На третий взгляд, или Написанному верить!

–– О том, насколько оно способно исполнять желания, я пока судить не берусь, а вот факт его свечения готов прокомментировать. Видимо, на поверхности или в толще коры этого самого дерева живут насекомые, называемые светляками. Они-то и создают этот впечатляющий, но вполне объяснимый эффект, – с серьёзной миной поведал мне Игорёша, весьма правдоподобно изображая здравомыслящего учёного, чуждого всякой антинаучной чертовщине.

–– Я не заметила никаких насекомых, кроме божьих коровок. Но даже если ты прав, зрелище всё равно необыкновенное. Такое нечасто увидишь. А как ты с позиции учёного-натуралиста прокомментируешь феномен Бориса Михайловича?

Игорёша недовольно поморщился:

–– Лучше я воздержусь от комментариев, а вместо этого предложу тебе тест на сообразительность.

В ответ я только растерянно хмыкнула. Если мой муж хотел поразить меня, то это ему блестяще удалось. Надо же, увильнуть от ответа таким нетрадиционным способом! Он это непростительно долго скрывал, но теперь я знаю точно: своей врождённой изворотливостью Натуся пошла в него.

Не отрывая взгляда от дороги и сохраняя невозмутимый вид, мой разносторонне развитый муж, приняв моё хмыканье за согласие, выдал мне следующее:

–– Речь пойдёт о парочке наивных простаков, проживавших на общей жилплощади и совместно владевших кое-какой пустячной собственностью, представлявшей для них определённую ценность, но приносившей им одни убытки. Всё могло бы закончиться весьма плачевно, но в дело вмешалась её величество судьба, и горемыкам неожиданно подфартило: их собственность впервые принесла им ощутимый доход.

Однако радость этих двоих была недолгой: воспользоваться тем, что принадлежало им по праву, бедолагам, увы, так и не удалось. Все усилия получить желаемое оказались напрасными. У них ещё оставалась слабая надежда на благополучный исход, но опрометчивые действия одной легкомысленной особы привели к трагедии, которая окончательно разрушила планы нашей злосчастной парочки.

Казалось, участь их была решена. Оставалось только одно – смиренно оплакивать свою горькую долю, сожалея о навсегда упущенной возможности. Несчастные совсем уж было впали в отчаяние, но… Ставить точку в этой истории ещё рано. Всемогущая и непредсказуемая судьба вдруг великодушно смилостивилась над страдальцами, подав добрый знак, предвещавший большие перемены. Сказано было им: «Утрите слёзы, добрые люди, и приготовьтесь: на этот раз вы будете так щедро вознаграждены, что вмиг забудете о своей печали».

Конец сей драматичной истории неизвестен, но есть все основания верить этим пророческим словам и надеяться на счастливый финал для наших долготерпеливых героев. Итак, кто эти двое? Могу сказать, что они тебе хорошо знакомы.

–– Подозреваю, что это Лёнчик и его вторая половина, – почти не раздумывая, выпалила я.

–– Гу-утя! Фи-и! Речь идёт об архетипах, персонажах, а не о конкретных людях, тем более из нашего окружения.

–– А по-моему, Лёнчик и Инка давно уже стали литературными персонажами. Но если это не они, то скорей всего герои какого-нибудь популярного сериала. Тепло?

–– Холодно, как в Антарктиде.

–– Ну не Филя же с Хрюшей и не Чебурашка с крокодилом Геной? – с опаской предположила я.

Игорёша обиженно насупился:

–– Ты сегодня явно не в форме.

–– Зато ты точно в ударе, – ехидно парировала я. – Такой тест придумал, который только Колюне по зубам.

–– Я всего лишь рассказал тебе сказку о старике, старухе и не слишком плодовитой Курочке Рябе, которая снесла для них всего одно-единственное яичко, да и то его разбила зловредная мышка, – скромно потупился Игорёша, растаявший от моей грубой лести, как эскимо на солнце. – Последствия этого тяжкого преступления ты, наверное, помнишь.

–– Такое не забывается, – усмехнулась я. – Чтобы утешить наивных стариков, смекалистая Курочка Ряба пообещала снести для них на этот раз не простое яичко, а из драгметалла. Такое никакая мышка не разобьёт. И они ей, видимо, поверили. Словом, дело – полный крутняк и клиенты по уши в шоколаде, как выразился бы Жэка.

