Счастье в мгновении

Джексон видит мое напряженное состояние и, недолго думая, предлагает:

– Давай так, выбирай фильм, который хотела бы посмотреть. Мой ноутбук находится в сумке.

– Да, – наконец-то отзываюсь я. Я уже думала, что меня парализовало, и я не могу больше излагать свои мысли вслух. – Полностью поддерживаю твою идею, – дополняю я. Значит, все-таки я жива и здорова и могу вещать что-то.

– Я отойду ненадолго, распоряжайся всем, что видишь и желаешь, – высказывается Джексон.

Я качаю головой. Джексон захотел уйти от меня и оставить меня одну? Почему он так резко ушел? Со мной что-то не так?

«Конечно не так. Стоишь и молчишь. Он тебе такой прекрасный номер снял в гостинице… Как ты любишь: звезды, романтика. А ты… Как всегда…» – рассуждает мое сознание.

Может, он вышел, чтобы дать мне возможность придти в себя и перестать волноваться, как море? Нужно быть, как штиль. Но, а где же, взять эту гармонию и спокойствие в душе? Рядом со спальней находится ванная комната. Быть может, начать с этого варианта?.. Я решаю смыть с себя пот и пыль, которые засели на одежде и на теле в результате этой поездки. Включаю душ, закрываю глаза и погружаюсь в водные струи. Вода не помогает снять мои переживания. Я не перестаю размышлять над одной и той же мыслью, засевшей у меня в голове, связанная с Джексоном и нашим с ним нахождением в одном номере гостиничного комплекса. Во мне эта мысль создает фейерверк эмоций, чувств, которые связаны с необъяснимой тревожностью.

«Что же меня так беспокоит?..» – про себя повторяю я.

Выхожу из душа, Джексона по-прежнему нет. Я отвлекаюсь на поиск фильма, выбирая нам комедию, и располагаю ноутбук на стеклянный стол.

Мой взгляд устремляется снова в окно на вечерний город, в котором, несмотря на позднее время, кипит жизнь. Разглядывая виднеющиеся достопримечательности Сиэтла, огоньки сверкающие по всему пространству города, я ощущаю вдохновение, нахлынувшее, как летний дождь. Открывая заметки телефона, мигом начинаю писать:

«Минуты жизни»

Что же есть жизнь?..

Быть может, рождение ребенка?

Или цветение посаженного весной цветка?

А может быть, пение ночного соловья?..

Представление о жизни у каждого из нас разнятся,

Причиной этому является сознание,

Которое по-разному воспринимает происходящие с нами события,

Формируя при этом у нас собственное понимание.

Как часто слышим мы слова: «Жизнь – сложная штука».

Тогда возникает вопрос: «Так как же нужно жить?»

А, если на мгновение задуматься, представив

Жизнь, как простую легкую путаницу, которую в одночасье можно раскрутить.

И жить, не воспринимая обыденные случаи,

Как негативную проблему, которую невозможно никоим образом разрешить.

Так, не пора ли нам, наслаждаться минутами жизни,

Вычеркнуть все то, что тревожит наши души,

И просто радоваться, любить…

Перечитывая то, что я написала, я для себя понимаю, что мне давно пора выкладывать свои творения и делиться ими с кем-то, чтобы вдохновлять каждого, заставлять задуматься о ценности нашей жизни.

– Милана, все хорошо? – звучит от Джексона, входящего вовнутрь гостиничного номера. Я даже и не заметила его, пока писала.

– Да, я хочу представить тебе строки, которые я создала несколько минут назад, – сообщаю я, начиная произносить прозу в стихах, которую вот-вот написала.

Заканчивая, я поднимаю голову на Джексона, чтобы узнать его мнение и вижу, как его глаза стали сверкать от услышанных строк.

– Милая, я безмерно счастлив, что рядом со мной та девушка, которая нашла в себе способности к писательству. Каждый раз, когда ты мне читаешь то, что ты написала, я задаю себе вопрос: «Неужели это малышка моя?..»

– Спасибо, – благодарю я, начиная светиться от приятных слов. – Я даже не могу объяснить, как это происходит, я просто беру и пишу, что вижу, слышу и чувствую…

– Это способности в тебе, которые нужно развивать. Не останавливайся на достигнутом результате, никогда!

– Спасибо, любимый! – широко улыбаюсь я.

– Закрой глаза буквально на минуту, – произносит с нежностью Джексон, на что я, привыкая к его подобным действиям, закрываю глаза на пару секунд.

