Счастье в мгновении

Услышав имя человека, который не дает мне покоя уже несколько дней, я начинаю злиться. Что это значит все? Кто этот Питер такой, чтобы ему все дозволено делать и кушать?

– Пап, для кого, я не ослышалась?

– Для брата Джексона!

– Что, значит, для Питера? Я тоже хочу кушать кукурузные палочки!

– Ты потом успеешь съесть их!

– Нет! Я хочу сейчас, да и вообще, вы, что все сговорились? Кругом только Питер, Питер, Питер …

– Ник, пусть кушает. Я говорила тебе, что нужно было и ей взять тоже упаковку, – начинает заступаться за меня мама.

– Может быть, для Питера – это как прилив вдохновения кушать кукурузные палочки. Нам еще с ним работать над рукописями, а палочки это возможность сделать перерыв и перекусить… – сообщает папа, найдя причину, почему они должны достаться именно ему.

– Пап, ему двадцать лет, какие кукурузные палочки?

– Все, иди маме помогай, а я это спрячу от тебя! – начинает смеяться папа.

– Да, с радостью, кушайте, приятного вам аппетита! – с ухмылкой говорю я, подходя к маме и начиная ей говорить о том, что это несправедливо отдавать мои кукурузные палочки какому-то Питеру.

Мама, надевая фартук, не стала говорить со мной на эту тему, и начала рассказывать мне о блюдах, которые желает приготовить. Это запеченный тунец, картофель на гриле с овощами, паста с сырным соусом с гренками, кексы с яблочной начинкой. Пока мама перечисляет блюда, у меня начинает разыгрываться аппетит. Чувствую, что после такого ужина завтра придется усиленно заниматься спортом.

– Милана, все, долой обиды. Просто пойми папу, он ждал долго Питера, чтобы с ним начать работу, так как у них в издательстве достаточно мало жизнеспособных рукописей, – успокаивает меня мама.

– Все в порядке, – говорю с грустью я, осознавая, что через несколько часов придется нам проводить время всеми вместе за столом.

– Подбери нам какой-нибудь фильм, который пришелся бы всем по вкусу, а я займусь приготовлением блюд. Развейся, давай, хватит делать такой, что у тебя что-то случилось. Что ты так настроена категорично против Питера? Красивый малый, наверняка умный, книги пишет…

– Ой, все, начинается, я лучше пойду искать фильм.

Я не стала тратить время на поиск идеального фильма, и вспомнила один фильм, который меня вдохновляет каждый раз, независимо от количества просмотров. Закачиваю на флеш-карту фильм «Чудо» 2017 года, в котором рассказывается о мальчике, у которого проблемы со здоровьем – редкая деформация лица, но это не помешало ему доказать, обучаясь в школе, что красота человека находится внутри, а не снаружи. Этот фильм по-настоящему позволяет задуматься о настоящих ценностях в жизни.

Принимаю решение перед ужином, принять душ, смыть с себя вчерашние прикосновения Питера. Наношу аргановое масло на свои темно-русые волосы с золотистым оттенком, чтобы придать им шелковистый вид. Осталось подобрать очередной наряд на семейный ужин. Пересматривая содержимое своего гардероба, я натыкаюсь на узкие джинсы, которые давно не надевала. Под них идеально подойдет полосатая голубая рубашка, которую я и надену. Наношу светлые тени на глаза и добавляю немного туши.

Помогая маме расставить столовые приборы, чувствую ароматный запах овощей с картофелем на гриле, которые практически уже готовы. Обращая свое внимание к окну, замечаю, как к нашему дому стремительно направляются Питер, Джексон и Мария. Питер и Джексон, не меняя своих вкусовых предпочтений, надели белые футболки и светлые брюки, Мария, как и всегда, выглядит элегантно в облегающем бежевом платье, которое подчеркивает ее стройную талию, несмотря на возраст, свыше сорока лет.

«Вечер обещает быть интересным», – проносится мысль в моей голове.

– Добрый вечер, Анна и Ник Фьючерс, – сообщает Мария Моррис папе с мамой.

Родители приветствуют друг друга, поддерживая общение. Я сухо приветствую Питера, слегка обнимаю Джексона.

Папа приносит на кухню самостоятельно сделанные им блюда на гриле. Мама начинает расставлять приготовленные угощения на стол.

Сев за кухонный стол рядом с Джексоном, мы оказываемся с ним напротив Питера. Я стараюсь не поддерживать беседы наших родителей и начинаю кушать тунец с овощами.

– Это безумно, вкусно, – говорит Мария маме, восхищаясь блюдом.

– Я старалась для Вас!

– Жду рецепта!

– Вы настоящий мастер кулинарии, – с восторгом делает Питер комплимент моей маме, от чего мне уже становится тошно.

В этот момент у меня падает вилка с рук на пол. Ведь комплименты со стороны Питера – это что-то новое, думаю, мама также не ожидала это услышать от него.

– Мне очень приятно, Питер! Как твоя карьера, ты так повзрослел за это время, что я не тебя не видела.

– Я счастлив. Писательство – это цель, к которой я очень долго стремился и постепенно, начинаю ее реализовать. Издав первую часть детектива, я не мог предполагать, что она станет респектабельной, и читатели будут желать продолжения. Когда ты чем-то увлечен, делаешь то, что тебя вдохновляет, то время пролетает очень быстро. Мне кажется, что я только недавно уехал в Нью-Йорк и словно по щелчку оказался снова в Сиэтле.

«Ничего себе он столько изложил о себе информации. А при нашей первой с ним встречи, то и дело твердил мне о свидании», – удивлено произношу я про себя.

– Питер, мы очень за тебя рады с папой! Пожалуй, Мария должна гордиться тобой.

Мария немного засмущалась от слов сказанных мамой.

– Конечно, они с Джексоном – моя гордость, – отмечает Мария, выпивая стакан вина.

Джексон все это время держится очень напряжено, словно вот-вот взорвется, как бомба замедленного действия.

– Питер, мне не терпится увидеть твои рукописи по продолжению романа, поработаем сейчас? – с интересом спрашивает папа.

– Да, с удовольствием.

– В качестве угощения у меня твои любимые кукурузные палочки, которые уже, моя прожорливая дочь, немного съела, – сообщает с широкой улыбкой папа.

От этих слов, я чувствую, как загораются мои щеки. Я не сомневалась в том, что папа сообщит это перед всеми, но, чтобы таким образом…

– Да, ничего, она у вас сладкоежка, – сообщает Питер, пристально посмотрев на меня.

– Еще какая, не успели мы с мамой прийти, а она уже…

Я перебиваю папу и от взрастающего недовольства заявляю:

– Пап, ты долго будешь позорить меня перед всеми?

– Милана, папа шутит, чего ты, – вставляет Питер, защищая моего отца.

– А ты не защищай его, больше не притронусь к вашим кукурузным палочкам, обещаю. И вообще Питер, готовься к тому, что папа во всех видит детей, тебя он тоже воспринимает как ребенка, что-то там пишущего.

Джексон под столом меня дергать, надеясь на то, чтобы я прекратила так говорить, но я не могу сдерживаться, когда наблюдаю, как надо мной шутят и подкалывают. Мама показывает глазами о том, что мне пора успокоиться.

– Милана, у нас так шутит, – улыбается мама, пытаясь сгладить накаляющуюся обстановку.

Все посмеялись, Питер с папой встали со стола и направились в рабочий кабинет папы, в котором громадное количество разнообразных листов от молодых и талантливых писателей, ждущих положительную оценку при рецензии их книг. А папа, как и в жизни, не видит в каждом человеке особенностей. Я, выдыхаю, осознавая, что Питера рядом нет, следовательно, неожиданных действий и слов с его стороны пока не ожидается.

– А ты Милана, чем желаешь заняться после окончания школы? – спрашивает Мария.

Я понимаю, что в данной ситуации следует не рассказывать правды о своих целях, иначе закончится это скандалом с папой, к которым я еще морально не готова. Пока я молча думаю, что же сказать, Джексон объявляет:

– Мне нужно поговорить с Милой, и это срочно. Мы отойдем.

Я настолько благодарна Джексону, он всегда при разных неловких обстоятельствах меня поддерживает и спасает.

– Джексон, мы разговариваем вообще-то, если ты не заметил, – говорит Мария, разочаровавшись в поведении Джексона.

– Мы ненадолго, это срочно.

– Пусть идут, мы вдвоем без вас посидим, – поддерживает нас мама.

Мы встаем из-за стола с обещанием, что вернемся скоро и практически бегом выходим на улицу, во двор, я тут же говорю ему:

– Джексон, ты мой спаситель!

– Милана, это мелочи! Я и правда хотел поговорить с тобой. Я долго думал и решил кое-что.

– Что решил?

– Идем, узнаешь.

Джексон берет мою руку и тянет за собой.

– Но нам, же нужно вернуться скоро? – говорю я, отталкивая его слегка.

– Мил, наши мамы и не заметят, что нас не будет все это время. Или ты желаешь находиться с Питером?

– Нет, конечно. На пути к приключениям, – восторженно заявляю я. – А куда мы пойдем?

– Увидишь, когда придем! – широко улыбаясь, сообщает Джексон.

Глава 10

На улице постепенно смеркалось. Стоял небольшой дымок среди улиц, причиной которому, возможно, явилось разжигание костра. Мы шли к набережной, и я постепенно сгорала от любопытства.

– Милана, нужно закрыть тебе глаза для того, чтобы сохранить интерес.

– Джексон, это обязательно?

– Да.

Я соглашаюсь на его условие, так как мое любопытство росло с каждой секундой. Он берет свою руку и закрывает мне глаза. Я отмечаю гладкость и нежность его кожи рук.

– Смотри, – отпускает свою руку Джексон, и я просто замираю от восторга. Мы стоим на пирсе, мои глаза смотрят в телескоп и взор устремляется к звездам.

– Нереальная красота, – восхищенно сказала я, забывая все слова в своем словарном запасе.

– Нравится?

– Очень.

– Я бы хотел поделиться своими мыслями с тобой.

– Конечно, внимательно слушаю.

– Знаешь, Мил, когда я смотрю на звездное небо, меня посещают мысли о том, что мы не одиноки. Когда от нас ушел отец, я думал, что моя жизнь закончилась. Я долго плакал, звонил ему, пытался прояснить ситуацию, но папа ушел не попрощавшись. Он бросил нас с мамой тогда, когда я больше всего нуждался в нем. Мне хотелось с ним проводить время, чтобы он видел, как я расту, какие имею интересы, учил меня осознавать свои ошибки, не повторять их в будущем, дарить мне любовь. Я видел, как мои одноклассники ходили с семьей на мероприятия, проводили вместе время, и я всегда им завидовал, мне казалось, что я был брошен на произвол судьбы. Да, я понимаю, что у меня есть мама, но отцовская любовь не заменит ее никогда. Я всегда мечтал услышать от папы слова: «Я горжусь тобой сын». Со временем я стал задумываться, что же такое счастье. Быть может, это найти свою любовь, достигнуть цели в карьерной сфере, иметь детей, заниматься любимым делом, но когда ты мне сообщила одну фразу, то меня словно накрыла глубокая волна, и я оказался на самом дне безграничного океана. Фраза звучала так: «счастье в мгновении». С тех пор, она является мне стимулом, стремлением двигаться дальше, довольствоваться и быть благодарным тому, что я имею сейчас, в данную нами секунду времени, а не завтра или через год, месяц, десятилетия. Поэтому единственным человеком, который заставил меня бороться за свою жизнь, призвание, идти к своим целям была не мама, была ты. Поэтому тебе я буду благодарен всю свою жизнь за то, что ты спасла меня от одиночества, в котором я находился. Ты изменила мое восприятие жизни. Пообещай мне одно, чтобы между нами не случилось, мы никогда не позволим, не общаться друг с другом. Даже, если нас разлучат годы в университете, карьере, мы найдем способы поддерживать общение друг с другом. Когда приехал Питер, я почувствовал, что он желает тебя забрать у меня… Ты мне нужна.

У меня текут слезы от сказанных слов Джексона. На протяжении всей его речи, я вдруг осознала, какую боль он пережил в детстве. Я начала понимать причины его многих поступков, в которых он пытался защитить и поддержать меня.

Я подошла к нему ближе и крепко обняла его, не прекращая плакать ему в плечо. Мы стояли, молча, нам не нужны были слова, мы крепко заключали в объятия друг друга. Он прижимал меня к своей груди, я отметила, как бьется его сердце, словно пытается выскочить из заточения. Обнимая, я чувствовала его родной для меня запах. Все минуты, проведенные на этом месте в объятиях, казались мне тем мгновением, которое я запомню на всю жизнь, мгновением вечности. Я чувствую притяжение между нами, будто нас что-то соединяет друг с другом, как действием магнита.

– Джексон, спасибо тебе за все, за то, что ты есть, за эти незабываемые минуты. Спасибо за мысли, которыми ты поделился со мной, они тронули меня. И ты мне нужен, всегда.

Джексон ничего не ответил, он смотрел на меня взглядом, в котором все сказано было без слов.

Внезапно, мы почувствовали желание полноценно ощутить внутренние составляющие наших душ и переживаний, которые были у нас. Джексон, нежно начал целовать мои ямочки на щеках, наши губы почувствовали легкое соприкосновение друг с другом. Я отметила, чтобы губы Джексона были напряженными и горячими. Мне казалось, что еле заметным соприкосновением к его губам, я словно обожглась. Наше дыхание было прерывистым, мы притянулись к друг другу, нас пронзал легкий летний ветерок, дующий с океана, и в этот момент меня резко сзади кто-то дернул по плечу, в результате чего я вздрогнула. Поворачиваюсь.

«О, боже, только не она», – протараторило мое сознание. Сзади нас находилась София.

– Джексон? Милана? Не верю своим глазам, значит, ты врал мне? Сам целуешься с Миланой, а меня приглашаешь на танцы и пикники? Ты, ты, ты обманщик и предатель, как ты мог? Я думала, что между нами что-то есть, а ты со своей подружкой у меня за спиной встречаешься, – кричит София.

– София, давай спокойно поговорим. Не делай преждевременно выводы, не зная всех подробностей ситуации.

– Я же вижу, как ты на нее смотришь и смотрел на пикнике, ты совершено иной, когда рядом с Миланой, а со мной все обстоит иначе. Мне с тобой больше не о чем разговаривать, ты предал меня!

– Милана, я сейчас все объясню, – говорит Джексон Софии, начиная злиться.

– Милана? Джексон, ты, что бредишь ею? Перед тобой София, не Милана. А ты, – показывает на меня София, – предательница, я верила в нашу дружбу, вы оба меня обманывали. Что вы только нашли в ней с Питером.

– Не смей так говорить о Милане, слышишь? А знаешь, ты права, между нами все кончено, – грубо сообщает Джексон.

– Джексон, так ты ее защищаешь? Да она же крутит вами обоими.

Все это время, я стояла, и по моим щекам текли горькие слезы. София права, я предала ее, мы чуть ли не поцеловались с Джексоном. Но она зашла слишком далеко, впутывая в ситуацию Питера. Я не знала, что сказать Софии. Я не могу сама себе объяснить, какие чувства я испытываю к Джексону, но в тот момент я желала его поцеловать.