День, переполненный событиями и впечатлениями, по-домашнему мирно и буднично подошёл к концу. До города мы добрались далеко за полночь и уже без всяких приключений. Дверь нам открыла совершенно бодрая мама. Представители младшего поколения давно пребывали в царстве Морфея.

–– Уважаемая Виолетта Евгеньевна, все расспросы отложим на завтра, – с порога заявил Игорёша, проявив чудеса ясновидения, основанные на знании своей единственной и неповторимой тёщи. – Мы с Гутей так основательно вымотаны и выпотрошены, что нуждаемся в многочасовом отдыхе.

Мама даже не пыталась скрыть разочарования:

–– Неужели ваших сил не хватит на два десятка слов? Ведь неизвестность выматывает ещё больше!

–– Пощадите! – взмолился Игорёша, бросив умоляющий взгляд в мою сторону.

Тяжело вздохнув, я решила принять удар на себя:

–– Картина, нарисованная Региной, не соответствует действительности. Её муж абсолютно адекватен. Ничем предосудительным и антиобщественным он не занимается. Отношение представителей местного населения к нему и к его деятельности в пределах от полностью безразличного до крайне одобрительного. На сегодня это всё. Я, кажется, даже превысила твой словесный лимит. Давай продолжим завтра, а? – Я попыталась скорчить жалкую мину.

Если бы взглядом можно было производить какие-то насильственные действия, то от нас с Игорёшей, учитывая то, что на восемьдесят процентов мы состоим из воды, осталась бы только мутная лужица, как от двух раздавленных огурцов.

Всю ночь мне снились крылатые голубые антилопы и воздушные белые слоны. Они летали вокруг меня, словно страусовые и павлиньи перья перед работающим вентилятором. К утру они пушистой стайкой выпорхнули в открытое окно, оставив во мне странное чувство щемящей грусти, тщательно перемешанной с беспричинной радостью, заправленной лёгким изумлением и посыпанное сверху щенячьим восторгом. А самое последнее перо, словно подхваченное невидимой рукой, плавно покружив у подоконника, на мгновение замерло на месте, затем завертелось в стремительном танце и неожиданно превратилось в маленький белый конверт, который с фортепьянным звуком упал на паркет.

Я проснулась от громкого пения моего мобильного телефона, судорожно дёргающегося на гладкой поверхности прикроватной тумбочки. Как он туда попал, навсегда останется для меня загадкой, потому что я точно знаю, что не вынимала его из сумки. К тому же у меня нет привычки ставить телефон на вибрацию, да и мелодия была мне совершенно незнакома.

Пропустив все эти мелочи, которые уже успели стать привычными деталями моего житейского пейзажа, я нажала кнопку приёма и приложила телефон к уху:

–– Слушаю.

–– Августа Яковлевна?

–– Да. Кто это? Говорите.

–– Это из издательства. Кулькова на связи. Звоню по просьбе Васильвасильича. Можете подъехать прямо сейчас и забрать сигнальный экземпляр своей книги.

Спросонья мысли ворочались тяжело и со скрипом, как несмазанные шестерёнки: либо случайная ошибка, либо дурацкий розыгрыш, либо… Только не это!

–– Какой книги? – настороженно спросила я.

–– У вас что, их несколько? Со счёта сбились?

Какая-то неведомая и непонятно откуда взявшаяся Кулькова, не слишком-то церемонясь, ещё пыталась иронизировать, демонстрируя мне своё подержанное остроумие. Я моментально проснулась и даже попыталась присесть, активизировав всю мощь своего могучего интеллекта, не лишённого находчивости и самолюбия.

–– Представьте себе, у меня пятьдесят девять научных статей, четыре словаря и три монографии с соавторами!

Для должного эффекта пришлось соврать. На самом деле у меня пятьдесят шесть статей, два словаря и всего одна монография, да и та Игорёшина.

Как и следовало ожидать, эффект последовал незамедлительно.

–– А что я сказала? Ничего особенного я не сказала. Я только прояснила ситуацию. В конце концов, работа с авторами входит в мои обязанности, – тут же ретировавшись, начала оправдываться Кулькова.

Как всё-таки поразительно быстро некоторые сограждане по планете умеют перестраиваться и менять тактику! Вот чему мне надо прилежно учиться!

–– А где находится ваше издательство? – сухо спросила я, скрыв своё восхищение.

–– Где и прежде.

Какой упоительно простой и поистине исчерпывающий ответ!

