёт? – повернулся к нему лицом Влад. – Халява скоро кончится. Хлеб, мясо, скоропортящиеся продукты, да и вообще…

Он сделал паузу, а затем продолжил:

– Да здесь уже через день станет невозможно находиться. Трупы пока не разлагаются, так как ночью минусовая температура стоит, пока, да днем градусов 5—6, не больше. Но это пока. У нас же знаешь как, 3—4 дня холодно, потом 3—4 дня тепло, а скоро вообще жара наступит.

– Значит, нужно успеть затариться и слинять из города!

– Вот именно, слинять! Вопрос в том – куда? – Владислав посмотрел на своего собеседника. – Может, у тебя есть на примете какое местечко, желательно недалеко от города, желательно что-то типа коттеджа, спортивной базы или что-то в таком духе…

– Ну, – задумался Валентин Рудольфович. – Есть кое-что, тут недалеко, за Ингодой, по трассе на Молоковку. Месяца два назад я завозил стройматериалы в одну старательскую конторку. Да, можно сказать, и не конторку, а что-то типа загородного дома отдыха старателей. Они там что-то ремонтировали или подстраивали. Но, что я точно приметил и выспросил, так это то, что там у них есть столовая, несколько отдельных комнат, конференц-зал, гараж на несколько машин, теплый. Банька есть русская, волейбольная площадка и даже небольшое футбольное поле. Представляешь? Это еще что, есть свой огород, теплицы, так что овощи, ягоды у них – всё своё. Речка недалеко.

– А с питьевой водой как? – спросил Влад.

– С водой там у них полный порядок. Своя скважина в доме, на огороде колодец.

– Футбольное поле, говоришь?

– Ну, да… Начальство у них встревает, – Валентин запнулся и тут же поправился: – Встревало по футболу.

– Футбольное поле – это хорошо, там можно коров и коней пасти…

– ????

Поймав немного недоуменный взгляд своего собеседника, Владислав пояснил:

– Придется нам постепенно переходить на натуральное хозяйство…

Тут раздался зычный голос Валентины Ивановны:

– Влад, Валентин, давайте за стол!

Владислав кивнул собеседнику, типа «давай пошли», и первым зашел в зал. Валентин еще раз задумчиво оглянулся вокруг, затянулся окурком сигареты в последний раз, примял его о железный край балкона, и поглядел, куда положить еще дымящийся бычок. Ничего не найдя, сердито стрельнул окурком прямо в жуткий мир, расстилавшийся под ними.

Окурок, от стремительного полета вспыхнув искоркой и красиво описав дугу, упал между торцами двух десятиэтажек, недалеко от павильончика, где медленно стал дымить. В это время из-за угла павильона выбежала Тварь. Она понюхала дымящийся окурок и оглянулась по сторонам. Задние лапы у неё были короче передних, поэтому спина выглядела покатой. Морда у нее была большой, но короткой и заостренной, с мощными челюстями и солидными клыками. Ростом зверь достигал чуть более 80 сантиметров, серо-коричневая шерсть была расцвечена неровными линиями черных полос. Черными были и большие, заостренные кверху уши, которые выделялись на более светлом фоне макушки, отделявшей их от черной морды. Вид у Твари был зловещий. Следом за ней выбежали еще несколько точно таких же созданий, а затем еще одна Тварь, но уже пятнистая, и уши у неё были более округлые, а сама она была массивнее своих собратьев. Стая по очереди обнюхала окурок, а затем двинулась в сторону речки. И если в собачьей стае, которую утром видел Влад, чувствовалась уверенность, то в этой стае чувствовалась мощь, мощь, перед которой не смог бы устоять даже сам лев…

А тем временем люди в своей прохладной квартире садились за ужин. Валентина Ивановна с помощью Марии нажарила груду котлет, наварила картошки, они сервировали стол колбасой, сыром, наложили в глубокие вазочки огурчиков с помидорчиками, так что стол получился вполне себе праздничный. А почему праздничный? На этот вопрос ответила Валентина Ивановна, подняв бокал сухого вина.

– Дорогие мои, – с чувством произнесла она. – Я так рада, что мы с вами выжили в этом кошмаре, что нам удалось пережить этот конец света! Давайте сейчас отпразднуем это событие, а о грустном подумаем завтра!

– Я тоже рада, что мы с Валентиной Ивановной встретили вас, наши дорогие мужчины, с вами нам уже совсем не страшно! – девичьим голосом поддержала её Мария и тоже подняла свой бокал вина.

За всех мужчин тут же, с ответной речью, поднялся шустрый Валентин Рудольфович, чуть не расплескав свой коньяк.

– Дорогие наши дамы, нам тоже очень приятно ваше общество, – тут он выразительно и недвусмысленно посмотрел на Валентину Ивановну, да так, что та даже немного смутилась. – Мы с Владом всегда будем вместе с вами, дорогие вы наши!!!! А мы много чего можем! Да, Влад?