– Мы уходим, – уверено говорит Джексон, беря мою руку и крепко сжимая. – Прощай, мне больше не о чем с тобой говорить. Ты права я ее защищал, защищаю и буду защищать, и ты никогда не посмеешь говорить о ней подобные гадости.

– Джексон, подожди, я думала, ты извинишься, и мы продолжим наше общение.

– София, я все сказал. Мне очень жаль, но я не испытываю к тебе никаких чувств.

Держась за руки, мы отправились обратно домой быстрым шагом. Я до сих пор не могла поверить во все происходящее между нами. От поцелуя нас отделяла доля секунды, в момент которой появилась София. Поцелуя? Я продолжаю плакать, все это следствие моей эмоциональности. Джексон меня останавливает, когда замечает мои всхлипывания от слез, которые слышны в округе и говорит:

– Мила, родная, пожалуйста, успокойся! Ты ни в чем не виновата, я совершил ошибку, София права. Но тебя никто не смеет так оскорблять и говорить вещи, противоречащие твоей сущности. Иди ко мне.

Он успокаивает меня, заключает в объятия, и я начинаю постепенно приходить в себя.

– Нет, Джексон, – вытираю я слезы, текущие по щекам, – мы не должны были…

–Мила, я испортил наш с тобой момент.

– Джексон, как ты мог испортить, ты дал мне почувствовать то, что я еще никогда не чувствовала в своей жизни.

– Я тоже ощутил незабываемые чувства, – говорит Джексон, его голос при произнесении этих слов казался мне таким нежным, чувственным. – Мила, ты вся дрожишь, необходимо возвращаться домой, иначе простудишься.

– Да, бежим? – спрашиваю я, – Назовем это вечерней пробежкой.

– Мила… моя Мила, на раз, два, три…

Взявшись за руки, мы со скоростью света побежали к моему дому, в котором наверняка сейчас мама с Марией обзванивают все телефоны, начиная со скорой помощи, ведь мы ушли на 15 минут, а прошло уже больше часа, да и без сотовых телефонов.

– Джексон, готовь оправдания нашего отсутствия, – с улыбкой говорю я Джексону.

– Сейчас ты станешь свидетелем моей импровизации, – отвечает Джексон и открывает передо мной дверь дома. Не успев переступить через порог, мама повышенным тоном голоса сообщает:

– Довольны? Вы заставили нас волноваться, сказали, что уйдете на несколько минут, вас не было 1,5 часа. Трубки не берете, вы очень некрасиво поступили. Особенно Милана, к нам пришли в гости, а ты в свою очередь развернулась и покинула нас.

– Джексон, вы решили пошутить, таким образом? – говорит Мария, соглашаясь со словами моей мамы.

– Нет, миссис Анна, мама, вина лежит на мне, я уговорил Милу прогуляться со мной по набережной и поговорить с ней. С нами все хорошо, нам казалось время еще не позднее, – достаточно уверено сказал Джексон.

– Милана, детка, а что с твоими глазами, ты плакала? – перебивает Мария Джексона.

– Мы с Джексоном, вспоминали истории из детства, и меня накрыла ностальгия, – лгу я.

Понимаю, что ложь не выход из любой ситуации. Но не сообщу, же я прямо, что мы стояли на пирсе, смотрели на звезды через телескоп, обнимались и почти поцеловали друг друга, но в данный момент появилась подруга Джексона, набросилась с обвинениями и обозвала нас предателями.

– Давайте пить чай с приготовленными мною кексами, – говорит мама, пытаясь наладить произошедшее, чтобы не испортить вечер окончательно.

Мы с Джексоном киваем и садимся за стол. Мама позвала Питера и папу кушать с нами угощения, которые, все это время пока нас не было, занимались чтением написанного Питером детектива.

– Как успехи? – мама задает вопрос папе, заваривая травяной чай.

– Питер – гений, его работы впечатляют. Будем продолжать заниматься над рукописями, возможно, в ближайшее время буду часто бывать в гостях у вас, – говорит папа, обращаясь к Питеру и Марии.