–– А точнее? Адрес можете дать?

–– Вороньи выселки, строение пять, второй этаж, восьмой кабинет.

Всё-таки в этой Кульковой что-то есть (только непонятно что)!

–– Сегодня до обеда непременно буду.

Под одеялом заворочался и зачмокал проснувшийся Игорёша:

–– Куда ты собралась?

–– За авторским экземпляром собственной книги, – гордо отчеканила я.

–– И как это следует понимать?

–– А понимать следует единственно возможным способом: чудеса продолжаются.

–– С чудесами покончено! – испуганно выпалил Игорёша, окончательно проснувшись.

–– Поздно спохватился, колесо судьбы уже сделало оборот, – с напускной мрачностью заметила я.

–– Я даже слышать об этом не хочу! – завопил Игорёша, по-детски тряся головой, словно ему на макушку посадили таракана.

–– Подчиняюсь и умолкаю, – не стала настаивать я, тем более что моё внимание привлекло нечто гораздо более важное и интересное, чем очередная истерика моего мужа. На полу возле окна лежал тот самый белый конверт, который я видела во сне.

–– Ты веришь в то, что предметы из наших сновидений способны проникать в этот мир? – с опаской покосившись в сторону Игорёши, неуверенно спросила я.

–– А почему тебя интересуют только предметы? – широко зевнул он.

–– Потому что один из них я обнаружила в нашей спальне.

Игорёша с мальчишеской резвостью вскочил с кровати:

–– Где?!

Я подняла с пола конверт и помахала им в воздухе:

–– Вот!

У мужа вытянулось лицо:

–– А почему ты решила…

–– Потому что я в здравом уме и твёрдой памяти, – рявкнула я, нетерпеливо топнув ногой. – Как, по-твоему, он здесь очутился?

–– Ты лишила меня возможности выдвинуть другую гипотезу, – пожал плечами Игорёша.

Я подумала, что женщину украшает не только скромность, но и уступчивость:

–– Ну хорошо. В моём сегодняшнем сне этот конверт лежал на том же самом месте, где я его обнаружила пару минут назад.

–– Поэтому ты решила…

Напыщенная Игорёшина рассудительность вновь вывела меня из себя:

–– А что ещё я должна была решить?

–– Он мог влететь… – Игорёша задумчиво поскрёб в затылке.

–– В закрытое окно, – злорадно закончила я.

–– Или выпасть… – продолжал тужиться Игорёша.

–– Из твоего кармана, – радостно согласилась я.

–– Или его подкинули… – упрямо не сдавался Игорёша.

–– Инопланетяне, – с готовностью подхватила я.

–– Кроме окна, есть ещё дверь, – настаивал Игорёша, решив идти до конца.

–– Её невозможно было открыть снаружи: я отлично помню, как повернула ручку (если конечно ты имеешь в виду дверь спальни), – бесстрастно сообщила я. – Поэтому домашних из списка подозреваемых можешь исключить. Если же речь шла о входной двери… – сделав паузу, я вопросительно уставилась на смутившегося Игорёшу.

Прижатый к стенке моими убийственными аргументами, он сразу выдохся:

–– А может, проще вскрыть его?

Давно бы так! Наконец-то переходим к практике, а то затеоретизировал до волосяных судорог!

–– Дельное предложение. – Я надорвала конверт и вытащила из него… фотографию.

Игорёша, вытянув шею, следил за каждым моим движением.

–– Только не говори, что на ней изображена картинка из твоего сна, – взмолился он, глядя на меня с притворным испугом.

–– Хуже: на ней изображены мы оба в компании Бориса Михайловича и его гениального кота. Как бишь его?

–– Мефодий Митрофанович, – машинально подсказал Игорёша. – А разве мы вместе фотографировались? Покажи-ка.

–– Разумеется, нет. Ты что, уже успел забыть?

Я протянула ему фотографию и направилась в ванную. Слушать его «измышлизмы» и «разглаговины», как выразился бы Жэка, мне не очень-то и хотелось. Всё равно ни одной убедительной версии он не выдвинет.

Добраться до ванной мне не удалось: в коридоре меня караулила мама:

–– Мне уже трижды звонила Регина. Что ей передать?

–– Чтобы она вычеркнула из памяти своего бывшего мужа. Нынешний Борис Михайлович напоминает прежнего только своей наружностью, да и то, если не слишком присматриваться.