– А теперь открывай!

Передо мной находится поднос, на котором располагается тарелка с разнообразными фруктами и ароматная пицца с этикеткой «Маргарита».

– Ого… Джексон… ты не перестаешь меня удивлять, – восхищаюсь я, разглядывая ассорти угощений. – Джексон, перестань тратить все свои сбережения!

– Я старался сделать что-то приятное для своей любимой.

– Джексон, мне очень приятно, правда, но я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были финансовые проблемы. У тебя и так заканчиваются деньги, которые прислал тебе в этом месяце отец.

– Все в порядке, Милана, – уверяет Джексон, делая задумчивый вид, будто пытаясь что-то сказать.

– Что-то хочешь сказать? – перевожу свои мысли вслух.

– Я стал заниматься кое-чем, и получаю от этого денежные средства.

– Что? Я не очень поняла тебя.

Джексон садится рядом со мной на пол гостиничного номера, обнимает за плечи и толкует:

– Совсем недавно, в самом начале лета, я решил начать действовать в плане карьеры, а не ждать окончания школы. Я собрал команду, состоящую из пяти участников, подростков вроде меня, желающих создавать для себя будущее, а не ждать манны небесной. Сначала мы обговорили все между собой, затем создали бизнес-план. После, мы начали проводить мероприятия, арендуя помещения в городе. В чем сущность мероприятия? Мы проводим форму по изменению себя, как личности, в лучшую сторону. Вот уже прошло несколько мероприятий, которых посетило немалое количество приглашенных нами людей. Мы планируем найти тех людей, которые также развиваются в этой сфере, чтобы более углубленнее анализировать нишу и доводить ее до совершенства, используя все наши навыки и способности. Благодаря этим мероприятиям, я развиваю в себе навыки ораторского искусства, что, тем самым, способствует росту и развитию меня. Я настолько счастлив, когда занимаюсь тем, что мне нравится и тем, что, как ты выражаешься, вдохновляет…

Я, слушая Джексона, невольно раскрываю рот от удивления. Так вот, куда Джексон уходил иногда после наших встреч, почему не брал трубки?.. Все это время он занимался собой, выстраивая свой жизненный путь.

«Но почему он не поделился об этом сразу со мной?» – образуется мысль во мне.

– Джексон, я нахожусь в изумлении. Но как?.. Но почему мне не сообщил об этом? И когда ты стал этим заниматься? – задаю ему вопросы.

– Прости, родная, я хотел рассказать, но определил, что пока не пройдет успешно первое мероприятие, я не буду тебе сообщать. Но теперь я чувствую, что готов этим поделиться с тобой.

– Я горжусь тобой! И сколько времени ты уже занимаешься этим?

– Четыре месяца. Мы создали OOO «Измени себя сам», возможно, затем изменим название.

– Ничего себе… Я в шоке сейчас… Это потрясающе и так удивительно. Я так рада за тебя, что ты собрался с силой воли, мужеством и наконец-то создал компанию.

Я в шоке…

– Спасибо, милая! Конечно, мы еще далеки до идеала да и гостей у нас на мероприятиях не так много, но мы работаем над этим, составляем темы заранее, обдумываем все до мелочей. И я являюсь гендиректором компании, скажем так, главарем. И роль ведущего также досталась мне.

– Так вот почему ты на вечеринке у Ритчелл весьма уверенно произнес речь, даже не подготовившись…

– Верно, – улыбается Джексон. – Знаешь, я постепенно становлюсь тем, кем хотел быть всегда, самоуверенным человеком. И во многом благодаря тебе.

Я счастлива. Я безумно счастлива за него.

– Да, в последнее время я замечаю изменения в тебе. Как же я удивлена…

– А какие изменения?

– Стал более смелым, уверенным, нескованным.

– Твои слова заставляют меня двигаться дальше, не останавливаясь на том, что имею сейчас.

– Джексон, известно ли, кроме меня, об этом кому-нибудь?

– Нет, ты первая узнала.

– Значит, я буду следующей гостей на очередном твоем мероприятии!

– Как раз оно состоится уже скоро. Я и хотел тебе предложить это сейчас. И вдохновишь меня как раз.

– Да, Джексон, но давай все-таки договоримся, что о таких вещах мы будем делиться друг с другом, чтобы не было между нами недопонимания. Поверь, я только желаю счастья и добра тебе.

