Потомок

Они начинают бойко обсуждать что-то между собой. Понимаю лишь некоторые слова. Знание языка куда-то улетучилось, но я уже смекнул, что не надо вслушиваться в речь.

С самого начала изучения английского языка в школе у меня была характерная особенность: я не мог разделять слова в быстрой речи, все сливалось. Бывало, ничего не понимая, прошу написать на бумаге, и выходит, что все слова я знаю, но произнесенные вслух не могу разделить, а значит, понять.

Пытаюсь абстрагироваться от звуков их голосов, и мгновенно все становится ясно как белый день. Звуки их разговора как бы отодвинулись на дальний план, стали для меня незаметны, еле-еле слышимыми; зато смысл стал отчетливо понятен до мельчайших деталей, потому что я не только все понимаю, но часть и вижу, как происходившее при мне. Так передо мной предстал их путь к суше, начатый с наступлением темноты от восточного острова, они радовались, что доплыли.

Наговорившись, они замолкли, как по команде, обняли меня со всех сторон, крепко прильнули и заплакали, все трое, уткнувшись в меня. Мне стало настолько тяжело, я уже чувствовал, что мир с момента крушения самолета стал совсем другим, произошло что-то страшное, непоправимое, понимаемое моим сознанием как жуткое предчувствие чего-то страшного.

Боль и их, и моя собственная слилась в одно невероятно тяжелое чувство, и я постарался отторгнуть все от себя, представляя, как закрываю глаза и ничего не вижу. Мгновенно все исчезло, мы молча стояли на берегу, обнимая друг друга, плакали и радовались, что живы, что встретились. Все пронесшееся у меня перед глазами я списал на усталость и игру воображения, разбушевавшегося от радости встречи с людьми. Нас вернули к действительности скрежет и звуки ломающихся досок яхты, ее стягивало с берега, разламывая одновременно о скалу. В носовую пробоину с шумом захлестывала вода, но она еще держалась на плаву. Надолго ли? Сэм, о чем-то крича, бросился на палубу. Мария объяснила, что он хочет забрать компас и бинокль, фонарик и винчестер, больше на яхте ничего нет, из порта они вышли на морскую прогулку, рассчитывая поплавать часа три-четыре. Я остановил его:

– Если дело только в этом, то не стоит рисковать, в моем укрытии все есть.

Мария громко перевела ему, Сэм послушался, вернулся, и мы пошли к моему пристанищу. Шли попарно, негромко переговариваясь. Николь спросила у Сэма, как я понял, бывал ли он в этой части побережья раньше, от городка ведь недалеко, на это он ответил, что несколько раз проплывал и что до их поселка отсюда более пятидесяти морских миль. Мария поведала мне, что она из России, из города Воронежа, приехала восемь лет назад по приглашению старшего брата, ставшего американцем после брака с девушкой из США, и до сих пор учится.

– Двоечница, второгодница? – попробовал пошутить я.

– Нет, уже второй институт, и, наверно, будет еще и третий. Учиться интересно, когда втянешься и начинаешь разбираться в предмете. Я закончила биологический, теперь учусь на биохимика, и еще мне очень интересна тема биоинженерии и искусственного разума на основе биохимических процессов, – улыбнувшись моей шутке, ответила Мария. Так, за разговорами мы подошли к катеру, и я широким жестом пригласил:

– Прошу проходить. Ты у меня на корабле, впрочем, он совсем даже и не мой. Я летел в Сан-Диего к родственникам, попал в авиакатастрофу, выжил… – попытался в свою очередь поведать свою историю я, но Мария остановила меня, приложив палец к губам:

– Расскажешь позже, им ведь тоже интересно. А я буду переводчиком, – указала она на спутников позади нас. Мы подошли, я запрыгнул на борт и повернулся к Марии, чтоб подать руку, но в этот момент она увидела медведя, развернулась и бросилась к отставшим немного друзьям с криком:

– Медведь, медведь! – те тоже развернулись и побежали бы впереди нее, но запутались все трое и упали в снег. Я громко и спокойно произнес:

– Мертвый он, не бойтесь, идем на корабль, в каюту, – Сэм и Николь, не понимая мою русскую речь, пытались еще встать и бежать дальше, но Мария остановила, переведя им мои слова. Они поднялись, медленно-медленно приблизились к медведю и молча застыли, не доходя до него.

– Он накинулся и ты сам его убил? – вразнобой на разных языках, но одновременно спросили они.

