Невидимый свет

Прикупив ещё пару билетов, Элли прокатилась на чём хотела, сначала одна, а потом вместе с Тимофеем. И уже на выходе из парка девочка приметила фотобудку, и само собой, мы все вместе отправились фотографироваться, весело смеясь и кривляясь. К слову, это первые наши совместные фото с Тимофеем, поэтому, несмотря на свой вид потрёпанного бурей одуванчика, я с готовностью позировала, хохоча до слёз и самозабвенно целуя парня. Этот день хотелось запечатлеть. Забрав снимки, уставшие, но довольные, мы отправились домой.

Глава 28. Мёртвая попытка

Сумерки незаметно обволакивали Кисмет, растушёвывая очертания шумного города и превращая окружающие предметы в живописное полотно, умело расписанное акварельными красками. Небо ещё мгновение назад необычно цветастое, точно пёстрый калейдоскоп, в следующую секунду потемнело, оставляя лишь отклик сиреневого цвета где-то в груди. Необъяснимо, но это время суток парадоксально тем, что практически неуловимо. Я привыкла, как и многие другие, замечать день, в котором живём и бодрствуем, а также ночь, в которой скрываемся. А чудесный переход из света во тьму, этот зыбкий момент – всегда ускользает. Но ведь есть в нём что-то такое мистическое, бесконечно влюбляющее в себя.

Атмосфера спокойствия, неторопливого движения и расслабленности проникла в каждого после весёлого дня на воздухе. Практически всю обратную дорогу мы ехали молча, отдыхая от болтовни и давая эмоциям спокойно поутихнуть. Разомлев в машине, моя нога с неохотой ступила на землю около дома родителей Элли. В дальнем углу длинного крыльца, на больших плетёных качелях сидел хозяин дома, обложившись бумагами. Девочка, приметив знакомую фигуру, бросилась обнимать отца. Их душевная связь чувствовалась даже на расстоянии.

– Ох ты! – едва удерживая равновесие от резких объятий, воскликнул Феликс и посадил дочку к себе на колени. – Ну как погуляли?

Элли в прямом смысле слова буквально светилась счастьем.

– Было так здорово! – восхищённо воскликнула девочка. – Мы катались на колесе обозрения, а ещё на машинках! Ели странное мороженое! А в конце мы фотографировались!

Стоявший рядом Тим усмехнулся:

– Ты теперь не уснёшь.

– Или наоборот, – подметила я. – Не успеет голову на подушку положить – отключится.

Интересно, в жизни Элли вообще бывали подобные вылазки с родителями?! Одновременно стало и радостно, и грустно за неё. Но при всех моих вечных сомнениях я рада, что мы устроили ребёнку настоящий выходной день. Действительно семейный – со стороны так точно. Один её вид говорил о том, что мы правильно сделали, приняв решение взять Элли с собой.

– Ну и хорошо. Идите ужинать, а я ещё немного поработаю, – мужчина поднялся на ноги, сгребая бумаги в стопку, – но сперва пойду уберусь в гараже, – легонько щёлкнув дочку по носу, Феликс фирменно улыбнулся.

– Тебе помочь? – предложил Тимофей.

Феликс покачал головой:

– Спасибо, не надо. Отдыхайте.

– Увидимся, – попрощался Тим, и я солидарно кивнула.

Зайдя за угол дома, мужчина скрылся из виду. Мне почему-то казалось, что он был необычайно грустным и потерянным, однако старательно пытался это не показывать, в первую очередь дочери, выдавливая из себя неискреннюю улыбку. Отчего-то я сразу сделала вывод, что это плохое настроение вполне могло быть связано с его супругой. Хотя не исключаю, что это всего лишь моё предвзятое отношение к Аиде диктует возможную вариацию событий.

Я хитро переглянулась с Элли, и мы, очевидно подумав об одном и том же, вместе умостились на качелях и начали тихонько раскачиваться. Встретив озадаченный взгляд пепельных глаз, я, смутившись, объяснила:

– Ну не могу я пройти мимо качелек.