– Разделяю с тобой твое предложение! А сейчас, давай смотреть фильм, наслаждаясь ночным видом, кушать, принесенную мной еду для нас.

– Угу.

Внутри меня возникает нереальное чувство, возможно, вследствие того, что, когда я вижу, как другой человек предпринимает попытки заниматься каждый день собой, создавать личность, которая следует своим принципам и живет по определенной, выстроенной собственной иерархии ценностей. Смотря на таких людей, на примере Джексона, каждому из нас хочется двигаться вперед к своей цели. Мне тоже пора начать создавать себя, начиная с малого, следуя, сформированной у себя в сознании, фразе: «Путь в тысячу миль начинается с одного шага».

– Манго очень вкусное, – говорю я, наслаждаясь вкусом фрукта.

– А мне больше нравится маракуйя.

– Я так до сих пор поражена твоей силе воли, – жую я и говорю, – твоей смелости идти вперед!

– Спасибо, родная, считай, что моим источником вдохновения, все чаще и чаще, являешься ты.

Мы крепко обнимаемся с Джексоном. Это действие лучше выражает все слова в мире. Он целует меня в щеку, и я чувствую, как нарастает желание, горевшее внутри нас. Ранее, я думала, что нас с Джексоном связывают только дружественные мотивы, но сейчас, я осознаю, что всегда его любила. Джексон, возможно, также сейчас чувствует это притяжение. Мы всматриваемся на каждого. В его глазах – мой мир, моя жизнь, мое всё…

Джексон проводит пальцами по моей руке, будто щекоча.

– Мила, я не знаю точно, готовы ли мы или нет, но я желаю тебя, как можно ближе, – маняще произносит Джексон. Его голос отличает робость, волнение. Его губы тянутся к моим и нежно касаются их.

– Джексон, я… – нежно щебечу я.

– Я не буду предпринимать попытки, если ты сообщишь отказ… и пойму тебя.

Его понимание еще больше сводить меня с ума.

– Джексон, я тоже испытываю желание… – говорю я и отмечаю помутнение сознания.

В отсутствии слов между нами Джексон ладонями дотрагивается моих щек, приближая к себе мою голову, впивается со всей страстью в губы. Мы находимся во власти своих чувств, которые уже не можем скрывать друг от друга, которые сидят внутри нас, заставляя их выражать наружу. Между нами проносится фейерверк искр, огней, чувств, которые мы выражаем путем опьяняющих, сладких, жгучих, страстных поцелуев. Я слышу, коснувшись груди Джексона, бешеный стук его сердца подобно сердцу птички, которую берешь в ладонь, чувствуя пальцами, как ее маленькое сердце рьяно рвется в ее мизерной грудине.

Объединяясь горячим поцелуем, стягивая друг с друга одежду, весь мир словно бы замер, кроме нас двоих. Нежные руки Джексона, его ласки возбуждают каждую клеточку моего тела.

– Ты такая красивая, – соблазняющее говорит Джексон, смотря на меня глазами, в которых тлеет пламя.

Я прижимаю его к себе как можно крепче. Его прерывистое дыхание, возбужденное состояние, напряженные мышцы рук сводят безнадежно меня с ума. Нежным движением бедер, Джексон проникает в меня, овладевая моим телом. Наши обнаженные тела как будто сливаются в единое, образуя симбиоз, слияние. Совершая действия, свидетельствующие о первой близости между нами, я испытываю дрожь во всем теле, которая отличает первый сексуальный опыт в моей жизни.

Мы так робки друг с другом, для каждого из нас это впервые, но это не мешает нам насладиться моментом наивысшего блаженства.

Перед ним невозможно сдерживать свои настоящие чувства и желания, когда пальцы его рук касаются тела, сердце начинает сильнее биться, а желание подпустить к себе гораздо сильнее, чем было ранее. Когда он начинает дарить телу всепоглощающие поцелуи, между нами происходит невероятная химия, страсть, которую мы не в силах остановить. Именно в это мгновение, наше счастливое мгновение, я осознаю, что безумно его люблю. Я хочу, чтобы эта страсть никогда не угасла между нами: в момент ссоры нас мирила, в момент счастья нас еще больше радовала, дарила гармонию, нежность и уют.

Когда в моменты нежности он сообщает слово «хочу», то непременно он показывает это в действиях, на что хочется отвечать только взаимностью. Его особенный тембр голоса заставляет подчиняться всем его желаниям. Благодаря этому моменту я поняла, насколько мы стали с ним близки.