–– Почему «бывшего»? – оторопела мама. – Он всё ещё является её мужем.

–– Только на бумаге, – не слишком вежливо отмахнулась я. – Пусть держится от него подальше.

–– Почему? Объясни толком.

–– Мама! Вы ведь с Региной члены клуба любителей мистической литературы! Напряги фантазию! Перечитай Гауфа, Гофмана или хотя бы «Гарри Поттера»! Вспомни соответствующих персонажей из школьной или институтской программы! Борис Михайлович – один из них! К примеру, Воланд или Мельмот Скиталец, или, скажем, старик Хоттабыч.

–– Или граф Дракула, – насмешливо продолжила мама, – или сам Мефистофель.

–– Ты правильно меня поняла, – обрадованно подтвердила я.

–– И ты хочешь, чтобы это я сказала Регине? – возмутилась мама.

–– Если ты предпочитаешь облегчить себе задачу, скажи ей, что мы с Игорёшей потерпели фиаско: наша миссия с целью образумить и вернуть в лоно семьи её блудного мужа полностью провалилась. Вкусив заветной свободы мага и чародея, он не пожелал возвращаться к прежнему кроличьему существованию. Регина явно недооценила его силы и переоценила наши возможности.

Воспользовавшись секундным маминым замешательством, я заскочила в ванную и, чтобы исключить вероятность дальнейшего диалога, до упора открыла оба крана и встала под душ. Пересказывать историю с яйцами и исчезновением Бориса Михайловича было выше моих сил.

Когда спустя четверть часа я вышла из ванной, мне дважды повезло: во-первых, мамы уже не было дома, а во-вторых, Игорёша сам предложил подбросить меня к издательству. Боюсь сглазить, но с некоторых пор с моим мужем действительно творится что-то странное! Причём заметьте: по-хорошему странное.

По дороге Игорёша вновь вернулся к теме злополучного конверта, пытаясь найти его появлению в нашей спальне какое-то разумное объяснение.

Я долго крепилась, но наконец не выдержала:

–– Что ты замкнулся на конверте? А тебя не удивляет его содержимое?

–– Очевидно, что это сработано на фотошопе.

–– Кто и ради чего затратил столько усилий?

–– На этот вопрос я пока ответить не могу.

–– Тогда давай вернёмся к этому разговору, когда ты найдёшь ответ.

Самое удивительное, что Игорёша не стал спорить. Это ли не настоящее чудо?

Издательство оказалось в одном здании с хозяйственным магазином, в котором мы когда-то покупали обои для гостиной, а позвонившая мне Кулькова – довольно вульгарной особой в возрастном диапазоне между двадцатью и пятьюдесятью. Так, по манере одеваться ей можно было дать не больше двадцати, по ухваткам – пожалуй, тридцатник, по лицу – сорок с небольшим, а по фигуре – все пятьдесят, а местами – и больше. Она долго рылась в каком-то допотопном шкафу, прежде чем извлекла на свет книгу в твёрдом переплете с яркой глянцевой обложкой.

–– Всё, как мы с вами договаривались, – многозначительно пояснила она, протягивая её мне.

–– А мы с вами о чём-то договаривались? – искренне удивилась я, машинально взяв книгу в руки.

–– А как же? – округлила жирно подведённые глаза Кулькова. – Мы приняли во внимание все ваши пожелания и учли каждое замечание. Убедитесь сами.

Я скользнула взглядом по обложке: «Книга волшебных советов на все случаи жизни». Поверх этой весомой, многообещающей фразы, разящей сразу и наповал, как неприметные мошки над боевым слоном, красовались мои имя и фамилия.

Художник, оформлявший обложку, отличался изощрённо богатой фантазией утончённого эстета и завидным жизнелюбием кутилы-простака: странное улыбающееся существо с ассиметричным загримированным лицом, одна половина которого была мужской, а другая – женской, одетое в чёрный искрящийся плащ старинного покроя, усеянный божьими коровками, держит в одной руке мусорную корзину, доверху набитую золотыми монетами, а в другой – изящную трость, конец которой представлял собой лохматую ведьминскую метлу. Весь этот сногсшибательный сюрреализм бесшабашно сверкал и переливался до рези в глазах.

–– Ну как? – выжидающе сощурилась Кулькова.

–– Впечатляюще, – с трудом выдавила я, не отважившись развить свою мысль дальше.