Да, детский сад. Но почему бы и нет?! Кто мог мне запретить радоваться мелочам?!

Тимофей, усмехнувшись, вздохнул и склонил голову набок, мягко посмотрев на меня. Похоже, его умиляла моя простодушная ребячливость. Элли же в это время где-то нашла божью коровку и аккуратно следила, как та медленно перемещается с пальца на палец.

Пользуясь отвлечённостью девочки, я полюбопытствовала, обращаясь к парню:

– А что Феликс делает в гараже?

Парень улыбнулся и вскинул бровью так, что я не догадалась, что это могло значить.

– В этом вся прелесть гаража. В нём можно ничего не делать. Мужская территория.

Мои брови подпрыгнули вверх, удивляясь такой честности:

– Вот оно что! Твой гараж тоже для этого? – лукаво прищурилась я.

Но брюнет сразу помрачнел, потупив глаза под ноги.

– Да уж, – фыркнул Тим, – мой гараж. У меня еще проблемы впереди. Чужая машина стоит в боксе. А должна уже недели две как рассекать по улицам.

По правде сказать, на фоне всех неприятностей, которые на нас навалились в последнее время, про работу Тимофея я даже не вспоминала. Оставалось лишь надеяться, что всё обойдётся без жертв. Его как мастера очень ценили и уважали в Фейтфоле, да и в соседних городах тоже, насколько мне это было известно. Буду верить, что репутация Тима поспособствует благоприятному разрешению проблемы, несмотря на задержку по срокам.

– Я уверена, – бодро начала я, потому что одной кислой моськи на квадратный метр сейчас предостаточно, и с воодушевлением продолжила: – Уж кто-кто, но ты – точно всё уладишь!

Брюнет тихо усмехнулся, и его взгляд немного смягчился. Моя неумелая попытка подбадривания была засчитана.

– Ладно, вы тут будете сидеть? – спросил парень, и мы с девчушкой синхронно кивнули. – Я пойду в дом, пить хочу.

Наклонившись, Тимофей коротко чмокнул меня в губы и после скрылся за дверью.

Элли устало положила голову на моё плечо, и мы какое-то время молчали, слегка покачивая ногами самих себя. Тихий безмолвный вечер действовал на меня убаюкивающе. Хоть время совсем не позднее, но я была не в силах сдерживать свою непрошеную зевоту.

– Сегодня был такой хороший день, – отрешённо произнесла Элли, наблюдая за насекомым на руке, и вдруг неожиданно добавила, – словно скоро произойдёт что-то плохое.

Слух будто резануло. Я опешила и отстранилась, заставляя девчушку взглянуть на меня:

– Что это ещё за глупость?

Элли, не отвлекаясь, сдула божью коровку. Букашка, расправив маленькие крылышки, улетела в сторону кустарников у крыльца, скрывшись от глаз.

– Баланс, – повернув голову, задумчиво протянула Элли. – Во всём есть баланс.

Внутри что-то поднывало, но я старательно гнала это свербящее чувство прочь, не желая верить в подобную чушь. Вообще откуда это в ребёнке, который в свои семь лет должен радоваться жизни и ни о чём не беспокоиться?! Да, согласна, понимать, что любой поступок всегда влечёт за собой какие-то последствия, надо, но тут же совсем другое! Не хотелось быть грубой и думать о ком-то в негативном ключе, но это больше смахивало на умозаключение взрослого человека. Циника. Возможно, с белыми волосами.

– Не думай о плохом, – я поднялась на ноги. – Пошли в дом, – сидеть на качелях пропало всякое желание. Всё-таки Тимофей недооценивает влияние, которое Аида оказывала на Элли.

Девочка подскочила и как ни в чём не бывало улыбнулась мне.

– Я пойду к папе. Увидимся, Ника, – обняв меня за талию, Элли играючи спустилась по ступенькам.