– Эт-т-т точно, вместе мы точно не пропадем! – поддержал Владислав друга.

И они дружно все чокнулись рюмками и выпили – мужики коньяка, женщины сухого испанского дорогого вина.

– Я тут знаю неплохое местечко, – начал Влад. – Там нам всем понравится!

Женщины заинтересованно стали слушать. Даже из зала прибежал Лаки, проснувшись после сытного ужина. Щенка бесцеремонно заграбастал Влад и положил себе на коленки, принялся почесывать ему за ушком. Тот снова прикрыл глаза и стал снова потихоньку засыпать под говор людей.

А люди уж потихоньку стали строить планы на будущее, как они заживут на новом месте. Лаки встрепенулся только один раз, когда Мария заявила:

– А еще нужна корова!

– Лучше две! – то ли поддержал её, то ли подшутил Влад.

– Нет, я вправду, ну посудите сами, у молока в пакетах скоро срок хранения закончится, а нового-то нет…

– Да и если жара наступит, то оно и вообще может испортиться, – добавила Валентина Ивановна.

– Да, ежели нужно, мы хоть стадо коров заведем! – раздухарился Валентин, наливая по второй рюмочке. – Ну, за домашнее молоко! – сказал он тост.

Все улыбнулись и выпили. Дальше беседа пошла о том, где же эту самую корову раздобыть. Вспомнили, кто где видел фермы, не забыли и про ближайшие деревни. Мария вспомнила, как они с отцом ездили в одну из них прошлым летом.

Вспомнила и заплакала…

– Ну, голубушка, ну тут уж ничего не поделаешь, нужно крепиться, дальше продолжать жить, – обняла её по-матерински Валентина Ивановна и прижала к себе, гладя рукой по её русым волосам. Та разрыдалась еще громче.

Влад в растерянности поглядел на Валентина, отпуская на пол щенка. Тот тут же ткнулся мордочкой в джинсы Маши.

– Маленький ты мой! – вдруг схватила его девушка. – И ты тоже остался один, твоя мама, наверное, тоже умерла! – продолжала она рыдать.

Тут вмешался Валентин Рудольфович:

– Мария, так где твой папа лежит?

– Он не лежит, – еще пуще прежнего разрыдалась Маша. – Он так и остался сидеть в своей машине…

– Хорошо, а машина где стоит?

– Возле моего дома.

– Возле 19-го, – пояснила Валентина.

– Так, хорошо, возле 19-го, а марка автомашины и номер, мы сейчас с Владом пойдем, вытащим его оттуда, а завтра с утра съездим, похороним по-человечески. Правильно я говорю?

В ответ рыдания немного стихли, и Маша даже кивнула головой.

– Ну, так какая машина?

– Форд, черного цвета, номер три тройки.

– Значит, три, три, три. Ну, вот всё понятно. Пойдешь с нами?

Тут Валентина Ивановна цыкнула на него.

– Какой с вами, видишь, девка совсем от горя ничего не соображает. Вы уж идите, а мы тут сами как-нибудь! Ну, идите же…

– Мы, Валентина, маленько можем задержаться, нужно ведь до похоронного бюро смотаться, гроб подобрать, венки там всякие разные, так что вы нас сильно не теряйте, – сморгнув глазом на женское «цыканье» солидно пояснил Валентин.

Мужики стали быстро собираться. Влад подошел к Маше, которая, увидев решительные действия мужчин, немного стала успокаиваться.

– Маша, мы всё сделаем как надо, а завтра твоего папу похороним по-человечески.

Девушка, в очередной раз всхлипнув, посмотрела заплаканными глазами на юношу и кивнула в ответ.

Влад развернулся, взял один автомат, стоящий возле стены, себе, второй, укороченный, протянул Валентину…

На улице уже потихоньку темнело. Солнце низко висело над Титовской сопкой, и его лучи едва пробивались сквозь уплотнившуюся к вечеру дымку от пожарищ.

Форд, где находилось бездыханное тело Машиного отца, они нашли сразу.

– Окоченел, так просто не вытащишь, – авторитетно заявил Валентин Рудольфович.

– Нужно бы подходящее транспортное средство найти, на чем его везти. Ну как обычно покойников возят.

– Это в наше время не проблема. Вон там стоит брошенный УАЗик-таблетка, как раз в него и загрузим.

Мужчины подошли к УАЗ-452 зеленого цвета. Внутри никого не было. Двери заперты.

– А ну, Влад отойди, – Валентин, словно факир, достал из-за пазухи веревочку с петлей-удавкой, расположенной ближе к одному концу, затем дал две деревянные лопатки своему другу.

– Это я с кухни у Ивановны позаимствовал, а ты вот отжимай ими чуть-чуть дверь. Просто подсунь!