Многие, подобного рода действия, отождествляют с пошлыми мотивами или удовлетворением биологической потребности, не осознавая того, что когда люди любят и по-настоящему ценят друг друга, эти действия исключительно есть проявление искренней любви, ее самая высокая вершина…

Глава 34

– Любимая, доброе утро, – шепчет мне на ухо Джексон, и я испытываю счастье и легкую дрожь от его теплых и нежных сказанных слов. Я лежу у него на груди, слыша биение сердца, его рука крепко сжимает мою.

– Доброе утро, любимый, – сообщаю я, бросая взор на свет, проникающий из окна, символизируя рассвет. Утренние лучики солнца играются, как дети, будто соревнуясь между собой, кто из них будет сегодня освещать необъятных просторов мир.

– Это самый незабываемый рассвет в моей жизни, – нежно произносит Джексон, прижимая мое обнаженное тело к своему, как можно крепче.

– Счастье в мгновении?

– Счастье в мгновении.

Джексон прильнул к моим губам, крепко впиваясь в них, словно успел соскучиться всего за несколько часов, пребывая во сне. Действительно, эта ночь была незабываемой, не имею понятия как, но к совершению близости, мы шли долго, и я всегда представляла это по-иному, но Джексон подарил мне столько нежности и ласки, от которых мое сознание до сих пор находится, как в тумане.

– Любимая, ты не жалеешь о том, что случилось ночью?

– Как такие мысли оказались в твоей голове?

– Я не смог сдержать своих чувств к тебе и …

– Любимый, запомни, я счастлива, что мы стали с тобой стали еще ближе друг другу. Я люблю тебя, какие могут быть сомнения у тебя? – нежно лепечу я.

– И я тебя люблю.

Мы лежим с ним в белоснежной постели, обговаривая наши дальнейшие планы, моментами даря друг другу поцелуи. Внезапно мы слышим громкий стук в дверь, от чего я резко дергаюсь.

– Джексон, кто это? – делая ошарашенный взгляд, сказала я.

– Может быть, ошиблись, – спокойно отвечает Джексон, целуя мои губы.

– Ошиблись? – восклицаю я, удивляясь над его безразличием и хладнокровностью.

– Джексон, что нам делать? – выражаюсь я, чувствуя волнение и страх, лежа на кровати в отсутствии одежды.

«А вдруг там уборка номера и в скором времени, они сами откроят дверь собственным запасным ключом», – крутятся мысли в моей голове, от которых мне становится страшно.

– Милая, зачем так волноваться?

Я раздраженная этой ситуацией, начинаю повышать голос, сама того не замечая.

– Зачем? – округляю я глаза. – Джексон я не успею одеться за секунду.

– Иди так, посмотри в дверную щелку.

– Ты шутишь?

– Нет, – говорит Джексон, закатываясь в смехе.

– Давай пойдешь ты, укутавшись полотенцем.

– Так и сделаем!

Я выдыхаю. Джексон обвязывает себя полотенцем и, проходя пару метров, открывает дверь. Я от испуга залезаю под одеяло. «На случай чего, прикинусь, что я сплю», – продумываю я в голове.

Через небольшое отверстие под одеялом я слышу разговор:

– Доброе утро, завтрак в номер, – говорит женщина, протягивая поднос Джексону.

– Спасибо, извините, что заставил вас долго ждать, – оправдывается Джексон, но женщина даже и не отвечает на его слова.

– Приятного аппетита, – четко произносит женщина и покидает наше пространство.

Джексон двигается в мою сторону с подносом, на котором лежит наш ароматный завтрак, ставя его на кровать.

«Сейчас начнутся в отношении меня шутки от Джексона. Как же без этого?».

– Малышка, а ты боялась и хотела отказаться от завтрака в постель, причем мной заказанного.

– Боялась? Отказаться? – надуваю я губы. – Джексон, да, я дрожала от страха, что там кто-то другой окажется, например, уборщица. Я не знала, что это доставка еды в номер.

– Видите ли, она не одета. Малышка, будь проще, не стоит так воспринимать житейские ситуации.

– Начинается… – закатываю я глаза.

– Так, не будем развивать ситуацию, давай лучше завтракать.

– Как восхитительно все выглядит, – говорю я, и мое лицо сменяется в одночасье широкой улыбкой, от лежащих на серебряном подносе сырников с черничным джемом, чашечек ванильного капучино и фруктового салата.