Я кивнул в ответ и показал для пущей убедительности автомат. Гордость и уверенность яркими огоньками засветились в их глазах:

– Нас теперь четверо, и с нами человек, сумевший один на один победить медведя, – донеслось до меня, хоть в воздухе и висела напряженная тишина.

Поднявшись на палубу, гости наконец прошли в натопленную кают-компанию. Тепло и еда очень даже кстати поддержали их, заставили хоть ненадолго забыть пережитое, а когда я поведал им под почти синхронный перевод Марии свою историю, они вообще-то сначала засомневались. Тогда, сняв с шеи свое ожерелье, я протянул его им. Они долго крутили его, передавая друг другу, что-то обсуждали, потом протянули мне обратно с видом глубокого удивления и уважения одновременно. Выставив на стол вино и виски, я стал разливать напитки, чтоб взбодрить ребят. Настала очередь их рассказа. Ясно, что он будет жестким, но мне и не представлялось насколько.

Первым стал рассказывать Сэм, он говорил спокойно поначалу, но чем дальше, тем заметней становилась его нервозность, порой он закрывал глаза и замолкал, сам, наверное, сомневаясь в правдоподобности изложенного. Николь молча слушала, изредка шепотом подсказывая нужные слова. Мария переводила, стараясь не пропустить ни слова, изредка дополняя своими ремарками.

Погуляв на университетской вечеринке в субботу восьмого октября, они втроем решили продолжить на следующий день приятное времяпровождение прогулкой по морю на яхте, принадлежащей родителям Сэма. К ним хотел было присоединиться четвертый их товарищ, но в последний момент у него что-то не сложилось, и он еще в конце вечеринки отказался. Встретиться договорились в десять утра на причале. Конечно же, все немного проспали, так что отшвартоваться получилось лишь в двенадцать, это было нестрашно, поскольку кататься собирались не более трех часов.

Ничего не предвещало беды, ясная погода, надувающий парус легкий ветер, волнение на море минимальное для этого времени года, несколько яхт и катеров уже бороздят бухту, вспенивая воду белыми барашками за кормой. Подойдя к левому бую на входе в бухту, они спустили парус и решили попить кофе в каюте. Для фона включили первую попавшуюся радиостанцию на стареньком приемнике. Оказалось, это была радиостанция канадского города Инувик. Шла обычная воскресно-развлекательная программа. Кофе был вкусный, к нему еще и прилагались булочки, собственноручно испеченные Николь. Обсуждали свои университетские дела, прошедшую вечеринку… Внезапно радиоприемник смолк, и через минуту, заполненную громким треском, возобновил вещание, совершенно изменив тональность:

– Внимание! Внимание всем! – заговорил совершенно другим голосом диктор. Твердо и жестко он говорил, как чеканил: – В связи с последними событиями в мире в стране введено чрезвычайное положение. Всем военнослужащим, сотрудникам полиции и силовых ведомств надлежит прибыть на места службы согласно мобилизационным предписаниям. Всем воздушным судам экстренно совершить посадку в ближайшем аэропорту. Все морские суда должны зайти в ближайшие порты, при невозможности этого следует укрыться в подходящих местах вдоль береговой линии. Население просим укрыться в домах, станциях метро, в помещениях железной дороги или просто в ближайших зданиях. Дальнейшие сообщения будут транслироваться в эфир по мере поступления информации, но не реже чем каждые полчаса. Просим сохранять спокойствие и самообладание, – передача закончилась и включился щелкающий, наподобие метронома, звук, подтверждающий работу радиостанции. Следующий диктор включился через несколько минут, его срывающийся на фальцет голос указывал на прямую трансляцию, он говорил, как говорят друг с другом люди дома, на улице, в магазине, споря или ругаясь. Тревога и волнение слышалась в каждом его слове:

– Мы не обладаем полной информацией о происходящем, но с окончания вчерашнего дня начали поступать тревожные, нет, катастрофические сообщения из Японии, Китая, Кореи, а чуть спустя и из Индии и России. Что именно произошло, кроме того, что на эти страны кем-то совершено нападение, и сейчас еще не ясно. Запросы с нашей стороны к правительствам, общественным организациям, просто к корпорациям и фирмам по радиосвязи, через сотовых операторов, через социальные сети и по спутниковым каналам связи не принесли никаких результатов. В настоящее время все радиостанции этих и соседних с ними стран не отвечают, в эфире полная тишина над всей юго-восточной, центральной Азией и Россией.

Далее Сэм рассказал, как он быстро выбежал на палубу, поднял парус и, ведя судно галсами, постарался взять направление к пристани, видневшейся в километре от них, но яхта плохо слушалась, парус то опадал, то вновь наполнялся ветром. Чтобы развернуться, ему пришлось выдвинуться к самому краю бухты, уйдя за буи. Разворот получался лишь влево, причем по траектории, чреватой аварией у отмели мыса; и он направил яхту еще дальше в море. Девушки выскочили на палубу за ним и застыли, наблюдая за приближающимся берегом, у самого края которого удалось заложить, наконец, левый разворот. Проскочат или нет, оставалось неясным до последнего, но ветер помог им, став попутным, он рванул парус, и яхта, кренясь, убрала-таки лишние метры радиуса разворота и обошла самое опасное место. Когда яхта выдвинулась к бухте, их взору открылась картина, граничащая с апокалипсисом.

Сверху из-за гор на город спланировали два плоских невиданных раннее объекта с вырывающимися ярко-синими языками пламени и сразу пошли с двух сторон к стоящему на приколе тральщику, единственному военному кораблю в порту. Он успел дать пару выстрелов из чего-то крупного, потом залился длинными очередями нескольких зенитных пулеметов. Видно было, как развернулась стойка с двумя ракетами на носу корабля, но вместо пуска корабль вспыхнул сам и, тут же, задымившись черными клубами, буквально повалился, как раненый боец, на сторону от причала. Через минуту его уже невозможно было разглядеть за чернотой и копотью гари, только верхушки мачт с поперечинами рей оставались торчать над дымом, как кресты на кладбище. Объекты спланировали еще на старую крепость неподалеку от порта, подожгли ее, развернулись, показав свою тарелкообразную форму в проекции снизу, и застыли, повиснув над причалами. Город притих, повисла глухая тишина, чуть подождала и резко сменилась громким обстрелом горожанами летательных аппаратов из ручного оружия. Кто-то даже пустил в них стингер пару раз, но все это, как и, по-видимому, снаряды с тральщика, не долетая до тарелок, взрывалось, словно налетев на стену, не причиняя им никакого вреда. Из-за гор появились еще два корабля, совершенно не похожих на первые, треугольной формы и также зависли над городом. От них потянулись конусовидные лучи в сторону города, наподобие прожекторов, но не яркие и не освещающие, а как бы прощупывающие, сканирующие. Два первых корабля медленно двинулись в глубь города. И в этот момент из-за гор выскочили два самолета. Сэм тут же узнал в них F-16. Один из них резко спикировал и, не упуская достигнутой неожиданности, открыл огонь по тарелкообразному кораблю из пулеметов, выпустил ракету. Оба прибывших последними аппарата резко пошли вверх по вертикальной траектории, пытаясь, видимо, избежать боя. Один из них оказался прямо на пути снарядов, летящих от самолета к тарелке. Сэм прямо зажегся, повествуя об этом, он рассказал, как треугольный корабль накренился и что он видел, как кромсали его бок разрывы, а справа от него взорвалась, будто наткнувшись на преграду, не долетевшая до тарелки ракета. Явно пострадавший от атак с двух сторон, инопланетянин застыл и пошел вниз, но это не было падением, Сэм подобрал такие слова:

– Он жестко приземлился, не упал, а, явно поврежденный, жестко сел перед пирсом. Пламени и дыма не было, но и голубое свечение прекратилось.

Дальше Сэм поведал мне, что истребитель, развернувшись над морем, пошел на висящую над пирсом тарелку, но атака была отбита. Все выпущенные ракеты, не долетев до цели, взорвались, и в момент вспышки заряда Сэму показалось, что он видит сбоку, как огонь освещает сетку, будто натянутую перед тарелкой, которая сразу исчезала, как только вспышка теряла первоначальную яркость. Вторая тарелка тем временем резанула по истребителю, атаковавшему первым, почти невидимым лучом, и он, развалившись на несколько частей, упал в воды бухты. Произошедшее со вторым истребителем Сэм даже толком не увидел, наблюдая за гибелью первого.