–– Фирма веников не вяжет, – гордо заявила Кулькова, видимо, подразумевая под фирмой своё родное издательство.

Пропустив мимо ушей весь последующий монолог, посвящённый самой бесстыдной саморекламе, я мило распрощалась с мадам Кульковой и направилась к выходу.

Недалеко от издательства мне удалось обнаружить собачью площадку, где на моё везение нашлась пустая скамейка. Несколько пёсиков резвилось на лужайке, а их хозяева зорко наблюдали за своими расшалившимися питомцами, время от времени окликая их по именам и делая им надлежащие замечания. Ещё парочка четвероногих собратьев чинно прогуливалась по аллейке, предпочитая оставаться на поводке.

Должна же я была в спокойной обстановке безотлагательно ознакомиться с содержанием книги собственного сочинения! Когда я наконец-то раскрыла её, пальцы у меня предательски дрожали, то ли от нетерпения, то ли от волнения, то ли от любопытства.

«Дорогой читатель! – прочла я на первой странице. – Торжественно поздравляю тебя с триумфальным завершением эпохи унылой и однообразной взрослой жизни, полной дурных предчувствий, сомнений и обязательств! Добро пожаловать в непредсказуемый, многообещающий и многомерный мир детства! Оставь у порога чрезмерную серьёзность и излишнюю озабоченность: они тебе отныне не понадобятся. А с собой возьми внушительную порцию юмора, капельку смекалки, щепотку хитрости, чуток оптимизма, самую малость здравого смысла, достаточный запас уверенности в себе и самое главное – всю свою Любовь. Её много не бывает: чем больше, тем лучше. И тогда я за тебя спокойна – тебе обязательно повезёт!»

Я торопливо перевернула несколько страниц и, не поверив собственным глазам, принялась методично перелистывать каждую в отдельности, не пропуская ни одной. Увы! Все ни были девственно чистыми.

–– И что сие означает?

По-видимому, я произнесла эту фразу вслух, потому что сразу же услышала ответ, прозвучавший над самым моим ухом:

–– Это означает, что на данный момент вы не нуждаетесь ни в чьих советах, и книга не желает тешить ваше праздное любопытство. Помните: она волшебная!

Я с замирающим сердцем повернула голову на этот знакомый приятный мужской баритон:

–– Аристарх Аскольдович! Вы?

–– Разве я смог бы кому-то себя передоверить? – с насмешливым укором отозвался магистр.

Он был одет с той же безукоризненной элегантностью, как в день нашего знакомства, и так же убедительно играл свою роль неотразимого мистера Великолепие.

Бесцеремонно миновав формальности светского этикета, я сразу перешла к главному:

–– Вы мне можете что-то объяснить?

Он нисколько этому не удивился (или ловко прикинулся):

–– А разве нужно?

–– Вы меня просто поражаете своей бестолко… непонятливостью. По-вашему, с этой книгой всё в порядке? – возмутилась я, окончательно махнув рукой на все условности непринуждённого пустословия с малознакомым человеком.

–– Вы имеете в виду чистые страницы? – с самым невинным видом уточнил он, по-прежнему сохраняя философское спокойствие.

Его подчёркнутую невозмутимость уже нельзя было игнорировать.

–– Вы очень догадливы, – в отместку съязвила я.

Однако, несмотря на все мои усилия, его джентльменские манеры остались прежними:

–– Так я вам уже всё объяснил: волшебная книга – это не увековеченный в камне свод жёстких правил и строгих указаний, предусматривающих все возможные ситуации, в которые мы способны угодить по собственной глупости.

Наконец-то зажигание в моей голове сработало:

–– Вы хотите сказать, что ответ появляется в книге, когда у читателя возникает в нём необходимость?

–– Слово «читатель» я бы поменял на «обладатель», поскольку эта книга индивидуального пользования и предназначена она не для чтения…

–– Это уж точно, – недовольно буркнула я, перебив магистра.

–– Что вполне объяснимо, учитывая тот немаловажный факт, что она никем не была написана, – бесстрастно закончил он свою мысль, деликатно пропустив моё несущественное замечание мимо ушей.

–– Всё вами сказанное в той же степени относится и к остальным экземплярам?

–– Разумеется.

–– Надо полагать, это проделки Бориса Михайловича. Придумал утешительный приз для неудачницы.

–– Вы получили то, что готовы были принять, а это, как минимум, чудо.