– Всегда рады видеть, – с искренней улыбкой говорит Мария, – вы столько делаете для нашей семьи.

«Чаепитие – лучший способ чтобы согреться и отвлечься от негативных мыслей», – подумала я.

Замечаю, что рука Джексона прикасается к моей под столом, которая находится на коленях. Я начинаю смущаться, боясь, что присутствующие заметят, но отгоняю данные мысли, мотивируя себя тем, что стыдного в этом ничего нет. Джексон трогает мои пальцы на руке, поглаживая и одновременно щекоча их. Я тихо начинаю хихикать, Джексон замечает мой смех, и мы начинаем улыбаться друг другу. Посмотрев на Питера, я увидела коварный и недовольный взгляд.

«Вот бы не произнес очередную небылицу!» – твердила я про себя.

– Что за улыбки? Вы от нас что-то скрываете! – изъявляет Питер.

Уходя от ответа, я моментально взяла кружку с травяным чаем и принялась пить. У Джексона не выходит держать себя в руках при насмешках Питера и пора снова ждать очередных словесных разногласий между ними.

– Тебе какое дело до этого? Нравиться ломать жизни других людей?

Теперь моя очередь дергать Джексона за ногу, с целью, чтобы он прекратил и держал язык за зубами, не поддаваясь на провокации Питера.

– Я ничего не ломал.

– Значит, ты кретин, который не осознает своих действий.

– Мальчики, немедленно прекратите. Джексон, что с тобой такое? Твое поведение переходит все границы! – озлобленно говорит Мария.

– Доволен Питер? – раздраженно говорит Джексон.

– Да, еще бы, – язвительно изъявляет Питер.

– Достаточно слов, мы уходим домой. Анна, Ник, благодарю вас за вечер, приношу свои извинения, но Джексон и Питер в последнее время как с цепи сорвались.

– Понимаем, – отвечают мама с папой, – но оставайтесь, все в порядке.

– Уже позднее время, повторно выражаю благодарность за этот вечер! Я замечательно провела время с вами! Приходите также ко мне как-нибудь.

– Всего доброго, Мария! – сообщает мама.

Джексон кивнул мне, показывая на экран телефона, что потом напишет мне или позвонит. Питер и Мария ушли следом за Джексоном.

– Что такое с Джексоном? Он всегда такой был милым, я не ожидала от него подобное, – бормочет мама, выражая глубокое удивление.

Мама ошибается, она не знает его так, как знаю я. Она не имеет права делать выводы, не понимая через какие жизненные испытания прошел Джексон. Каждый заслуживает высказать свое мнение. Я полностью согласна с Джексоном, Питеру не за чем знать наши личные дела с Джексоном, улыбаемся мы друг другу или нет, держимся ли мы за руки.

– Он имеет право на свое личное мнение!

– Так ты защищаешь его действия по отношению к Питеру?

– Я исхожу из того, что чувствую, а чувствую я, что нельзя обсуждать действия человека. Лишь поговорив с ним, возможно, понять, осознать, почему он поступает так. Питер ушел от них с мамой, как поступил их отец. Разве, ты не помнишь, как он переживал, а Мария, она же не имела тогда большого количества финансовых средств, представь, как непросто было Джексону. Для него утрата одного из членов семьи казалась утратой его жизни.

– Дочь, когда ты успела вырасти? Такие мысли… Я горжусь тобой, ты, верно, поступаешь, что стараешься понять человека, помочь ему, поддержать его.

– Мам, поэтому не говори плохо о Джексоне, ты же сама видела, как Питер начинал наговаривать на него… – говорю я, защищая Джексона.

– Я видела только одно: Питеру ты небезразлична, поэтому, как только он замечает тебя с Джексоном, так начинает сообщать вопросы, которые вас обоих раздражают, – говорит мама, убирая со стола.