– Мы с девчонками внимательно всматривались в волны, чтобы попробовать подобрать пилота, если он вынырнет, поскольку куски самолета свалились у самого мыса, который мы как раз старались обогнуть. Второй самолет появился у нас из-за спины слева уже горящим, летчик пытался приземлить его на воду, но пришедшие невесть откуда на помощь первым еще четыре тарелки атаковали его, и он взорвался в воздухе, развалившись на множество мелких частей. Переведя взгляд на берег, я увидел, – весь дрожа, словно в лихорадке, продолжил Сэм, – как из города в сторону поврежденного инопланетянина выбежала группа людей, собираясь продолжить атаку на земле, но все они, не успев даже выстрелить, повалились по очереди на набережную и больше не шевелились. Потом к месту посадки пострадавшего корабля со стороны моря подлетел огромный, размером с крупный линкор, летательный аппарат и завис над ним. Через несколько мгновений пострадавший корабль поднялся и влетел в открывшийся шлюз, впрочем, может, и был поднят большим кораблем, разобрать было невозможно, – Сэм налил себе воды в виски, сел за стол и продолжил, отпив пару глотков. Мария синхронно переводила:

– Оставшийся один, треугольный корабль выдвинулся вперед и продолжил сканировать своими ничего не освещающими лучами все пространство города перед ним, а из тарелок выгрузилось по десятку существ, издалека похожих на людей, пожалуй, только пониже и с более массивной головой, каким-то прибором на груди, соединенным шлангом с небольшой маской до глаз на лице. Все были одеты в серо-зеленую одежду.

Расположившись по нескольку существ в ряд, они двинулись по трем улицам, ведущим из порта в поселок. Треугольный корабль медленно полетел вперед, сопровождая десант пришельцев. Стрельба по инопланетянам начала стихать, стихать и прекратилась вообще.

– Я не глядел на часы, – продолжил Сэм, – но, кажется, на все про все пришельцы потратили не более двадцати минут, поскольку яхта, развернувшись, так и не успела обогнуть мыс, а лишь продвинулась на самый край отмели, выступающей от берега метров на пятьдесят. В это время от крайнего причала задним ходом резко отвалил сторожевой катер и, развернувшись, пошел прямо к нам, – Сэм показал руками, как корабли стали сближаться:

– Катер прошел метрах в семи от нашей яхты, на палубу выскочил капитан-пограничник и стал громко кричать нам, чтоб мы срочно уходили, чтоб ни в коем случае не пользовались рацией, телефонами, а причалив, шли в горы… Он пытался еще донести до нас то, что командование, по-видимому, успело сообщить ему, но было уже не слышно, катер быстро удалялся, обходя ближайший остров слева. Мы быстро продолжили разворот по кругу и выдвинулись еще дальше в море. Город предстал перед нами сначала с кормы, потом с левого борта, отдалившись еще на полкилометра. Корабль пришельцев остановился у дальнего края городка и, развернувшись, медленно пошел назад, к порту. Из боковых плоскостей у него выдвинулись отсеки наподобие круглых шлюзов с гофрированными переходами, что значительно увеличило его визуальные размеры.

Мы застыли в ожидании дальнейшего. Поначалу ничего не происходило, но вот появилось что-то бесформенное и, поднявшись, влетело в один из шлюзов, затем еще и еще. Николь сбегала в каюту, где мы оставили бинокль, и, всмотревшись через него, закричала:

– Это люди, это люди! – и уже совсем тихо добавила: – Это мертвые люди.

– Яхта тем временем, – продолжил Сэм, – зашла за высокую часть мыса, и поселок, в котором мы жили еще сегодня, исчез с наших глаз. Я выровнял курс параллельно берегу и пошел правее острова. Когда мы обогнули остров, взору нашему предстала картина: уходящий вдалеке на запад катер и выскочивший из-за острова немного раньше нас тарелкообразный корабль пришельцев, устремившийся вслед за ним. Катер скрылся за следующим островом, и что с ним произошло, осталось скрыто от нас; мы только слышали пулеметную стрельбу, потом все стихло. Теперь, выслушав твой рассказ, – обратился он ко мне, – мы все знаем.

– Двигаясь с максимальной для парусного судна скоростью, мы доплыли до дальнего края острова, за которым скрылся катер, перед нами открылась совершенно обычная панорама моря – без корабля пришельцев и следов его присутствия, только вдали продолжал свое стремительное движение на запад почти не видимый уже катер. Мы с девушками решили уйти от города подальше на запад и там уже высадиться на берег. Что делать в такой ситуации, мы не представляли. Обшарив все ящики на яхте, мы собрали еды не более чем на трое суток, а из оружия – два ножа, ракетницу с тремя патронами и заряженный винчестер.

