Записки колдуна

– Сомневаюсь, что тут дело в невезении, думаю теперь будет много свидетелей его появления, вопрос в другом: что заставило его проявить активность?– Спросила Маэль.

– Может это была магическая волна, которую я вызвал?

– Мы этого не знаем, вполне, может быть и так. Хотя и маловероятно, ведь твои волны магии задели лишь небольшую территорию в пределах моих земель,– ответила она.

– Хорошо, что могло еще повлиять на него?– продолжал я.

– Да все что угодно. Никто из Разумных понятия не имеет о повадках Ферона. Что может его пробудить или успокоить; управляем ли он, или это дикое существо, созданное, жадным до силы, ничтожным магом? Кто-то мог прийти сюда и вызвать…– Маэль оборвалась на полуслове, замерев с ужасающим выражением на лице.

– Что с тобой?– Пытался я привести ее в чувство, слегка потряхивая за плечи, но она так и оставалась обездвиженной. Даже обе встречи с древним чудовищем не так сказывались на этой стойкой к опасностям эльфийке. Тогда я дал несколько легких пощечин. Маэль тряхнула головой.

– Не… Я не…– заикалась она.

– Ты? Что ты?– После вновь затянувшейся паузы попытался я привлечь внимание девушки.

– Нет… Не может быть, я не верю.

– Да что случилось?

– Только что получила телепатическое сообщение…

– От кого!?

– Из замка… из замка Иаркли… Ферон напал на замок…

– Как?… Мы только что его видели здесь!

– Там творится хаос… Огромные разрушения… Эльфы гибнут.– Она помолчала, видно стараясь связаться с ее невидимым адресатом.– Она погибла… моя сестра погибла.

– У тебя есть сестра?

– Была…– Маэль не выдержала напряжение и обмякла в рыданиях. Я обнял ее, предоставляя возможность поплакать вдоволь.

Я молчал, не смея вторгаться в скорбные мысли моей спутницы. Много времени понадобилось, чтобы она вновь заговорила.

– Мы росли сиротами, мы могли положиться только друг на друга. Заботились о себе сами, больше не на кого было рассчитывать. Знаешь, как трудно подниматься из самого дна. Мы с ней были готовы на многое, чтобы выжить… Делали много ужасных вещей,– она резко замолчала, словно опомнилась.– Она погибла, став жертвой разрушений, принесенных ужасным зверем в попытке отбить город у него.– Маэль расплакалась у меня на плече вновь.

– Мне… мне очень жаль,– только и смог выговорить я и обнял ее еще крепче. Ошеломленная этим известием, она рыдала еще долгое время, пока я, стараясь утешить ее, параллельно управлял флаткой.– Мы должны его остановить!– Твердо и с небывалой уверенностью произнес я.

– Да, но как? Ты слышал эту история о его встрече с великими магами, и чем она кончилась.

– Я знаю, но мы обязательно что-нибудь придумаем, не позволим уничтожить все, что есть в этом мире.

– Надеюсь, есть способ уничтожить эту тварь.

– Я думаю, единственный способ уничтожить этого монстра – это мое прошлое: один из людей, маг, возможно, у меня хватит сил, и если мы найдем способ вернуть мне память и вместе с тем силу, то я остановлю его.

– Когда мы доберемся до темной стороны, Ферон может разнести все города, забрать все жизни на этой планете, не оставить и от твоего дома даже камушка.– Ее голос дрожал, а зубы стучали друг о друга.– Прости меня,– с грустью посмотрела на меня Маэль,– Мне на секунду захотелось, чтобы ты почувствовал то же самое, что и я.

– Ничего, все хорошо,– как можно нежнее проговорил я и обнял,– тебе сейчас тяжело, и не могу сердиться или упрекать тебя в чем-то.

– Спасибо… спасибо тебе, и прости меня за все,– она зарыдала вновь; я прижал ее голову к своей груди.– Я очень рада, что встретила тебя, если бы я только знала все с самого начала… если бы ты знал…

– Я тоже рад, что встретил тебя… никто не мог предвидеть такого, тебе не за что себя винить,– проговорил я ей на ухо, шепотом.

– Есть за что…– еле слышно прошептала она.

– Ну-ну, не стоит…– утешал ее я,– у тебя большое потрясение, но я буду рядом… я помогу тебе это пережить.

– Я знаю… я это знаю… и безмерно благодарна тебе,– вновь слезы потекли по ее щекам с большей силой.