–– Наверное, когда-нибудь я смогу это оценить, но точно не сейчас.

Глаза магистра неожиданно погрустнели:

–– Ваш мир рухнул, а вы этого даже не заметили.

–– Он не рухнул, это вы его разрушили, – огрызнулась я.

–– Вы переоцениваете мои возможности и умаляете свои, – он встал со скамейки и, одёрнув пиджак, учтиво поклонился. – Моё время истекло, да и ваше, кстати, тоже.

–– А что вы здесь делали? – запоздало поинтересовалась я, не пытаясь вникнуть в таинственный подтекст его прощальной фразы.

–– А вы не догадываетесь?

Пока я растерянно старалась понять, что магистр имел в виду, он, не дожидаясь ответа, в присущей ему манере элегантно растворился в воздухе. Я не могла последовать его примеру, поэтому уныло поплелась к троллейбусной остановке.

Ждать пришлось недолго, да и народу было немного. Отлично помню, как водитель объявил мою остановку (пятую по счёту). Помню знакомый обувной магазин, мимо которого я прошла, мельком взглянув на витрину. Газетный киоск, урна для мусора с педалью, дерево, газон… Дальше во мне что-то щёлкнуло, кадр поплыл, остановился, а потом всё двинулось в прежнем ритме. Я направилась к собственному дому, вернее, к тому месту, где он должен был находиться, но где его… не было. Наш дом… отсутствовал!.. Он самым необъяснимым и бессовестным образом бесследно исчез.

Передо мной возвышалась весьма громоздкая композиция, изображающая не иначе как всех членов дружного семейства, начиная с предприимчивого деда-трудоголика и заканчивая отважной мышкой, вдохновенно тянущих-потянущих репку-мутанта, разросшуюся до пугающих размеров. Верхом на гигантском овоще восседал розовощёкий карапуз, а рядом с ним стоял довольный папаша, точная увеличенная копия своего счастливого чада, и пытался снять его на мобильный телефон.

Оглядевшись по сторонам, я поняла, что передо мной детская площадка со всей необходимой для неё атрибутикой: деревянной каруселью с лошадками, разукрашенными качелями, брусьями, шведской стенкой, шестиугольной песочницей и прочими прелестными забавами подобного рода. Малыши получали удовольствие от новизны ощущений, а родители – от возможности пережить их ещё раз, вернувшись в детство.

Я подошла к самой жизнелюбивой мамаше, раскачивающей на качелях своё упитанное сокровище, и, стараясь ничем не выдать симптомов своей прогрессирующей паранойи, кротко спросила:

–– Скажите, пожалуйста, это улица Котовского?

–– Понятия не имею, – захлёбываясь от радости, сообщила та.

–– Верно, гражданочка, Котовского, – вмешалась в разговор доброжелательная старушка, явно страдающая дефицитом внимания. – А что вы ищете?

По понятным причинам я не рискнула ответить, что ищу собственный дом, а, прикинувшись приезжей, пробормотала что-то о девятиэтажном доме с колоннами, который по моим предположениям должен был здесь находиться.

–– Как же, как же! – обрадовалась старушка ненароком подвернувшейся возможности блеснуть эрудицией. – Собирались строить. И именно девятиэтажный. Даже всю эту зону огородили. Но… что-то у них там не сладилось на наше с вами везение, – с важным видом поведала мне моя всезнающая собеседница.

А может, это только дурной сон? И нужно всего лишь проснуться? Я незаметно ущипнула себя за руку, но, видимо перестаралась, потому что, ойкнув неожиданно даже для самой себя, сморщилась от боли.

–– Вам нехорошо? – испугалась сердобольная старушка.

–– Лучше не бывает. Просто я только что лишилась обжитой шестикомнатной квартиры вместе со всей полагающейся обстановкой, – успокоила её я.

–– Бывает, – пробормотала та, пятясь от меня в сторону ближайшей скамейки. – Иной раз не заметишь, как законного мужа из-под носа уведут.

И тут я вспомнила об Игорёше! Как я, вообще, могла о нём забыть?!

Он так долго не отвечал, что мобильный телефон в моей руке вспотел и разогрелся.

Ну наконец-то! Никогда ещё раздражённый голос моего мужа не вызывал у меня такую бурю положительных эмоций:

–– Гутя, у меня эксперимент. Позвони позже.

Он так быстро отсоединился, что я не успела вставить даже междометие. Итак, я поставила не на ту лошадь.