– Я слышал, что речь о мальчиках снова, кому там Милана небезразлична? – вмешался отец в наш разговор с мамой.

– Питеру, это же очевидно! – дополняет мама, и я глубоко вздыхаю, понимая, насколько меня это раздражает.

– Даже и не смей говорить о таком! – строго заявляет папа.

– Почему, Ник? Наша дочь такая красивая девушка, в нее что, никто не может влюбиться?

– Нет, не Питер!

– А что такое с Питером? Ну, подумаешь ему 20 лет, а Милане – 17, – сообщает мама.

Не могу осознать то, что мама и папа спорят из-за Питера, которого нет давно уже в нашем доме. «Что же эта за личность Питер? Почему он всегда оказывается в центре всех событий?» – спрашиваю я себя.

– Кстати о возрасте, – говорит папа, – через две недели тебе исполнится восемнадцать лет, но это не означает, что тебе будет разрешено встречаться с мальчиками.

– Пап, ты слышишь себя сейчас? – начинаю смеяться я.

– Ты всегда останешься маленькой девочкой для меня, которая отдала бы все за любую сладость.

– Значит, опять ты на кукурузные палочки мне намекаешь?

Папа с мамой засмеялись громко, услышав мои слова.

– Питер, их не стал кушать, можешь взять в моем шкафу в кабинете.

– Какой джентльмен, – добавляет мама.

– Джентльмен из-за того, что не съел палочки?

– Почему бы и нет, – говорит радостно мама.

– Так, Ник и Милана, давайте все-таки вы попробуете кексы, которые я пекла.

– Разумная идея, – говорит папа, и я киваю.

Мы начинаем досматривать втроем, как в детстве, фильм «Чудо», наслаждаясь вкусом кекса с травяным чаем. Мама рассказывает параллельно истории из детства, когда она была в таком же возрасте, что и я, как впервые поцеловала мальчика, который ей нравился до безумия, затем папа присоединяется к маме, делясь своими рассказами из прошлого.

Я за эти душевные разговоры обнимаю маму. Люблю такие мгновения. Объятия – лучшее средство от всех разногласий и недомолвок.

– Мам, я так редко, говорю о том, что люблю тебя! Ты для меня свет, который освещает дорогу жизни. Спасибо за то, что ты всегда рядом.

– Моя милая и взрослая дочь, – плачет мама от счастья.

Я смотрю на маму в этот момент и вижу в искорках ее глаз ее настоящую. Поистине говорят, что если сомневаешься в чувствах и действиях человека, посмотри ему в глаза и ответ будет очевиден. Мамины слезы пропитаны нежностью и любовью по отношению ко мне.

– А папу ты, значит, не любишь?

– Люблю, вас двоих!

– Предлагаю тройное объятие! – предлагаю с радостью мама.

– Да! – отвечаю я.

Я крепко обнимаю своих родителей, и пока, они не видят, делаю фото на переднюю камеру телефона. Как же ценен этот момент… Счастье в мгновении.

Как часто мы забываем, что родители с нами не навсегда, собственно, так же как и мы сами. На том основании, что сущность человека – оставить после себя жизнь. Мы рождены, чтобы умереть. В конце концов, не спрашивая у нас желания, наши сердце перестанет биться, и мы покинем этот мир. Так почему же так часто мы забываем про это и думаем, что наша жизнь вечная и еще когда-нибудь все сделаем, скажем, реализуем планы. Нас всегда терзают сомнения: а что, а если, а вдруг. Жизнь идет своим чередом, круговоротом, так запрограммирована природа, мы не вправе изменить данные законы. После нас будут наши дети, которые также оставят после себя жизнь. Так почему же, не начать ценить жизнь, все ее прелести, радости, полосы и начать действовать прямо сейчас не завтра, не через неделю, месяц, год, десятилетия. Подойти и сказать родителям слова благодарности за подаренную жизнь, начать использовать свои возможности, достигать высот, которых желает наша душа, а не те, что диктует нам общество.