Как же глупо в этот момент я себя ощущала! Какая-то дурацкая фраза засела в моей голове, как зудящий червячок. Какой смысл радоваться жизни, если следом ждать от неё подвоха?! Откуда эта негативная установка в маленькой головке?! Почему не научить тому, что пока есть счастье и веселье, просто необходимо этим наслаждаться?! Элли – ребёнок!

В прихожей я сразу заметила, что обувь Тима стояла у входа. Он, почти не снимая, носил чёрные кеды, пока мы были в Кисмет, хотя с собой имелись и другие варианты. Я разулась и притормозила у зеркала, стараясь поправить непослушные из-за влажной погоды волосы. Со стороны кухни послышались тихие голоса, и я, терзаемая любопытством, как, впрочем, всегда, подошла немного ближе, убедившись, что в зале никого нет. Бесшумно ступая по полу, как крадущаяся тигрица на охоте, я дошла до арки, ведущей в кухню. Встав около прохода, рядом с большим растением в высоком цветочном горшке, я попыталась разобрать, чьи голоса звучат так приглушённо.

– Ты с ума сошёл? – прошипела женщина.

«Тётя Совершенство», – я сразу узнала злую хозяйку дома.

– Аида, – выдержанно пытался успокоить её родной голос.

– Целестин подарить человеку. Ты в своём уме? К чему это? Зачем? – неугомонно возмущалась блондинка.

Ну, конечно! Очевидно, она рассмотрела осколок ангельского маяка на моём пальце.

Тимофей нервно выдохнул:

– Не понимаю, в чём твоя проблема?

– Это всё она! – шипела хозяйка, чуть ли не плюясь ядом. – Она тебе мозги вконец запудрила!

Несложно было догадаться, о ком она говорила. Я всем нутром почувствовала лютую ненависть к себе, исходящую от блондинистой злюки. Вот ведь, а мне на секунду даже вчера показалось, что она пытается измениться. Но нет, вся её подчёркнутая любезность – напускное лицемерие, не более.

– Меня огорчает, что ты так думаешь. Что кто-то может мной руководить, – мужской голос звучал раздосадовано и необычно сухо. – Я сам принял решение. Если ты против, тебе же хуже. Я расцениваю твою позицию как протест. Ты против моего выбора. А значит, против моего счастья.

О чём он говорил?! Об отказе от крыльев?! Но если так, значит, он окончательно принял решение не возвращаться в Хранители?! У меня задрожали руки от этих мыслей. Тим хочет быть человеком?! Это такой серьёзный шаг, и это – ради меня! Простой девчонки из маленького городка! Понимая, что все его слова – правда, я гордилась им, но стало поистине страшно… Страшно не оправдать ожидания парня или разочаровать его. Тяжесть ответственности непрошено упала мне на плечи. К тому же рассудок ругал за то, что я стала нежелательным свидетелем этого разговора, и надо сказать, ругал за дело. Но уйти я была уже не в силах себя заставить.

До меня донеслось судорожное сопение женщины.

– Ты слышишь себя? Эта девка на тебя так влияет! Ты достоин большего. Мы – высшие существа. Как же быстро ты об этом забыл, связавшись с ней. Она только всё разрушает. Даже нашу семью, – гневно и с вызовом говорила блондинка, но не повышая голос.

Послышались короткие шаги на месте, и Тим вздохнул, похоже, понимая, что разговор движется в никуда.

– Аида, взгляни уже на вещи реально. Что происходит вокруг тебя, скажи? – задал вопрос Тим, но женщина молчала. – Ты не можешь принять свою жизнь, и из-за этого несчастна. Но ты и всех вокруг делаешь несчастными, пытаясь заставить жить по-твоему.

Повисла напряжённая пауза. Тимофей замолк. Думаю, он надеялся, что до женщины дойдёт хоть часть сказанних им слов и она наконец осознает, что парень не шутит. Аида же молчала, видимо, по привычке выжидающе сверля его глазами, как она искусно умела делать. Хоть я и не видела разговаривающих, но легко представила, как парень сжал губы и провёл рукой по коротким тёмным волосам. Он нервничал – это очень сильно чувствовалось. Как будто пара воинов сцепились в схватке так, что яркие искры сыпались от соприкосновения стали их мечей. Вот только поединок этот мнений и характеров.

– Тимофей, – похоже, Аида не услышала ни единого слова брюнета и продолжила гнуть свою линию, – ты же почти добился цели, почти вернулся в Хранители. Ты как никогда близок, я это чувствую. Очнись от наваждения, пока не поздно, – женский голос смягчился.

Тим тоскливо усмехнулся.

– Ты так и не поняла?! – голос парня досадливо разрезал воздух. – Я не хочу больше быть сторонним наблюдателем. Я хочу жить. Сам. Хочу проживать эту жизнь, чувствовать её, вдыхать. Мне предоставилась такая возможность, и только с ней я понял – моё появление на Земле не наказание, а ещё один шанс и самый лучший подарок! – Тимофей гулко выдохнул и, словно через силу, добавил: – Но оценить это могут не все, как я вижу.

Зажмурив глаза, я затаила дыхание.

Неужели Аида не чувствует, каким болезненным отчаянием сквозило от его слов?! Моё сердце затрещало по швам от того, с какой горечью звучал голос Тима. В то же время всё тело согревалось изнутри, слыша самое лучшее признание. Боль от чувства вины давила и одновременно рвала на куски всю душу. Стиснув зубы и сжав больно кулаки, я желала одного: выскочить к ним и завопить во всю глотку:

«Аида! Открой ты, чёрт возьми, глаза! Я люблю его! Люблю, слышишь?! Не поступай с ним так! Не делай ему больно!»

Бесшумные слёзы обжигали глаза, вызывая в теле лихорадку. Как же глубоко могут ранить слова. Неужели близкий человек может быть так жесток?! Равнодушен?! Напрочь глух?!

Аида обратилась вновь:

– Тимофей…

Но Тим больше не был намерен продолжать диалог, потому как, скорее всего, это была далеко не первая попытка до неё достучаться. Он резко оборвал женщину на полуслове:

– Мы пробудем здесь до завтра и уедем, – от его слов веяло колючим холодом. – Я больше не могу с тобой бодаться. Просто устал от того, что ты не в силах хотя бы попробовать понять меня. Устал от бесконечных попыток ломиться в закрытые двери. Прости, но ты занимаешься не тем. Не туда ты направляешь энергию, – парень сделал паузу. – Твоя дочь Элли нуждается в тебе. А ты всё бредишь своей мнимой важностью. Спустись на землю, ведь ты уже тут. А я… я больше не могу, – брюнет помедлил, словно решаясь озвучить то, что собирался, – мы уедем, и больше ни меня, ни Николь ты не увидишь.

Я осознала, что Тимофей быстрым шагом направляется вон из кухни, и в панике замешкалась. Куда бежать?! Сделав шаг назад, нога запнулась о керамический горшок, и я пролетела сквозь высокие, тонкие стволы деревца, чуть не сломав его. Мне это несвойственно – но шум я не подняла. Всё действо прошло в гробовой тишине, не считая моего недовольного сопения. Тим быстрым шагом прошёл мимо, не обратив на меня, сидящую на полу, ни малейшего внимания. Наверняка парень был слишком расстроен.

– Чёрт, – сдавленно прошипела Аида, и что-то разбилось о стену.

«Надо скорее отсюда выбираться», – с ужасом поняла я, поднимаясь на ноги.

Никогда раньше не слышала, чтобы Аида ругалась. Похоже, она с ума сходила от бессилия и злости. Привычка всё и всех контролировать не давала ей возможности принять непоколебимый отпор. Признаться, эта реакция женщины не на шутку меня пугала. Я потихоньку становилась олицетворением всех её проблем.

Так быстро я, пожалуй, ещё никогда в жизни не бегала. Но, кажется, моё бесцеремонное вмешательство в семейные разборки осталось незамеченным. Нажав на ручку, я приоткрыла дверь, но наша спальня была пуста. Я аккуратно прислушалась к ванной напротив и, подойдя вплотную, попыталась зайти внутрь, но замок был заперт.

Какое-то время, замерев, я озадаченно стояла на месте. Стараясь угомонить свой взволнованный пульс, я зашла в комнату и села на пол. Хотелось надеяться, что с Тимом всё хорошо. Он взрослый и мудрый мальчик, мог захотеть побыть один, наедине со своими переживаниями и мыслями. Меньше всего нужно докучать ему своим вниманием. Захочет поговорить – я готова, но не насильно.

Прошло не больше десяти минут, как Тимофей показался в комнате. Если бы я не знала, что случилось внизу, не сказала бы, что он выглядел подавленным. Парень вёл себя сдержанно. Это было в его привычке – переживать всё внутри. Он накинул полотенце сохнуть на дверцу шкафа, а сам надел чистую чёрную футболку и такие же боксеры. Я решила вести себя, как обычно и, оперевшись на руки, поднялась с пола.

– Ты ужинать не будешь? – аккуратно начала я, хоть и понимала, что для ужина уже поздно.

Брюнет лёг на кровать, накрываясь мягким одеялом, и покосился на меня, выдавив едва заметную улыбку:

– Не хочу. Спать буду.

Я с осторожностью шагнула к парню, но на кровать сесть не решилась:

– Ещё рано. Ты хорошо себя чувствуешь?

Парень отмахнулся и перевернулся набок, ко мне спиной.

– Всё нормально. Устал. Иди поешь без меня.

Наблюдая, как напрягаются его мышцы на спине, я согласно протянула:

– Хорошо.

Я открыла дверь и, ещё раз бросив взгляд на Тимофея, спустилась вниз. Я же не дура, я всё понимала – мужские принципы. Он не хотел казаться слабым или уязвимым. Скрыться в этом доме ото всех и не вызвать подозрение – крайне сложно. Поэтому я подыграла ему, самовольно испарившись из комнаты.

На первом этаже везде был погашен свет, и лишь ночные светильники тускло зажигались, реагируя на моё перемещение. Думаю, хозяева уже отправились в спальню. Ужин у них обычно бывал значительно раньше, и к моему неприкрытому счастью, мы его пропустили. Я не была голодна, ссора Аиды и Тимофея напрочь отбила аппетит. В холодильнике я обнаружила холодную банку с газировкой и, приложив её к голове, уселась на пушистое кресло перед погашенным камином. Подтянув ноги под себя, я сделала глоток прохладного лимонада и, прикрыв глаза, откинулась на спинку. Просидев так совсем недолго, я подняла веки и неожиданно встретилась с испепеляющим взглядом Аиды. Отпрянув в замешательстве назад, я выронила банку из рук, расплескивая содержимое прямо на белый, даже в полумраке, ковёр. Я молниеносно сиганула за полотенцем и принялась яростно вытирать пятно. Женщина, сложив руки на груди, молчала, отойдя в сторону. Что ей от меня нужно?! Но ждать её едких советов я тоже не собиралась.

Наспех ликвидировав липкие последствия своего испуга, я прошла к лестнице, мимо напряжённой фигуры женщины.

– Думаешь, победила меня? – угрожающе процедил голос блондинки из темноты. – Думаешь, это финал? – она переместилась вбок.

Впрочем, ничего удивительного, что Аида знала о моём немом участии в их диалоге с Тимом. Такая, как она – хищница, без сомнений, умела читать людей и предугадывать их действия. И нет, я не боялась её – я её презирала и, может быть, немного жалела. Она плела свою судьбу, как плотоядная паучиха, и в конце концов останется одна со своею гордостью и надуманным величием.