Я продолжал держать управление флаткой и направлял ее к темной стороне, на путь отмщения через приобретение.

Глава 18

Маэль погрузилась в себя, не произносила ни слова, смотрела немигающим взором куда-то вдаль. Но ее настоящий взгляд уходил не вдаль, а вглубь. Иногда ее пальцы сжимались в кулак, а плечо напрягалось. Больше никаких признаков присутствия здесь и сейчас Маэль не выдавала. Я коснулся ее головы и погладил, она не отреагировала.

– Если тебе захочется поговорить, я рядом и готов слушать.– На голос моя спутница все же ожила, посмотрела на меня все тем же немигающим взглядом, не пошевелив ни одной мышцей лица, и, после продолжительной паузы, ответила:

– Я… не дума… я не уверенна, что хочу,– голос ее дрожал и выдавал всю с потрохами.

– Все в порядке, я понимаю. Это были твои друзья… твоя сестра.

– Она была… она всегда была безжалостней меня… готова на все, не испытывая мук совести и сострадания…

– Уверен, она была хорошей сестрой…

– Мы шли на многое, чтобы выбраться из той нищеты и низости, в которых мы оказались после гибели родителей.

– Так поступил бы каждый.

– Я была рядом с ней, и тоже делала ужасные вещи, которые не хотела… Все ради выживания и достижения хорошего положения. Сложно жить без родителей, для тебя закрыты многие двери, но мы… я… она… старались выбраться со дна, помогали друг другу,– слезы потекли по ее щекам,– наши пути шли порознь, но мы никогда не забывали друг дружку, и так сложилось, что мы редко пересекались по делам.

– Судьба в этом была к вам благосклонна.

– Всегда удивляло меня, что мы не столкнулись врагами. Я, при случае, старалась для нее, а она для меня. Но в конце концов, именно я подвела ее в единственном деле, которое нас объединило и свело вместе… которое могло спасти ее.

– Не говори так, ты не могла ничего сделать, чтобы спасти ее, твоей вины здесь нет ни капли.

– Ты не знаешь, о чем говоришь,– с какой-то яростью вскрикнула она, и тут же подавленным голосом продолжила,– я не сделала одну единственную вещь, которую она от меня хотела, больше она ни о чем меня никогда не просила, ничего не ждала, ее ожидания, которые она на меня возложила… и я не оправдала их… не смогла.

– В тебе говорит чувство вины, подумай, если бы ты сделала все, как хотела твоя сестра, это бы спасло ее?

Она задумалась немного, посмотрела на меня, затем снова вперед с задумчивым видом и ответила:

– Тогда я хотя бы погибла вместе с ней.

– Ну что ты. То что ты осталась жива – величайшее везение, не надо злить судьбу такими словами, ты должна прожить подаренную жизнь так, чтобы твоя сестра не устыдилась. Не вини себя, я рад, что ты не умерла вместе с другими.

– Я… я тоже… я… я думаю, ты прав. Возможно, мне стоит выполнить просьбу сестры, тогда… Не знаю, что тогда. Мне полегчает?

– Хорошо, если будет так! Главное не поддаваться всепоглощающей скорби без остатка.

– Откуда ты вообще можешь знать это?– Спросила она едким тоном.

Я задумался. Кажется, я не помню ничего такого, не уверен, что переживал подобное, но все же то, о чем я говорил кажется таким естественным… таким знакомым. Она заметила паузу и мои размышления:

– Не знаю… ничего не припоминаю, но это для меня так естественно… как будто знакомо,– ответил я с нотками грусти от выпада эльфийки в мою сторону.

– Прости, не стоило так говорить. Мне кажется, что ты не начисто потерял память, какие-то обрывки или скорее даже ощущения остались от твоей забытой жизни, даже рефлексы, я заметила, сохранились. Мышечная память работает отлично. А в остальном – это говорят в тебе обрывочные ощущения от воспоминаний,– проговорила она.

– Я сам не знаю, что во мне говорит, но про многое ты права,– я похлопал по спине, где висит мой клинок,– рефлексы у меня отличные. Эльфы, правда, мне казались сказочными персонажами.

– Гм! Сказочными?– переспросила она.

– Да, но в то же время я совершенно не удивился, когда вас увидел, или все то, что окружало меня – оно было незнакомым, но не удивляло. Незнакомо, но не удивительно.

– Это может означать,– начала она и задумалась,– что тебе привычно путешествовать и оказываться в неизведанных местах… возможно так и есть, поэтому тебя не удивляет незнакомая обстановка,– сказала Маэль.