Когда стемнело, мы причалили к небольшому островку, на котором однажды, давно-давно, отдыхал Сэм с родителями и потому знал о глубоком гроте, где можно было спрятать яхту. События и впечатления прошедшего дня сморили нас, как только мы закрепили яхту в пещере. Девочки уснули почти сразу, а я еще долго ворочался с боку на бок вспоминая все произошедшее, но в конце концов сон пришел и ко мне, Сэм отпил еще несколько глотков и повернулся к иллюминатору, всматриваясь в начинающий проглядывать в предрассветной пелене берег:

– Дальше все просто, проснувшись часов в девять, решили провести визуальную разведку, понимая, что охота на людей не закончилась. Я с Николь, взяв бинокль, поднялся на самую высокую часть острова и стал осматривать окрестности. Почти сразу нашему взору предстала гибель большой яхты под канадским флагом, которую догнала летающая тарелка. Она уничтожила корабль, как до этого уничтожила тральщик в порту, только на сей раз мы заметили, как луч бледного света полосонул по ней, и яхта вспыхнула. Люди в спасательных жилетах стали прыгать в море. Тарелка развернулась и пошла на северо-восток. Николь подкрутила бинокль на максимальное приближение и долго смотрела ей вслед, чтоб попытаться спасти уцелевших, когда агрессор исчезнет вдали. Но вскоре к месту гибели яхты подлетел знакомый корабль треугольной формы и, выставив всего один шлюз, собрал с поверхности моря тела людей. Видя, как они беспорядочно крутятся от потоков восходящего воздуха и ветра, не меняя своих статичных поз, мы поняли, что все они мертвы. Через минуту, забрав свой страшный груз, треугольник улетел в сторону суши.

Уже ближе к вечеру пролетел один большой сигарообразный корабль, медленно двигающийся вдоль берега, чуть севернее нашего острова. За ним ровным строем шло несколько кораблей сопровождения значительно меньшего размера, которые периодически отлетали из строя то к одному острову, то к другому, то вообще вылетали на берег, и всегда вперед летела тарелка, а за ней треугольный корабль. Из чего мы с Николь сделали вывод: тарелка – боевой корабль, а треугольник – сборщик мертвых тел. Зачем им тела людей, которые они столь тщательно собирают, мы не знаем. Большой корабль, безусловно, выявлял оставшихся в живых людей. Поняв это, мы с Николь очень испугались и быстро спустились в пещеру внутри скалы к яхте. Отсидевшись там более часа, мы уже все вместе выбрались наверх и убедились, что опасность миновала. Таким образом, стало понятно, что скалы и горы защищают нас. Весь оставшийся день и всю ночь, чередуясь по двое, мы вылезали наверх, стараясь понять, какое время суток самое безопасное для прорыва на берег и в горы.

Наутро в грот заплыл небольшой морской котик, и я, несмотря на слезы обеих девушек, убил его: пищи на яхте почти не оставалось. Может, и зря, – продолжил Сэм, – есть его все равно никто не стал, мясо жутко отдавало рыбьим жиром, а может, просто не голодны были.

Утром на общем совете решили не плыть наобум, а последить за происходящим еще денек, так и поступили. В итоге стало ясно, что пришельцы активны днем, ночами мы их не наблюдали. Перед стартом обсудили маршрут: к берегу приставать рано, еще очень недалеко отошли от городка, где инопланетяне могли устроить свою базу, как нам казалось. И еще: километрах в двадцати восточнее был остров, на котором я тоже бывал в студенческом походе и тоже с хорошо спрятанной пещерой в одном из заливов.

Отплыв ночью, мы уже часов через семь с первыми проблесками утра достигли острова. По дороге выловили удочками три крупные рыбины, не считая мелочи. Весь день дежурили на высоком берегу острова, два раза видели пролетающие тарелки, один раз в бинокль засекли спуск с неба двух крупных летательных аппаратов, где-то в районе соседнего с нашим городка, километрах в сорока на восток. Сегодня в половине первого ночи отправились на материк. Прибыли и здесь встретили тебя, что нас всех ждет дальше, неизвестно никому, – закончил Сэм свое повествование. Мария тоже смолкла и сидела, склонив голову, всем видом показывая, что так же не знает, что делать, по щекам ее катились слезы. Николь уткнулась в плечо Сэма и молча рыдала, вспоминая пережитое. В иллюминаторе появились первые проблески наступающего дня.

– Все, заканчивайте рыдать, у этих созданий жалости все равно нет, лучше злитесь, так легче будет, – прервал я нависшую тревожную тишину и добавил:

– Думаю, ты неправ, Сэм. Как минимум одному все известно. Бог все знает, как знает и то, что будет дальше и с нами, и со всеми людьми. Он любит нас, а значит, не даст исчезнуть навсегда, надо просто подождать, понять, что он нам говорит, – ровным голосом, пытаясь ободрить, подытожил я и перешел к обыденным вопросам:

– Нам необходимо установить дежурства, сегодня моя смена, поскольку поспал все же полночи и пережил меньше вашего.

Подойдя к холодильнику, я достал еще бутылку виски и, поставив стаканы перед каждым, налил по половине:

– Надо выпить. Станет легче, и вы уснете, – все подняли бокалы и, не чокаясь, выпили залпом. Получилось, что мы помянули всех погибших, и, как бы продолжая эту мысль, Мария, разлив остатки всем, протянула руку со стаканом к центру стола, уверенно произнеся:

– Теперь за нас, живых. Пусть удача, сила и победа в конце концов окажутся на нашей стороне, – все, как по команде, выбросили вперед руки со стаканами. Виски выплеснулся через край в бокалы соседей, как бы подтверждая, что жизни наши теперь смешаны вместе. Мы разом выпили за это.

Проводив их до постелей, я оделся, взял автомат и направился в рубку, оттуда просматривается берег, но все же место для обзора не лучшее.

10. Вероломство

Рассмотрев ситуацию с учетом всего услышанного, я сделал несколько выводов, главный из которых заключался в необходимости соблюдения осторожности и безопасности. Если раньше надо было казаться заметнее на берегу, то теперь, наоборот, маскировка и скрытность должны стать нашими приоритетами. Катер, хоть и удачно спрятанный за скалой, мало отвечает этим целям. Рано или поздно его заметят. Надо или перепрятывать его в прибрежный грот, или оставлять и перебираться в другое, более укромное место. Комфорт проживания на нем не соизмерим с опасностью. Как один из вариантов в голову пришло: скала с пещерой – вот что отвечает этим требованиям. Каменное убежище, конечно, лишено многих удобств проживания, в сравнении с катером, но гораздо безопаснее; хотя… Если у инопланетян есть навыки следопытов или программное обеспечение приборов по этой тематике, то найти нас по следам на снегу не составит труда. Одна надежда на метели, заметающие все следы.

Рассуждая так, я короткими перебежками между скал обошел ближайшую территорию берега, но ничего подходящего для укрытия не нашел.

«Может, и к лучшему, берег моря теперь терял свою притягательность, надо двигаться в глубь континента, в горы. Подготовиться хорошенько и уходить», – подвел итог я. Вернувшись на катер, зашел в рубку, взгляд упал на рацию.

«Прямо Бог упас выйти в эфир. Конечно, пришельцы отслеживают эфир, засекают и действуют соответственно. Почему они столь беспощадны к людям, почему не пытаются даже разговаривать? Наверно, мы не все знаем. Наверно, такие переговоры ведутся. А может, и боевые действия идут полным ходом. Их преимущества перед людьми безусловны, но ведь смог же истребитель повредить их корабль. У США большие возможности, а тем более в альянсе со всеми государствами они смогут противостоять. Господи, помоги нам. Ты же любишь нас, свое творенье», – так, рассуждая, я сел на скамью у задней стенки рубки и включил электрообогреватель рядом на стене. Шел первый час дня. В голову нахлынули насущные мысли: «Сегодня же провести ревизию продуктов, решить что-то с тушей медведя, проверить аккумуляторы и, если необходимо, завести следующей ночью двигатель для подзарядки. Впрочем, все эти “надо” – сущие мелочи по сравнению с главным, – продолжил я ход своих размышлений, – главное, определиться в основных координатах: где жить и что делать? Я теперь не один, и это большой плюс, но и ответственность теперь не только за себя. Ребята молодые, жизненного опыта мало. Разница в возрасте хоть и небольшая, но есть, и это в данных обстоятельствах представляется весьма существенным. Безусловно, где-то поблизости есть еще люди, но как их найти без связи, без шума выстрелов, в условиях, когда разумнее всего прятаться? Север Канады, Аляска и так мало обитаемы. Но пытаться искать надо, – взгляд еще раз остановился на рации: – А если просто слушать? По логике вещей, прослушивание обнаружить невозможно, но надо обсудить это с Сэмом, он по специальности электромеханик, вроде бы».