– Узнаю свою милую Милу, которая секунду назад была злой и взволнованной, а сейчас, увидев угощения на завтрак, стала снова улыбчивой и счастливой.

– Да, – громко и радостно изъявляю я, поднимая чашечку капучино с подноса.

– Иди ко мне, милая, – ласково исходит от Джексона, и я тянусь к нему, целуя в его мягкие, сочные губы, от которых чувствуется запах кофейного напитка. Джексон стягивает с меня накинутое одеяло, от чего я моментально опомнилась, осознав, что сейчас не ночное время суток:

– Джексон, ты чего, сейчас же не…

– Значит, ночью она не стеснялась, а сейчас да. Какая причина? – смеется Джексон, продолжая с силой оттягивать одеяло.

– Отдай уже мне, – кричу смеясь я.

– Нет, ты что стесняешься, милая?

– Может, чуть-чуть, – искренне сообщаю я правду.

– Мы знаем друг друга, как никто другой. Давай пообещаем друг от друга не таиться, быть открытыми, свободными.

– Я согласна, буду стараться устранять стеснительность, имеющуюся во мне.

– Так, чего же ты ждешь? Устраняй сейчас, – страстно сообщает Джексон, окончательно полностью стянув с меня одеяло. Мы крепко прижимаем наши тела друг к другу, Джексон целует мое лицо, долго останавливаясь на ямочках и губах. Я нежно кусаю его мочку уха, слыша его тихий возбуждающий стон.

– Я хочу тебя, – шепчет чарующим голосом Джексон.

– И я тебя хочу, но нам уже пора собираться домой…

– Хочется не отпускать тебя от себя и каждое утро просыпаться с тобой в постели.

– Любимый, я тоже этого хочу.

Съедая завтрак, мы еще немного побыли друг у друга в объятиях. Несмотря на наше не желание уезжать, мы смогли собраться с силой воли. Мы быстро складываем вещи, приводим себя в порядок и выходим счастливые из номера.

– Этот гостиничный номер мне запомнится надолго, – маняще молвит Джексон.

– Да… – улыбаюсь я.

Закрывая ключами номер, Джексон, взглянув на меня, не удерживает в руках сумку, в которой, по всей видимости, лежали его рабочие документы и они разлетаются по всему коридору на несколько метров. Рассмеявшись над этим, мы принимаемся собирать их, лазая по полу. Рядом с нами проходят люди. Одна супружеская пара, решает помочь нам, мужчина поднимает листы, отдавая их Джексону в руки. Взгляды незнакомого мужчины и Джексона сливаются, смотря в упор друг другу. Я, изначально не поняв, что произошло, подхожу чуть ближе к ним, и взираю то, что подвергает меня в шок.

– Джексон? – произносит удивленным голосом мужчина.

– Я вас не узнаю. Вы обознались, – растеряно, взволновано, дрожащими руками отвечает Джексон, собирая последние листы бумаги с пола.

– Джексон, ты меня не узнаешь?

Я стою молча, находясь в удивлении от того, что сейчас происходит, но моя память узнала очертания этого лица незнакомца, будто призрака из прошлого. Покосившись на него повторно, я замечаю, что рядом с этим мужчиной находится женщина, блондинка, лет сорока, одетая в красное приталенное платье.

– Нет, я вас не узнаю. Прошу прощения, мы спешим.

Я так и не могла понять, узнал ли Джексон своего родного отца или только сделал вид, что не узнал, но мы так и не разбираемся в случившемся, так как Джексон схватывает мою руку и мы в ускоренном темпе, практически бегом, идем к выходу. Подойдя к лифту, который долго не приезжал на наш этаж, мы воспроизводим голоса этого мужчины:

– Джексон, постой… – кричит он.

– Джексон, почему мы так резко ушли? – спрашиваю я.

Мужчина продолжает кричать.

– Милана, бежим через ступеньки, – серьезно отвечает Джексон. Его нежный и ласковый голос сменился грозным, суровым отношением ко всему, что он видел и слышал в эти минуты.

– Нет, мы поедем на лифте, и ты мне все объяснишь.

– Что объяснять? – недовольно выпаливает он.

– Все, что сейчас произошло.

– Мужчина помог нас собрать бумаги, затем ошибся, увидев во мне знакомое лицо, – врет он, отводя взгляд.

– Джексон, не лги мне, я желаю услышать правду. Как ты?