Владислав подсунул деревянные лопатки, образовалась крошечная щёлочка между дверцей и корпусом автомашины. Валентин взял веревку с петелькой широко расставленными руками и «запилился» веревочкой в эту щель. Влад вытащил деревяшки, чтобы не мешать «запиливаться» веревочке вниз. Как только Валентин подвел веревку до уровня кнопки фиксатора замка двери, он ловко подцепил шляпку петелькой, затужил её, а потом завел веревку вертикально над целью и просто потянул вверх. Фиксатор щелкнул, поддавшись вверх. Теперь дверцу можно было спокойно открывать.

– Ну, ты даешь! Где научился? – восторженно воскликнул Влад.

– Да шоферюга у нас один работал, он и не таким фокусам научил…

Они заглянули внутрь салона. Сигнализация и противоугонка были отключены. Как говорится, вставляй ключи и поехали. Но ключей не было. Увидев это, Валентин по-хозяйски нагнулся над приборной доской, разобрал ключ зажигания, соединил два проводка и завел машину.

– Садись, друг, карета подана! – по-мальчишечьи задорно сказал Валентин, и Влад, придерживая оба автомата, сел на пассажирское сиденье.

Тем временем становилось темнее. Длинные тени от громад десятиэтажек грозились вот-вот слиться с опускавшейся темнотой. Наши друзья, осторожно обруливая попадавшиеся препятствия, выехали из первого микрорайона на обводную трассу и включили дальний свет. Солнце окончательно скрылось за сопкой.

– Здесь недалеко есть похоронная контора, возле складов, – пояснил Валентин. – Когда мама умерла, мы там почти всё, что надо, взяли.

– Я знаю, когда мои родители умерли…

Влад замолчал. Так, молча, они доехали до нужного места, благо было недалеко. В цепочке складов и оптовых магазинчиков появились ворота этого похоронного бюро.

– Вечность….

Зачем-то прочитал надпись над воротами Валентин, притормаживая автомобиль. Здесь, как ни странно, трупов людей и брошенных машин не было. Обширный двор, уставленный заготовками памятников, был пустынен. Подъехали прямо к двери. Она была открыта настежь и зияла пугающей чернотой. Свет фар ударил вовнутрь помещения, и из торгового зала на них блеснули венки и осветились кроваво-красным цветом оббитые бархатом, стоящие вдоль стен гробы.

– Жуть… – протянул Валентин, озираясь по сторонам.

– Заходим, быстро работаем и назад. Пока машину не разворачивай, пусть светит вовнутрь. Как вытащим то, что надо, развернешься, грузим и уматываем отсюда, – скомандовал Владислав, первым вылезая из машины, держа автомат наизготовку.

Нервно перемещая снопы света от фонариков, они вскоре подобрали самый широкий гроб, подходящий для окоченевшего тела и уже взялись за него, как тут раздался жуткий нечеловеческий хохот… Мужики так и присели, бросив гроб. Влад схватил автомат и кинулся к окну.

– Валентин, держи под прицелом вход! – негромко скомандовал он.

– Держу! – ответил тот, спрятавшись за гроб, от чего ему стало еще страшнее. Неизвестность всегда пугает, особенно когда тебя окружает антураж мира мёртвых, а в дверной проход светят фары автомобиля, подсвечивая перемещающуюся дымку самыми фантастическими очертаниями. Так и ожидаешь, что в этом потустороннем сиянии покажется что-то зловещее и страшное. Валентин вспомнил все американские фильмы ужасов, и эти воспоминания смелости ему не добавили.

Влад тоже испугался не на шутку. Ничего подобного за всю свою жизнь он не слышал. Взглянув во двор, он немного успокоился. Половина луны лишь кровавым отсветом обозначала свое присутствие, но, тем не менее, сплошной темноты не было, да и фары отсвечивали не только в сторону двери, но и на стену, отражаясь в окружающее пространство. Дымка, конечно, скрадывала контуры ближайших складских помещений, но если бы кто-то и появился в поле зрения, то Влад увидел бы сразу. А так кругом лежал только мусор, слегка шевелящийся под дуновениями легкого ветерка.

– Все тихо! Никого не вижу! Что будем делать? – спросил Владислав друга.

Тот ответил не сразу, и по голосу было слышно, что он слишком взволнован.

– Дверь бы закрыть!

Владислав обернулся на своего друга и понял, что дверь придется закрывать ему. Стараясь придать как можно больше уверенности своему голосу, он скомандовал:

– Значит так, ты перебегаешь к моему окошку, контролируешь подступы, а я в это время постараюсь закрыть дверь. Понял?

Валентин кивнул, судорожно сглотнув слюну, и на полусогнутых ногах быстро перебежал к Владу, присел возле окна, направив во двор ствол своего укороченного АКСУ.