Не понимая, какой силой движимая, я затормозила и настороженно обернулась через плечо.

– Мне не интересно, – бросила я. Если пораскинуть мозгами, то получается, что я действительно её победила – в её вымышленном мире, где шла наша война.

Я вновь сделала шаг к лестнице, и вдруг женская фигура выросла прямо передо мной. Вздрогнув от неожиданности, я приготовилась к нападению или, может, удару. Но к моему недоумению, она лишь чуть приблизилась и, сощурив глаза, прошипела:

– Это не конец.

Злобно сверкнув глазами и резко развернувшись, женщина поднялась наверх. Когда Аида скрылась из вида, я с облегчением выдохнула, чуть наклонившись вперёд, успокаивая сбившееся дыхание.

«Вот же психичка. Столько крови попила и моей, и Тима, и всё мало», – подумала я и поспешила вернуться обратно в спальню.

Глава 29. Муки выбора

То ли сказалась долгая и эмоционально насыщенная прогулка на свежем воздухе, то ли очередной стресс, но я отключилась едва ли не сразу, как голова коснулась подушки. Наблюдая за ярким сном с кучей мороженого и разноцветных драже, я уплывала от реальности всё дальше. А в следующее мгновение зачем-то открыла глаза, пытаясь понять, что же нарушило мой безмятежный сон.

В абсолютной темноте, лежа на правом боку, я попробовала нащупать Тима, но оказалось, что в постели я одна. Я сосредоточенно всмотрелась сквозь мрак комнаты, и у окна обнаружила тёмный контур мужского тела. Проморгавшись, я убедилась, что мне это не кажется. Стараясь не издавать лишних звуков, я сползла с кровати и подошла к Тимофею. Он продолжал стоять лицом к окну, о чем-то отрешённо раздумывая, глядя на нагой лес, укутанный молочной пеленой тумана. Я аккуратно обняла крепкую фигуру сзади, мягко прижавшись щекой к литой спине. Тим помедлил, но ответил, подтянув моё запястье к себе. Спать хотелось неимоверно – глаза слипались, но ещё больше я хотела забрать хоть маленькую часть переживаний, которые так тяготили брюнета. Тимофей ласково провёл губами по моей ладони. Его тёплое дыхание контрастировало с прохладой в помещении. Я лишний раз мысленно поблагодарила парня за его подарок – пижаму с длинными рукавами и штанами.

– Всё хорошо? – хрипло после сна спросила я.

Парень развернулся всем телом, перехватывая руки и цепляя их себе на шею. Уткнувшись лицом в мои распущенные волосы, брюнет едва слышно вздохнул.

– Угу, – заверил парень. – Просто не спалось.

«Врун».

Я ласково погладила Тима по голове и немного отодвинулась назад, чтобы заглянуть в его лицо.

– Может, поговорим? – всматриваясь в чёрные тени вместо глаз, успокаивающе прошелестел мой голос в неподвижной тишине. – В прошлый раз плохо кончилось, когда ты держал всё в себе, – вкрадчиво напомнила я.

Тим протяжно вздохнул, беря в толк, что правда на моей стороне. И выпустив меня из объятий, не торопясь, вернулся в постель, тихонько сев на неё. Похоже, парень не горел желанием включать свет. Возможно, это имело смысл – в темноте гораздо легче обнажаться. Во всех смыслах этого слова. Я же, сохраняя расстояние, осталась стоять у окна, облокотившись на узкий подоконник.

Брюнет не сразу заговорил. А я не торопила.

– Я не ожидал, что с Аидой не смогу договориться, – еле слышно обронил парень, и я заметила, как он мельком взглянул на меня, встретив лицом лунное свечение из окна. – У неё своя правда. Это уже не нормально – патология какая-то. Её разум словно одержим идеей. Не слышит ничего.

Парень устало упёрся локтями в колени и запустил пальцы в короткие волосы. Слишком странный и дёрганый жест. Я не сразу решилась сделать шаг, но, кажется, Тим понял мои намерения и не остановил. Когда я наконец крадучись подошла ближе, брюнет, не поднимая лица, обнял меня за талию и уткнулся лицом в грудь. Я прижала его к себе так крепко, как только могла. Ощущая вибрации тягостной печали вперемешку с привкусом предательства, я была готова в этот момент быть для него кем угодно. Хотелось забрать всё плохое, чтобы ему стало легче. Душевные терзания любимого человека ощущались даже острее, чем когда-либо свои собственные.

«Он не шутил, когда сказал, что любит их как родителей, только без “наверное”», – горько вспомнила я слова парня.

Набравшись смелости, я нервно выдохнула и призналась:

– Я знаю, Тима. Всё знаю. Я слышала часть вашего разговора.

Парень ничего не произнёс, его уже давно не изумлял мой дар совать свой длинный нос куда не следует. Он лишь усадил женскую фигуру к себе на колени, и я обняла его, сплетая пальцы на шее. Казалось, он немного успокоился, дыхание стало ровнее. Всё же когда говоришь вслух о том, что мучает – всегда становится чуточку легче.

Тим покачал головой:

– Я сказал, что завтра мы уедем, – он кисло усмехнулся, – хотя ты это знаешь.

– Угу, – подтвердила я.

Тим мягко провёл рукой по моему бедру, будто успокаивая.

– Если Илай вне игры, думаю, нам ничего не угрожает. Все поняли, что у нас есть авторитетные защитники в Фейтфоле, а значит, Аззан на рожон не полезет. Гектор наверняка просто перестраховывается.

Я согласно кивнула.

– Гектору спасибо огромное. Он так помог!

– Это точно. Вдвоём нам с Аззаном было бы не потягаться. – Парень цокнул, вдруг о чём-то вспомнив, и удручённо вздохнул, – совсем забыл, Гектор же попросил завтра машину перегнать покупателю.

Я легонько провела ладонью по коротко стриженым волосам:

– Далеко надо ехать?

– Километров триста с небольшим в одну сторону. И быстро не проедешь – машина не обкатанная.

По факту нам некуда спешить. А Аида вполне сможет потерпеть меня ещё несколько часов. Ей придётся.

– Ну и ничего страшного, – одобрительно кивнула я. – Перегони, раз надо. Он бы не просил, если бы мог обратиться к другим людям, – подметила я и напомнила, – у него много сотрудников. Да и тот же Тэш хорошо водит. Знаешь, как говорит моя мама?! – спросила я и, не ожидая ответа, процитировала мать: – «Если у тебя есть друг – это счастье. А если твой друг нуждается в тебе – это шанс. Шанс показать ему, как ты счастлив, имея такого друга, как он».

На лице парня появилась неуловимая раздумчивая полуулыбка, и он озвучил свою мысль:

– Мудрая мама.

Похоже, я засияла и добавила ко всему прочему:

– Пока ты будешь гнать машину, я соберу вещи, приготовлю что-нибудь в дорогу пожевать. И к вечеру мы сможем выдвинуться.

Тимофей пересадил меня на кровать и, подойдя к окну, задёрнул шторы. После этого он вернулся в постель, и мы вместе, как птенчики, улеглись рядом.

– Да. Сделаем, как ты говоришь, – согласно кивнул брюнет. – Гектор правда отличный друг, причём очень много прощающий. Да и Аида уже наверняка слышала об этой его просьбе. Я упоминал как-то об этом за ужином. Главное, чтобы наше возвращение прошло хорошо…

Положив на плоский мужской живот руку, я приобняла Тима, и он, не заставляя ждать, ответил тем же.

– Уверена, всё так и будет, – с показным расслаблением выдохнула я и чмокнула Тима в шею.

«Осталось самой в это поверить».