– Неплохая гипотеза,– согласился я.

– Всего лишь гипотеза, она не доказуема, а значит так и не дает ответа, где искать твое прошлое,– несколько подавленно проговорила она.

– Все равно ты молодец.– Я снова погладил эльфийку по ее каштановым волосам.

Мы летели над лесом уже продолжительное время, и вдруг прямо посреди чащи стало видно поднимающуюся стену света – границу земель Ардрон, у которой больше нет столицы, с какими-то другими, где, возможно, хозяином Ферон еще не был.

– На какие земли мы сейчас попадем?– спросил я.

– Сейчас посмотрю,– она полезла в хранилище и вытащила карту,– это должно быть… земли Вало’к… гм, мы должны будем пролететь прямо рядом со столицей – Акло’к…– Она заикнулась, на секунду подумав о пугающем.

– Ферон… ты хочешь знать, остались ли еще города, не тронутые им?

– Да, именно! Мы сможем подлететь к городу и даже поговорить с жителями, предупредить их, пока не поздно.

– Кто живет в этих землях?

– Муроны.

– Где-то я это слышал, – пытаясь напрячь память, сказал я.

– Я их упоминала, когда читала о людях, достойные разумные, живут в лесах по большей части. Город Акло’к тоже стоит в лесу, но близко к окраине, поэтому добраться до него нетрудно.

– Надеюсь, нас встретят как в Квидоке, не хуже чем гредки.

– Во всяком случае, я надеюсь на то, что будет не как с Градоком, жителей которого мы так и не застали – земли Ардрон лишились столицы, а из жителей – курди – остались лишь те, кто живет в небольших поселках… если и их не разрушил этот…

Я посмотрел на нее, Маэль слегка отвернулась в сторону, но слеза все равно не ускользнула от моего взгляда. Она мельком глянула в мою сторону и утерла слезу. Я понимающе кивнул:

– Навестим Акло’к, уверен, что змей добрался не до всех городов, и есть еще Разумные, которых можно спасти.

Но уверенности во мне и в моем голосе было не больше, чем и во взгляде Маэль, которая посмотрела на меня, почувствовав дрожь, но промолчала. Впереди показался проблеск среди густого леса – мы подлетали к Акло’ку. Пока что нам плохо был виден город. И я и Маэль стали вглядываться вперед, старались разглядеть строения или движение… У каждого на лице отражался вопрос – разрушен или нет? Смотрели вперед, но не могли понять ничего. Флатка приближалась, медленно открывая деревянные башни и коробки, криво стоявшие среди деревьев. Наконец мы подлетели достаточно близко, чтобы разглядеть первые дома этого города. Они выглядели криво, покосившись, но скорее как стиль постройки, нежели как разрушенные, Маэль выдохнула с облегчением:

– Все в порядке, это нормальный вид домов у Муронов, они строят, как будто бы, криво, но на самом деле хотят, чтобы их жилища гармонировали с окружающим лесом.

В скором времени мы уже пролетали эти первые постройки, углубляясь в город; под нами сновали жители, и хотя сверху видно плохо, но мне они напоминали деревья, только двигающиеся. Когда мы достигли примерного центра города, где в своем апогее кипела жизнь, я посадил флатку. Рядом с нами возвышался один из домов. Здесь не было привычных улиц, как в том же Квидоке, или замке Иаркли: тут дома стояли точно как деревья в редколесье, то есть беспорядочно, одиночно, не соединяясь какой-то линией; только к центру было видно, что плотность жилищ выросла – они стали стоять ближе друг к другу.

Когда мы приземлились около одного из домов, то я смог разглядеть местных жителей, муронов. Они выглядели действительно как деревья: зеленая кожа, как ствол дерева, покрытая такими же морщинами и видно было артерии, по которым текла кровь – такая же зеленая, даже более яркая, чем древесный сок. Передвигались они, перебирая четырьмя ногами, как животные, но торс был посажен между передними и задними ногами и похож был на человеческий, как помесь гуманоида с животным. Все что выше бедер было похоже на нас, то есть руки, голова, женщины также отличались от мужчин выдающейся грудью. Вместо волос на голове было некое подобие листвы, у женщин длинные, у мужчин короткие, в основном. Лицо было будто бы одно на всех, или мне так показалось: плоские носы с одним отверстием, вместо двух, губы, как стебельки цветов, мягкие, но в то же время крепко соединяющиеся, глаза им заменяли маленькие цветочки, которые двигались в направлении взгляда.

– Я совершенно не знаю их языка,– прервала эльфийка мои разглядывания,– придется тебе переводить мне все, что они скажут.

– Я рад оказаться тебе полезным,– улыбнулся я ей в ответ.

Большинство жителей нас особо не замечали: косые взгляды падали на нас, некоторые оборачивались, проходя мимо, но чрезмерного интереса они к нам не проявляли, в отличие от тех же гредков.

– Доброе утро,– сказал один из немногих остановившихся.

– Здравствуйте,– ответил я,– у вас в городе все как обычно?

Говоривший как-то странно изменился в лице и покосился на меня:

– Полагаю, что так,– ответил он,– а у вас все обычно, в ваших землях?

– Вы не так поняли мой вопрос, но спасибо что спросили, в моих землях все обычно. Я вас спросил об этом, потому что кроме вас никто не остановился и особо не заинтересовался нашим прилетом.

– У нас не привыкли удивляться эльфийке и флатке, но другое дело вы, именно вы вызываете наше удивление и столь неприличные взгляды в вашу сторону, я бы даже не побоялся сказать, вызывающие взгляды, вы ведь не могли не обратить внимания на них,– ответил мурон.

– Не беспокойтесь, я их, разумеется, заприметил,– мурон замялся на моих словах,– но они нисколько не кажутся мне вызывающими,– поспешил добавить я,– напротив, я ожидал более бурной реакции на наш прилет, но я ни сколько не разочарован. Мы только что из Квидока.

– О да, гредки, хорошие Разумные, только несколько бестактны,– сказал он, немного помедлив, добавил,– на мой взгляд.

– Они очень общительны и дружелюбны.

– Я так и сказал,– ответил мурон,– я рад приветствовать вас в Акло’ке, меня зовут Кадус, я – староста этого прекрасного города. Если вы позволите, я буду вас сопровождать, в качестве гида первое время.

– Я удивлен,– ответил я,– мы приземлились как раз там, где были вы – нам очень повезло.

– Ну что вы, везение тут вовсе не причем, просто мне телепатировали о вашем приближении, поэтому я просто переместился туда, куда вы приземлились.

– Вы лично сопровождаете всех ваших гостей?

– Разумеется, в мои обязанности старосты входит помогать вам обустроиться в городе, занимать беседою, пока вам не наскучит мое общество,– ответил он.

– Что вы, ваше общество не может наскучить,– добавил немного лести я и удивился, как легко смог перенять его манеру речи,– у вас есть транспорт, чтобы сопровождать нас? Мы с моей спутницей решили, что наш мы не покинем.

– Мне он ни к чему, у нас свой способ передвижения, вам достаточно телепатировать мое имя и я тут же перемещусь к вам.

– Превосходно, Кадус, я буду это иметь в виду, мое имя Эрик,– проговорил я.

– Очень приятно с вами познакомиться, если позволите, я оставлю вас, дела, не терпящие отлагательств, ждут моего вмешательства.

– Конечно, не смею вас задерживать.– Он тут же провалился под землю, успев лишь проговорить: «До свидания, Эрик».

Маэль все это время смотрела на меня с нескрываемым удивлением.

– Я не думал, что они в буквальном смысле «достойные» разумные,– сказал ей я.

– Да, у них очень высокие манеры, в том числе и в общении, но они не ждут такого же от чужеземцев, а ты и меня поразил.

– Я сам себя поразил,– ответил я,– но это было для меня так естественно, что я легко перенял его стиль общения. Тебе пересказать, о чем мы говорили?

– Не нужно, я твои слова понимала, поэтому его реплики додумать не представляет большой сложности.

– Точно, меня ведь ты продолжала понимать. Я вот только не понял, куда он исчез?

– Насколько мне известно, они могут перемещаться через корневые системы деревьев – под землей.

– Как это странно.

В действительности все, что меня окружало, было ново, но в тоже время естественно и органично, поэтому не возникало никакого отторжения окружающего мира. Вот только почему мне все кажется необычным или даже странным, как будто есть другое, нечто, с чем я могу сравнить окружающее.

Мы продолжили лететь среди всех этих муронов и их построек, между которыми приходилось лавировать, как среди деревьев; выглядели они соответственно – деревянные, высокие, но тонкие, похожие на башни, только прямоугольной формы и кривые; из стен торчали сучки или даже целые ветки с листьями, как будто сами дома продолжают жить, как деревья.

Неожиданно все жители куда-то пропали: мы просто продолжали лететь, но тут возле нас перестали сновать муроны. Я вдруг подумал про Ферона, и несколько перепугался, что в этот раз Маэль может пострадать сильнее, чем при последней встречи с ним, и что я не смогу ее спасти.

– Посмотри, жители куда-то пропали,– немного взволнованно проговорила Маэль.

– Да, я тоже заметил,– «Кадус»– телепатировал я старосте и тут же появился наш знакомый.

– Чем я могу вам помочь? – спросил мурон.

– Нас обеспокоила резкая пропажа всех жителей, что-нибудь стряслось?

– Ничего необычного,– проговорил он,– всего на всего началось рабочее время и все переместились на свои служебные места.

– Удивительно, такая слаженность и синхронность.

– Удивительного в этом мало, мы все объединены одной сетью телепатии и способностями к телепортации.

– Благодарю за то, что разъяснили, но на самом деле есть причина нашего беспокойства,– начал я, но замялся.

– Я был бы вам признателен, если существует реальная причина вашего беспокойства, и вы ее выскажете,– помог он мне начать.

– Вы слышали легенду о Фероне?– спросил я его.

– Одну минуту, я освежу знания,– и он замолчал, видимо связываясь с кем-то по телепатии.– Точно, мне напомнили, кажется, я слышал о ней в детстве – этим существом иногда пугают родители детей.

– Полагаю, вы удивитесь, если я скажу, что это не просто страшная история для детей, но настоящее животное, – Маэль напряженно слушала наш разговор, когда я заговорил о Фероне.

– Вы правы, я удивлюсь, и даже подумал бы, что вы не в своем уме,– резко оборвал он.

– Но тем не менее, он существует, и я могу доказать – кто-нибудь из вас может связаться с эльфами в замке Иаркли или с жителями столицы земель Ардрона – города Градок, который был разрушен недавно. Полагаю, что все жители этих городов погибли, или стали свидетелями гибели целого города, сомневаюсь, что есть выжившие: мы лично видели, как Ферон разрушал Градок. А эта эльфийка, Маэль, лишилась сестры, которая ей телепатировала о разрушениях из замка Иаркли в момент буйства Ферона,– максимально сдержанно, сказал я.

– Боюсь, что один из наших муронов связался с приятелем эльфом и тот ничего не знает о разрушениях, поэтому лучше прекратите эти россказни, и я думаю, что вам лучше улететь,– учтиво, хотя и грубо, проговорил Кадус.

– Что ж, я сделал все, что в моих силах: главное оружие – знание, но как им пользоваться решать лишь вам,– заключил я и мурон исчез так же, как и появился – просто растворился под землей.

Жаль, что он не поверил, может, удалось бы хоть кому-нибудь спастись тогда. Может быть, если они объединены телепатией, то, когда он наводил справки, хоть кто-нибудь принял это серьезно и сбежит из города.

– Что он сказал?– спросила Маэль.

– Он посчитал меня сумасшедшим и сказал убираться нам из его города,– ответил я.

– Очень жаль,– огорчилась она,– Надо попробовать рассказать хотя бы еще кому-нибудь.

В некоторых окнах домов виднелись силуэты живых Разумных. Мы подлетели к одному из окон и постучались. Мурон взглянул на нас через стекло, покачал головой и задернул шторы. В следующем окне нас жестом послали убираться восвояси. По улице бежал какой-то житель, мы снизились и поравнялись с бегущим.

– Доброго вам дня, милейший друг,– сказал я, как можно более вежливо.

– Будете мне рассказывать детские сказки,– со смехом ответил местный.

– Что вы, это вовсе не сказки, вы и правда в опасности!– Довольно резко крикнул я. Мурон удивился и посмотрел на меня с пренебрежением и высокомерием.

– Полетели отсюда, раз нам больше не рады,– довольно хладнокровно произнесла Маэль, презрительно глянув на странного прохожего.

– Кажется, все о нас знают.

– Тем более, мы сделали все возможное.

– На самом деле Кадус сказал больше, например, что один из жителей связался с эльфом, и тот не знает ничего о разрушении города.

– Что?– вскрикнула она,– но что это за бред? Откуда этот эльф?

– Мурон не сказал, очевидно, что он из какой-нибудь глуши, где понятия не имеют о случившемся. Или… твоя сестра не могла тебя обмануть?

– Она не… вообще-то могла, конечно; я говорила, что она ради того, чтобы подняться еще выше готова на многое, но… ее телепатия была такая… такая искренняя и… умоляющая что ли. Она бы не смогла меня так обыграть: сильнее желания быть успешной у нее только любовь ко мне… была,– она опустила голову.

– Учитывая, что мы видели в Градоке, твоя сестра вряд ли тебя обманула,– я обнял ее в знак утешения от моих жестоких слов.

– Боюсь, что так и есть,– еле слышно выговорила она.

Я стал поднимать флатку вверх и направил ее прочь от города.

– Во всяком случае, мы знаем, что не все города уничтожены и нам есть что спасать,– проговорил я

– Только мысль, что не все они доживут до спасения, меня угнетает, сколько еще городов будет разрушено до того, как мы найдем способ остановить Ферона?

Я промолчал, потому что мне нечего было сказать на это – она полностью права. Так в молчании мы вылетели за пределы города, и каждый раздумывал о своем: скорое приближение к границе сторон мира несколько тревожило меня, а возможно, и Маэль – у нас не было представления о дальнейших действиях. Что делать дальше? Куда идти? Ведь нельзя же просто перейти на темную сторону, тем более Маэль там, скорее всего, не выживет, и я не уверен, что смогу там выжить. Эти вопросы, которые таились прежде в уголках моего сознания, не проявлялись, пока конечная цель была далеко за горизонтом, теперь стали причиной сомнений о целесообразности всего путешествия. Само путешествие мне понравилось, конечно, но Ферон омрачал его, и надежды, которые возлагает Маэль на меня, тоже давят: я боюсь ее подвести.

– Маэль, как далеко нам лететь еще до темной стороны?– спросил я.

– Мы пролетели меньше половины. Еще очень долго.– Ее заявление навеяло новую волну мрачных мыслей.

В скором времени закончился и лес, в котором стоял город Акло’к, я заметил, что солнце переместилось на небосклоне, по сравнению с тем, как оно расположено над землями Мунди. Это хорошее мерило результата нашего путешествия: мы движемся, и солнце движется вместе с нами. В конце моего пути солнца не будет видно совсем, а придет ли этим озарение – вопрос, который надо отгонять до последнего. Сомнений допустить нельзя. Другой цели у меня нет, придется верить в эту идею, она, по крайней мере, наполняет смыслом мою жизнь. Темная сторона будет покорена!

– Конечно, будет! ОНА БУДЕТ НАША!– Вслух выкрикнула эльфийка. И еще раз, громче. Она ловила удовольствие от этой свободы, заполнявшей легкие, и меня тоже окрылил ее дух.

– БУДЕТ ПОКОРЕНА!!!– Заорал я во всю глотку, пролетая над цветущем ковром полевых цветов, в бескрайнем небе неизвестного мира. Маэль подхватила. Она кричала, теряясь и растворяясь в собственном крике, как я в своем. Это наполняло нас эйфорией, какой никогда я бы не испытал даже от фрукта мара’аха. Когда крик испарился, то в остатке остались очищенные души, которым хотелось быть. Очищенная душа Маэль, завернутая в оболочку своего эльфийского тела, скользнула бархатистой нежной рукой по моей руке. Она больше, чем просто коснулось меня своим телом, Маэль дотянулась «собой» до «меня», и мы оба это чувствовали. Она подалась вперед, и я ее поцеловал. Оголенные нервы были способны принимать сигналы с такой яркостью и насыщенностью, что мое сознание захлебнулось бы в океане этого счастья, если бы не Она. Я забыл обо всем, наслаждаясь этим прекрасным чувством. Забылся не я один. Флатку встряхнуло, но на это не обратило внимания ни одно живое существо. Мои губы чувствовали влажные губы эльфийки. Мои руки чувствовали спадающие по ее спине и лицу каштановые волосы. Моя спина чувствовала на себе руки самого дорого мне существа. Все эмоции и переживания сливались воедино, образуя ветер, гонящий воды океана под названием «безграничное счастье».

Флатку без управления болтало из стороны в сторону, что, все-таки, заметило наше чувствительное восприятие, и вовремя, чтобы выровняться у самой земли. Лететь дальше было не безопасно. В ее желтых глазах горело бесконечное пламя, обжигающее мой бездонный океан, которого не хватало, чтобы потушить этот огонь. На лице не отражалось эмоций, они отражались лишь в глазах, но это говорило красноречивее и громче, чем любая гримаса, даже самая искренняя.