– Что? – брякает он.

– Откуда мужчина узнал твое имя?

– Таких как я, тысячи, просто я оказался похожим на другого Джексона.

– Но, это же твой оте…

Джексон резко перебивает:

– Незнакомец, Мила. Давай уйдем отсюда, как можно скорее.

– Хорошо, бежим, – соглашаюсь я, устремляясь на Джексона, во взгляде которого я нахожу эмоции страха, ненависти, боязни, боли. Меня также охватывает страх, страх за моего любимого парня. Он говорил, что увидев отца, не упустит возможности поговорить с ним, чтобы узнать ближе о его мотивах ухода от них, и в итоге наладить с ним отношения. Но его реакция сейчас – это совершено противоположное тому, что он мне говорил. Я чувствую, как ему сейчас больно. Он держит все в себе.

Мы садимся в машину, и Джексон, сидя за рулем, смотрит в одну точку. Я нежно трогаю его за руку, в надежде, что он немного остынет и придет в себя.

– Милый, поговорим? – робко произношу я.

– Я бы предпочел сейчас немного побыть наедине со своими мыслями, – грубо отвечает Джексон.

– Да, я понимаю тебя, – говорю я с осторожностью с целью, чтобы еще больше не усугубить ситуацию.

Я переживаю за него. Его скулы напряжены, на руках вздуты вены, руки крепко вцепились в руль.

– Я могу выйти с машины, чтобы тебе обдумать все.

– Нет, поедем, – сухо отвечает Джексон, заводя машину и направляясь в дорогу, длящуюся несколько часов.

Я сильнее переживаю за то, что наблюдаю в нем: отсутствие эмоциональности, безразличие ко всему, даже к моим нежностям он не обращает никакого внимания. Я вспоминаю, когда маленьким он постоянно закрывался и плакал в доме после ухода его отца. Мне его так было жаль, я не знала, как и чем ему помочь. Вероятно, в нем имеется психологическая травма или, так называемый, эмоциональный триггер.

– Милый, я готова выслушать тебя, поделись со мной, – говорю я, в надежде, что он заговорит со мной.

– Я же сказал, я не желаю сейчас поддерживать общение, – злостно рычит Джексон, увеличивая скорость автомобиля, от чего я сижу, как вкопанная, боясь попасть в аварию.

Всю дорогу мы молчим ни слова, не сообщая, в адрес друг друга. Тяжело эмоционально наблюдать за тем Джексоном, который сейчас сидит рядом со мной по сравнению с тем Джексоном, которого я видела утром в постели: нежного, заботливого, смеющегося… Сейчас, несмотря на то, что Джексон рядом, он находился, словно в тысячи километров от меня.

Снова наш долгожданный романтический момент подпортился, если бы мы только знали, что его отец будет находиться в этом же отеле, то никогда бы не посетили это место.

Джексон довозит меня до дома, не выходя из машины, не прощаясь со мной. Мы не перекидываемся даже фразами прощания, только лишь взглядами. С моих глаз постепенно капают от слезы, так как я чувствую, какую боль испытывает Джексон. Я понимаю, что ему непросто сейчас… Но всё же, мне неприятно, что он отнесся негативно к моей заботе. Я ведь просто хотела сделать так, чтобы ему стало чуточку лучше, чтобы видеть на его лице, пусть и неискреннюю, но улыбку.

Глава 35

Вот уже несколько дней, как мы не поддерживаем общение с Джексоном, это происходит впервые за всю историю нашей дружбы и отношений с ним. Все мои попытки позвонить ему кончаются неудачно. Его нет дома, я не знаю, что еще думать и где его искать. Мама Джексона и его брат также волнуются, я не могу найти себе места. Мы с Питером и Ритчелл, где только не искали его: в местах, которые он часто посещает, у друзей, знакомых, но они отвечают все одинаково: «Нет, нам неизвестно его местоположение». Я начала уже думать о худшем, может быть, он попал в аварию и находится сейчас в больнице. Родители поддерживают меня, зная, как трепетно и трогательно я отношусь к Джексону, как к родному человеку. Мое сознание зациклено на этом и создает фантазии, которые то и дело заставляют меня плакать.

Размышляя о воспитании одним родителем ребенка, о той любви, которую жаждет он, находясь в разлуке с отцом, я представляю, что чувствовала бы на месте Джексона. Делаю глубокий вздох, собирая воедино все эмоции, и пишу: